Связанные руки

      Хаширама Сенджу был связан. Его запястья были плотно обхвачены веревкой — кричаще красной и крепкой. Связанные руки были зафиксированы на изголовье кровати, так что теперь напряжение в мышцах было как никогда прежде очевидным. Глаза Хаширамы так же были закрыты черной повязкой. Ткань была достаточно плотной, чтобы Сенджу не мог узреть даже очертания вокруг себя. Впрочем, и в спальне царил полумрак — чарующий и томный, почти романтичный.       Связанный человек априори считается беззащитным. Он теряет часть своих сил и становится особенно уязвим перед внешним миром. Иногда это страшно. А порой это возбуждает. Все зависит от деталей. В любом случае, Мадара хорошо знал, что еще никто и никогда не видел Хашираму настолько беззащитным. Учиха знал, что в обычном состоянии они равны по силе, но еще он знал, что порой Сенджу сам хочет быть слабым именно рядом с ним. И это осознание пьянило покруче любого саке.       Мадара сглотнул. На его лбу выступила испарина, сердце так и стучало по ребрам, словно решив выскочить из груди вовсе. В этом случае оно бы упало на лежавшего с раздвинутыми ногами Сенджу. Это был бы обмен: честь менять на сердце, отчасти метафорично, отчасти буквально. Идеальная была бы сделка.       Учиха мотнул головой, выкидывая из нее глупые мысли, а потом вновь посмотрел на Хашираму. Тот приоткрыл рот, из которого вытекала нитка слюны, щеки были раскрасневшимися, губы трепетно подрагивали. Он был таким горячим, таким открытым и доступным. Таким беззащитным, опять же.       Истинный восторг.       На шее выступали вены, напряженный кадык то и дело дергался, словно в унисон чужим движениям. Грудь в россыпи следов от засосов и укусов особенно манила взор. Соски были невероятно твердыми, Мадара уже успел их потерзать своими нарочно неспешными ласками, а теперь он просто смотрел. Не менее приятно.       Взгляд упал еще ниже. Идеально плоский живот с кучей милейших родинок, пупок, потом — темная дорожка паховых волос. Все это Учиха давно изучил не только взглядом, но и руками, губами и языком. Но все равно продолжал любоваться, будто узрев впервые. Возбужденный член Сенджу — красивый, ровный, с темной гладкой головкой, — покачивался в такт, то и дело касаясь живота и оставляя влажные следы предэякулята.       Мадара выдохнул ртом. Его собственный член плавно входил в растянутый вход. Плотное колечко мышц так крепко обхватывало член, что хотелось сходить с ума и скулить от наслаждения. Там Хаширама всегда был особенно чувствителен, как и в районе сосков. Учиха давно и подробно изучил все эрогенные зоны этого восхитительного тела, лучше всех в мире знал, как заставить Хашираму кричать от восторга, умоляя его трахнуть, как заставить его кончить, или как заставить его просто выпасть из реальности и отключиться в послеоргазменной неге.       Он обхватил руками бедра Сенджу и немного поменял угол проникновения. Хаширама выдохнул и прикусил нижнюю губу. Так эротично. Никто из тех, с кем Сенджу обычно контактировал в повседневной жизни, не смог бы и предположить, что он может быть таким шлюховатым в постели. А между тем он просто обожал тактильные ласки, любил дрочить, прямо сидя за столом хокаге или засовывать пальцы себе в задницу. Любил, когда с ним это делал Мадара. Ведь только Мадаре Хаширама доверял настолько, что позволял не только знать о своих страстях, но и творить с собой все, что пришло бы на ум Учихе.       А ему на ум приходило разное. Мадара любил накручивать на кулак волосы Сенджу в то время, пока тот старательно сосет его член. Хаширама просто обожал оральные ласки, а еще любил имитацию принуждения, когда Учиха хватал его за волосы и просто вколачивался ему в рот, пропихивая член к самой глотке.       Хаширама любил подчиняться, несмотря на то, что в своей повседневной жизни именно он занимал лидирующую должность, он был главным, он вел всех вперед. В спальне же все иначе.       Учиха чуть дернул его на себя. Член Сенджу вновь покачнулся. Хаширама проскулил, должно быть, веревка стянула руки особенно сильно, но попыток вырваться или хотя бы возмутиться Мадара так и не увидел. А значит — все хорошо, он все делает правильно.       Его яйца смачно бились о ягодицы Хаширамы — чарующий звук. Там было влажно от масла, Мадара всегда использовал едва ли не половину флакона, чтобы все идеально скользило. Уж что-что, а причинять реальный вред Сенджу он точно не собирался. Всякий раз, оттрахав его до беспамятства, Учиха осторожно вытирал все еще чувствительное после утех тело, а потом прикрывал одеялом.       Должно быть, это была его благодарность. Ведь так же сильно, как Хаширама любил ему подчиняться, сам Мадара любить подчинять и вести, руководить процессом. Контролировать оргазм, если захочется. Кончить в задницу, если захочется. Нагнуть Хашираму за столом хокаге, если захочется.       Реализовать с ним самые пошлые фантазии, зная, что Хаширама будет в восторге. И связать себя позволит, потому что доверяет целиком и полностью, и эта мысль порой заводила едва ли не сильнее, чем его упругая округлая задница.       Сенджу обхватил длинными ногами его талию, так что Мадара смог освободить одну руку и накрыть ею подтянувшиеся яички Хаширамы. Он сперва провел по ним пальцами, заставив Сенджу простонать, а потом чуть сжал их ладонью. Теплые, как и весь Хаширама. Мадара облизал губы. Шальная мысль пришла в голову внезапно, но реализовать ее захотелось незамедлительно. Он уткнулся кончиками пальцев в промежный шов, а потом добрался до растянутого входа и, войдя наполовину, остановился. Сенджу встрепенулся и заскулил.       — Ма…дара…       Явно собирался умолять продолжить, но Учиха не спешил. Он коснулся сфинктера, растянутого его членом, собрал еще не впитавшиеся капли масла и толкнулся пальцем внутрь.       — А-ах…       Вряд ли Хаширама ожидал подобного. Он заерзал, словно стараясь избежать дополнительного проникновения, даже бедра подкинул, но это в итоге только помогло Учихе ввести палец на одну фалангу. Было невероятно тесно. И странно — вот так вводить палец вместе с членом. Но мышцы поддались, хоть и неохотно. Мадара вдруг подумал о том, что в теории Сенджу бы смог выдержать и два члена сразу. За этой мыслью пришло решение в следующий раз попрактиковаться с использованием теневого клона.       Но это будет потом. Учиха осознал, что он уже на грани просто от мысли о том, что можно сделать с Сенджу, создав еще и клона. Он двинул пальцем вперед, заставив Хашираму простонать, потом назад, подвигал пальцем еще — намеренно грубо, а потом вытащил его и двинулся сам, снова входя глубоко внутрь.       Руки Хаширамы напряглись сильнее. Хорошо, что он связан — подумал Мадара. Иначе бы сломал изголовье кровати, такое уже однажды происходило. Перевозбужденный Сенджу очень плохо контролировал свои действия. Порой член в заднице заставляет лишиться рассудка. Особенно если это член Учихи.       Мадара опрокинулся на Хашираму, вновь поменяв угол проникновения. И судя по тому, что теперь Сенджу не скулил, а стонал в голос — член активно терзал простату. Замечательно. Учиха накрыл чужие губы, сминая их грубым властным поцелуем. Язык скользнул в чужой рот, а Хаширама поддался напору, как обычно — отдавая себя целиком и полностью. Действительно, таким можно быть лишь с тем, кому без сомнения доверяешь свою жизнь, свое тело и свое сердце.       С Мадарой.       Сильная рука обхватила шею. Учиха разорвал поцелуй и зафиксировал пальцы, ощущая биение пульса чужой жизни. Он буквально держал ее в своих руках. Пальцы сжались крепче, не позволяя дышать полной грудью. И при этом Мадара ни на миг не прекращал трахать Хашираму, ловя взглядом каждый выдох, каждый стон и каждый хрип.       Сенджу распахнул рот, отчаянно пытаясь поймать воздух, задыхаясь и не имея возможности хоть что-то сделать. Когда дышать стало совсем сложно, он весь сжался. Учиха ощутил это давление своим членом. Восхитительно. Так могло быть только с Хаширамой.       Он отпустил шею, позволил Сенджу дышать, и в тот же миг вогнал член внутрь и кончил, излившись семенем в своего любимого мужчину. В ушах начало шуметь от шквала ощущений, поэтому он толком не услышал громкие стоны Хаширамы. Хотя ощутил их всем телом. Уже потом, отдышавшись, Мадара почувствовал влагу на своем животе и задался вопросом — в какой именно момент Сенджу кончил? Пока его душили? Или уже потом, когда он смог снова дышать?       Любопытно.       Учиха осторожно приподнялся и убедился в том, между их животами и правда размазана сперма. Он вышел из тела Хаширамы, и тот выдохнул, то ли облегченно, то ли возмущенно — так сразу и не поймешь. А когда Мадара развязал его руки, Сенджу не сразу сообразил, что уже может их опустить.       — Мада… ра… — выдохнул он хриплым голосом. — Это было… здорово… особенно пальцем…       Учиха фыркнул.       — Заткнись, придурок.       Хаширама блаженно улыбнулся. Он, как обычно, не собирался хотя бы ради приличия приводить себя в порядок. Зачем, если приятнее просто наслаждаться послеоргазменной негой, как он всегда и любил. Даже повязку с глаз не снял, и в итоге это пришлось делать Мадаре.       — Ты в порядке?       Учиха уже отыскал полотенце, чтобы вытереть Хашираму, а тот в свою очередь лежал с закрытыми глазами. И в этом тоже чувствовалось доверие.       — Очень.       — Очень в порядке? — уточнил Мадара.       — Ага.       Учиха улыбнулся. Можно позволить себе расслабиться от обилия нежности к этому человеку, пока он не видит. Так спокойно и хорошо. Тело просто пело от произошедшего, на душе было радостно. Возможно, это и есть то, что люди называют любовью. Мадара же это называл доверием, ему так проще.