На горе Луанцзан всегда было темно. Очень. Трудно вспомнить когда сквозь плотный полог туч пробивался хоть лучик чистого света. Нет, здесь не царила вечная ночь, но на вряд-ли люди, живущие в других частях поднебесной, с первого взгляда признали бы в этом по зимнему хмуром небе, большое похожим на ранний вечер — летний полдень.
Но Луанцзан и не нужно было их узнавание. Эта гора и её окрестности уже много веков не вызывали в людях ничего, кроме страха и настороженности. Ну и какая собственно разница? Учитывая её тёмную ауру и присущую местности нечисть, это было вполне оправданно… Ей и не нужно было от этих людей ничего. Ни ей, ни её обитателям.
Вовсе нет…
—
Бабушка вырезала мне из дерева игрушку! Красивая, правда? — тоненький детский голосок, словно звон колокольчиков, разрывает тишину, сливается с холодным ветром и воем живых мертвецов где-то в глубине глухого леса.
Мёртвые вокруг улыбаются, так светло и искренне, как наверное, не смогли бы и многие живые. Они вьются вокруг, сливаясь с тенями деревьев, и голоса их тонут в тумане, у самой травы. Они кружат, гладят волосы, колышат выпачканные в земле одежды… Ребёнок кружится маленьким бездонным омутом в танце теней и духов, заливисто смеясь, подпевает их нестройным песням, и глаза у него искрятся багровыми искрами при звуках призрачной флейты и улыбка, светящаяся солнцем и смех искрящийся чистейшим детским восторгом.
Душам Луанцзан нравится этот ребёнок. Мальчик, пришедший вместе со многими другими, уже взрослыми и пожилыми людьми, в таких же бело-красных одеждах. Их привёл тот юноша в чёрном… Они оба особенные, но именно ребёнок… Юноша пытается подчинить, а мальчик — принимает. Принимает, с улыбкой на лице, тащит лютых мертвецов за руки и одежды в сторону пещеры и хлипких домишек, словно бездомных собачек, показывает старшим прося оставить, смеясь танцует с призраками, пока не упадёт без сил, сбегает из-под глаз взрослых и исследует новый мир, мёртвый, но от того не менее живой…
—
Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! — что есть мочи кричит ребёнок, несмотря на то что они услышали бы его и на другом конце горы. Не могли бы не услышать…
Призраки утопали в тенях, трупы уводимые остаточным разумом сливались с землёй, духи терялись среди ветвей и мёртвой листывы… Они не растворялись в темноте, не исчезали в глуши леса, были на виду, так чтобы нашёл, чтобы игра продолжалась до заката, когда уже не останется сил у единственного живого, чтобы бережно подхватить, ласково пригладить волосы и стряхнуть комья земли, насколько это возможно, а затем отнести к границе защитного барьера, что отгораживал от них место где жил ребёнок…
— А-Юань! — из раза в раз ахает его бабушка, замечая мирно спящего меж корней деревьев мальчика. Она знает куда он исчезает, знает и каждый раз волнуется как в первый, знает что ему не причинят вреда, ещё помнит как когда-то старшая сестра рассказывала о том сколь сильно иногда мёртвым не хватает живого света и каждый раз молчит вместе с молодым господином Вэем, простодушно улыбаясь Вэнь Цин, ей незачем волноваться попусту.
Вэй Усянь тоже знает, отнекивается от старших и грозит пальцем А-Юаню, но делом не препятствует, наоборот, играет на флейте, если попросят, смеётся вместе с ними сам кружится на призрачных гуляниях и с виноватой улыбкой просит Вэнь Нина не выдавать их.
Когда Великие Ордена приходят по жизни живущих здесь людей, гора смолчала. Смолчала ровно по той причине, что юноша укрыл ребёнка подальше. Иначе погибли бы все и больше…
Она укрывает от глаз, пряча его в темноте, ложиться ласковым одеялом, усыпляя, пытаясь утешить, отвлечь… Они вернутся, он не останется один снова, его не бросили, за ним придут, пусть только не плачет…
А где-то там, где только утром теснились косые домишки и грядки с редисом пылал сам Ад…
Так проходит несколько часов…
День…
Второй…
И ещё…
Когда заклинатель в белом приходит на гору, духи сами зовут его к дереву, ведут, тянут за рукава одежд, волосы, щиплют кожу и толкают вперёд, стараясь не задеть раны, которые столь глубоки, что, казалось, одно неосторожное движение и он упадёт прямо там. Но он может спасти ребёнка, он единственный не причинит вреда…
— Богатый гэгэ купил для меня деревянный меч! И накормил нас с Сянь-гэгэ в деревне! Было вкусно! Он прямо как папа!
Призраки злятся, что он не пришёл раньше, но по крайней мере не слишком поздно. Они могли дать мальчику защиту, принести еду, но согреть было не в силах мёртвых. Он бы не смог выжить здесь, такой маленький и живой. И они понимали это…
Они смотрели как заклинатель в белом уносит мальчика, и сама гора плакала вторя вою мёртвых.
Что бы ни случилось в будущем, Луанцзан навсегда останется тебе домом, А-Юань…
