Это вроде как ты — мой заяц подопытный Вроде как ты — моя проба пера.
порез на собаке
ибуки была до беспамятства влюблена. окончательно и бесповоротно. она любила микан, сильнее чем собственную жизнь, к которой без любимой уже давно потеряла бы тягу. она была зависима от девушки как от какого-нибудь наркотика, а эти отношения так и можно было охарактеризовать: приносит вред, и обе это осознают, но остановиться невозможно. цумики причиняла вред моральному здоровью девушки, и пусть сама это понимала, остановиться не могла. она делала это намеренно, знала, что ибуки, никуда не уйдет, не бросит, и ни за что не отвернется от любимой, что бы та не вытворяла. она пользовалась этим, как преимуществом, заменяя этим ниточки, за которые небрежно дергала, манипулируя безнадежной ибуки. но ибуки не могла. не могла разлюбить милые ей глаза, шелковые волосы, чудесные руки и изящество их движений. и ни за что на этом свете она не покинула бы свою драгоценную микан. она готова пожертвовать собой, своим израненным телом, покрытым шрамами, синяками, оставленными цумики в порыве эмоций, после очередного промаха ибуки, на которые вторая никогда не обижалась, для нее каждый порез, аккуратно выцарапанный ножиком по бархатной коже был словно трофеем, знаком внимания, и каждый обозначал, то, что микан не все равно, она заботится, и делает это ради блага своей девушки; готова была пожертвовать своей нестабильной, не менее израненной чем тело психикой, над которой микан издевалась жестоко, во время каждого своего срыва. она готова была пожертвовать собой, не жалея ни клетки тела ради своей любимой микан. цумики ценила всю ту преданность, и любовь, что миода даровала ей так благодарно, но лишь тогда, когда ибуки действительно заслуживала, была готова подарить ей свою мимолетную улыбку, не несущую в себе в коем-то веке насмешки издевательской. ибуки была готова посвятить незаменимой микан всю свою жизнь, как, впрочем, и поступила, но лишь для того что бы снова и снова получать по лицу?.. микан моментально загоралась, что спичка, выходя из себя, от одного лишь взгляда в сторону другого человека на улице, сообщения другу, написанного в чрезмерно дружелюбной манере от ибуки. все это казалось ей уже своеобразной изменой, которую она пусть в силах простить, но просто так не отпустит. — ибуки? — спрашивает микан глядя на истесанное личико своей девушки. — что такое? миода стоит в дверном проеме комнаты, в которой микан постоянно что-то быстро пальцами отбивает на клавиатуре ноутбука, своим опечаленным видом выражая недовольство. она не знает, почему именно сейчас решила предъявить микан свои претензии, ведь в душе все равно чувствует, что не имеет никакого права что-то возражать своей любимой цумики. — м-м-микан… — заикается миода, стараясь сокрыть волнение в самой глубине души от глаз возлюбленной. хуево получается. — мы… можем поговорить сейчас? микан удивленно открывает, рот, а потом тихо посмеивается. — что? — шепчет цумики, вставая со стула и устремляя свой убивающе безразличный взгляд на миоду. — нам. нужно поговорить, — ибуки старается изо всех сил не разрыдаться прямо здесь и сейчас, не опозориться, пришедши с таким серьезным разговором. — ты глупая? — ибуки в ответ молчит, а микан медленно шагая на встречу к своей девушке сокращает между ними расстояние. — я спрашиваю еще раз. ты. глупая? она отодвигает в сторону возлюбленную, замеревшую на месте не в силах что-то сказать, а потом тихо и аккуратно закрывает дверь. она опирается лбом на дверь, вздыхая и прикрывая глаза. так стоит несколько секунд, тянущихся для ибуки, словно часами. та наконец решается коснуться рукой спины микан, чтобы хоть проверить, не спит ли та, как цумики хватает миоду за руку, прижимая к стене. — я спрашиваю тебя в последний раз, ибуки. ты тупая?! — крик микан раскатом грома долетает до ушей размякшей девушки, которая уже ненавидит себя за то, что вообще пришла к любимой этим вечером. почему ей вообще не сиделось спокойно на месте? ибуки была уже уверенна в том, что сегодня не избежит очередных побоев, и не столько ее огрочал этот факт, как факт того, что милая микан снова разозлилась. меньше всего на свете миода хотела причинять хоть малейший вред своей возлюбленной. удары она переживет, вытерпит, ради своей девушки. приклеит лишь один еще пластырь и пойдет дальше. все синяки со временем пройдут, раны затянутся, миода была уверенна, тем более что сама микан поможет если вдруг что, перевязать раны. — молчишь вновь? как неуважительно. — эти слова и тон, которым цумики их произносит, заставляют ибуки нервно опустить глаза, попытаться ненавязчиво соскользнуть по стене вниз, вырываясь из хватки микан. — смотри в глаза, — не просит, а приказывает микан повелительным тоном. девушка боится, но все равно подчиняется, зная, что если не сделает, может быть еще хуже. цумики смотрит чудесной ибуки в глаза, на миг расплываясь в улыбке и нежно свободной рукой касаясь ее подбородка, чуть-чуть приподнимая вверх, и только стоит ибуки решиться улыбнуться микан в ответ, как в тот же миг микан сильно замахивается и ударяет по щеке своей девушки со всей силой, что сразу проявляется красным пятном на лице. миода закрывает глаза, пытаясь не пустить слезы, потому что знает, микан нытья не любит и терпеть точно не станет. еще один удар. и еще. — ты, я вижу, значительно осмелела, раз приходишь вот так, не спросив разрешения войти и собираешься читать нотации мне, — последнее слово она особо выделяет, подчеркивая беспомощность ибуки в данной ситуации. — тогда почему дрожишь сейчас, не в силах что-либо сказать? ибуки не находит ответа, а если бы и нашла, ни за что не осмелилась бы что-то сейчас сказать. она медленно сползает на пол, когда микан отпускает ее руку, которую все то время держала крепко на холодной бетонной стене. размякшее тело девушки мирно сидит на холодном полу, пока цумики грозно нависает над ней. — о чем ты хотела поговорить? — вдруг неожиданно смягчает тон микан. — ничего. — мямлит ибуки. каждая буква даётся с трудом, вызывая неприятное чувство внутри. волнение или что-то подобное только в десять раз болезненнее и хуже. в груди как и в прошлые разы таится надежда на то, что сейчас микан остановится, не будет причинять ей боль, кричать, говорить о том, какая миода ужасная и плохая. — действительно ничего? — каждое ее слово отзывается колким болезненным эхо в голове. — ненавижу, когда мне лгут. микан поднимает ногу, отводя назад, на что ее девушка по собственному опыту уже реагирует, руками закрывая лицо, но цумики на это не обращает внимания, сильно ударяя правой ногой в живот ибуки. по телу расходится боль, которую миода не сразу понимает, стоит ей только осмыслить произошедшее, как она снова получает с ноги в живот. ей становится слишком тяжело, чтобы выдержать, ибуки из последних сил старавшаяся сдержать слезы начинает рыдать, крича от боли. — чего ты ноешь? я не так сильно ударила, не переигрывай, — микан садится на колени перед телом милой ибуки, вытирая тонкими пальцами слезы со щек, одна из которых до сих пор пылает красным. — б-б-больно. — выдавливает из себя ибуки, смотря в пол. цумики охватывает лицо рыдающей руками, поворачивая на себя и подтягивая к своему ближе. она старается как можно аккуратнее касаться своей возлюбленной, а ибуки тихо всхлипывая прижимается к микан, да так, словно та ее вовсе и не била около минуты назад. потому что миода готова простить это все своей любви. что угодно. готова. — ты ведь знаешь, я это не со зла делаю, это ради тебя. это потому, что я тебя люблю. иначе не стала бы тратить на тебя свое время и нервы. ибуки согласно кивает, вся в слезах, но улыбается в лицо своей драгоценной микан. — ты любишь меня? — да, — тихо проговаривает ибуки утыкаясь носом в плечо девушки. — просто да? и это все? скажи это целиком, глядя ко мне в глаза. ибуки подчиняется, делает все то, что приказывает ей цумики безоговорочно. она поворачивает свое лицо, по которому стекают капельки слез на микан, чтобы установить зрительный контакт, который для микан по-видимому очень важен. — я люблю тебя. сильно. очень сильно. — отвечает ибуки, всхлипывая между словами. замечая довольную улыбку своей возлюбленной с плечей ее спадает вся тяжесть.***
микан цумики корила себя за всю ту боль, что причинила своей ибуки. но она считала это самым правильным вариантом обращения с возлюбленной. так она могла держать под своим контролем миоду. та не сделает ничего лишнего, ведь знает, что микан может с ней сделать в таком случае, а если и сделает, то получит по заслугам: пара синяков станут напоминанием о том, чего делать не стоит, а шрамы от кухонного ножа, которые микан оставляла с самым большим наслаждением, вырисовывая только ей известные узоры на коже любимой, будут говорить о том, как многим та обязана цумики. микан боялась. боялась однажды слишком глубоко воткнуть нож, или ударить в порыве эмоций слишком сильно. пусть она была девушкой не самой атлетичной комплекции, она все равно боялась не расчитать силы. микан ревновала ибуки к каждому. лишняя смска, слишком долгий телефонный звонок от ибуки кому-то кроме самой микан, могли послужить стимулом к очередному избиению ее возлюбленной. микан любезно заматывала бинтами те раны, которые казались ей слишком глубокими, не жалела пластырей, чтобы заклеить маленькие и незначительные ранки, цумики считала, что только лишь за такую щедрость ибуки должна кланяться ей в ноги считая себя ее вечной должницей. — неблагодарная. я тут изгаляюсь перед ней, стараюсь все сделать так, чтобы было не слишком больно, а она даже не старается сделать вид что мои старания не напрасны, — возмущается микан затягивая бинты на сломанной ноге своей возлюбленной. —хватит! скажи, это ведь не настолько больно! не настолько больно что бы здесь рыдать сейчас! неблагодарная тварь! — цумики дает ибуки пощёчину, оставляя на лице красный след, который та сразу закрыла руками, опуская взгляд в пол. микан прикрыла рукой рот, ошарашенно глядя на свою девушку. она не понимает, не понимает зачем это делает, но в то же время не понимает как от этого отказаться и почему избиения ибуки вызывают внутри нее столько удовлетворения? ее разрывает на две половинки, одна из которых упрямо твердит, что микан все делает правильно, и лишь грубой силой можно сделать так, что бы ибуки была верна ей, любила только ее, и ни в коем случае не смогла сбежать от нее, убежать из этого ада, возведенного ее собственными руками. вторая же половина боится происходящего, осознает то, что делать такое ненормально, она заставляет микан боятся самой себя, вечерами запираться в комнате и ходить из угла в угол, нервно заламывая руки, лишь бы только понять как перестать делать это, искоренить свою любовь к насилию, лишить страданий себя и ибуки, что бы жить по-нормальному дальше.***
в помещении царит полумрак, несмотря на то, что свет включен, а ни одна лампочка не сгорела. по кухне разливается отвратительно желто-зеленый цвет, от которого тошнит. ибуки воротит носом, отмахиваясь от неприятного запаха. в воздухе повисло напряжение, вызывающее желание убежать. убежать прочь, за тысячи километров. из крана капает вода, какая-то мутная, и дурно пахнущая, с перерывами в несколько секунд, и это действует на нервы, выводя из себя. на грязной плите стоит закопченный чайник. микан не допускает такого обычно. для нее порядок в доме слишком важен, чтобы вот так вот просто отпускать тот факт, что на кухне пахнет как на помойке, и все это уже больно сильно напоминает ад. микан стоит, оперевшись на кухонную тумбу, вытянув пред собою руку, на которой видна рана от ножа, не столь большая, но значимая, так как глубокая и свежая. — зачем?.. кап.кап.
кап.
алая жидкость медленно теплой дорожкой стекает по руке и тихо капает на пол, образовывая небольшую лужицу на грязном полу, с которого еще не успели оттереть прошлое пятно от крови. ибуки чувствует себя странно из-за того, что кровь капает не ее. почему страдает не она? порезы на запястье не самое болезненное, по крайней мере миода так на собственном опыте знает, но все равно учащенно дышит, осознавая, что микан сейчас больно, а она даже сделать ничего не может. ей не удалось уберечь цумики? — екхе. — микан прикрывает глаза и опускает их в пол, где и растекается ее собственная кровь. — так грязно… разве я не говорила тебе убраться здесь вчера? — микан.— тихо произносит ибуки, протягивая вперед ладонь, что бы достать до своей возлюбленной, но какая-то невидимая стена мешает взаимодействовать им между друг другом. — вечно все портишь. я не хочу марать свою одежду в этой грязи, тупица! хотя это, наверное, уже не так важно, все равно не так долго осталось это терпеть. ибуки ошарашенным взглядом смотрит на микан, медленно идя вперед. видно, с каким трудом ей даётся каждый шаг. — микан! — вскрикивает ибуки в тот момент, когда цумики подхватывает ее на руки, усаживая на кухонную тумбу. она целует свою девушку, нежно сжимая ее ладони в своих руках. через несколько секунд она прекращает поцелуй и крепко обнимает ибуки, изо всех сил, что у нее есть, пока сама ибуки в недоумении смотрит на то, что происходит словно со стороны. — ты. не обнимешь меня в ответ? — микан смотрит на ибуки растерянным взглядом, медленно отстраняясь и отходя назад. — что я снова сделала не так?! она идет назад хвататясь руками за голову и смотря в никуда пустыми глазами. ибуки спрыгивает со столешницы, подбегая к своей милой микан, что крепко сжимает в своих кулаках собственные волосы. — все хорошо! — вскрикивает ибуки. а хорошо ли? — да что у тебя хорошо?! — микан берет, нет, хватает миоду за руки, которые та держала впереди груди сцепленными в замок постоянно. — у тебя всегда все хорошо! так ведешь себя словно ничего и не случилось! ненавижу тебя за твое равнодушие! и так всегда! что бы я не делала! — цумики изо всех сил сжимает руки ибуки, и притягивает за них ее к себе. небольшой промежуток времени микан держит так свою возлюбленную, которая, кажется начинает тихо плакать, а потом отпускает, обхватывая своими руками ее лицо. — такое чудесное личико. эти глаза прекрасны, эта улыбка тоже. так хорошо было бы вырвать твои глаза к черту! — ибуки пытается отсраниться, но как и ожидалось, микан не дает сбежать. — куда? хочешь уйти от меня? бросить меня хочешь?! — в глазах цумики читается чистое сумасшествие, которого миода начинает бояться. она пытается оттолкнуть от себя микан, чем злит ту лишь сильнее. — тварь! я тебя так отвратительна? ты хочешь бросить меня да? я знала… Я ЗНАЛА! ЗНАЛА, ЧТО И ТЕБЕ ВЕРИТЬ НЕЛЬЗЯ! — кричит микан, толкая ибуки назад, от чего миода ударяется затылком о холодильник, который, в свою очередь слегка пошатывается. — ненавижу… я отдала тебе столько своей любви! я правда думала, что ты, именно ты станешь тем человеком, что будет со мной до самой смерти, но и ты, даже ты меня предала!***
снова. каждый день так. ибуки бьет микан, ибуки больно, но она терпит, микан улыбается, потом раскаивается, всё хорошо. а потом опять. по кругу. — микан?.. а когда ужинать будем? — голос доносится со стула на против. — всю еду дома сожрать решила? ты сегодня без ужина. спонтанность. абсолютно никаких предпосылок к тому, что так будет не было, ведь если были бы, миода бы молча сидела но полу, перебирая пряди собственных волос. — но я голодная… — мне насрать, — микан встаёт из-за стола, медленно шагая ближе к ибуки. она каждый шаг делает со старательной напряжённостью, что бы миода услышала, что с каждым касанием ногою пола приближается её смерть. звуки шагов ей напоминали хруст собственных костей, пускай для здорового кого-то, там не было бы и малейшей схожести. цумики подходит близко-близко, и стул разворачивается от стола к ней, по малейшему движению руки. — встань. миода без тени раздумий встаёт, и даже натягивает улыбку, но когда её за горло одной рукой хватают, а ноги больше не касаются пола, улыбки этой и следа не остаётся. паника охватывает разум, и тот окунается глубже лишь в пучину страха, который для ибуки уже как родной стал. — что ты дергаешься? дышать нечем? — микан довольствуется тем, что сделала. сделала больно, и вовсе не сожалеет. рука резко отпускает горло чужое, и миода может выдохнуть, набрать в лёгкие столько воздуха, сколько их объём только позволит. взглядом пытается зацепиться хотя за что-то в этой размытой картинке кухни, и цепляется за фигуру микан с ножом в руке. — я тут подумала, и решила. может кое-что новенькое попробуем? что, если я этим ножом, — она вертит его в руке, словно игрушку, и медленно шагает к ибуки ближе. — порежу тебе горло, изнутри? я оставлю там красивые узоры, о которых ты долго ещё не забудешь. слишком близко, слишком близко! так нельзя! когда микан уже нож готовится между зубов моды вставить, та дёргается, и ой как болезненно нож проходится по чужой руке.***
с такой силой, которой ибуки и представить себе не могла цумики ударяет ее ногой по животу. — скажи… как это называется? ах да, дежа-вю! вот оно что! ха! — ибуки получает удар сильнее прежнего. она начинает громко кашлять, рыдать, а изо рта течет алая, теплая кровь. — микан, прекра.— ибуки ничего не успевает сказать, как микан заливаясь смехом ударяет с новой силой. — умри! прошу, умри! мне стоило прикончить тебя еще давно, но я любила тебя, а потому не стала этого делать! но, как оказалось, ты та еще тварь, и не смотря на все то, что я тебе отдала, не смотря на всю ту заботу, любовь, поддержку, ты все равно готова предать меня? — никогда! никогда от тебя я не получала поддержки, любви или заботы! ты просто больная! ты сумасшедшая! — кричит ибуки, срывая голос. она боится, искренне боится реакции микан, но, кажется, вернуть свои слова уже не сможет. — как. ты назвала меня? микан отворачивается, что представляется для ибуки большим шансом. шансом на то, что бы выжить. она старается подняться с пола настолько быстро, насколько это возможно при сломанной ноге. но сделав неуклюжее движение, она привлекает внимание микан, которая уже явно замахивается что бы ударить ибуки. ей страшно, сердце колотится так быстро, как не стучало никогда, ладони вспотели, а дыхание сбилось и уже, наверное, никогда не восстановится, но преодолев весь страх миода изо всех сил толкает цумики. та падает на пол, и пусть ибуки понимает, что поступает правильно, сердце все равно разрывается на части, из-за давящего на него чувства вины. — хаха! вот как! — микан лежит на полу, не поднимая взгляда. — что ты хочешь сделать? убить меня? а перед этим избить меня как-то жестоко? хочешь, типа, отомстить или что? ибуки рыдает, не может остановиться, закрывает руками глаза, и вертит головой, внутри себя отрицая происходящее. — я недавно сказала, что разочаровалась в тебе и ты не сможешь быть со мной до самой смерти, но если я умру прямо сейчас, то окажется, что всё-таки это возможно! — ее лицо, находящееся в тени, освещает лишь безумие, придающее ей совершенно другой вид. ибуки не понимает, а вернее не хочет понимать, что имеет в виду цумики. —умрешь со мной в один день? — молящим голосом спрашивает та. ибуки хочет согласиться, потому что все еще влюблена в нее, все еще не желает всего происходящего. ей хочется опуститься на колени и обнять микан, одежда которой испачкана в крови. — убей меня! — я не буду убивать тебя, ни за что, — шепчет миода к себе в ладони. — убей! ради меня! убей меня, а потом и себя, ибуки. — микан плачет, что ей несвойственно. ибуки уже не видит в человеке, лежащем на полу свою микан. девушка что сейчас рыдает на полу выглядит беспомощной словно младенец, из глаз ее текут слезы. микан кричит изо всех сил, умоляя миоду сделать то, что она просит. кричит, срывая голос, и раздирая в кровь свое горло. — умоляю, ибуки! сделай то, что я прошу! — говорит микан. но миода лишь вертит головой, чем окончательно выводит из себя цумики. — давай, возьми нож, — твердит микан, рукой опираясь на пол и приподнимаясь, таким образом оставляя на полу красные следы. — возьми! ну в чем проблема?! ты просто не можешь вещи в руках держать?! возьми или я тебе правда обе руки сломаю! микан зло смотрит на ибуки, зная, что действительно сможет убить ее, при желании. а желание есть, и очень сильное, жгучее, закипающее внутри груди, где-то за ребрами, но не смотря на то, как хочется вонзить нож в живот миоды, а потом наблюдать, как кровь растекается по полу и жалеть, что запачкала пол, но не для этого здесь она сейчас находится, она хочет, чтобы ибуки сделала это, увековечила их союз, убив и микан и саму себя. — нет! я правда не могу! — кричит миода. — да. как же глупо было надеяться на то, что ты действительно способна сделать это. хорошо, — микан на руках приподнимается, медленно вставая. — я сделаю это сама. ноги ибуки подводят ее, становясь ватными и сгинаясь в коленях, из-за чего та падает, больно ударяясь. через несколько секунд, когда к ней опять приходит сознание, миода поднимает глаза. — прошу, микан! — кричит ибуки, руками отгораживаясь от цумики, держащей в руках нож у себя над головой. — не надо! — миода заливается слезами, что вызывает у другой отвращение и недовольство, смешавшихся на ее лице в эмоцию, различить истинный смысл которой было крайне тяжело или почти невозможно. — да заткнись ты! не можешь хотя бы перед смертью своей спокойно посидеть пару минут? не орать как ебанутая, а просто по-мол-чать! — микан наклоняется к ибуки, прикладывая палец к ее губам. ибуки опускает взгляд беспомощно упираясь руками в пол. — смотри. мне. в глаза, милая. ибуки на удивление даже ее самой, не слушается. впервые не подчиняется приказу возлюбленной, и сама не понимает почему. цумики улыбается во все зубы улыбкой, полной болезненного наслаждения. рукой она проводит по мокрой щеке ибуки, смахивая слезы. — ты тоже то чувствуешь? — миода вопросительно смотрит на микан. — равнодушие. я считаю, что это прекраснейшее чувство. когда ты равнодушен, можешь хладнокровно совершить любоооой поступок, можешь непредвзято рассуждать, а главное, и самое интересное, это то, что когда ты равнодушен, ты не будешь испытывать скорби после утраты родного человека, а значит сможешь и убить его, без малейших колыханий. ты равнодушна ко мне? — миода то ли действительно впадает в раздумье, то ли лишь делает вид, что ищет ответ на этот вопрос. — ну все, долго думаешь, — непринужденно выносит вердикт микан. — и тем более, вопрос-то риторический. лааадно, не будем тянуть, а просто вспорем тебе глотку или. ты хочешь умереть более мучительно? да и вообще, кому будет интересно скончаться просто от ножевого ранения? не переживай, когда я буду убивать себя, я тоже постараюсь сделать это максимально эффектно! микан легким движением руки подкидывает в воздух нож, заставляя ибуки рефлекторно прижаться к холодильнику спиной и сомкнуть глаза. — хехе. боишься? почему? не доверяешь мне? — микан ждет ответа, которого, уверенна не получит. — и правильно. словно яд по венам ибуки растекается отвращение. отвращение к ранее любимому человеку, к себе, из-за беспомощности, к этому треклятому миру. — извини, ибуки, но неужели ты настолько глупа? я ненавижу тупых людей, они просто беспомощны. а ты очень беспомощна предо мной. улавливаешь? может когда-нибудь я тебя и любила, но сейчас хочу просто поскорее попрощаться с тобой. убить тебя, спрятать труп у себя под кроватью и никогда больше не видеть твое мерзкое лицо. микан делает в воздухе ножом изящное движение, а потом нежно опускает нож на запястье миоды. она начинает рисовать лезвием на ее коже узоры, лишь ей значение которых известно. она напевает себе под нос мелодию нескладную, продолжая свои действия, медленно поднимаясь к предплечью. из тонких розоватых полос начинает сочиться кровь, а раны болеть. ибуки даже не старается что-то сделать, потому что потеряла уже всякую надежду. она лишь рыдает, рыдает, даже не прикрывая лицо руками. микан равнодушие не нравится, она делает недовольное лицо и берет нож в руку крепче, прежде чем ибуки что-то произнести успеет. нож с новой силой царапает миоду, но в этот раз цумики уже не легко проводит лезвием по коже, а вдавливает нож глубже, старательно вырисовывая линии. боль из плеча расходится по всему телу, заставляя ибуки кричать. она дергает ногами да руками, от чего нож соскакивает и проходит острием по щеке. миода издаёт еще более истошный крик, в надежде, ее кто-то услышит. нет, не услышит. — больно? чудесно. только не ори так, а то врежу, — говорит это цумики так, будто от очередного удара стало бы хуже. но не стало бы. хуже уже некуда. — тебе, должно быть, уже хочется умереть? она снова смеётся, вызывая у ибуки мурашки по всему телу. миода кричит, рыдает, извивается, рукой хватается за кровавое плечо, словно стараясь остановить кровь. ногами она упирается в пол, пытается хоть как-то отдалить от себя цумики. — ахха! даже не думай! микан прижимает свою «жертву» к холодильнику так, чтобы та даже не смогла пошевелиться, рукой она держит ибуки за левое, еще нетронутое плечо так крепко, как только может. сильнее, она, наверное, только сжимает нож. цумики аккуратно кладет лезвие на окровавленное плечо и помедлив пару секунд проводит влево, срезая кусочек кожи. — хватит, пожалуйста, м-м-микан!!! — девушка захлёбывается собственными слезами, и от боли кричит изо всех сил, что в ней остались. — пожалуйста! но микан все равно, на истошные крики девушки она не обращает внимания, считая, что это не достойно того, что бы она отвлекалась от столь занимательного дела. крики не прекращаются, а ибуки продолжает вертеться, тем самым лишь провоцируя цумики на еще более грубые меры, хотя грубее уже, казалось, некуда. микан держит нож перед собой, рассматривая кровавое железо, крутит в разные стороны, словно пристально пытаясь разглядеть в нем свое отражение. ибуки совсем уже не понимает, что происходит, как ее зовут и почему она вообще сейчас здесь находится. — ножи. тебе нравятся ножи? — задает вопрос микан, проводя рукой по волосам ибуки. та, в свою очередь лишь кричит и плачет от боли, пронизывающей ее тело. — ох, знаешь, мы так давно знакомы, но я так мало о тебе знаю. — хватиит. пожалуйста. — хватит? я так не думаю. микан сжимает плчечо миоды, стараясь сделать так, чтобы та меньше дергалась. лезвие ножа медленно скользит по шее, почти невесомо, а потому порезов не оставляет. но стоит микан усилить хватку, как алые полосы покрывают светлую кожу с синяками. с каждым движением микан раны становятся все глубже, кровь льется по шее стекая ниже. капли пачкают белую рубашку окрашивая ее в несмываемый красный цвет. ибуки ерзает из стороны в сторону непрерывно что-то выкрикивая. в тот момент, когда казалось уже, цумики ей сейчас сонную артерию перережет, она остановилась. в тот же момент, когда микан прекратила резать ей шею, та схватилась за нее обоими руками, словно стараясь остановить кровь. а микан смеётся. тихий смешок вырывается наружу, с каждой секундой становясь все отчётливее и громче. полные сумасшествия глаза и улыбка до ушей. такой ибуки микан еще не видела, да и предпочла бы не видеть никогда, да только выбора нет особо. —ненормальная! ты сумасшедшая! — аахахах, милая ибуки… мне казалось ты меня любишь, а оно вот как. знаешь, это из-за тебя все то, что сейчас происходит. ты виновата. «я?..» — успевает пронестись в голове миоды прежде чем микан ножом ударяет ее в плечо. кровь. много крови. капли попадают на лицо цумики, от чего та начинает выглядеть еще безумнее. — да, ты! бесполезная сволочь! если бы не ты, все было бы у рас хорошо! но ты постоянно все портишь! — ибуки плачет не столько от физической боли, сколько от моральной. — я убью тебя. раскромсаю твое лицо так, что узнать тебя будет невозможно. ты этого заслуживаешь. ибуки пытается что-то сказать, но вместо слов выходит какое-то неразборчивое мямлянье. — и это твои последние слова? ты такая жалкая. — микан. пожалуйста, я же тебя люблю? — она тянется руками вперед к микан что бы обнять ту, своими руками берет кровавые руки цумики. — я все прощу, у нас все будет в порядке! честно! микан улыбается, садится на колени и тянется вперед, будто собирается поцеловать свою ибуки, которая уже закрывает глаза, готовясь к поцелую, но тут живот пронзает резкая боль. что? миода открывает глаза и опускает взор вниз. из живота, торчит. нож? нет, не может… нет, нет, нет… нетнетнетнетнетнет… НЕТНЕТНЕТНЕТНЕТНЕТНЕТ!!! — ой… — шепчет микан. — забавно, да? — замеревшая на месте ибуки пустыми, безжизненными глазами смотрит в никуда. — что ж, ты жива? не повезло. тебе не повезло. микан нож резким движением из миоды достаёт, а потом ударяет им еще сильнее, но помимо этого еще ближе к центру, ровно туда, где солнечное сплетение, ведь уж теперь знает куда целиться, а не импровизирует. тело падает на пол, оставляя попытки вырваться, сбежать, остановить кровь или кричать. такой спокойной ибуки гораздо больше нравилась микан. она поднимает бездыханное тело, упавшее лицом вниз, прямо к микан на колени, и усаживает его спиной к холодильнику, рукой поддерживая ее за подбородок. то, как теперь выглядела ибуки, не вполне удовлетворяло микан. голова ее с безжизненной легкостью болталась на шее, словно вот-вот оторвется, а лицо которое она время от времени хотела просто сорвать с кожей одним движением, приобрело лишь более светлый оттенок. микан снова взяла в руку ножик, который был воткнут в живот ибуки еще секунд тридцать назад. подносит его ко рту, и с блаженным выражением лица слизывает кровь с лезвия, оставляя ручку деревянную всё такой же красной. лицо ибуки микан считала поистине прекрасным, но не тогда, когда она под ногами вертелась, то, чего не просили делала, а того, что просили не делала. кровь. повсюду. здесь, там, на полу, на руках, на одежде, на лице, волосах. труп милой ибуки, с чудесным выражением лица. микан заносит руку в воздух, что бы снова ударить, но теперь по лицу, и в голову словно прилетает что-то тяжёлое, разовое вышибая всё мысли, оставляя лишь мутный силуэт миоды, что руками лицо закрывает, как маленький ребёнок, думающий, что одеяло спасёт его от монстров страшных. теперь она этого не делает. она не закрывается, не кричит, не умоляет. она больше не прижмется посреди ночи к спине микан, холодными руками проходя по позвоночнику. а знает ли цумики о том, по чьей вине ей теперь этого не видать? да по её же. она лишила миоду жизни, убила, зверски растерзав кожу в клочья. ибуки больше не дышит, ибуки больше не любит, ибуки больше не чувствует. она мёртвая. всё. больше не живая. что?.. нож окаянный проходится чуть мимо лица миоды. в печень. в печень микан. пару раз, если быть точнее. промазала так промазала. а смысл жить, если микан не услышит больше голос ибуки, молящей не бить её ногою по лицу? микан не кого больше бить, не кого больше любить. не перед кем извиняться за пощёчину жгучую, не кому заматывать руки бинтами. лучше умереть. умереть всегда лучше. — ибуки. прости меня… неужели все то что они пережили — никогда не являлось любовью или чем-то на нее похожим? это была лишь потребность со стороны микан, и лишь глупая зависимость от ибуки. обе нашли для себя оптимальную среду обитания в таких условиях. пусть иногда миода страдала сильнее желаемого, а микан хотелось умереть от осознания факта таких садомазохистских отношений. все же, эти отношения были стабильными. более-менее. стабильные потому, что взаимозависимые.