От Санта Клауса, с любовью

— Итак, пидорас, пидор два и пидор три. Всё с собой взяли, ключи и деньги не забыли? И… да, Мугивара? — Вообще-то в слове «пидорас» нет слова «раз». Ло смотрит отрешённо, с монашеским терпением гадает, что более абсурднее — неожиданно поумневший как по новогоднему чуду Мугивара или излишне заботливый Дофламинго (хотя последнее звучит как кошмар). Но как не смотри, его жизнь давно стала пеленой сюрреализма — с того самого момента, как он согласился нацепить этот убогий праздничный колпак с самодельным помпоном и чешущуюся бороду на морду в придачу. — Доффи, всё будет хорошо. Я довезу Ло и Луффи, а затем заеду в магазин за вафлями. — И кремом. — И кремом, — Коразон хлопает брата по плечу и смотрит с искренним, хрупким доверием, которое как туфелька Золушки разламывается со следующей фразы Дофламинго. — Приглядите за ним. Ло кивает, подставляясь под прохладные руки Луффи, скользящие под бородой почти блаженным облегчением. Тот трёт выступившие царапины, до слащавого треплет щёки и чмокает в подбородок, заставляя Дофламинго скривиться. — Либо вы уже свалите, либо свалю я — блевать. И, пожалуйста, не спалите ничего, — Дофламинго захлопывает дверь перед их лицами, и Ло кажется, что он даже слышал мольбу и слёзы в голосе отчима, а, казалось, ещё более мерзкой эту сцену не сделать. — Да ладно, как в прошлом году точно не будет! — встревает Луффи, разменивая собственную на бороду Ло, чтобы его изнеженный Санта Клаус не настрадался раньше положеного и не из-за его-то проделок, а из-за куска стрёмной мочалки. Они оба стоят и переглядываются, выглядя до нелепого по-дебильному. Ло хочет то ли плакать, то ли смеяться, но больше всё-таки выпить, при том, что завязал ещё когда перепил в первый раз. Но встретив Луффи завязал снова — себе верёвку на шее и сдавил, прыгнув из окна прямо в огромную такую яму и ударившись шибко головой, раз посмел в него потом и влюбиться. Но любовь есть любовь, а вот в какой момент своей жизни Ло избили настолько, чтобы соглашаться играть Санта Клауса для ребёнка он не помнит. Но что-то скребещущееся внутри щебетало, что и обсуждения его переодевания из обычного клоуна в новогоднего не было. Луффи не спрашивает — делает так, что приходишь в себя только под хлопьями снега с обмороженной задницей. Коразон хлопает в ладоши, привлекая внимание своих голубков, а то уже неловко стоится третьим лишним в таком предпраздничном любовном напряжении. И достаёт из кармана ключи, прокручивая на пальце, направляется к припаркованной на дороге машине Доффи, но так и не дойдя с хрустом — лишь бы снега — падает, чудом не на машину, иначе бы падал уже на колени пред братом. — Осторожнее! — кричит Луффи и спешит за ним, поскальзываясь на льду. Ло не успевает обернуться, как на всю улицу раздаётся звон сигнализации, да ещё и мерзкой, заедающей. И, закрыв уши, прикидывает, не поздно ли расстаться с Луффи и уйти смотреть новогодние попсовые концерты, нарезая салаты для Детки Пять — но свой шанс ты потерял ещё в старшей школе, когда признался первым, Ло, поэтому будь мужиком и страдай.

***

— А твоя борода настоящая? — А твоя? Ло переглядывается с невысокой девчонкой, поедающей мороженое. Это уже десятый раз, когда у него подобное спрашивают и — видит Иисус — он пытался. Но если ещё хоть раз уточнят это, то неважно ребёнок или взрослый, этот человек полетит прямиком под лёд ловить рыб и искать уголь себе в подарок. Девочка доедает мороженое и с криками бросается к матери о том, какой Санта плохой и оскорбил её. Ло хочет добавить, что никакой Санта не причём и единственное, что её оскорбило — природа, но прикусывает губу, видя как Луффи наконец переступает порог магазина с Кора-саном. — Купил? — Да, — Коразон выставляет вафли, хвастаясь ими, как своим самым большим достижением в уходящем году и Ло почти готов пустить мужскую скупую и похлопать его поддерживающее по плечу, да руки в такой дубак лень вытягивать. — Не ты, я говорил с Мугиварой. И ты забыл крем. — Точно! Тот, спохватившись, бросается обратно в магазин и Ло провожает его со вздохом, ехидно сощурив глаза. — Ты мог не говорить, — Ло картинно закатывает глаза на откровенный и возмутительно наглый намёк на его плохой характер от самого Мугивары Луффи — проблемы всего города, если не страны. — Знаю, но пусть это будет моим новогодним хорошим делом, чтобы Санта решил, что я хороший мальчик и принёс под ёлку билет до Гавайев. Ло замечает краем глаза направляющуюся к нему девочку с матерью и хватает Луффи за руку, стараясь удалиться подальше без объяснения волнения за собственный обмороженный зад. Благо, Луффи не будет уточнять причины поведения — храни его Бог. А хотя нет, Богу нельзя, Ло сам сохранит, а всякие Санты и Боги могут идти к чёрту. О, ну всё — здрасьте, приехали, уже мозг обморозил. — Разве ты веришь в Санту? — смеётся Луффи и Ло щурится, разглядывая его лицо насквозь, взглядом ковыряясь в мышцах и органах — на врача идёт всё-таки — чтобы понять кое-что. — С каких пор ты такой дерзкий? — Я не знаю, что это значит. — Врёшь, я по лицу вижу. — У меня на лице борода. Ло останавливается и почти с детским ворчанием отпускает тёплую ладонь. Щёлкнув Луффи по носу, он получает возмущённый вздох, гордясь своим мелким хулиганством, и указывает пальцем на дом напротив, скорее пряча руки по карманам. — Этот? — О, да! — Луффи торопливо хватает мешок и проверяет, всё ли на месте прежде, чем кинуться к зданию, но замирает у самых ворот. — После вас. — Передай Чёрной Ноге-я, что ваше время общения сокращается, он плохо на тебя влияет. — Плохо на меня влияет голод, так что давай побыстрее со всем покончим и поедим, — Луффи тянется, одаривая его озорной ухмылкой — вот мерзавец невозможный, но, чёртяга, какой же любимый.

***

В доме О-Тамы по-домашнему тёпленько, пахнет коричным пирогом с шоколадными крошками и вазы стоят — розовым деревом тянущиеся к потолку. На стене висит меч, надетый в искусно вырисованные саи и Ло бьёт Луффи по рукам, не давая того коснуться, попроказничать. Тама — девочка-бомбочка — невозможная прямо как Луффи, озорная и шебуршащая тут и там. Но Ло признаёт где-то в глубине, что отвращения как к другим детям к ней не испытывает, пусть в первую их встречу Луффи буквально разрушил магазин с Зоро и притащил эту девчонку на руках, всучив Ло, пока тот пытался ахеревши осознать, когда успел стать отцом. Но, что более прекрасно — Тама не стала спрашивать, какого чёрта Сант два и один из них слишком смахивает на некого знакомого ей дурака, наглейшую из обезьяньего вида и тянущую сейчас свои лапы к печенью и молоку. Она принимает всё должное и радостно вьётся вокруг так, что к Ло вновь подступает тошнота. — Где мой подарок? — Точно, подарок, — наконец усмирив пыл голодного Санта-парня, Ло откашливается в кулак, чтобы подобрать подходящий голос, но звучит по-прежнему как нарик из переулка, который сейчас будет подгонять лишь снежную пыль. — Для начала, чтобы получить подарок, Санта… Санты должны знать, что ты хорошо себя вела. Расскажи о своих хороших делах. — Конечно! Позавчера я помогла своей подруге расчистить снег, потом мы выгуляли её пса и чуть не заблудились, но нас нашла тётя Ямато и выбила дурь из странных парней, которые хотели с нами что-то сделать плохое, хотя я не поняла что. Она такая крутая, прямо как братик Луффи! Тама болтает много-много на одном дыхании, сбиваясь и начинает сначала, но Ло выслушивается. не прерываясь. Это до озорного забавно — как с Бепо и Чоппером, но не как с Луффи. То, что тот иногда несёт Ло даже не понимает, но всё равно слушает, пытаясь по-своему вникнуть, даже в откровенный дружеский бред. Потому что до чудного пересахарено любит этого дурака, до греющего под рёбрами, когда он говорит-говорит и до вспыхнувших фейерверков, когда он смеётся. И просто любит, даже не обязательно за что-либо. Фу, как банально, скажешь Луффи — помрёт от счастья и отвращения. Стоит вспомнить лучик, как нагрянет солнышко — и уткнётся ему в плечо, потираясь носом, тычась по-звериному сентиментально. — Вытираешь об меня молоко? — шепчет Ло, прекрасно зная ответ по невинному выражению избалованного лица и сомкнутым в трубочку губам. — Дурак. Ло вытягивает мешок из-под рук сытого Луффи, трогая коробку внутри. И конечно понятия не имея, что Луффи мог купить. Но доверие главное в отношениях — повторяй себе это почаще, Ло, может поверишь. — Ох, смотри, над нами омела, — Луффи указывает взглядом на потолок и Ло поднимает взгляд, вскидывая вопросительно брови — откуда и нахрена? — Мы не будем здесь целоваться, — шёпотом отрезает он, понимая недвусмысленную попытку намёка, и продолжает уже громче: — Умница, О-Тама, какой большой список! Держи свой подарок! И протягивает коробку. Тама светится детским, искренним счастьем, трясёт внутри и слышит от Луффи просьбу быть осторожнее. И нет, Ло почти не закатывает глаза, вспоминая, как они бежали с этим подарком. — Откроешь в полночь, — добавляет он и указывает вдруг за спину Тамы. — Смотри! Та оборачивается и Ло пользуется случаем, чтобы вызвать восторженное удивление в глазах, влиться слащавым, скорым поцелуем в губы и желание дяди О-Тамы поскорее выгнать этих тошнотворно влюблённых мерзавцев на мороз. А после отпустить Луффи, поправлял бороду на лице. — Надеюсь, ты достаточно подкрепился для марафона побега от разъярённых мам и дедов.

***

— Ло, тебе подарочек, — сладко тянет Дофламинго. — Не веди себя как педофил. — Очень хотелось, — кривится тот, сразу теряя прежний задор — какой Ло возмутительно скучный и как только Луффи с ним сошёлся. — Тебе уже двадцать четыре вообще-то, а теперь не ной и открывай. Ло берёт протянутый конверт — без адресата и только с подписью «для Ло от Санты». Шутка хорошая, но Луффи бы мозгов и навыков написания элементарных букв не хватило, поэтому Ло уже видит перед глазами одну рыжую бестию и моховое дерево, выводящие сладкие речи. Можно представить, что это писал Луффи и поулыбаться, но с осуждением. Наконец он вскрывает конверт. Дофламинго заглядывает с подлезшим когда-то и откуда-то Коразоном со спины Ло и все трое не находят слов. Зато находят билеты — две штуки, бизнес класс, всё включено и даже стикер маленький такой, с ёлочкой. Остаётся только узнать у Луффи, хочет ли он свалить от братьев и друзей на месяц другой на Гавайи.