They're only human

Вэй Ин ищет Киру. Просто так люди не умирают. Лань Чжань тем более. Не мог его поезд сбить. Это Лань Чжаня, который на мигающий зеленый дорогу не перебегал ни разу. Да еще на работе, при исполнении. Это позор какой на голову семьи Лань, такое задание важное — и на рельсы. Под колеса. Вэй Ин хоронит мужа в закрытом гробу. Это Кира. И что, что не сердечный приступ. Лань Чжань ведь за ним следил. За семейкой Цзинь. А в этот день — за Цзинь Гуанъяо. Это не докажет. Только наводку даст. Что не Цзинь Гуаншань и не Сюаньюй. А может и кто из них — надо мотивы копать. Надо в каждое личное дело залезть, каждого к стенке припереть. Не может быть, чтоб хоть у одного рыльце не в пушку. А у кого и руки в крови — и хорошо, если один такой. Вэй Ин не может сидеть и ждать. Она агент ФБР! Не дурочка какая-то! Подумаешь, года два не работала, потому что Лань Чжань… Потому что Лань Чжань — мудло! О покойниках плохо нельзя, но пусть с ней кто поспорит! Ни одна мразь ей не скажет теперь, что расследовать опасно и «дело не бабское». Никто теперь дома не запрет, потому что Юаню кто-то после школы должен поесть готовить. Парню шестнадцать! Никаких Цижэней теперь. Никаких Сиченей с их уговорами. Никаких ссор и споров по мелочам. Можно все что хочется. И даже чуточку больше. Вэй Ин вытирает слезы Юаню. Это она пародию на мужа потеряла. А он — отца. Самого настоящего. Родного. Любимого. Она не помнит Вэй Чанцзэ. А дядя Цзян ей вчера звонил. Ей не понять. Никогда не понять, как бы ни хотелось. Она и не хочет, совсем не хочет! Но все равно обнимает Юаня. И шепчет «я понимаю». У них маленькая разница. Ему шестнадцать. Вэй Ин двадцать три. Лань Чжаню… было тридцать шесть. Было. И навсегда будет. Вэй Ин нужен Кира. Любой ценой. За себя она ему спасибо скажет. А за Юаня — плюнет в лицо. За всех тех, кто уже наказан был — пнет как следует, искры чтоб полетели из глаз. За тех, кто смерти не заслужил — выбьет челюсть. За всех-всех-всех — найдет. Найдет и добьется, чтоб казнили. А не добьется — казнит сама. Юань уходит в школу. Заплаканный и уставший. Но уходит — потому что отец учил. «Учеба превыше всего, иначе будущего не будет». И плевать теперь на все. Вэй Ин достает удостоверение. «Агент первого класса. Временно — отставка по причине опеки». И сжигает его над плитой. Воняет ужасно. Но Кира не должен знать. Вэй Ин хочет жить. А Кире двух примет за глаза. Лицо при всем желании не спрятать никак. Но имя она сотрет. Ни одного документа не останется пусть. Даже свидетельства брачного остаться не должно — Кира читать умеет. Если б и не умел, не остановился бы. Паспорт. Старый студенческий. Проездная карта. Страховки, бумаги на машину. Ничего не останется. И проветрить квартиру теперь. Вэнь Нин фальшивки достать обещал. Вэй Ин больше не Вэй Ин. У нее теперь куча имен. Даже мужской паспорт есть. На имя Ваньнин. Она хватает что-то наугад. И только в метро читает, что это паспорт на имя Сяо Цюань. У нее в свое время замдекана в унике так звали. Наверное, А-Нин помнит, она ему все студенчество про эту вредную тетку распылялась. То ей не нравится, это не так, и в деканат зайди после пар, потому что староста ей не нравится. Вэй Ин выходит возле штаба ФБР. И заявляет с порога на входе: — Мне нужен Эл. По делу Киры. Никто не хочет пускать. Никто и слушать не желает незнамо кого. Приперлась тут, да возникает еще! Скажет ерунду сущую, великого детектива от дел оторвет. А он там, вообще-то, гадает, как Киру поймать. — Госпожа, вам помочь? Чем могу быть полезен? Парень. На вид лет двадцать. Красивый, смазливый даже. Приятный. Вежлив до сладости. — Вы Эл? — с надеждой. — Увы, — улыбается приторно. — Но могу организовать вам встречу, — руку протянул. — Цзинь Гуанъяо. — Сяо Цюань, — твердо. Рука в кармане сжимает паспорт. Не факт, что Гуанъяо этот — Цзинь Гуанъяо на самом деле. Не ей одной умирать неохота совсем. — Не хотите прогуляться, госпожа Сяо? — смотрит в глаза прямо. Почему-то от его взгляда холодеет внутри. — Вы расскажете мне, как достучаться до Эл? — нетерпеливо. — Конечно, госпожа Сяо, — почти нежно. — Пойдемте со мной. Они недолго гуляют, полчаса где-то. И все полчаса допрос. Что да зачем, да как, да почему. Как заподозрили, что случилось, почему Эл именно. Вэй Ин не говорит. Увернуться от ответа несложно. Только одну фразу бросает, чтоб понял — она всерьез. — Кира убивает не только с помощью сердечного приступа. Гуанъяо удивлен. Даже больше — любой ценой узнать хочет, как она до такого дошла. Но отвечают ему все одно: — Расскажу только Эл. Дальше он решит сам. Останавливаются. — Я вас к нему проведу, — не поднимая глаз, достает из кармана листок. — Только покажите ваш паспорт. Или права, тоже подойдет. Вэй Ин не боится. А-Нин еще не подводил. Ни в расследованиях, ни в налоговой, ни в ФБР. Гуанъяо пишет. И смотрит на часы. Пять секунд. — Следите за временем? — смеется Вэй Ин. Нервно. Что-то случится. Пятнадцать. — Обещал встречу, — улыбка. Снова. Хитрый лис. — Не берите в голову. Тридцать. — И все-таки? Сорок пять. — Потому что… — задумался. Не больше, чем на миг. Пятьдесят пять. — Я Кира. Шестьдесят. Минута. — Дать вам телефон представителя Эл, госпожа Сяо? — Я ведь за ним и пришла, — теперь черед Вэй Ин улыбаться. — Запишите тут, господин… Дрожь прошибает. Кира. — …господин Кира.