saint hell.

Голову поражает сильная боль примерно в зоне макушки, будто кто-то огрел её чем-то тяжелым, нещадно добивая с утра, чтоб альфа наверняка не проснулся и не смог подняться с кровати. В горле сушит так, будто его морили жаждой и он вот-вот умрет от обезвоживания. Кажется, что все жизненные показатели в момент ухудшились, не давая надежды на возможность улучшения собственного состояния, но мужчина находит в себе силы, что открыть глаза, а все потому что в голову залезла одна мысль, не дающая покоя – Пак Чимин мертв? Перед глазами – адская пелена, закрывающая обзор на местность, где находится Лорд. Пришлось приложить достаточно усилий, чтоб двинуть руками и протереть веки, после чего пелена прошла и он заметил знакомый потолок. Где-то он его уже видел, но еще не отошедшее от сна сознание плохо улавливает воспоминание. Альфа приподнимается на локтях и осматривает все вокруг: он лежал на кровати, устеленной темно-коричневой простыней, подушками в тон и одеялом с мягким ворсом; впереди – окно, вид из которого выходит на Сад Сатаны; справа от него находится зеркало, поддерживающее связь, а слева большой шкаф, тумба и письменный стол, на котором разбросаны разные бумаги, книги, чернила с пером. Он вспомнил, что это за место, ведь уже находился здесь и даже просыпался однажды – это ничто иное как комната Чимина. Совсем смутно Чонгук помнит события, происходящие после того, как он угостился чаем у старухи, вернее будет сказать, что не помнил от слова совсем, и как попал в спальню омеги тоже. Чон Чонгук потер виски и медленно встал с постели, направляясь к выходу из спальни. Возможно, его верный друг поможет разобраться с тем, что здесь происходит и как он очутился дома. Поднявшись на верхний этаж, он медленно отворил двери в кабинет Чон Хосока и застал его там. Ангел оглянулся и с нескрываемой радостью улыбнулся, поднимаясь из-за стопки бумаг и документов, которые неизменно пополняются с каждой минутой в сортировочном ящике. Ангел подходит ближе и рассматривает Владыку, пытаясь проанализировать состояние, в котором он находится. – Рад тебя видеть в здравом уме! – восклицает ангел, откидываясь спиной на ближайший стол. Чонгук смотрит на него абсолютно безразлично, будто никаких тесных связей между ними нет, и видит он друга впервые. Хосок возвращается в исходное положение, его лицо становится серьезным и даже в какой-то мере напуганным. – Ты в порядке? – уточняет тот, надеясь, что ответ будет положительным. – Я… я в порядке, но почему я здесь и что с Чимином? – взгляд альфы меняется и становится озадаченным. – Старуха вчера тебе дала какой-то отвар, чтоб ты уснул и не мешался ей, потом сообщила об этом мне и я забрал тебя домой отсыпаться, а что с Чимином я понятия не имею, - Хосок теребит в руках перо. – Но я надеюсь, что он скоро поправится. Чонгук поджал губу, улетая в свои собственные мысли ни о чем, только больше расстраивает себя тем, что произошло и ищет в себе свою вину в произошедшем, но друг лишь по плечу его хлопает, возвращая в реальность. Да, этот знак поддержки был не только у омеги и Лорда, но и у Чонгука и Хосока. Хозяин подходит к стулу, за которым обычно работает Пак, садится на него и ногу на ногу закидывает, осматривая комнатушку. – Хорошо, а как я оказался в его спальне? Вернее, почему именно его спальня? – озадаченность с лица не уходит, только больший интерес пробуждается во взгляде Владыки. – А ты был сильно против? – Хосок смеется тихо, сводя все на шутку. – На самом деле ведьма сообщила мне обо всём очень неожиданно, и я не успел распорядиться, чтоб слуги подготовили одну из гостевых спален, поэтому, раз ты стал часто ночевать у Чимина, я занес тебя туда. – Я был там всего один раз, и то не по собственной воле. – альфа начинает объясняться, будто даже отрицать явное. – То есть малыш Пак сам тебя туда затащил, а ты, Повелитель Королевства Зла, не смог противостоять его огромной силе? Вот поэтому пора бы и самому себе обустроить покои, даже если ты не часто в них нуждаешься. Чонгук молчит и никак не реагирует на утрированные слова приятеля, который пытается поднять ему настроение, но все тщетно. Голова забита явно не шутками и сейчас не до смеха, он только вздыхает и взгляд в пол переводит. – Ты сам себе врешь, Чонгук, или врешь только мне, но это так заметно, что ты влюблен в него, не нужно быть экстрасенсом, чтоб догадаться об этом. Иначе бы ты не переживал за судьбу обычного смертного, который всего лишь выполняет свои обязанности перед дворцом. Слова Хосока отдались в голове альфы словно ударом. Он давно осознал, насколько сильными есть его чувства к этому человеку, но слова близкого друга будто бы точно уверили его в этом, будто бы раньше он сомневался, а теперь знает наверняка. Потупив взгляд с минуту в тишине, он встает с места и направляется к выходу, но после останавливается и оборачивается. – Раз ты знаешь об этом, можешь мне помочь? – голос альфы кажется расслабленным, будто камень с его сердца раскололся и высвободил душу наружу. – Конечно, чем угодно. – Займись моими делами какое-то время, я хочу быть рядом с ним. Я… - Чонгук голову опускает, будто провинился в чем-то. – Я не смогу себе места найти, если не буду рядом. Хосок лишь удивленный взгляд переводит на него, задавая немые вопросы «Как? Каким образом?», но Чонгук головой кивает, уверяя его в том, что справится с задачей. Владыка лезет рукой в карман широких брюк и достает позолоченные ключи от своего кабинета, затем бросает ангелу и улыбается. – Перебирайся на время туда, кабинет в твоем распоряжении. А я поеду к старухе. Спасибо большое, друг. Ангел подходит ближе, прижимая альфу в тесные, дружеские объятья. Он хлопает его по спине в знак поддержки, а Чон в ответ обнимает его. Как бы тяжело ему ни было, Чон Хосок всегда рядом и всегда помогает, каким бы сложным не было это дело. Лорд обязан ему жизнью и всеми своими владениями, ведь настолько верных в его жизни друзей он не встречал. Попрощавшись, оба поспешили заняться своими делами. Чонгук же молниеносно усаживается в карету, и кучер трогается с места. В заветных мечтах он надеется, что сейчас попадет в старую, дряхную хижину, а там его встретит здоровый и радостный омега, кинется ему в объятья и снова забудет обратиться на вы, снова обратится к нему по имени и скажет, что у него все в порядке и он сильно скучал, но это только мечты. Лорд выходит из кареты и отправляет кучера домой, сам же продвигается в гущу леса, куда не могут доехать кони. Дорога к хижине, хоть и была прочищена, но все же поглощена природой, что раскинула корни деревьев и ветки кустов вдоль нее. Владыка попадает в хижину и проходит в домик Ведьмы. Она крутится возле котла, варит какие-то зелья, но когда замечает Повелителя, плюет в пол и своими маленькими шагами подходит ближе. – Чего пришел? Мешать мне будешь? Не проснулся твой омега еще! – недовольно возмущается та, выгоняя альфу из хижины. – Стойте-стойте! – ведьма останавливается и смотрит на него исподлобья. – Я хочу помогать. Я сделаю все, что вы скажете, и буду помогать вам во всем. Чон смотрит на старую женщину ожидающе, пока та думает, а затем неожиданно хватает его за ладонь и ведет вовнутрь назад. – Вообще-то помощь мне не помешает очень даже. – она дает в руки Лорда какую-то мазь. – Иди к нему разотри этим грудь, только чтоб аж до горла доставало! Чонгук сглатывает вязкую слюну и кивает, уходя в покои Чимина. В этом доме он становится слугой и выполнять приказы будет именно он, но Чон готов стерпеть и это, на благо выздоровления омеги. Скрывшись за дверью, он выдыхает, рассматривая человека, что лежит на кровати. Его кожа бледная, как у мертвеца, совсем потеряла свой здоровый цвет и блеск, стала сухой и кое-где даже потрескалась, образовывая сухие омертвевшие остатки эпидермиса. Губы стали белыми, словно от мороза, так же потрескались и потеряли цвет. Его глаза закрыты, но рядом с ним чувствуется такая пустая аура и безжизненный взгляд, кажется, что он даже не дышит. Лорд подходит ближе и садится на стул рядом. Это произошло только по его вине, ведь это должен был он принять удар на себя. Сжав в руках баночку с кремом, он опустил лицо в пол. – Глупый… глупый ты, Чимини, - ему сложно сдерживать слезы, он держится из последних сил. – Да не убил бы он меня! А ты… Неожиданно в комнату заглянула старуха и громко топнула ногой, возмущаясь, почему альфа не помогает ей, а сидит без дела. Чон волнительно подорвался с места и головной кивнул, пообещав, что сейчас все сделает. На деле оказалось все куда сложнее – чтоб натереть грудную клетку Пака, ему нужно как минимум снять окровавленную рубашку с него, но это выше принципов Чимина. Альфа знает, что омега против того, чтоб к его телу прикасались мужчины, а Лорд меньше всего в своей жизни хочет подорвать доверие Пака к нему, но сейчас это крайне необходимо. Прошептав тихое «Прости меня», он принялся расстегивать тугие пуговицы на рубашке, пока не освободил скованное тело от липкой ткани. Увиденное повергло его в шок. На побледневшей груди образовалось красное пятно, пришедшееся под удар волшебной сферы, которая прошла сквозь кожу и кости омеги. Чонгук только сильнее губу поджимает, жалея о том, что произошло. Он набирает немного крема на пальцы, а затем касается груди, медленно и аккуратно втирая мазь в кожу. Такая холодная, но под теплыми подушечками пальцев чувствуется медленный ритм сердца, говорящий о том, что Пак борется за жизнь. Закончив со своим поручением, он снова сел на стул рядом. Чистоплотному омеге явно неприятно крепко спать в окровавленной одежде и с этим нужно что-то делать. Щелкнув пальцами, в руке Лорда появилась нежная шелковая рубашка и штаны для сна. Владыка аккуратно приподнял спину Пака, чтоб высвободить его от грязной одежды, а затем аккуратно надел чистую. Почему-то ему показалось, что на лице омеги появилась легкая улыбка, но, долго глядя на его губы, Лорд осознал, что это всего лишь его фантазия и желание верить в лучшее. Альфа снова садится на стул и маленькую, холодную ладонь берет в свою большую, поднося к собственным горячим губам. Он ее целует, затем гладит об собственную щеку, прикрыв веки, после чего снова нежно целует и так по кругу – каждый пальчик и каждую огрубевшую косточку на ней. Спустя некоторое время в покои заходит старушка с графином и чашей какого-то зелья. Оно было слегка остывшим и его явно нужно было принять омеге. Она просит Чона аккуратно придержать Чимина под спину, чтоб жидкость не попала в легкие, и Лорд послушно выполняет. Он держит его под лопатки, облокотив корпус тела на свою грудь, тем временем ведьма аккуратно и понемножку вливает в его уста приятно пахнущий отвар из трав. Чонгук так волнительно наблюдает за ней, переживая, чтоб Пак не захлебнулся по случайности, но все проходит замечательно и тело омеги оставляют отдыхать. Старуха снова оставляет их наедине, и Лорд молча наблюдает за возлюбленным, боясь потревожить его сон, в котором тот набирается сил для борьбы над недугом. Шли часы, дни сменялись на ночи. Чон Чонгук за все время так и не вернулся во дворец, не отходя от Чимина ни на минуту. Он тщательно ухаживал за ним, переворачивая с бока на бок, чтоб не образовались пролежни, помогал принимать лекарства и проводил процедуры под контролем ведьмы. Каждый вечер приходилось протирать тело омеги влажной тряпкой, чтобы хоть немного поддерживать гигиену. Владыка регулярно кормил его перетертыми до жидкого состояния вареными овощами, дабы давать организму силы и энергию для борьбы внутри. Дошло порядком много времени, но он все никак не двигался, дыхание оставалось таким же сбитым и еле слышным. Спустя неделю альфа на мгновение потерял веру в то, что его удастся спасти, тогда ведьма строго настрого запретила ему входить в её дом и прямо утром выгнала его из хижины, разрешив вернуться тогда, когда снова поверит в чудо. Лорд действительно устал ухаживать за омегой и терзать себя в ожиданиях, он не видел дневного света уже неделю и пора бы прогуляться, восстановить силы и вернуться снова, чтоб продолжить помогать Чимину. Чон прогулялся по лесу, пытаясь найти не только жизненные силы, чтобы бороться дальше, но и какой-то позитив, ведь он больше устал не физически, а морально. На душе очень гадко, он устал от нескончаемого негатива, образ обездвиженного омеги никак не выходит у него с головы. Альфа принимает решение вернуться во дворец на сутки, принять ванную, наконец-то сытно поесть (хоть аппетит отсутствовал, изредка нужно было есть хоть что-то, ведь голод сильно влияет на работоспособность даже демонического организма). Ему нужно проведать Хосока, в конце концов, чтобы узнать, как он справляется с задачей заместителя Правителя. Альфа заходит в свой кабинет и видит уставшего Хосока, который поправляет свои очки на переносице и голову за бумагами прячет. Чон умышленно кашляет, чтоб тот обратил на него внимание, и ангел все же выглядывает из-под бумаг. Его глаза красные от усталости и, кажется, чувствует он себя неважно. – Как идет работа? – задает вопрос Лорд, усаживаясь на диван. Хосок подходит и садится рядом, скрывая собственную изнеможённость. – Все хорошо, я со всем справляюсь! – уверенно отвечает ангел. – На тебе лица нет, отдохнул бы. Сегодня я буду здесь, так что пойди и отдохни. – А как же Чимин? – Хосок с надеждой и ожиданием смотрит на Лорда. – Он уже очнулся? Но Владыка лишь отрицательно головой машет и нижнюю губу поджимает. Поговорив немного об этом, Хосок направляется в свои покои отдыхать, а Чонгук заменяет его на работе. Он сел за стол, но взгляд невольно переместился на пол, именно на то место, где случилась трагедия. Слуги уже успели навести здесь порядок и вытереть с пола кровь до блеска, но события так и лезут воспоминаниями в голову. Схватив охапку бумаг, Чон Чонгук вышел из собственного кабинета и направился за стенку – в кабинет Хосока и Чимина. Там он сел на стул и занялся своей работой. Она немного помогла ему отвлечься и забыться, пусть и ненадолго. Он постарался закончить решать все самые важные дела на ближайшее время, чтоб разгрузить друга, который изрядно измотался, пока занимался всем этим. На следующее утро Чон Хосок снова сменил Лорда, а тот отправился в хижину. Он все еще не верит в то, что Чимин сможет очнуться – после таких ударов люди не выживают, и он не сможет, но Чонгук обещал помогать и свои обещания выполняет всегда. Все та же дорога в хижину не была такой длинной, наоборот – Лорд надеялся, что она никогда не закончится, и он не сможет снова увидеть обезжизненное лицо любимого. Чон входит в дом. Здесь снова пахнет травами, которыми так искусно орудует старушка, которая прямо сейчас возится по главной комнате туда-сюда. Заметив, как альфа зашел вовнутрь, она тут же вручает в руки смесь, которой следует кормить омегу. – Чимин ждет тебя. – уверенно говорит она. – Помоги ему поесть. Чонгук махнул головой, никак не воспринимая сказанные слова хозяйки дома. Он просто направляется в покои Пака, собираясь выполнить уже привычное ему задание. Прежде, чем войти в эту комнату, он посмотрел на дверь и тяжело выдохнул – ему предстоит снова увидеть его холодное лицо. Так сложно смотреть на человека, по которому ужасно скорбишь и скучаешь. Так сложно верить в то, что он сможет жить и что снова улыбнется, как прежде. Преодолеть этот порог и открыть двери сложно. Лорд упирается лбом в деревянную дверь и глаза закрывает, пытаясь найти в себе силу и решимость. Сжав веки и сдавив собственные, он сжал ручку двери своей ладонью. Сердце так болит, так кровью обливается, что кажется, будто вот-вот альфа превратится в подобие Чимина. – Ну же, чего стоишь. Иди скорее! – его вырывает из раздумий голос ведьмы. Владыка делает еще один вдох-выдох и открывает двери. Снова тишина. Такая давящая, убивающая все внутри. Чон тихо закрывает за собой двери и подходит ближе. Сложно смотреть на Чимина, он и не смотрит. Знает, что снова не выдержит, и тогда точно слезы потекут ручьем. Чонгук не плакал всю эту неделю, сдерживал все в себе, стараясь подавить эмоции чувством собственного достоинства. «Я же альфа, альфы не должны пускать слезы» - говорил он сам себе, только эта мысль его сдерживала перед срывом. Он ставит еду на столик у стула, на котором обычно сидит, садится на него же и голову вверх закидывает – так точно слезы не потекут. Глядя в потолок, он заехал ладонью в свои волосы, поправив их. Молчит. И омега молчит. Эмоции берут верх, и он закрывает глаза. – Я так соскучился по тебе. – шепчет он, опуская голову в пол, не открывая глаза. – Я так устал бояться за тебя. Когда же ты очнешься, Чимин~и? Снова молчит. И омега молчит. Ему никто не ответит, ведь и отвечать некому. Сейчас его не видит никто, но так совестно плакать. Ему нельзя плакать, потому что он Правитель Ада, но плечи напрягаются и он резко, поставив локти на колени, закрывает глаза руками и позволяет себе пустить слезу. Одна за другой, слезы текли по щекам, но закрывающие глаза ладони не давали им капать вниз. Он так безбожно устал. Когда люди видят, как их близкие болеют, они молятся Господу, дабы тот помог болеющему выздороветь, но Чонгуку молиться некому. У него нет Бога, и он прекрасно знает, что молитва не помогает – Отец не может вмешаться в людскую жизнь, лишь сводит их с другими людьми, которые могут помочь преодолеть горе. Но Чонгуку никто не пошлет таких людей. Веры в сердце нет и верить не в кого. В своей самой глубокой вере в отцовскую любовь он разочаровался несколько тысячелетий назад. Кому верить сейчас? Надежда умирает последней, но и ее в сердце непоколебимого Лорда уже не осталось. Что-то неожиданно слегка коснулось его бедра. Касание было настолько невесомым, что поначалу Владыка подумал, что показалось, но когда чувство, что кто-то трогает его повторилось, он глянул на Чимина. Увиденное заставило его замереть. Он ужасно глупым взглядом осматривал омегу, пытаясь прийти в себя. Глазам верить сложно и он закрывает их, а затем открывает снова – на подушке все так же неподвижно лежал Пак, вот только его глаза были слегка открыты, а рука протянута к его ноге. Лорд головой трясет и над Чимином нависает, пытаясь понять, не галлюцинации ли это, но омега лишь одним уголком слабо улыбается. Открыть глаза шире не хватает сил. Убрать руку в постель назад – тоже. Мышцы успели слегка замлеть и Паку трудно управлять собственным телом, но все, что мог, он уже сделал – дал Чонгуку знать, что живой. Владыка моментально выбегает из комнаты к ведьме, сообщая о том, что увидел, но та лишь противно, но радостно смеется, толкая Чонгука в грудь. – Да я же сказала, что он ждет тебя! – громко повторяет та, прыгая с ноги на ногу. У альфы на лице нарисовалась улыбка. Адреналин растекается по крови и бьет в голову, ему так хочется прыгать и бегать от счастья, что точно навернул бы марафон вокруг хижины, но находит в себе силы успокоить бушующую кровь и возвращается назад. Он становится на колени у кровати Чимина, заглядывая в его глаза. Омеге очень сложно даются попытки улыбнуться, что уж говорить о том, что сказать что-то, а Чонгук молчит, потому что не находит больше слов. Нервный срыв заставляет его начать рыдать снова, но ему так стыдно за свои слезы, что он кладет руки на ноги омеги и лицо в них прячет, пока неконтролируемый поток слез рвется из глаз. Лорд плачет без остановки, он не может прекратить, ведь сейчас из него рвутся все эмоции, испытываемые за неделю. Пак же глаза закрывает, направляя все силы на поддерживание улыбки, которая является главным показателем того, что он в сознании, он – живой. Требуется много времени, чтоб вернуться в бесслезное состояние, но все же Лорд поднимает голову, вытирая остатки слез. Он видит, что Чимин закрыл глаза, но его лицо не выглядит таким пустым, Пак просто отдыхает. Чонгук гладит его руку, стараясь нежно вытащить из оков сна. – Я знаю, что ты отдыхаешь, но ты давно не ел, нужно восстановить аппетит. – шепчет тот, после чего Чимин снова открывает глаза. Чонгук принимает облик прежнего Лорда, стараясь держать спину ровно и показывать свое хладнокровие. Заметив, что омега не спит, он аккуратно приподнял его корпус и снова уложил себе на грудь – это их привычная поза для кормления, ведь так расслабленное тело Пака упирается в Чонгука и не падает, а свободные руки альфы могут без проблем кормить Чимина. У него еще нет сил держать самого себя и он, как кукла, просто откидывается спиной на альфу. Все тело ужасно болит, ему больно даже просто сидеть, каждое движение отдает сильной болью и ему ужасно плохо, сильно тошнит и кружится голова, но он не может сказать, что не хочет есть – попросту нет на это сил. Чонгук охватывает того руками по бокам, одной рукой поддерживая его голову, а второй держит сосуд с жидкостью в виде еды. Чимин кое-как приоткрывает рот и альфа аккуратно вливает в него эту смесь. Случайно еда начинает стекать по его подбородку, но Чон не взял салфеток, чтоб это исправить, приходится вытирать все собственной рукой, проходясь по его подбородку, от этого Чимину так смешно становится, что он пытается посмеяться, но поэтому просто давится, выплевывая все в руку альфы, который от брезгливости сейчас умереть готов. У омеги все тело от таких движений болит, но альфа лишь возмущенно вскрикивает «Ты что делаешь?!», наблюдая за тем, как в еде вся одежда Пака и он сам измазывается. Лорд ставит сосуд на стол, аккуратно укладывает Чимина обратно на подушку и фукает от того, что его руку оплевали. – Ты как ребенок! – возмущенно кричит тот, выходя из комнаты. Он идет к раковине, вымывает руки и хватает с собой влажную тряпку, чтоб отмыть омегу. Протерев его лицо, он видит испачканную пижаму. Вздохнув, он снова щелкает руками и созидает новые вещи, после чего двигается к Паку, собираясь его переодеть, но тот лишь легонько хватается пальцами за ногу Чона, стараясь ее сжать. Чимин не готов к тому, чтоб его видели полуголым, тем более альфа. Пусть он заслужил доверие, но Пак еще морально не настроился на это. Чонгук все понимает. Он снова на колени у кровати садится и заглядывает в глаза возлюбленного, аккуратно сжав его пальчики в своей руке. – Я понимаю, что тебе неловко. Прости, я переодевал и подмывал тебя, пока ты был без сознания, но в этом была необходимость. – Чон старается убедить омегу, но тот как-то расстроенно смотрит на него. – Прости, правда, но так нужно было. Я ни разу не трогал тебя для других целей, поверь мне. Чимин долго никак не реагирует, по всей видимости, думает, а затем пальчиком аккуратно шкрябает внутреннюю ладонь альфы. – Я тебя не понимаю. Моргни, если ты не против. – просит Чон, ожидая этого жеста. И Пак моргает. Сложно смириться с этим, но он моргает, разрешая ухаживать за тобой. Он глаза закрывает, чтобы не бояться, и просто ждет, когда его переоденут. Чонгук же медленно и аккуратно делает это, стараясь лишний раз не трогать его тело. Переодев его, он выходит из комнаты, оставляя Чимина отдыхать и набираться сил. Все самое сложное позади, осталось лишь совсем немного подождать.