saint hell.

Стражи доводят Чимина до темницы. Пак боялся представить, что его там ждет. Все кошмары, что встречались ему на пути до этого, казались пылинкой, на фоне того, что может произойти дальше. Больше всего омега ненавидел свою принадлежность из-за того, что альфы часто считали, что он – тело, способное только удовлетворять и рожать детей. И хотя похоть является грехом, Юнги часто говорил Чимину, что делает с ним такие ужасные вещи для того, чтоб продолжать человеческий род, как велел им Бог. Мину всегда все сходило с рук и это бесило Чимина. Над ним грязно издевались, лишь бы Бог был доволен. В глубине души Пак это все очень осточертело. Но вспоминать моменты из прошлой жизни ужасно страшно. Омега помнит последний такой случай так, будто он произошел вчера. Чимин стоял у печи и готовил ужин. Это занятие приносило бы ему больше удовольствия, если бы он это делал по собственному желанию, а не потому что должен. Юнги только пришел домой с охоты с добычей в виде свежей дичи, которая предназначалась для стола на следующий день. Он швырнул свой лук на стол, хоть и знал, что Пак чертовски не любит, когда он так делает. – Пожалуйста, перестань это делать. Убери лук со стола, ты же сейчас за ним есть будешь. – тихо просит тот, доставая из печи сегодняшний ужин. Мин тихо подошел сзади и обнял Пака. Втянув носом аромат только приготовленного блюда, он облизнул свои губы. – Чимин~а, ну почему мы с тобой постоянно ругаемся? Я ведь люблю тебя, а ты меня… - нежно шепчет тот на ушко омеге, а у того неприятные мурашки по коже. – Я любил бы тебя, если бы ты… - начал говорить тот, но того перебили, повернув к себе лицом. Юнги прижал Пака тесно к столу и забрал у того из рук горячий казан. Поставив его на стол, альфа прижался еще ближе. – Ты слишком колючий. Родил бы ты ребенка, сразу проснулся бы материнский инстинкт. Вот увидишь, ты станешь мягче. – Юнги, пожалуйста, нет! – вдруг закричал Чимин, но того грубо повернули к столу лицом снова и нагнули. Пак видел одичавшие глаза Мина, что означало только одно – у него начался гон. Юнги жадно рвал одежду с тела омеги, отбрасывая ее в сторону. Сам омега только тихо молил перестать, но каждый раз, когда он это делал, альфа касался губами его шеи, от чего тошнота подкатывала к горлу и Паку хотелось блевать. Мин, не дожидаясь возбуждения супруга, грубо втолкнул палец в анальный проход, от чего Пак ненароком выгнулся с недовольным стоном. В такие моменты он терял свою уверенность и знал, что лучше потерпеть и его оставят в покое ровно до тех пор, пока Юнги снова не заметит, что Пак не забеременел. А все потому что после каждого соития Чимин сразу же бежит к бабке-ведьме, что проживает на отшибе в лесу. Она-то и поит его травами и зельями. После них омеге бывает плохо, но он готов на все, лишь бы не родить Юнги ребенка. Мин, активно толкая пальцем в отверстие Пака, плюет на его растянутость и решает заменить палец своим стоящим, опухшим членом. Он вводит его быстро, от чего омега кричит, но тот тянет его за волосы, лишь бы молчал, и продолжает слишком быстро двигаться. У Чимина выступают слезы. Он чувствует эту жгучую боль, но ничего не может сделать. Его бедра удерживают крепкие мужские руки, направляя их в темп бедер альфы. А Пак пытается хоть как-нибудь сгладить угол проникновения, от чего почти что ложится на стол и сжимает в руках белоснежную скатерть. Он стонет, это нравится Мину, но тот даже не догадывается, что эти стоны и вздохи не блаженные, а в точности наоборот. Юнги выходит из омеги и ловко переворачивает того на спину на стол, после чего снова входит. Пак раздвигает ноги шире, стараясь расслабить тело и принять член не так грубо, но абсолютно ничего не получается, в мыслях вертится только одно «Лишь бы он скорее закончил», и когда альфа все же кончает внутрь и происходит сцепка, мысль Пака меняется только на «Лишь бы сцепка закончилась, только бы не забеременеть». Чимин старался не смотреть на Юнги во время сцепки. Но тот повернул его лицо на себя и заставил глянуть. - Ты перестал пахнуть собой. И мой запах на тебе все хуже держится. Даже метку практически не видно. Я поведу тебя завтра к лекарю. – говорит Мин, а у омеги в глазах страх просыпается. Вдруг узнает про травы, вдруг врач все расскажет. Так или иначе, сцепка проходит, когда член альфы победный раз извергает сперму внутрь омеги и тот выходит, позволяя Чимину встать. Этот случай в голове Пака останется до конца жизни. Точнее, на все то время, что у Чимина будет его память. И сейчас его ведут в камеру к демону, который делал с омегами то же самое, что муж Пака. Вот только к нему он привык, и все же внешность у Юнги была вполне привлекательная, а здесь его ждет нечто, которое нельзя описать словами. Омегу заводят в камеру и закрывают на ключ. Стражи уходят за угол, оставляя его наедине со своими страхами. Чимин прижимается к стенке, внимательно наблюдая за шорохами в темноте по ту сторону клетки. Тихо подкравшись, чьи-то красные глаза устремились на Чимина. Послышался будто змеиный шепот. Свет от тусклой лампы слегка упал на морду дьявола и Пак смог ее разглядеть. Его лицо было страшнее смерти. Костлявое, с бледной грязной кожей, укрытой язвами и опухолями, огромными бородавками лицо, тонкие как нитки губы, и зубы – острые как иглы. На него было мерзко смотреть. - Кто это тут у нас такой сладкий… - прошипел тот, начиная бить решетку. Она с грохотом трещала и Чимину казалось, что она все же может упасть. За всем этим Чонгук наблюдал со своего кабинета. Дьявол на плече подсказывал, что он сделал правильно, что так и должно быть, что это должно случиться со всеми покойными в Аду. Но обессиленный ангел, сидящий на правом плече, изредка шептал Чону, что он все-таки неправ. Чимин сражался за справедливость так же, как Чонгук, поэтому не заслуживает нахождения в Пропасти. Не выдержав угрызения совести, Владыка отошел от Ока и принялся за бумажную работу. Целый день он пытался отвлечься от навязчивых мыслей и угомонить светлую сторону своей души, но все напрасно. Он сдается и возвращается к шару и видит, как дьявол в клетке тянет к Паку свои руки и язык, шатая решетку. Его бешеный взгляд был настолько страшным, что даже у Чона мурашки по коже пошли, а напуганный омега старался не сводить взгляда, чтоб не упустить момент, когда монстр вырвется к нему. Король Ада снова щелкает пальцами и велит страже привести Чимина назад в его кабинет. Минуты ожидания казались часами. Совесть не давала покоя и Чонгук жалел, что заставил кого-то почувствовать то же, что чувствовал он. Чон всегда бессовестно наказывал даже невиноватых, жестоко издевался над их кошмарами и доводил до психических расстройств, а потом безжалостно бросал вариться в котлы, но никогда не позволял себе наказать человека, который лишился жизни из-за несправедливости. И вот Пак стоит на его ковре. Ноги трясутся, взгляд потерян, на лице заметна усталость. Пак достаточно натерпелся за сутки. Ему хочется простого человеческого покоя. Или умереть и перестать существовать в принципе. Чонгук молчит. И Чимин молчит. Первый решил подать голос. - Я передумал. - Что вас заставило принять такое решение? – со злобой в голосе спрашивает Пак, давая понять, что он порядком устал. Чонгук окаменел от такой грубости. Еще никто не позволял себе грубить ему, когда тот принял решение смиловаться. Все тут же бросались ему в ноги и благодарили за пощаду. Но Чимин другой и это сильно удивляет Чона. - В смысле? – ошарашано переспрашивает тот. - Я устал от всего этого. Сначала вы меня спасаете, потом с чего-то снова подставляете, у вас слишком переменчивое отношение ко мне. Почему вы делаете это со мной? - Чимин, давай уясним одну вещь. Тебя послали в Ад и здесь ты должен страдать из-за своих грехов… - Чонгуку не дали договорить, как вмешался омега. - Каких грехов? Меня насиловали , унижали и присекали, что мне нужно было делать? Да я бы лучше повесился или вскрыл вены, зная, что за такое я попаду в Ад! - Ты бы попал в Ад за то, что убил сам себя, ха ха ха. – Чонгук по-доброму засмеялся, впервые за долгое время. Чимин от этого замолк. Ему не смешно, тут плакать хочется. - В общем, я пересмотрел архив и твое досье и принимаю твою сторону. Я считаю, что ты невиноват, но вернуть тебя к жизни или перенаправить в Рай не могу. Поэтому предлагаю сделку. Ты будешь работать на меня, взамен получишь неприкосновенность и свободное перемещение по Аду. Чимин продолжает молчать. Только взгляд его направился в тот самый ковер. Он пытается осмыслить для себя пару вещей. Чонгук не торопит его с решением. Пак же пытается смириться с мыслью, что по-другому его в покое не оставят. Возможно, он вольется в жизнь Пустоты и сможет провести свою Бесконечность в радость. - Что от меня требуется? - задает тот вполне уместный вопрос. - Иди сюда. - зовет того Чон, подводя к Всевидящему Оку. - Здесь я наблюдая за смертными и грешниками, которые уже попали в Ад. Отсюда я имею влияние на всех, кто у меня в подчинении. Моя задача как Повелителя Ада искушать и давать человеку любой повод при смерти попасть ко мне. Все, что тебе надо будет - каждый день наблюдать за людьми и подбрасывать им какие-то испытания судьбы. Идет? - Я не совсем понимаю, мне что, из головы брать эти "испытания"? - Чимин переводит взгляд на альфу, что комфортно уселся в кресле. Тот щелкнул пальцами и в его руке появилась огромная книга. Он протянул ее Чимину и омега смог оценить ее на вес и по размеру. - Перечитай Божьи Заповеди. Любой ценой старайся делать так, чтоб смертные нарушали Его законы. - ухмыляясь, объяснил Чон, после чего коснулся ладонью Шара и Чимин смог увидеть на нем Юнги. Да еще и не одного - в их доме крутился какой-то новый омега. Он был гораздо симпатичнее Чимина в каком-то плане, взгляд был добрее, внешность милее, по лицу видно было, что тот послушнее и миролюбивее. - Это Тэхен. Бог послал его душу на Землю недавно, чтоб заменить тебя. Уж он-то точно не будет выделываться и даст Юнги потомство. - Чонгук давит на эмоции и Пак подходит ближе. Его брови нахмурены и взглядом он готов испепелить нового омегу Мина. Тэхен шел по рынку в поисках продуктов для сегодняшней трапезы. В его карманах было достаточно монет, чтоб купить овощи, поэтому он с уверенностью подходит к торговцу с овощами и выбирает лучшие продукты. Чонгук щелкает пальцами и из кармана омеги пропадает половина всей суммы, от чего тот теряется, когда видит, что ему нечем оплатить товар. - Смотри, я поставил его перед выбором - украсть товар, обмануть торговца или уйти домой ни с чем. Как думаешь, что он выберет? - объясняет Чон, указывая на шар. Чимин внимательнее смотрит, пытаясь предугадать действия омеги. На его месте Пак бы обманул торговца, пытаясь заговорить словами. Но Тэхен, улыбаясь, извиняется перед альфой в фартухе и уходит домой ни с чем. Настроение у того испорчено, ведь он был уверен, что денег ему хватит на все. - Видишь, какой крепкий орешек. Не пошел на поводу у дьявола. - улыбается Чон, встав с места. - Ты можешь приходить к Шару в любое время, только не откладывай работу на потом. Подталкивай людей на злые поступки хотя бы два раза в день, этого будет достаточно для начала. Но не смей читать архивы и свитки у меня на столе. Поверь, тебе сильно не поздоровится. Чимин кивает головой, принимая такой расклад событий. И ему бы очень хотелось узнать, где он сможет жить в свободное время, но как-то неудобно задавать этот вопрос. Чонгук будто бы прочитал его мысли. В кабинет входит Хосок, лучезарно улыбаясь Чимину. Пак удивляется, когда видит ангела, что проводил его сюда. - Ах да. Хосок проведет тебя в твою спальню и выдаст распорядок твоего дня. - заканчивает Чон тем, что махает Хосоку рукой и тот выводит Пака из кабинета. Чон возвращается за свой стол и устало трет виски. Ему не требуется сон так, как человеку, но в последний раз он отдыхал от работы тогда, когда мать Люцида только-только подарила ему жизнь.