Блаженен в неведении

«Недаром есть такое мненье. Что нам милей всего – не знать любви утех» Мольер «Мещанин во дворянстве»

Он шёл по улице не спеша, что говорится, нога за ногу. На него не оборачивались прохожие. Никогда. Как иногда любят провожать кого-нибудь взглядом, одетого в яркие, часто безвкусные, наряды! Но он был словно невидимкой: на него не обращали внимания, ни разу в жизни его не толкнули плечом и не наступили на ногу в автобусе. Его все сторонились. Прохожие часто сами не осознавали этого факта, но его обходили стороной. Возможно, какая-нибудь «ясновидящая» и будет утверждать, что у него серая, даже с примесью грязного чёрного цвета, аура. И обязательно добавит, что ему нужно очень сильно постараться, чтобы найти свою единственную и неповторимую. На что он усмехнётся и скажет тонким, почти женским, голосом: - Куда мне! Скоро уже пятьдесят, - это прозвучит обязательно презрительно. Всё это может иметь шанс на существование только в том случае, если он всё-таки обратится к ясновидящим. Но Алексей Николаевич этого никогда не сделает. Куда ему! Скоро уже пятьдесят. Он шёл по улице, в сотый раз прокручивая в голове одни и те же мысли. О смысле жизни, о политике, о мировой экономике и, конечно же, о том, что человечество стало совершенно никчёмным, небо уже не такое голубое, а трава не такая зелёная. Возможно, он это делал только по тому, чтобы сбежать от других мыслей, которые в последнее время стали слишком навязчивыми. Они заглядывали ему в самые глубину души своими чёрными, сверлящими глазами и что-то постоянно шептали на ухо противными, скрежущими голосами. А он просто не может от них избавиться (впервые в жизни), запереть в золотую клетку, а ключи выкинуть. Он снова и снова думает о том, что никогда не любил в своей жизни. Никогда не влюблялся. Как только что-то подобное загоралось маленьким огоньком в его сердце, в его душе, он брал ведро воды и просто безжалостно его тушил. Он был жесток к этому чувству, думая, что от него люди становятся слабее, что только женщин следует винить во всех бедах человечества. Он не хотел быть слабым. Нет. Он мечтал о карьере сильного человека, о жизни сильного человека. О сильном, железном характере, о непоколебимой воле, о желаниях, которые всегда сумеешь исполнить. О возможности никогда не сдаваться. Но это было давно. В юности, заботливо укрытой Романтикой одеялом. Но что теперь? Он не достиг ничего в карьере, хотя никогда в этом не признается, упиваясь своей должностью главного секретаря, которого, если говорить по сути, ничего не отличает от обычного работника. Он вынужден был готовить кофе целыми днями, разбирать огромные стопки документов, задерживаться на работе допоздна, потому что днём решил сделать важный звонок по просьбе начальника, чем снова и снова перебирать документы. Он не достиг ничего и в любви, потому что в итоге его сердце просто разучилось испытывать это чувство, чтобы в очередной раз не нарываться грудью на тернии. У него не было друзей, потому что в друзьях он тоже видел слабость характера, незначительность и всегда считал, что нужно быть независимым. Только слово «независимость» он понимал, видимо, слишком по-своему. Иногда, где-то раз в три месяца, мысли-предатели закрадывались ему в сознание, нагло, бесцеремонно, не постучавшись и не спросив разрешения, да к тому же в грязной обуви. Они заставляли его корчиться от странной душевной боли, да к тому же оставляли грязные следы по всем коридорам его мозга. Они приходили, мучили его пару дней и уходили. В такие дни он ходил ко врачам, пил горы таблеток. Только разве таблетки могут помочь от мук совести и душевной пустоты? Он отгородился от всех. Даже люди на улице, по которой он сейчас шёл, обходили его. Молодой паренёк и девчонка с длинными рыжими волосами, обнявшись, шли прямо на него, ничего не замечая вокруг. Но вдруг девчонка испуганно посмотрела на него своими большими карими глазами, повернулась к пареньку и тихонько шепнула: «Пошли отсюда». Они быстро перебежали на другую сторону улицы, продолжая нежно обниматься. Он презрительно посмотрел им вслед, задержал взгляд на девчонке (буквально на мгновение) и отвернулся, будто бы и не было ничего. Сегодня он почувствовал, что завтра пойдёт к врачу.