Закончу с тобой

— Ты знаешь его. Питер замер. — Что? — он отступил назад, дальше и дальше от стеклянного стола. — Ты знаешь Человека-Паука, Питер. — Не понимаю о чём ты, Гарри. Озборн ткнул пальцем в газетный снимок. Очень знакомый снимок. Питер сглотнул и натянуто улыбнулся. — Не ври мне про объектив только, — Гарри и заговорить ему не дал. — Ты его знаешь, иначе бы не нервничал. — Если бы и знал, что с того? — Питер чувствовал, как холодной змеёй ползет по позвоночнику тревога. — Не думаю, что Человек-Паук выдает склянки с кровью всем встречным. Гарри смял газету. Снимок, которым Питер по праву гордился, пошёл некрасивыми складками. Как будто треснуло зеркало, в которое он смотрелся. — Остынь, Гарри, — Питер выставил вперёд ладони, словно успокаивая раненное животное, обещая не причинять вред. — Скажи мне, где он. Питер не ответил. Он отступил ещё, упираясь в стекло. Опора помогла ему немного прийти в себя. — Я бы сказал тебе, если бы знал. Слегка наклонив голову, Питер всмотрелся в лицо друга. Тот и правда выглядел хуже, чем в их последнюю встречу. Скулы болезненно заострились, лицо похудело. Единственное, что осталось неизменным — ярко горящие голубые глаза. Сейчас в них полыхала лишь злость. — Почему ты нервничаешь, Пит? — Гарри подошёл почти вплотную. Он был сильно ниже, но смотрел с явным превосходством. — Почему ты всегда так нервничаешь? На набережной перемахнул через ограждение, когда зашла неловкая тема, а куда ты денешься здесь? Прыгнешь в окно? — Гарри все сильнее распалялся, его стиснутые в кулаки руки лихорадочно дрожали. — Может, именно так ты и познакомился с Человеком-Пауком? Избегал разговора, а от смерти спас супергерой? — Гарри, успокойся, — Питер стиснул плечо друга; нервная дрожь тут же передалась. — Ты только и пытаешься, что заткнуть меня, — голос Озборна так и сочился едкостью, словно отравляя пространство вокруг. Питеру казалось, что он задыхается. — Но я умираю, Пит. Ты понятия не имеешь, насколько это страшно. У Питера в ушах набатом прозвучали последние слова дяди Бена. Стиснув зубы от накатившей тоски, он лишь притянул Гарри ближе, сжимая плечи друга в неловком объятии. Наклонившись, прошептал на ухо: — Я его найду. Я не позволю тебе умереть. Гарри вскинул голову. Они были слишком близко — Питер мог в подробностях разглядеть оттенок глаз Озборна, эту океаническую гладь, тот цвет, что бывает лишь в штиль. Это было обманом — внутри Гарри клокотал настоящий десятибалльный шторм. — Если я сдохну, я и его с собой заберу, — горячечно зашептал Озборн, прикоснувшись к язве на шее. Питер избегал смотреть на рану — проще было притворяться, что ее не существует. Однако тут он протянул руку, но так и не дотронулся. Гарри вздрогнул. — Я постараюсь. — Питер бы отступил, чтобы прервать неловкость, но сзади было стекло, поэтому он быстро заговорил, стремясь заполнить тишину, — но кровь. Это слишком ценная вещь, чтобы ей попусту разбрасываться. Да и тайна личности, это очень важно. Особенно для Человека-Паука. Гарри отошёл сам. Момент близости был потерян, и Питер даже почувствовал странное сожаление. — Тайна личности, говоришь. Плевал я на тайну, я жить хочу, черт возьми. Он злился. Общая бледность лишь ярче подчеркивала ярость, искривившую тонкие губы в усмешке. — Ты, Пит, высоконравственный мудак. Почему ты заботишься о каком-то паршивом Пауке больше, чем о собственном друге? Гарри выпалил это на одном дыхании. И вдруг замер. Питер замер тоже. С ужасом он смотрел, как по лицу друга расползается понимание. Сначала расширились глаза; оттенок голубого словно стал ещё ярче, хоть это и было невозможно. Дрогнули губы в неверии, дернулся острый кадык. — Ты, — Гарри произнес это тихо, но все остальные звуки перестали существовать для Питера. Только негромкий, полный ярости и узнавания голос. — Это все ты. — Что я? — никогда ещё в жизни Питер не хотел, чтобы Гарри ошибся. — Ты Человек-Паук, Пит. Только не трать силы на очередную ложь. — Сам-то веришь в этот абсурд? — сердце Питера стучало слишком громко, так, что по всему зданию слышно было, наверное. — Я ненавижу тебя. Гарри опять приблизился. От него искрило гневом и чем-то ещё, чем-то опасно-притягательным. Он был подобен умирающему величественному зверю, которого боятся даже в последние минуты жизни. В следующую секунду Гарри схватил Питера за шею, пальцами зарывшись в жёсткие волосы на загривке, не позволяя прервать зрительный контакт. — Я, — размеренно произнес он, наклоняя Питера к своему уровню, — ненавижу тебя, гребанный мудак. Питеру не было страшно. Почему-то он подумал о том, что лучше бы Гарри носил солнцезащитные очки постоянно — лишь бы не видеть этих пронзительных злых глаз. А потом Гарри потянул его за волосы, заставляя болезненно зажмуриться, и тут же, не дав опомниться, поцеловал. Питер опешил. Это даже не было настоящим поцелуем. Гарри отчаянно вгрызся в его сжатый рот, языком пытаясь протолкнуться меж зубов. Питер чуть было не отпрянул, но Озборн вдруг оставил свой натиск. Секундная передышка не дала Паркеру опомниться, и тут Гарри укусил его за нижнюю губу. Резкая боль охватила Питера. Не сдерживаясь, он оттолкнул Озборна так, что тот рухнул на колени. В немом шоке они уставились друг на друга. Рот Гарри был перемазан в крови. Не отдавая себе отчёта, Питер дотронулся пальцами до прокушенной губы. Теплая жидкость сочилась ему на подбородок. Гарри вдруг улыбнулся и облизался; розовый длинный язык собрал всю кровь с губ. Это зрелище что-то неожиданно всколыхнуло в груди Питера — Гарри был болезненно безумен и прекрасен. -У тебя вкусная кровь, Пит, — прошептал Озборн, все ещё стоя на коленях. Не понимая, что делает, Питер тоже опустился на пол, мягко дотронулся до щеки друга. Тот подставился под нехитрую ласку с такой же охотой, как дворовой кот. Питер подался вперёд, сокращая расстояние, легко дотронулся губами до искривленного в ухмылке рта Гарри. Тот замер, словно раздумывая, но тут же коротко вздохнул. Его пальцы снова зарылись в беспорядочно лежащие волосы Питера, притянули того ближе, заставляя чуть ли не столкнуться лбами. Нежного поцелуя не вышло; Гарри сразу перехватил инициативу, подтащил Питера за бёдра, крепко вцепился. Они лихорадочно сталкивались языками и зубами, не в силах поделить власть. Питер нерешительно сжал ткань пиджака Гарри, наверняка чрезмерно дорогого. Гарри же сантиментами не страдал — отрывисто погладил колено Питера, скользнул выше, сминая полы чёрной рубашки. Возбуждение с головой захватило их. Питер задохнулся от этой уверенности на грани фола. Гарри, не медля, разорвал поцелуй, ткнулся носом Питеру в шею, длинно провёл языком по ключицам. Их обоих бросало то в жар, то в холод, и сильно трясло от напряжения. Гарри стянул пиджак, чуть откинулся назад, позволяя Питеру оседлать его бедра, притереться ближе. Они одновременно резко выдохнули; Питер почувствовал, как горячечный румянец заползает на его шею. Для Гарри это было сродни сигналу. Он тут же подался вперёд, прикусил нежную, подёрнутую красноватым оттенком кожу. Питер от неожиданности коротко простонал. — Сделай так ещё раз, — пробормотал Гарри, прежде чем снова поцеловать Паркера. Озборн отбросил приколотый к брюкам Питера ненужный бейджик, завозился с ремнем. У Питера же в голове была одна блаженная пустота. Но потом по спине опять скользнул холод тревоги. Он замер, и Гарри непонимающе остановился тоже. Через считанные секунды раздался сигнал служебных сообщений. Только сейчас Питера прострелило осознанием — у кабинета были стеклянные стены, а под потолком наверняка таились камеры. А они тут… Они оба подскочили, лихорадочно поправляя одежду. Питер прикоснулся к шее, на которой расцветал засос. — Господи, — он взглянул на друга, но тот уже был холоден и собран. Ничего общего с парнем, который сначала укусил его за губу, а потом пытался разложить прямо на полу. — Что-то со службой безопасности, — заключил Озборн, взглянув на экран. — Оставайся здесь, я разберусь и закончу с тобой. Гарри вышел, забыв свой пиджак. Питер поёжился. Что значило это «закончу с тобой»? Раскрытая тайна Человека-Паука или… то, чем они здесь занимались? Не желая проверять, он вышел из офиса, удостоверившись, что поблизости никого нет. В спешке покинул здание по служебной лестнице и ещё долго не мог успокоиться, добираясь до Квинса. В голове была лишь одна мысль. И как теперь ему вести себя с Гарри?