PROPHETIC DREAM

Бесконечные звуки пуль, крики и непрекращающаяся сирена замолкли. Облегчение и манящее чувство свободы разливались по телу, а на лице появилась неосознанная самодовольная ухмылка. Еще раз недоверчиво взглянув на папку, будто опьяненная удачей, Виола наконец осмотрелась, и в груди появилось ноющее саднящее чувство, давящее на ключицы и мешающее легко вздохнуть. Усталость побеждала, мышцы заныли, а в голове был гул, мешающий здраво оценить ситуацию. Ноги сами повели ее по знакомым улицам. Пустота, туман и ветер. Ветер, обдающий холодом и одиночеством, задувал под пальто, а было ощущение, будто дуло прямо между ребер. Туман, затягивающий в бездну безумства, такой же непросветный, как и ее разум сейчас. Пустота, разъедающая уши звоном, которая подкрепляла страх. Серые дома и тусклые вывески чередовались друг за другом, а с ними чередовались воспоминания в голове Восьмой. Эти улицы, только отошедшие от мрака ночи, подарили ей детство. Беглое и мимолетное, но плотно въевшееся в память девушки. С каждым шагом по спине проходил новый поток мурашек, пальцы подрагивали и леденели, а голос в голове кричал, молил развернуться и уйти прочь, телепортироваться куда угодно, утопиться в этой темноте с головой, разобраться во всем самой тихо, ведь настоящий хаос не шумит, но нет. Из этого всего правильным было наконец покончить с многолетним молчанием и поставить еще одну галочку в списке дел. Остановившись у крыльца, огороженного ажурным черным забором с шипами, Ви была готова буквально потерять сознание от столь знакомой и больной картины. Родной дом. Воспоминания начали расплываться перед глазами, и Восьмая задумалась над обитателями этого дома, но у девушки все было давно просчитано. Она знала, кто сейчас спит на втором этаже в дальней спальне, и что больше здесь никого нет. Она знала, где сейчас другие и почему, но сначала ей нужно было сюда. Без этого никуда. Все, что сейчас могло помешать встрече, которая и так обещала пройти не гладко, это кровоподтеки, ссадины, синяки по всему телу и под глазами, впавшие скулы от прошедшей безумной недели, насквозь промокшая одежда от дождя, начавшегося прямо во время стрельбы в комиссии будто назло, дурацкая, слегка помятая, папка с самыми секретными документами в комиссии, из-за которой Ви сейчас здесь, ну и время. В прямом и переносном смысле. 5 утра и много лет. Столько, что уже все сбились с счета. Ах да, еще револьвер в руке, и куча ножей по карманам. Наверное, все стоит припрятать. «Будить хозяина, наверное, неприлично. Зато вполне прилично дождаться его самостоятельного пробуждения, а подождать, можно и внутри», — пытаясь хоть немного оттянуть момент встречи, подумала Восемь и телепортировалась внутрь. На кухне не изменилось ничего. Вот только, того силуэта в углу комнаты не было. Голубая знакомая вспышка и наконец нож у горла, отрезвляющий разум. — Ты кто, нахрен, такая?! — хриплый, но весьма уверенный голос был прямо над ухом. — Пять, это я, тихо, — строго отрезала девушка и быстро обезоружила противника, точнее брата, кинув нож в стену. Повернувшись лицами друг к другу, они обомлели. Но Восемь хотя бы ждала этой встречи, в отличие от Пятого. Парень бегал изумрудно зелеными глазами по лицу девушки и приоткрыл рот. Брови были сведены, а руки, сжатые до этого в крепкие кулаки до побелевших костяшек, расслабились. Он заметно возмужал для Восьмой. Хотя глупо было надеяться на другой результат, пропустив столько лет. Девушка тяжело дышала от неожиданности и рассматривала каждую деталь брата, крепко держа в руках красную папку. Вот она, встреча родственников, которые не виделись кучу лет. Нож у горла и шок. — Виола? — огласил парень, сжав челюсть. Краткий кивок в ответ и выдох. Хотя бы узнал, на том спасибо. Кинув папку на стол, девушка развернулась к кухонному гарнитуру и достала бутылку виски из дальнего ящика. Боже, она машинально помнила место с заначкой алкоголя. Поставив два стакана и бутылку, Восемь скинула пальто, положила револьвер на стол и облегченно села, опершись на спинку стула и прикрыв на миг глаза. Пока девушка все раскладывала, Пятый обошел стол и сел напротив стула Виолы, не отрывая взгляда от сестры, будто ожидая подвоха. Виола выглядела слишком спокойно для своего вида. Вся в крови и ссадинах, легкое безумие в глазах, да еще и револьвер на руках. Как же она сейчас похожа на самого Пятого после миссии. Парню не нравилось ничего из этого списка. Восьмая разлила виски по стаканам и подняла на него глаза. Такие живые глаза брата, которые она забыла много лет назад, сейчас смотрели прямо в душу, и дыхание замерло. Безмолвно подняв стакан, она залпом осушила его и достала пачку сигарет, обдумывая, как начать разговор. — У меня плохие новости, — выдохнув густой дым, огласила блондинка. — Оно видно, — отпив виски вставил Пять. — С чего начать… — задумалась Ви, спрашивая это у самой себя, не спуская взгляд с этой проклятой папки, ради которой сегодня жертвовала жизнью. Сейчас она растерялась, как глупый подросток перед грозным учителем. Пятый не доверял ей. Это недоверие буквально витало в воздухе. Оно и понятно: время ни хрена не лечит. — Давай я буду задавать вопросы, — наконец проявил инициативу Пятый, с опаской посмотрев на вздрогнувшую девушку от его резкого голоса. Размяв шею, надеясь, что напряжение пройдет, он выпрямился и сложил руки на стол, не отрывая глаз от сестры. — Ты где, блять, была? В его поддельном спокойном голосе прореживались нотки дикой злости и обиды. Пятый искренне переживал пропажу сестры и вспоминать, как долго он ее искал слишком тяжело. Виола была ему безмерно нужна все это время. В детстве только с ней он мог серьезно поговорить о своих переживаниях. Только ей он высказывался, когда хотел. Восьмая никогда не была против, давала совет, когда он был необходим, и молчала, когда слова были излишни. Она была идеальным другом для Пятого, а потом просто исчезла на его глазах во мраке ночи и со слезами на глазах. В апокалипсисе Пятый постоянно представлял, как она сидит рядом с ним. Облик сестры преследовал парня кучу лет. В комиссии он чувствовал, что Виола рядом, но ее нигде не было. А во время устранения апокалипсисов ему не хватало ее строгого взгляда, когда Пять делал поистине маньячные вещи. А еще душило чувство вины. Он думал, что был слишком надоедлив и навязчив, что не выслушал ее лишний раз перед уходом, что он причина ее исчезновения. А сейчас, когда Пятый буквально сходит с ума из-за того, что просто потерял смысл жизни, она заявляется в академию вся в крови. Увидев холодный строгий взгляд в голубых глазах сестры, он заметил блеск вины, но вместе с этим она поменялась. Он ощущал ее поддельное спокойствие, не истинное, как раньше. Она жутко волновалась. Разумеется, парню нравилось, что он смог прочитать ее буквально за минуту; он был счастлив, что сестра жива, сейчас сидит перед ним и смотрит всё теми же глазами, но чувство тревоги расплывалось в груди вместе с непониманием. Было куда легче, когда Виола сосуществовала вместе с ним безмолвным, но понимающим призраком с пустым взглядом, а сейчас она рядом. Он слышит ее дыхание, чувствует прикосновения и не совсем доверяет тому, что это не ожившая галлюцинация. — В комиссии. Куратор преследовала меня около месяца, потом, просто не дав выбора, забрала. Я работала там все это время, пыталась вернуться, сбежать, договориться, но всё было без толку. А когда пошел слух об апокалипсисе, я почти сбежала к вам, чтобы помочь, но меня выкинули в 80-тые в другой город и вживили чип с ядом. Когда все закончилось, Херб вытащил меня, а потом… — Виола судорожно пересказывала последние 15 лет своей жизни, боясь реакции брата. Она знала, как было тяжело им всем, как было тяжело именно ему, какой он носил вес обязанностей на себе, но ничего не могла сделать. Сейчас она пришла в академию спустя столько лет уверенной себе, но язык предательски путает слова, щёки краснеют, и Виола буквально держится, чтобы не поплакать Пятому в плечо. — Почему ты не дала никакого намека? Ты была совсем рядом, я чувствовал это, я бы мог… Не знаю, мы искали тебя, Виола… — Я знаю, — прошептала Ви, медленно раскуривая сигарету, стараясь не показывать эмоции. Ей было не лучше, чем Пятому. Чувство бесполезности и отсутствия возможности помочь разъедало ее все эти годы. — Откуда, черт возьми, столько загадок?! Какого хрена куратор молчала? — Пять соскочил со стула и начал мерить комнату шагами, периодически поглядывая на сестру. Его распирала злость на все. Эту чертову комиссию, которая отняла Ви у него, и куратора, которая прятала его сестру, его верного друга детства, не понятно где. — Были причины, Пять, успокойся, поверь, у нас появились проблемы поважнее того, где я пропадала, — Виола старалась постепенно подобраться к сути визита, а точнее к той самой папке. Она хотела сделать это аккуратно и спокойно, но не вышло. Между ними осталось слишком много недосказанности, которая прямо сейчас выльется через край. Они оба на пределе. — Попробуй удивить меня, — язвительно кинул Пять и остановился напротив сестры, засунув руки в карманы. Его озлобленный взгляд пронизывал Виолу до костей, и уверенность улетучивалась все дальше. — Видишь эту папку, — Ви мотнула головой на стол и потушила сигарету, — это папка из секретного отдела комиссии, я изъяла ее сегодня ночью из хранилища, так как по комиссии пошли слухи о… — Это невозможно, — скептически перебил Пятый, не веря словам Виолы, — разрешение для входа внутрь было только у куратора и совета директоров, который на данный момент мёртв. Изъять документы просто нереально, система охраны просто космическая, так что что-то своровать оттуда не представляется возможным, — Пять прищурился, разглядывая сестру. — Как выяснилось, возможно, там личные записи куратора… Она… Я подслушала разговор нового куратора около месяца назад, она говорила об апокалипсисе, какой-то войне, об этих документах, о старом кураторе, о заговоре против комиссии и самое главное — заговоре против нас всех. Я пробралась в хранилище и там… — нервы просто сдали, и голос пропал. Пятый еще сильнее нахмурился, но понимающе кивнул и взял в руки папку. Ви налила в стакан еще виски и также залпом осушила, стараясь не смотреть на гневное лицо Пятого, который не отрывал глаз от бумаги. Несколько мучительных минут, и минус еще одна сигарета. Томительную тишину Пятый прервал резко, но девушка была готова к этому, так что даже не дернулась. Он телепортировался в дальний угол комнаты и скинул со столика вазу. Со звуком битого стекла от Пятого слышались маты. Этот гнев был ей так близок, но цирк пора было заканчивать. — Пятый, — твердо сказала Виола, привстав. — Какого хрена, Ви! — брат кинул на нее укоризненный взгляд. Взгляд, которым награждал ее отец в детстве, взгляд, который она больше всего на свете не хотела видеть сегодня. Взгляд, который так и кричит: ты сама во всем виновата, из-за тебя одни проблемы. По спине ледяные мурашки. — Сядь, — ее голос в миг огрубел и сел. — Эта сука даже мертвая доставляет проблемы! — Пять телепортировался из угла в угол, периодически пинал что-то и ругался. — Пятый, сядь и успокойся, — продолжала монотонно говорить сестра, вопреки его матам. — Когда это все закончится, сука! — очередная статуэтка летит на пол. Виола телепортировалась к нему и, схватив за руку, грубо дернула. — Остынь, я понимаю тебя, не трать на это нервы, — Пятый также грубо скинул ее руку, и в момент в его глазах зажглись ядовитые огоньки. — Понимаешь? Ох, сомневаюсь, Виола, ты торчала в комиссии под опекой куратора, она с тебя пылинки сдувала, а потом просто отправила в отпуск на месяцок, что ты понимаешь? Где ты была пока мы все это разгребали?! — Пять подошел к Ви так близко, что она чувствовала его горячее дыхание на лице и за секунду зажглась сама. — Что ты сейчас вякнул? — последняя капля. Стакан с виски летит в стену. — Она пытала меня несколько лет, идиот, выкачивала силы, что только со мной не делала, а я все десять лет пыталась вернуться к вам, чтобы помочь, сообщить об опасности! Я даже изобрела эти блядские часы для перемещения, только проебалась, как видишь. Теперь выгляжу как подросток, какие, к черту, пылинки, кретин? Пришла ее очередь. Виола достаточно долго старалась сохранять хладнокровие и спокойствие, но он ее довел. Тема комиссии была запретной для ее сознания. Она зажигалась мгновенно и готова была рвать и метать, а маска безразличия с треском разбивалась о кафель. План провалился к чертям. Никакого спокойствия и понимания. Тишина. Больше нечего сказать. Им обоим не понять боль друг друга: они стали слишком далеки друг от друга. Теперь они совсем чужие, а говорить на таких тонах опасно. — Пока ты не успокоишься, я не собираюсь с тобой разговаривать, утром поговорим, — Ви резко развернулась и направилась к столу, но брат грубо повернул ее к себе за запястье. — Я не закончил, — рявкнул он. — Зато я закончила, — Виола вырвала руку, телепортировалась до стола, забрала все свои вещи и переместилась в свою комнату, прихватив с собой единственную не разбитую в той комнате бутылку виски. Швырнув пальто на кровать, такую родную кровать, она за секунду открутила крышку от бутылки, кинула ее куда-то на пол, сделав глубокий глоток горькой мерзкой жидкости. Из глаз покатились слезы, толи от горечи в сердце, толи в горле. Расстегнув рубашку, Ви плюхнулась на стул и еще раз открыла эту чертову папку, которая однозначно испортила встречу. Вытащив из тумбочки цветной карандаш, Ви начала подчеркивать важные тезисы в тексте. Это были личные записи куратора, которые она начала вести незадолго до своей смерти. Если говорить вкратце, то куратор основала перед своей смертью опасную группировку, которая планирует устроить апокалипсис. Эта группировка сначала разгромит всю комиссию, вытащит все ценные документы и поубивает людей, которые могут помешать. Академия Амбрелла в этот список входит однозначно. Когда все противники будут перебиты, а комиссия не в состоянии противостоять, они отправятся в 1966 и усовершенствуют недочеты в своей огромной лаборатории, которая и станет главной причиной апокалипсиса. В этой лаборатории куратор и ее помощники разработали смертельное газовое синтетическое вещество. Дальше разместят это вещество по ближайшим городам и устроят одновременно 15 взрывов на разных фабриках и заводах. Вещество в комплекте с взрывом распространится очень быстро, и люди погибнут буквально через сутки. Облако химического вещества погубит миллионы людей, если не больше. Они завладеют комиссией и создадут новые искусственные временные петли, в которых будут создавать свою империю и правила. И это все только вкратце… Новый куратор в комиссии обо всем знает, но по каким-то причинам утаивает это, что крайне непонятно Виоле. А после грабежа столь ценных документов не понятно, что сейчас вообще происходит в комиссии. Восьмую не заметила ни одна камера, ни один охранник и никто посторонний. Все было тихо, пока кто-то не включил ужасно громкую сирену и не началась перестрелка уже на выходе из здания. Но, несмотря на это, личность Виолы не раскрыта, так что завтра в любом случае ей придется явиться к новому куратору и как ни в чем не бывало строить из себя дурочку. Еще и подготовить алиби, на всякий случай, а для этого, ей может помочь только Пятый. Пока ночь Виолы проходила, хоть и беспокойным, но все-таки сном, Пятый не сомкнул и глаза. Все утро он ходил по коридорам академии, заглядывал в комнату к сестре и проверял, там она или нет. Помимо обиды и злости, его охватила паника от того, что она опять исчезнет. Ему мерещилось, что это все было не по-настоящему, что Виола его ангел-хранитель, который прибыл, чтобы сообщить об опасности, и бесследно испарится. После новостей о третьем апокалипсисе. Пятый начал сходить с ума от противоречивости своих же чувств. Он был рад, что у него появится хоть какое-то дело на ближайшее время, что его мозг наконец одолеет штурм проблем и он перестанет просиживать целыми днями в барах, кофейнях и на улицах, только чтобы не сойти с ума. Но, с другой стороны, его душила тревога за близких. Они все разбросаны по городам, и, возможно, прямо сейчас посредники куратора настигли их либо уже собираются. Опять бегать от постоянных стрелков; водопады из крови, опасность, тревога и злость завладеют им минимум на месяц, но его сестра наконец рядом и, похоже, что это не приснилось. Она жива, она поможет ему, наконец-то перестанет быть видением, а станет реальной поддержкой. У нее куча связей в комиссии, она волшебным образом осуществила ограбление хранилища комиссии, оставшись лишь тенью и загадкой для нового руководства комиссии. Ви имеет совсем другой склад ума, и в комплекте с Пятым они обязательно что-нибудь решат. Они вместе придумают план, обязательно выберутся из этого дерьма. Да, сейчас оба неплохо излили друг на друга копившиеся эмоции, но это пройдет. Виола очень сильна, но только физически. Пятый успел поймать тот момент, когда его слова слишком кольнули ее, когда он перешел черту дозволенности. Они разожгли в ней дьявольскую обиду. То, что случилось с ней всего в 15 лет, было страшным и неизвестным для Пятого. Она говорила что-то про пытки, выкачивание силы, кучу лет работы в комиссии, какие-то часы для перемещения. Что вообще за бред. Пять, кстати, совсем не задумался, почему Виола выглядит так молодо, когда увидел ее. В его памяти, она так и осталась внешне 15-летней девочкой. Сейчас она в теле 18-летней, но выглядит совсем не на этот возраст. Хрупкое тело осталось, но лицо было жутко взрослым. Острые скулы, четкая линия подбородка и холодный взгляд были чертами сильного человека, правда усталый вид выдавал ее состояние. Маска безразличия на ней не работала, так как внешний вид, вызывал нотки жалости. Пятый тоже остался в теле 18-летнего парня, что посчитал ироничным совпадением, но не был согласен с тем, что выглядит достаточно взрослым для сравнения с ней. Его мучали вопросы все чертово утро. Через что она прошла этой ночью? Что вымотало ее так за месяц, когда комиссия удосужилась вытащить ее из прошлого? Что было с ней все эти годы?