Торжественные игрушки

— Люмин, мы будем готовить что-то? — Итэр, только проснувшийся, не торопясь выходит из спальни на кухню, замечая сестру, что жевала тосты с мёдом, сделанные на скорую руку. — Готовить? — Она призадумалась, потеребив горло ночной футболки, что была ей чуть-чуть выше колен, — ну, наверное, только надо сходить в магазин, а ещё у нас на балконе лопнули игрушки для ёлки, так что точно нужно. — Блин, от холода что ли? Жалко, они красивые были… Ну, тогда надо собираться? Не наедайся слишком сильно только, — парень быстро ушёл в ванну, только выглянув напоследок, — ты ходила в ванну? — Да, вот только недавно вышла оттуда, я тогда переодеваться! — Отложив половину недоеденного хлеба на тарелку, девушка, потягиваясь, ушла в общую комнату, выключая из сети гирлянды, включая тусклый свет. — И, пожалуйста, посмотри погоду! — Уже из-за закрытой двери выкрикнул близнец, включая горячий душ. — Угу. — Как для себя сказала близняшка, стоя посреди комнаты в телефоне, пытаясь из многочисленных уведомлений найти то, которое пришло буквально пару секунд назад, — Итэр! Ты не против, если к нам кто-то придёт? В трёхкомнатной квартире брата уютно, только оторванный лист алоэ неприятно бросался в глаза сестры, а историю травмы цветка брат всё старался непонятно сокрыть… — «Кто-то» это, прости, кто? — Блондин пытался промыть длинные волосы, если судить по случайным ударам о ванную. — Кто-то. — Не могла дать конкретного ответа девушка, загадочно хихикнув. Люмин не шибко часто общалась с Тартальей, по большей части его игнорируя: странный парень взялся не пойми откуда и начал ей каждый божий день написывать, пытаясь или пригласить куда-то, или выпытать из неё голосове сообщение, просто чтобы представлять, с кем он общается. Близнец эту тему огибала и пересылала брату забавные сообщения, хихикая, упрашивая его не раскрывать тайну их крови. Она знала, что Итэр общается с этим пройдохой, также как и то, что чуткий брат никогда бы не дал номер телефона сестры, ссылаясь на безопасность. «Я сначала сам всё проверю, а потом и тебе дам, а если это опасно и ты поранишься?» Или: «Я могу первым пообщаться с этим… ухажёром? А если он обманщик и вообще маньяк?» То, как Итэр любил сестру — неописуемое чувство. Он всегда пытался быть для неё защитой, быть рядом и быть сильным, чтобы ни один придурок не осмелился подойти к сестре, но она так же не уступала брату, огненной лисицей выпытывая всё самое грязное у девушек, что лезли к нему, а потом говорила, что пошли бы они куда подальше. Жаль, что это работает только с девушками, ведь парни не шибко сильно интересовались юношей… До недавнего рокового дня. Холодный воздух, что раньше казался тёплым раем, теперь бил ледяными иголочками по открытым рукам и ногам, как связывая цепью. На кухне вовсю кипел чайник, а сестра сидела за столом, с ядрёной ухмылкой переписывайся, кажется, с парнем. Общаясь с девочками, она не выражает никаких эмоций, лишь изредка хихикает, а парни выводят на ужасные последствия для своей жизни… — Люмин, — тихо позвал ту брат, полотенцем на плечах прохаживаясь по мокрой голове и выжатым концам волос, будучи в полотенце по пояс, — таки кто придёт-то? — Секрет, зато у нас полно времени для магазина! Не стой ты так в полотенцах, застудишь ноги, иди оденься как нормальный человек. — Близнец заразительно засмеялась без причины, и Итэр подхватил веселье. Даже несмотря на то, что Люмин раньше была наркоманкой — любовь к сестре не прошла. Она для Итэра до сих пор как глоток воздуха. Даже тогда, когда она как не в себя употребляла лёгкие наркотики и не спала сутками, ничего не ела и не общалась с братом — всё равно. Главное, что жива и она отказалась от пагубной привычки, плача, стоя на коленях и умоляя Итэра вызвать неотложку, потому что ей слишком плохо. Штаны не самые тёплые, но отморозить ноги лучше, чем свои руки — именно так всегда считал близнец, стоя перед зеркалом в прихожей и заплетая себе косичку, пытаясь взять все выбившиеся пряди. — Лю, помоги, пожалуйста, я уже не могу с этими волосами! — Бесился тот, гневно расплетая слишком длинные волосы. За которые так охотно цеплялся Чайльд, нагибая над столом с книжкой, под ночь попросив разрешения заплести ему новую косичку, ссылаясь на то, что мелкие волосы тыкают ему в глаза или в вечно чешущийся нос. — Фу… — Что такое, тебе косу заплести? — А вот близняшке не надо заморачиваться с укладкой или вообще с причёской: у неё короткие, светлые волосы, только она всегда оставляет две длинные, толстые прядки подле висков, лишь с ними что-то и делая. — Да, пожалуйста, я потом пойду постригусь. — Не надо! — Она резко спохватилась, взяла расчёску и начала аккуратно вести по волосам, напрягаясь, — не отстригай их, мне нравится тебя заплетать, из твоих волос можно сделать столько причёсок! И нет, это не по-девчачьи, волосы это волосы, не убирай их насовсем! — Чего ты так распереживалась? Я не хочу их под корень резать, просто, ну, по поясницу хотя бы, и так много шампуня трачу… — Он уводит взгляд в сторону, мельком замечая в отражении довольную, аккуратную улыбку сестры, хихикая. — Блин, напугал, я уж думала, что не смогу тебя больше никогда заплести. — Блондинка быстро разделяет волосы на две части, слегка спускается пальцами и берёт мелкие пряди, заплетая быструю, но не менее опрятную косу «рыбий хвост», пританцовывая, — я недавно такую песню классную услышала, от популярной группы, где ты ещё говорил, что мальчик с косичками на девочку похож. — Да? Беру свои слова назад, он выглядит очень важно и умно! — Сходим через неделю на концерт? Ну, как концерт, это скорее мелодичная встреча, он будет играть на гитаре. — Обязательно, пригласи туда странного парня с класса. Ну, он такой, закрытый в себе, у него ещё пряди бирюзовые классные, — Итэр, проведя пальцами по бокам, сымитировал его острые концы височных волос, — хмурый вечно. — О, его обязательно! Он раньше состоял в группе, но, вроде, ушёл, как появился этот теперь всеми любимый новый солист-игрок. — А теперь ярый поклонник. — Пфха-ха! Итэр! — Девушка стукнула брата по макушке кончиком пальца, после подставляя длань вперёд, выпрашивая резинку.

***

— Вот эти игрушки подойдут? Какой год вообще у нас? — Итэр сидел на корточках около стеллажа и смотрел миниатюрные игрушки-прищепки, показывая близняшке голубые, стеклянные шарики. — Голубого водяного тигра! Нам нужны голубые, золотые или белые игрушки, — она села рядом, пробегаясь глазами по арсеналу, прижавшись плечом к плечу брата, склонив голову, — не видел тут белые тяжёлые шарики? Не помню, из чего они, но они увесистые… — Эти? — Он вытянул из-за пазухи прозрачную коробку с синей лентой и украшениями, улыбаясь. Спрятал от глаз сестры подальше. — Так ты спрятал! — Люмин быстро взяла вежливо предложенную коробочку и начала осматривать игрушки на наличие сколов, но, не обнаружив их, тихо запищала, прижав подарок ближе к груди. — На новый год подарок небольшой, второй будет муз.сходка за мой счёт. Ты на них так смотрела каждый новый год, не смог не подарить. — Их можно будет расписать, святые семеро, Итэр, спасибо большое! — На глазах девушки чуть слёзы не навернулись от радости. Белые шарики для Люмин как полностью золотой костюм для небогатого человека. Она любительница что-либо разрисовать и давно хотела белые ёлочные игрушки, но родители постоянно запрещали их брать, мол: «это несчастье в дом, ты что! Белый цвет пустой, прекрати и положи их на место!», а теперь она сможет их расписать для себя и повесить куда-нибудь. Белый — один из любимых цветов девушки, и за такой подарок она готова душу продать. — Не за что, надо найти мишуру ещё и хочу много дождика, чтобы обвесить им прихожую. У нас осталась гирлянда? — Да, но она вся тусклая до ужаса… Ой, погоди, а где мы такие деньги-то найдём? Может, пока отложим белые шари- — Итэр аккуратно её перебил, приложив палец к губам. — Думаешь, я просто так набрал целую телегу всяких штук? — Убирает руку, лазает в телефоне и показывает ей счёт банковской карты через приложение, довольно ухмыляясь. — Хочешь на Новый Год сделаю подарок? — Он довольно ухмылялся, лёжа с голым торсом в кровати. — Нет, от тебя мне не надо никаких подарков, придурок. — Юноша тоже лежал в кровати, отвернувшись от наглеца, поглядывая на свою карту на тумбочке. Он хотел пойти в магазин, а Тарталья к нему припёрся и, нагло раздев, завалил к себе в кровать, прижимая к себе. — Ну Итэр! Блин, ты такой сучёныш, — Тарталья грубо обнял близнеца за шею, и одними пальцами стащил карту со стола, засовывая её к себе в карман домашних штанов, начиная заливаться смехом с глупых попыток Итэра выбраться. — Отдай карту, ты чего удумал, деньги списать?! — Брыкайся поменьше и тогда вообще её заберу, высек? — Чего?! Откуда? Ты какой банк ограбил… — Она растерянно взяла в руки телефон брата и распахнутыми глазами смотрела на пять круглых нулей и число «пятнадцать в начале», — миллион пятьсот… Итэр. — Не надо смотреть на меня как на врага народа, они честно заработаны и… Ну, я тебе немного позже объясню, хорошо? — Пугаешь меня, — она отдала телефон обратно и только хотела взглянуть на свой подарок, как не нашла поставленную коробку на пол, застывая в немом испуге, — ой… — В тележке всё. Испугалась? — Он беззлобно потрепал её по красной новогодней шапочке, которую купили в другом прилавке, надевая друг на друга красные колпаки с бубенчиками на кончиках. — Очень, — она тихо засмеялась и, взяв телегу в свои руки, побежала к ней в другой отдел, замечая голубые переливы водопадов мишуры, — поехали, Итэр! — Люмин, ты куда?!

***

— Тебе не тяжело? Дай мне этот пакет, — Люмин стащила из зажатых пальцев тяжёлую ношу, расправляя плечи и, гордо подняв голову, засмеялась, услышав недоумённый вдох со стороны, — ой, кто-то тележку с парковки не убрал, вот подлецы… — Стой! Это нам очень даже на руку, — близнец ухмыльнулся и, кое-как подбежав к телеге, аккуратно уложил туда груз, поставиви на пакеты с едой лёгкие украшения для ёлки, — давай сюда иди, и сумку положишь вот сюда, — парень откинул вперёд подставку для сумок, замечая облегчённую улыбку сестры, — чего так спохватилась с пакетами? Тяжело ведь, а если потянешь что-то? — А ты? Я не хрупкая девочка вообще-то. — Я привык такое таскать, в школе вообще заставили катать огромные металлические стеллажи с мячами. — Продрогнув, вспомнив мучительный момент, он как от воды отряхнулся, хватаясь за ручку тележки. — Давай вместе её покатим? — Люмин убрала правую руку близнеца и положила свою. — Надеюсь, не занесёт. Ой, подожди, а мы купили лимонады? — Да, купили, они в сумке с шариками. — Вот и славно. Снег аккуратно пудрой сыпал на дороги, скрывая лёд под ногами; отличная погода, чтобы прогуляться в прохладный день подле сугробов и посидеть со своим парнем или девушкой на снежных скамейках, или погулять с семьёй на украшенной ратуше с выделанными изо льда горках, покататься с протоптанных склонах вниз на ледянке или погонять с лучшим другом на лыжах, под уставший конец сталкиваясь с ним под громкий смех и не менее громкую брань, потирая ушибленные колени. В один такой день Итэра Тарталья грубо прижал к стенке магазина и совсем не хотел отпускать, пытаясь уговорить того на гости, или на вписку, точно не помнит. Но точно знает, что он хотел, чтобы близнец пришёл к нему домой. Один раз расспрашивал про сестру, но парень упорно молчал, за каждый такой спрос ударяя его в голень, сидя на полу в классе и вырезая снежинки, сутулясь. Путь до дома не слишком длинный, только занял он больше времени: поиграть в неожиданный бой снежками затея весёлая, и отказываться от неё никто не хотел, только зайдя домой с них как с сугроба упал чуть ли не метровый слов снега, а девушка в суматохе пыталась это всё выбросить, пока парень носился с тряпкой и ведром с горячей водой. Да, тележка была с ними в квартире — широкие лифты очень удобные. — Ой, а что с тележкой делать? — Люмин глупо смотрела на этот металлический переплёт стальных сетей, засматривая на присыпанные снегом пакеты. — Оставим, — демонстративно вытерев колёсики до чистоты Итэр наконец встал, разминая затёкшую спину, — можем её украсить и сделать фотографии, если хочешь. — А после нового года куда? — Ну, можем её немного переделать, добавить небольшие этажи, и туда ставить цветы. Ручку мишурой замотаем, украсим дно дождиком и, не знаю, летом аль весной можем найти мишуру, которая на цветы похожа, типа гирлянды. — Давай для цветов её сделаем? И украшать будем, как ёлку по-новому! — Да, конечно. — Только где ему взять сварочный аппарат и прочие приблуды… Найдёт, не впервые так выкручивается, — Ты же на год остаёшься? — Да, квартиру сдала подруге, она хотела её занять на некоторое время, а я по тебе соскучилась! — Отлично! Пошли разбирать пакеты? — Блондин с аккуратной косой начал таскать пакеты по комнатам, лёгкие убирая в общую, а тяжёлые на кухню, кооперируясь с сестрой. Прошло, наверно, ещё минут десять, как они начали готовить, всё разложив на кухне: сахар в пакетах в ящике с приправами, отлично туда вмещая песок, наполняя солонку и перечницу, загружая бумажные салфетки на металлический шест и развешивая небольшие махровые полотенчики на держатели, протирая под конец ими же электронную плиту. — Подай, пожалуйста, мой телефон, — юноша вытирал руки о салфетки, выкидывая её в мусорку как мячик, забирая предложенный сестрой телефон и, зажав его между плечом и ухом, устало выдохнул, не посмотрев на подписанный номер, — да? Голос из трубки совсем не обрадовал его, — Итэр, малыш мой чтимый! Я не смогу к тебе сегодня на праздник прийти, уж извиняй. Заеду к очаровательной девочке, ты бы видел её! — Что тебе надо-то, паразит? Тебя в принципе никто и не звал, нахал. — Ругался парень, уже чувствуя на себе тревожный взгляд сестрёнки. — Просто сказал, чтобы в гости не звал, ты ведь ждёшь меня и мой член в себе после того раза? М-м-м! Ты бы видел тогда своё лицо, и то, как ты мило подстраивался под мой ритм- — Юноша резко вспыхнул красными пятнами, нахмурившись. — Заканчивай концерт! — Ладно, всё-всё, удачи на застолье, Итэр. Первым скинул трубку близнец. — На кого ты так ругаешься? — Люмин сидела и нарезала помидоры на колёсики, уже отправив свежие огурцы в пластиковую тару. — На дебила одного, — он убрал телефон в карман и неловко почесал шею, ощущая неприятный зуд от красноты, — лезет и лезет безустанно. — Кажется, кто-то не получал в нос давно. — Близнец словно агрессивнее пилила помидоры, отвернувшись. — Да ладно тебе, я ему навешаю тумаков если совсем обнаглеет. — Юноша принялся домывать сладкие ягоды клубники. Чудные магазины, раз привозят клубнику зимой, да ещё и такую крупную и нигде не вялую. — Мы можем сделать коктейли клубничные с мороженым? — Она всё-таки с надеждой глянула на парня, натирая сыр на тёрке, что стояла совсем рядом. — Конечно, только потом, чтобы коктейль в холодильнике немного постоял, или ты хочешь со свежим мороженым? Ну, типа с кусочками. Он детально помнил предпочтения сестры — она любит что-то погрызть, не то пожевать: соки с кусочками фруктов тому показ. — Не, чтоб постоял. — Она аккуратно улыбнулась, откладывая нож и протягивая руку с вытянутым указательным палец, слегка нагнувшись вбок. Итэр протянул мокрую руку в таком же жесте и коснулся её пальца, мягко захихикав на её милый смешок. Она не особо тактильная, если дело касается объятий, а то и рукопожатий — только с братом она могла обниматься сутками напролёт, потому что знает — он её не обидит, какая ситуация не была бы. С самого детства парень был смышлёным, и много раз просил маму не брать Люмин на руки, предлагая не тактильной сестре свою, на что та соглашалась. Все удивлялись, даже сами дети — будучи в начальной школе преподаватели не раз пытались схватить тихую ученицу за запястье, но с ней всегда сидел брат за первой партой, не то подставляя свою, не то хватая близнеца за плечи, наваливая на себя. Она всегда сидела с братом за одной партой, никогда не пересаживалась — он её не палил с телефоном, а она его; было удобно меняться ручками, и никто ведь не наругается на тебя, когда у вас одинаковые чернильные приспособления, а ты случайно их перепутал, взяв соседскую. Один учебник, а иногда она брала забытую Итэром тетрадь, отдавая на уроках. У Люмин осталась забавная привычка со школы: закидывать ноги на колени брата, особенно когда они сидят вместе в кафе после тяжелого дня — парень всегда сидит заранее удобно и Люмин тут как тут — ножки на чужие и сидят, запивая сладкие булочки чаем. Три часа слетели с плеч очень быстро, и всё, что они хотели на новый год — уже было убрано в холодильник. Оба часто работали в забегаловках и делали заказы быстро — самое полезное в последний день Новогоднего вечера. Салаты, небольшие закуски, жареные креветки в кляре с лимонным соком, покупные лимонады… Только сейчас оба увидели, что снять красные колпачки забыли, но им это не особо мешало. Сейчас сестра и брат украшали ёлку, на моментах, чтобы завязать узелок у ёлочных игрушек стоя на месте и поглядывая на фильм, что шёл на фоне. — Блин, главный герой такой тупица, — негодовала Люмин, стоя сзади праздничного дерева с навешанными на пальцы шариками, — нет бы полицию вызвать, раз родители мёртвые в коридоре. — Действительно, ну, ему потом за это платить своей жизнь, похоже. — Итэр подавал близняшке украшения с прочным узелком, вскрывая уже какую коробку со стеклянными игрушками. — Ой, ты весь в блёстках, — она, выйдя из-за ёлки, подошла к брату, стряхивая с плеч мелкую блестящую пыль, — аккуратней, ещё надышишься грязью. — У тебя в волосах блёстки, выглядишь как фея. — Да? Чёрт, только сегодня помыла волосы… — Не переживай, хуже ты от этого не стала, — он мило улыбнулся ей, проведя пальцами по острым прядкам, — так… Что насчёт неизвестного гостя? — Ну, вообще должен через пол часа прийти. — Если он высокий, значит поможет мне повесить дождик к потолку, побудет стремянкой. Люмин захихикала и осторожно взяла брата за руку, обняв и прижавшись к запястью щекой, — я люблю тебя очень сильно. — И я люблю тебя, — Итэр обнял её и погладил по коротким волосам, ощущая несколько неуверенный, но крепкий замок из рук на спине, — очень-очень сильно, ты моя самая лучшая и неповторимая сестра. Ещё немного так постояв, блондинка только хотела отстраниться, как её сжали крепче и подняли, слегка кружась. Ощущение, что ты упадёшь, страшное, но доверять брату — как смысл жизни, и, не боясь, что он её уронит, тихо засмеялась, аккуратно приобняв за шею парня.

***

Минут сорок — а гостя не видно и не слышно, зато прекрасно видно и слышно фильм, за которым сидели близнецы. Гирлянды уже обвешаны по квартире, древо украшено, полы вымыты и маленькая ёлочка с балкона стояла на столе, завлекая к себе искусственными ветвями. Только… «Вспомнишь солнце — вот и лучик» тут отлично вписывается, но для всей красоты стоит как-то перефразировать. — Я пойду открою, — Итэр, встав с кровати, мягко проскользил по паркету в прихожей, цепляясь за ручку и, не спросив кто за дверью, а уж подавно не посмотрев в глазок, широко распахнул дверь, мило улыбаясь; только эта улыбка тут же сменилась на раскрытые в удивлении глаза и нахмуренные брови, — ты какого чёрта тут забыл? — Ой, погоди, — Тарталья мгновенно уткнулся в телефон, что-то посмотрел и также нахмурился в недоумении, — ты девочкой притворялся? Иу… — Какой к матери святой девочкой?! — Что вы тут устро… устроили… Ой, Тарталья, приветик! Это мой брат, Итэр! — Она обняла вышеупомянутого за шею и прикрыла глаза, улыбаясь, — чего хмурые? Она прекрасно знала, почему близнец так остро реагирует на Аякса, немного театра не помешает. — Люмин? Погодите-погодите! — Чайльд убрал телефон в карман и приложил указательный палец к подбородку, внимательно осматривая девочку, чьё фото в жизни не видел, и парня, которого относительно недавно отымел на столе, — ой, да вы реально как близнецы, так похожи… Только причёски разные, а так оба милые. — Закройся, пока я тебе самолично в этом не помог. — Не скрывал какой-то агрессии юноша, и даже знать не знал, почему так не любит этого пройдоху. — Итэр, — несколько грустно протянула сестра, заглянув тому в лицо, — хватит вам ругаться, у нас тем более Новый год вот-вот будет. Девушка отошла от двери, давая проходу гостю, и Итэр сделал то же самое, только уходя на кухню ставить чайник, — только не изгваздай пол, пожалуйста. — Без проблем, солнышко! — Весело пропел Тарталья, слышно шурша курткой. От этих слов мурашки бьют залпами оружий; он один раз пришёл к нему пьяный-пьяный, а потом весь вечер мешал делать домашнюю работу, то подходя сзади и пытаясь снять с близнеца одежду, то просто сидел под боком и шептал всякие несуразные нежности, из раза в раз проводя большой ладонью по стройным бёдрам, жадно их сжимая. Он, после того раза, всё чаще начал быть у Итэра дома. Он был и против, и нет — всё-таки если попросить этого ветреного парня помочь, то с помощью не ошибёшься, только потом готовься испытывать бессчётный оргазм лёжа на кровати, потому что будешь на все сто уставшим до секса, если это просьба была уборка по дому. Он сам мог справиться, но этот наглый… Потрахаться с ним он не против. Иногда… — Да, Итэр солнышко! — Послышалось от сестры, а после прокатился по уху нежным пером мягкий смех. — Да ты тоже не шибко отличаешься от солнца, — Аякс, нагнувшись, смотрел на близняшку слишком мучительным взглядом, оглядывая аккуратное личико девушки, — такие милые и похожие. — Я сейчас чай тебе на голову вылью, не лезь к ней, перверт. — Ничего более не делаю, это же просто комплимент. — Парень закатил глаза, отстраняясь и поправляя футболку. — Ой, слушай, Итэр, ты же хотел украсить потолки! Вот Чайльд тебе и поможет, а я пока фильм посмотрю, хорошо? Всё равно ничем вам не помогу, высоты побаиваюсь. — Точно… — Очень сомнительная помощь будет, учитывая прошлые разы такой медвежьей услуги. — Потолки? Тебя подсобить что ли? — Аякс опёрся плечом о стенку, положив ногу на ногу. — Ну, типа того. Пошли, я возьму украшения и двусторонний скотч, думаю, ножницы нам не нужны… — Юноша с опаской посмотрел на ухмыляющегося парня, припоминая целый набор у него в кармане. — Конечно! — Он смело прошёл в светлую от гирлянд комнату и сразу понял, что парень хочет повесить дождик, прямо как его младший брат пару дней назад, и в этом не помочь он просто не мог. Захватывая штук пятнадцать и пройдя к кухне, Итэр разложил дождик на столе, нагнувшись и рассматривая мелкий принт на каджой фольге. С рельефными снежинками можно повесить над входом в кухню… Тихий скрежет ножа над ухом напряг. — Какой возьмёшь и куда прицепишь? — Он уже смело мотал скотч на руку и отрезал прямоугольнички, пока не отрывая защитной плёнки с клейкого материала. — Наверно эти серебристые к двери, типа, — он отошёл к указанному месту, вытягивая руку, — вот, над дверью прям. Как эта штука называется? — Сандрик имеешь ввиду? — Рыжий парень умело коснулся ладонью порожка над дверью, постучав по нему. — Чего… вот эта перекосяк-недополочка над дверью? Она называется сандрик? — Итэр был явно в недоумении. — При́толока! — Послышалось с соседней комнаты. Заторможенный и совсем глупый вид парня-блондина точно бы озадачил великие умы. Его — на все сто процентов. — Да как эта фигня называется… Порожек, это будет порожек. — Решительно окликнул перекосяк-недополочку близнец, отворачиваясь. — У-у-у, литератор не знает, как это называется, жесть. — Исподтишка зашептал Аякс, хихикая. — Да иди ты! Открепив от украшения картон и скрепки, Итэр начал сверлить взглядом Тарталью, встав посреди комнаты как провинившийся котёнок с фольгой в руках. — Что такое? — Он бережно берёт на руки Итэра как жену, уткнувшись лбом в чужой, скалясь хищной улыбкой. — П-подними меня, пожалуйста, — резко разнервничался блондин, смотря в голубые глаза, что совсем не отдавали капли света, — без твоих трюков… — Извини, не так понял, — он виновато заулыбался, ясное дело специально сделав вид, что недопонял, а после ставит мальчишку на пол, садится на корты и резко суёт голову между ног близнеца, придерживая того дланями за голень и резко вставая в половину роста, чувствуя, как испуганно вжался в него Итэр, если посмотреть на сжатые пальцы на плече, — испугался? Не бойся ты, не ударимся о потолок, да и не высоко, я тебя держу крепко. В этом «держу крепко» очень много неоднозначных сторон. — Ты это сделал слишком резко, — переведя дух и взяв с чужих рук прямоугольничек скотча, Итэр отклеил защитную плёнку и сначала наклеил на потолок, а после и сам дождик, улыбаясь, жестом выпрашивая ещё один кусочек, — отлично клеится! Даже, наверно, понадобится дождика два, а не больше, как я предполагал. Думал, что он не разворачивается. — Какая прелесть, что всё же развернулся, — Чайльд настырно гладит чужие ноги, невзначай сжимая их, даже пригнувшись спина не начинает так быстро затекать или болеть, — ты до сих пор так мало весишь… — Ты что там делаешь?! Если смотреть на них со стороны, то покажется, что они встречаются вместе, несмотря на токсичность Итэра и непостоянность Тартальи в постели или ещё где-то. Фильм уже неинтересный, Люмин вспомнила концовку и оставила его включенным, всё-таки когда на фоне ничего не происходит, то начинается паника, в которой девушка постоянно ловила треморы под наркотиками. Ей не нравится, когда тихо. Блондинка зачарованными глазами смотрит на двух парней, что уверенно цепляют дождик к при́толоке, хотя это выглядит действительно извращённо: красный близнец сидит на чужих плечах, пока обладатель крепкого позвоночника, пригнувшись, наглаживает чужие ноги, иногда кончиками пальцев путается слегка спустить тёплые носки с бледных ног. Завораживает… — Как ты думаешь, Итэр, твоя сестрёнка не будет против оказаться на твоём месте? — Он сверлит её горящим взглядом, от чего та несколько дрогнула, но никуда не делась, слегка нахмурившись. Странный парень… И она его пытается прочитать, даже в переписке выглядел по-другому. — Чего? Нет, будет против, как минимум я, — он демонстративно слегка стукнул его по груди пяткой, будто покачав ногой и невзначай задев рыжего, — за неё я волнуюсь больше своей жизни. Обратно уйдя в комнату, Люмин вышла по-новому, с улыбкой и спрятав руки за спину, — о чём вы тут? Ой, прелесть какая! — Она действительно не заметила, как вообще выглядит дождик на притолоке, засматриваясь на миловидного рыжика. — Нравится? Отлично, значит не прогадал! — Близнец победно сжал кулачки. — О милом солнце вроде тебя, — Тарталья сел на корточки, оторвав Итэра от интересного дела, выпрямившись и протягивая руки Люмин, ухмыляясь, — хочешь попробовать? Он ещё не закончил. — Нет, будет слишком высоко. — Она пыталась мило отказать, стараясь не быть слишком токсичной. Итэр прекрасно знал о колком языке близняшки и старался не вмешиваться, некрасиво будет с его стороны. — Ничего страшного, я пригнусь так, чтобы ты не испугалась, — он резко проскользил к ней, так же взял в захват и усадил на шею, чувствуя вцепившиеся руки в волосы, приподнимаясь; девочка его всего обхватила от страха, уткнувшись лбом в макушку, — не упадём, не переживай. — Тарталья, спусти её! — Итэр тут же зажёгся и был готов голыми руками пырнуть нахала в живот. — Тише-тише, не всегда же ей бояться высоты, особенно со мной, руки у меня не слабые, не такую милашку поднимал. — И теперь смотрит на Итэра, показательно не трогая нигде его сестру, не трогая ноги, руки, и вообще её в целом, просто придерживая испугавшуюся девочку за колени, чувствуя мелкую дрожь. — Прекратите ругаться, у меня больше шансов ему если что треснуть, да? — Она в шутку стукнула по макушке пальцем, тихо засмеявшись, а после пытаясь выпрямиться, не сильно цепляясь за чужие плечи, — а может это и не так страшно… — Вполне уверенная фраза вылетела дрожащим голосом. — Конечно, только глаза от страха мне не закрывай. — Итэр, можешь дать дождик, пожалуйста? Всё хорошо, не будь вздыбившимся котиком. — Я не вздыбившийся кот, — он, будучи на носочках, отдал уже готовую полоску с двумя прикреплёнными кусочками скотча по бокам, улыбнувшись и немного отойдя в сторону, уткнув руки в бока, — всё на твой выбор. — Тарталья, можешь аккуратно отойти к шкафчикам около стаканов? Пожалуйста, очень медленно. — Она испуганно-строго посмотрела на Аякса, предварительно слегка сжав плечи. — Конечно, прицесска, — и послушно, очень медленно подошёл к шкафчикам, за каждый шаг не намереваясь разогнуться, чтобы Люмин не ударилась о потолок, но за милое слово получил пальцем в макушку, — тут? — Угу… — Она начала сосредоточенно целится, и резким движением прикрепила на положенное место, разулыбавшись, — класс! Она ещё и голубая попалась, братик, можешь ещё одну дать? — Уже всё приготовил, держи. — Классно! Вы такими чудными вещами занимаетесь, а я фильм скучный смотрела, там всё равно Доктор умрёт первым, а за ним и… Вереница… Вот! Ровно? — Да, ты молодец. — Чайлд, забывшись, слегка погладил её по голени, но в ответ ничего не получил, тут же опомнившись и прекратив.

***

Ещё несколько раз меняясь местами, а иногда и отпуская Чайльда крепить самостоятельно, вскоре вся квартира горела отблесками фольги, что спокойно качалась от каждого неугодного шороха. — Ого, уже почти одиннадцать… Скоро поздравление! У нас есть час, типа, сейчас без тридцати одиннадцать только, можем посмотреть что-то для настроения. — Итэр с довольной улыбкой лежал на кровати и грелся под пледом, прикрывая глаза. — Можешь пока выбрать, ты всегда всё хорошее подбираешь, а мы коктейли сделаем с Чайльдом! — Люмин весело встала с насиженного места и утянула за собой расслабившегося Аякса, скользя по полу в тёплых носках. Тарталья не раз приглядывался к лицам близнецов, не раз невзначай трогал волосы и смотрел строго в глаза, будто пытаясь найти изъяны, но как назло они абсолютно идентичны! Сходство стопроцентное, только длина волос… Люмин мягкая, даже несмотря на то, что рядом незнакомый человек, а братик её грубый с Тартальей, но со временем это испарилось, привык он быстро. Даже одежда была почти одинаковой: светло-розовые футболки, только у девочки она была длиннее, а под ней скрывались пушистые белые шорты, у Итэра немного наоборот — длинные штаны и коротковатая топ-футболка. Ему скрывать толком то нечего, особенно дома, только на плоский живот никто не запрещал заглядываться, как и на тонкие руки коротко стриженной сестры. — Коктейли? Что за коктейли такие? — Аякс облокотился о выключенную, еле тёплую плиту, смотря на радостную близняшку. — Смотри, для начала достань из нижнего комода блендер и высокий пластиковый стакан… Да, вот этот, и, — она открыла холодильник и быстро достала молоко и клубнику, а из морозильника большой брикет ванильного мороженого, — нам надо это всё смешать! Можно ещё добавить варенья для вкуса, хочешь? — Есть малиновое? — Чайльд подключил к розетке блендер и держал его наготове. — Да, сейчас достану. — Позовите, как закончите, я стол пока разложу в комнате! — Крикнул Итэр, шумно вставая, не то падая с кровати. — Хорошо, не ушибся? — Услышав отрицательный гул, Люмин встала на место Тартальи с баночкой варенья, медленно разрезая мороженое с брекетом ножом, а после ложкой сгребая сладость в станчик, заливая молоком, — смотри и учись у профи! — Она тихо рассмеялась и, включив ручную машину, крепко за неё схватилась, опуская лезвия поглубже, а после и медленно поднимая, повторяя действия, только в самом начале некоторое количество молока успело слегка разлететься, но это не страшно: рыжий юноша уже был с бумажным полотенцем и подтёр вылетевшие капли, замечая несколько на пухлых щеках. Пара минут — напитки готовы, как и сама подача: длинные коктейльные стаканы с белым нечто внутри, а наверху плавала клубника, на самом небольшом кусочке мороженого, что каким-то чудом был не утоплен, так его ещё и протыкала длинная, пушистая палочка мяты-мелиссы, но только в один коктейль она щедро добавила варенья, обратно всё убирая. — Мы всё сде- -Тарталья? — Она испуганно взглянула на только подобравшегося к ней парня, что крепко сжимал её подбородок. — Извини, на тебя попало немного. — Он, с невинной улыбкой, медленно припал к запачканной щеке, легко целуя и кончиком языка слизывая капли, после отстраняясь от покрасневшего лица. Просто промолчав на бестактность, она тихо пихнула его вбок, но быструю симпатию не откинула. Интересный… — Вы всё, говорите? — На кухню влетел спотыкающийся Итэр, что начал быстро доставать ранее приготовленную еду из холодильника, забирая в уютную «берлогу», — Давайте быстрее, фильм опупенный! — А-ага! — Близнец тоже спохватилась и, бросив один взгляд на рыжего, всунула нахалу тарелку с помидорами, на которых был сыр и чеснок, не менее быстро унося порции вкусного в комнату, замечая накрытый братом стол. Он был не маленьким, потому всё гуманно уместилось на нём, включая и ноутбук.

***

Шла середина фильма, а на их середине сидел Тарталья, которого уже заобнимала Люмин, не то за руку, не то за талию, и Итэр, на коленях которого блуждала путная рука Аякса, просто потому что он слегка неусидчив и ему что-то надо обязательно делать. Так хоть почти не отвлекает близнеца, и себя занимает, заливаясь в унисон смехом с глупых сцен и иногда вздрагивая от резких смен картин на кровавое тело трупа. Было уютно, очень, никто не пытался скалить зубы, а то и совратить… Ну, так, лишний раз. — Опять реклама… — Рыжий юноша устало откинулся назад, на подушки, выдыхая, а после чувствуя что-то горячее с обеих щёк. Оба сговорились почти на спор поцеловать Чайльда, пока он отходил перед началом поговорить с кем-то по телефону. Оба проиграли по одному разу и третий ничья, очень долгая ничья… Люмин против не была, так же, как и Итэр, относительно смирившись с участью. — Чего? — Он, слегка закраснев, посмотрел на двух близнецов, что тихо хихикали над пакостью, только эта песня долго не играла, получив ответные поцелуи в щёки от Аякса в обе щеки, замечая уверенную ухмылку. — Ха-ха, вы такие дурачки, классные! — Люмин от какого-то внутреннего трепета сильнее обняла руку рыжего, уткнувшись в неё. Реакция Итэра стандарта красными пятнами и неловким тыком носа в плечо, пытаясь увести взгляд. Забавно.