saint hell.

Хосок является единственным ангелом, который когда-либо спускался в Ад. Его история очень запутанная, но заслуживает огромного уважения, ведь ни один человек и ни одно волшебное существо не смогло бы проявить такую огромную силу духа, как он. Если бы можно было описать человека одной поговоркой, то это была бы «Друг познается в беде». Однако от поселения в Аду он получает куда больше привилегий, ведь является сторожем Ворот как со стороны Ада, так и со стороны Рая. Каждый день он перебирает огромную кучу бумаг и досье о каждой умершей душе, чтоб дать оценку ее жизни – если человек оставался безгрешен, его отправляли Наверх, а если при жизни он часто творил злодеяния – опускался Вниз. Ему также известно о причине смерти человека, поэтому очень часто это играло огромную роль в оценке, ведь если смертный пожертвовал жизнью на благое дело, ему могли простить пару грешков. Прямо сейчас Хосок находится в своем личном кабинете, урытый бумагами сверху донизу. Свитки все поступают и поступают, волшебный механизм сортирует их на категории: пожилые люди, взрослые и дети. Чон всегда первым делом обращает внимание на детей, ведь именно они вызывают у него больше жалости – нерасцвевшийся цветок жизни всегда выглядит грустно, понимая, каким он мог быть красивым в будущем. Вот и сейчас ангел оторвался от всех своих дел, когда увидел, как конвеер подкинул ему досье на ребенка. Распечатав его, Хосок принялся внимательно вчитываться в характеристику человека. К слову, она не понравилась ему с того момента, как в графе «возраст» вычитал «один месяц». Глаза расширялись все больше и больше, когда опускался взгляд ниже, но когда тот заметил причину смерти, в горле встал ком. Неожиданно руки задрожали, а мысли перемешались. Не оставалось ничего больше, кроме как бежать к Чонгуку и узнавать, что произошло. В кабинете Чонгука было как обычно тихо, но это тишина вовсе не была успокаивающей. Между Чимином и Чонгуком будто пропасть образовалась. Чимин тихо сидел в кресле перед Оком, изредка всхлипывая, а Чонгук смотрел на огромную картину на стене. Нет, он не рассматривал ее детали, он просто тупил взгляд и обдумывал произошедшее до тех пор, пока не осмелился нарушить тишину. - Все в порядке, - начал тот. – Это побочка от зелья. Ты теперь демон и твоя натура хочет себя проявлять, а ты просто еще не научился ею управлять. Слова Чонгука звучали как утешение и для омеги, и для него самого. Чон знает много случаев на своей памяти, когда демоны убивали смертных, и этот – не исключение. Ничего страшного в этом нет ни для кого, кроме того, что Правителю придется лично писать отчет Серафимам о содеянном его подчиненного, но сейчас ситуация немного отличается. Произошедшее ставит под удар секрет Чимина о смене сущности, а у самого Чонгука могут быть огромные проблемы из-за того, что именно он провернул этот фокус с омегой. Сам же Чимин ничего не отвечает. Ему сложно мало от того, что он ребенка убил, так еще и от того, что у Чонгука проблемы будут. Альфа подходит к нему ближе, сзади кресла становится и руки на плечи кладет, глядя на Око, в котором Пак наблюдал, как бегает и рыдает все семейство Кан. У Пака от такого жеста внутри все перевернулось и вывернулось наружу. Он боится, когда к нему касается альфа, тем более такой могущественный, как Хозяин. Омега поворачивает заплаканное лицо на мужчину, а тот ловит его взгляд. Сказать по правде, Чонгук – единственный альфа, которому Чимин верит и которому доверяет, но он пока не готов к тому, чтоб с ним тактильно взаимодействовали. Он боится попросить убрать руки ибо очень благодарен Чону за все, боится оскорбить его этим, но, кажется, альфа сам все понял. - Прости. Я хотел просто поддержать тебя. – отвечает тот на его взгляд, отходя подальше. Пак благодарно вздыхает, откидывается на спинку кресла и снова на шар смотрит, пока Чонгук не выключает его. В этот момент в кабинет врывается Хосок с бумагой в руках, в глазах горит испуг и он оценивает обстановку в помещении. - Чонгук! – громко обращается он, подходя ближе. - Я все знаю. Я видел. - Чимин, что ты натворил! – Хосок тон повышает, нависая над омегой, но Чонгук его мягко за плечо отводит. - Хосок, мать твою, успокойся! Это не твои проблемы, я решу их сам. Проведи душу в Рай, Серафиму скажешь, что у Чимина душа не обрела покой, но я лично решу эту проблему. – подводит итог Чонгук, чем немного успокаивает ангела. И только парни сводят свое внимание с омеги друг на друга, как тот резко начинает болезненно стонать, сгибается пополам и за глаз держится. Чимина пронизывает страшная боль, в голову будто молотом бьют, а глаз страдает от спазмов и болей. Чон опускается перед ним на коленях и насильно отрывает омежью руку от глаза. Владыка и сам с интересом рассматривает все это: глаз омеги начал кровоточить, а сквозь него образовался черный шрам. - Чонгук, проследи, чтоб он не трогал глаз руками, я за знахаркой. – сообщает альфа, быстро покидая кабинет Хозяина. Сам Чонгук лишь подходит к омеге и на корточки присаживается, его руки в своих сжимает, чтоб не дергался. - Прости, что снова касаюсь тебя, но сейчас тебе нельзя касаться глаза. Просто вдохни и выдохни, не думай про боль. - Что это?! Что со мной происходит?! – Чимина разрывает от боли, его тело дрожит, но он правда старается терпеть. - Твоя душа становится озлобленной. У каждого живого существа есть душа, даже у демона. Будешь убивать людей – душа станет озлобленной, ты сойдешь с катушек и Серафимы отправят тебя в Город Забытых, о тебе никто не вспомнит и ты будешь вечно скитаться в пространстве остановленного времени. Шрамы будут появляться каждый раз, когда будешь убивать, особенно если убьешь демона или ангела. Когда оба твоих глаза станут черными, знай, что дороги назад уже не будет. Чимин наконец-то перестает кричать, ведь теперь все его мысли с боли переключились на осознание того, что он может стать злобным духом, чего допустить он не хочет. Пак поджимает нижнюю губу, когда осознает, что Чонгук не ругает его, не пытается доказать его вину, а просто успокаивает и предупреждает, пытается помочь. Удивительно, но сам Создатель Ада добрее к нему, чем бывший муж, которого создал Бог для примера обществу. Эти мысли позволяют Чимину замыслиться о многом. Его взгляд теплеет, а губы расслабляются в легкой улыбке. Нет, уже не больно, от боли осталось только легкое чувство сдавленности глаза. Чонгук на мгновение тоже позволяет себе по-доброму улыбнуться омеге, но буквально моментально стирает улыбку с лица, возвращая себе сдержанный вид. Пак успел ее словить. Но их момент прервали, когда в кабинет забегает ведьма-целительница с ангелом. Владыка отскакивает от омеги как от огня, будто ничего не было, а ведьма ближе подходит и рассматривает лицо. Ее лицо было темное, будто обугленное, все покрыто старыми морщинами и ужасными родинками, смотреть было страшно, особенно когда она чуть ли не впивается своим лицом в глаз Чимина. Внимательно осмотрев его, она говорит все то же, что сказал ранее альфа, только кроме этого дает в сосуде отвар из трав, которые снимут боль. Омега благодарит ее и сразу же лекарство принимает. Хосок уже провожает бабушку из кабинета, как та вдруг останавливается и к омеге поворачивается. - Ты знал, что ты убил свое дитя? – загадочно спрашивает та, от чего у всех глаза на лоб полезли. Чимин поперхнулся отваром и глазами захлопал. - Нет, это не мой ребенок. Это был сын семейства хозяев торговой гильдии, я даже не был с ними знаком при жизни. – шокировано отвечает тот, стараясь собраться с мыслями. - Он был рожден в твоем чреве, Чимин. Зайди ко мне завтра, как на Земле настанет полночь. После этого фигура скрылась за дверью. И Хосок, и Чимин переглянулись, одарив друг друга непонимающими взглядами. Кажется, в этой комнате все понял только Чонгук, который задуманно уставился взглядом в ковер. Он попросил омегу уйти в свою комнату и принять ванную, успокоиться и лечь отдыхать. Чимин получил незаслуженный выходной завтра, но это отличная возможность наведаться к ведьме, чтоб узнать, что та имела в виду.