Не финал, пожалуй

И поднялся Эру Предвечный с трона своего, что был в его Чертогах в бескрайней пустоте, в четвёртый раз за бесконечность. Ибо удивление его было теперь превыше покоя и самообладания, ему присущих. — Извини, что, сын мой? — Да мне на немного! — Мелькор, развоплощённый тут, но выглядевший вполне сносным полупрозрачным духом, махнул рукой. — До пизды мне, прости, уже войны ваши и остальное, у меня не с этим дело. — А с чем тогда, Мелько? — Эру попытался понять, кто и чем в бесплотном космосе мог огреть его самого непутёвого сына по столь же нематериальной голове. Понять не получилось. — У меня этот замуж выходит! Ну этот, да как его… Шерстяной! Ещё своими докладами бесил постоянно. Гортхаур, во! — А, айну Майрон. — Илуватар почти успокоился. А потом опять удивился. — Что значит «выходит замуж»? — Я же вот блять знаю! — Мелькор стал прозрачнее на секунду от недовольства, чуть-чуть засветился, как радиоактивная жаба, а потом принял прежний вид. — Через этого, как его, Эарендиля, передал, мол, видите ли, начальник, я подцепил себе какого-то хренова эльфа, влюбился в него, потом его же грохнул, но он меня дождался с этой намовской зоны, я извинился и вот сочетаемся браком, приходите. Ждём! — Какого эльфа? — Пиздец, папуль, а ты что-то ещё сложнее спросить не мог? — мятежный вала сложил руки на груди. — Они же плодятся как кролики, почём я знаю, какого он выбрал? — И ты просто хочешь присутствовать? Без обычных эксцессов? — Эру несколько недоверчиво глянул на сына. Тот многообещающе оскалился на него призрачными зубами. — В меру сил могу даже пообещать. Но если доведу Манвэ до петли и инфаркта, то извиняться не стану, так и знай. — Хорошо. — согласился Илуватар. — Я дам тебе новую плоть, Мелько, и позволю выйти. Но неблагоразумие не в твоих интересах. *** Келебримбор чувствовал, что близок либо к истерике, либо к обмороку. Он сидел в своей комнате в старом доме, где когда-то проходила их с отцом и матерью жизнь в Валиноре до того, как феаноринги уехали из Тириона в Форменос в изгнание, а Келебримбор напросился туда с Куруфинвэ. В общем-то, они и сейчас там жили, потому что матушка его Амана не покидала, а отец уже тоже вышел давно из чертогов Мандоса… Но всё равно Тьелпэ пребывал один. Родители уже отправились туда, где ждала их отпрыска его свадьба. Куруфин перед уходом молча поставил перед Тьелпэ бутылку вина и сочувственно подмигнул. Сейчас алкоголя в бутылке уже не осталось. Стук в дверь чуть-чуть отвлёк его от страданий и волнений. — Заходите. — Привет. — к нему почти ввалился кузен, Маэглин. В руках у него была полная коробка каких-то лент, гребней, нитей, камней и прочей пакости. — Давай сюда свою шевелюру. Фу, ты что, пьян? — Не совсем… — тоном умирающего ответил Келебримбор. Маэглин понимающе кивнул. В силу того, что у сына Эола волосы были очень длинными, он был весьма опытен в сотворении красивых или практичных причёсок. Или и красивых, и практичных сразу — навыкам синда завидовали даже некоторые эльдиэ или девы-майар. Его помощь Тьелпэ была необходима сегодня: не каждый день всё-таки замуж выходят. — Тебе вплести камни? — буднично осведомился кузен, демонстрируя несколько нитей с бриллиантами и жемчугами. — Или ленты? Кольца? — Да. — невпопад ляпнул Тьелпэ. — Что именно да? — Решай уже ты. Главное, чтобы к белой одежде подошло. — обречённо вздохнул взволнованный жених. — Хвала Эру! Я уже испугался, что ты пойдёшь замуж в этом убожестве, что на тебе сейчас! — Маэглин просиял. — Ты не безнадёжен, я верил. Жемчуг будет лучше. Твоя матушка же из тэлери? Она оценит такое наследие. — Она оценит одно, отец другое, гости третье… — Келебримбор тихонько взвыл. — Будет хоть что-то, что оценю я сам? — Вот ты его любишь? Артано своего? — Ломион не прекращал заплетать его, но параллельно рассуждал. — Если любишь, то и плюнь на то, кто что будет оценивать. Главное, что он там будет. И ты с ним. — Люблю-юуааай! Маэ! — вскрикнул жених, когда кузен случайно дёрнул его за волосы, пытаясь расчесать узел на прядке. — Если бы кто-то хоть пару раз с утра проводил по своей волосне расчёской, то не было ай. — сын Эола остался невозмутим. — А если любишь, то сиди, терпи и думай, каким красивым окажешься перед Аннатаром. Таким, чтобы он прямо обалдел! — Думаешь? — Да ещё бы. Ты и так милый, а я сейчас закончу и будешь вообще неотразим. — невероятно скромно сообщил Маэглин, улыбаясь. Тьелпэ вздохнул. И подумал, что если Артано действительно «обалдеет» от его красоты, то все эти жертвы будут стоить своего. *** Артано Аулэндил же с самого утра изменил самому себе в привычной тяге к порядку. Проспал. И когда понял, как высоко уже солнце, то чуть не умер от мысли, что мог опоздать на собственную свадьбу. Пришлось срочно одеваться, быстрее хватать второй наряд — свадебный — и нестись сначала на Таникветиль, где Эонвэ, как и обещал, одолжил ему некоторое количество не тающего никогда снега, потом в сады Лориэна, где он нашёл свежих цветов, а после, наконец, в палаты вала Аулэ. За самым важным, за кольцами. — Мастер Аулэ! — запыхавшийся майа, едва держащий все добытые ценности в руках, влетел в кузницу, где обычно бывал его прежний учитель, замолчал. Вала там не было. Вернее, не было нужного вала. С фальшивым любопытством глядевший на инструменты на столе Мелькор обернулся к нему. И любопытство стало настоящим. — Кошмар, тебя в отбеливателе полоскали? Похож на чёрте что. — Отбеливатель? — Забей. Это не из Эа, это Предвечный про штуковину из другого мира рассказал. И что, даже не обнимешь? Не, ну я не знаю, я ради него тело выцарапал, а он! — Да нет, я рад! — Майрон аккуратно сгрузил всё найденное на стол, но действительно лезть обниматься не спешил. — Я даже не думал, что вы правда придёте, босс! — Ха! Пропущу я такое. Это же охренеть можно, тебя — и окольцевать! Это у тебя что, прям серьёзно? Прямо эта хрень? Ну, любовь? Как у эльфов заскок или у атани? — Ну… Да. — смущённо выдохнул майа. — Прямо она. — Приплыли. — и тут тон Мелькора стал аккуратнее. — И вы это, ну, типа. Целовались? — Угу. — младший дух покраснел ещё немного. — Ва-ау. Скажи ещё, что ты ему дал, добей меня. — Я… Ну босс! — окончательно вспыхнул Майрон. — Охереть. — Мелькор нашарил рядом стул, подвинул его себе и плюхнулся на жалобно скрипнувшее сидение. — Несколько тысяч лет я думал, что у тебя просто нихрена нет между ног ни с какой стороны, поэтому ты такой кремень, а потом я узнаю, что ты мало того что умудрился влюбиться, так ещё и трахался с кем-то. Охереть. Охере-ееть… Его как хоть зовут-то? — Келебримбор. — Артано вспомнил своего возлюбленного и нежно засветился. Вала заметил это и скривился. — Ясно. Великое дело Искажения тебя потеряло. — он наконец глянул на то, что майа принёс с собой. — Вали украшаться, всё. А то я окончательно двинусь от того, какой ты постиранный. Ну и Аннатар пошёл. *** — Женитьба — конец дружбе, так всегда! — грустно провозгласила Идриль, воздевая кубок с вином. — Но Тьелпэ и не женится… — робко возразила Финдуилас. — Наоборот… Может, это не будет так работать? — Ой, что муж, что жена, всё равно. — отозвался один из близких товарищей Келебримбора. — И вообще. Этот похлеще любой жены будет. Мы потеряли прежнего Тьелпэ! — Ты пессимист, Малрэд. — тихонечко рискнула возразить дочь Ородрета. — Ты и сам женат, но разве это тебе мешает с друзьями время проводить? — Ну моя жена не Саурон. — фыркнул мужчина. — Слушайте, кстати, а почему меня вы на девичник провожать Келебримбора позвали, а остальных нет? — Как раз потому, что ты сам женатый. — ответила уже Идриль. — У Финдуилас этот её Гвиндор, я тоже замужем. Это не девичник, это клуб понимающих, что ждёт Тьелпэ. — Семейное счастье? — пискнула Фаэливрин. — О-оо да… — на губах у дочки Тургона появилась совсем нездоровая улыбка. — Счастье. И парочка бытовых мелочей. — Любовь это решает. — это уже звучало чуть-чуть более твёрдо. — В целом согласен с госпожой. — кивнул Малрэд. — И вообще, нечего о плохом! Пускай счастлив будет, что ли. *** — Почему из всех! Из всех! Мой сын выбрал Саурона себе? — метался туда-сюда Куруфин. Келегорм, невозмутимо подпиливавший ногти, даже не смотрел на брата. — Ну нравятся ему ощущения с нотками боли, может. — ответил он. — Влюбился мальчик, ладно уже. Ещё и взаимно, чего тебе ещё не хватает? — Но Саурона! Да он же его убил! — Курво остановился, огляделся, схватил графин и стакан, налил себе воды, выпил залпом и смог чуть-чуть выровнять дыхание. — Ладно, они сошлись раньше. Но потом-то это случилось! — Ну так помирились же. — Но убил ведь! — Ой, да радовался бы за него. — пожал плечами старший брат. — Правда, дедом тебе однозначно не бывать… — Ууу! Издеваешься?! — Атаринкэ опять плеснул в стакан из графина, сделал ещё глоточек воды. — Ты вообще готов его к алтарю-то вести? — Готов, готов. — отозвался Курво. Потом вдруг улыбнулся. — Ну… Вообще да, ты прав. Это странно, но бывало и страннее. А пускай Тьелпэ будет хорошо. Если всё так, то ладно. — Вот без твоего разрешения они бы прям отменили свадьбу! — рассмеялся Келегорм. — Ну да ладно. Может, накатим для храбрости? В его руках, как по волшебству, появилась пара бутылок. Куруфин подумал и решительно кивнул. *** Стойко вытерпевший кузена и его тысячу придирок к волосам и наряду Келебримбор был в целом готов к тому факту, что сегодня женится… Нет, выйдет замуж… Или это всё-таки женится? Как вообще понять, кто они друг другу? По длине волос? Так Тьелпэ в Амане отпустил свои так, что они с Аннатаром, поди, сравнялись в этом. По позиции в постели? А кому об этом говорить? Вала Манвэ, которого Аулэ с подачи ученика уговорил церемонию вести? А как, вслух или на ушко и тихонько? А валар вообще можно говорить подобные вещи? Вдруг нельзя? А если позиция непостоянна? А Аннатар скажет ему «да»? А вдруг он внезапно откажется, прилюдно бросит Тьелпэ у алтаря и сбежит? А вдруг он на самом деле не хочет свадьбы, а просто делает это, чтобы Келебримбор перестал спрашивать? А вдруг он потом его разлюбит? А брак, заверенный вала, уже не расторгнуть… Наверное. И что, Аннатар будет с ним несчастен всю оставшуюся им вечность? Или начнёт заводить любовников? Погодите, а если это его отец поведёт к Аннатару, не значит ли это, что сам Тьелпэ больше невеста? Нет, погодите, кто они всё-таки?! Он гляделся в огромное, в пол, зеркало и все эти мысли мучали его настолько навязчиво, что эльф уже почти видел их вокруг физически. Или это было из-за выпитого? А из отражения на него смотрел не вполне знакомый кто-то, кто помочь с одолевающими вопросами не мог. Этот кто-то был одет в белоснежный наряд, вышитый серебром и отборным жемчугом. Вышивкой, между прочим, занимались прабабушка Мириэль и матушка Тьелпэ под её чутким руководством. Узоры на коротком серебристом плаще в середине образовывали фамильную звезду. И, вопреки уже давно сложившейся привычке, колец он не надевал сегодня. Во-первых, хватало и того, как перевил его волосы блестящими нитями жемчугов Маэглин, чрезмерно сверкать тоже не очень хотелось. Во-вторых, остальные отвлекали бы от главного. Сегодня на его руках место было только для одного украшения. Ну… Ладно, пора было идти. Келебримбор ещё раз глянул в зеркало, сильно ущипнул себя за обе щеки — чтобы были не такими бледными и порозовели — и вышел из комнаты. Прямо у дверей дома его ждали друзья. Тьелпэ сам попросил их прийти. На случай, если внезапно осознание масштаба происходящего заставит его упасть в обморок, вероятности чего он совершенно не отметал. — Ты похож на самого вала Манвэ. Такой же сияющий. — откомментировал Луин. На правах ювелира деловито осмотрел украшения в причёске и довольно улыбнулся. — Ага, и такой же бледный. — сказал Нимросс и все надежды Тьелпэ на то, что он выглядит пристойно, ухнули разом в бездну. — Эй, где улыбка? Ты же венчаешься с любовью всей жизни! — Я не думал, что мы доживём, кстати. — рассмеялся Менельтор. Келебримбор из-за этого смеха почувствовал себя окончательно нехорошо. — Вы как будто вообще не общались всё то время, что вообще опять нашли друг друга. — Как тебе сказать… — Тьелпэ вздохнул. И подумал, что лучше не надо товарищам знать, кто в чьи окна лазил по ночам и кого по два часа решался пригласить на свидание куда-то. — Нет, мы общались! Просто вы же не постоянно где-то рядом, вот и не видели… — Проехали! У вас свадьба и это определённо то, что я собирался увидеть в жизни! — А вас почему четверо? — вдруг удивлённо очнулся Тьелпэ, оглядывая приятелей. Даже пересчитал. Нимросс, Луин, Менельтор, Амарил… Нет, точно всего четыре. — Твои кузины украли Малрэда. Но нас могло быть и трое. — Амарил поправил плащ на плечах. Только сейчас Келебримбор заметил, что понизу он у друга сильно запылён. — Я был в Форменосе, лорд Феанаро собрал нас. — Дедушка? Чего? Он же у Намо ещё? — Нет, вчера ночью весть пришла. Я и ездил. — Ты не спал всю ночь? Нет, стой, погоди, его совсем отпустили? Как так? А… — Ну… Так вышло, что твой жених выпросил из-за Врат Ночи самого Моргота на вашу свадьбу. — со сложным выражением лица ответил Амарил. — Мол, один из начальников, грех не позвать. А аратар решили, что если Илуватар дозволил ему выйти, то вполне можно выпустить и менее… Печально известных. И лорда Феанаро тоже. В чертогах Намо, считай, массовая амнистия. — Пипец я вышел замуж. — уже почти без удивления протянул Тьелпэринквар. — То есть погоди, на моей свадьбе будут одновременно Моринготто и дедушка? — Получается, да. — с обречённым осознанием кивнул Амарил. — Надеюсь, их не посадят на места рядом… *** Аннатар дико волновался. Поправлял светлый камзол с золотыми нитями, гляделся в отражение в водопаде, который был в месте церемонии, старался получше разместить в волосах цветы, которые держались свежими только благодаря вечному снегу Таникветили, проверял, всё ли вокруг украшено соответственно их с Келебримбором планам и вообще носился как ужаленный. Мелькор, который от скуки потащился за бывшим приспешником, уже просто закрыл глаза, чтобы не видеть этой беготни. Кажется, даже в Утумно и после в Ангбанде Гортхаур такой энергией не пылал. Или просто вала не был вынужден его наблюдать в процессе. — Мастер Аулэ! — майа наконец остановился, глядя на бывшего учителя, с которым время от времени работал и теперь, заново осев в Валиноре. — О, наши кольца! Спасибо вам! Глядя на Артано, схватившего шкатулку с обручальными кольцами, Аулэ шмякнулся на стул рядом с Мелькором. — Как там отец наш, Илуватар? — Душно и бесплотно, как и всегда. — падший вала поправил какой странный куцый кожаный камзол без пуговиц, под которым виднелась не то рубашка, не то короткая ночнушка. Аулэ осмотрел его наряд целиком. Кроме камзола и ночнушки на Мелькоре были невнятные узкие штаны и громоздкие ботинки каких-то ядовитых цветов. — Странно выглядишь. Это пребывание в пустоте? — Ага. Отец балует меня рассказами о других своих мирах и о том, что делают его новые создания. — Мелько закинул за спину волосы. — Илуватар отвернулся от Эа к другим бытиям? — не вполне уверенно спросил Аулэ. — Ой, да я ж тебя умоляю. Типа только вы ему нужны. Тем более вы тут вон живые же, значит и хрен с вами. — Ага. — быстро сообразил вала-кузнец. — То есть он особо не следит и можно что-то по-своему сделать? Мелькор смотрел на собеседника секунд двадцать молча, а потом расхохотался так, что с грохотом рухнул со стула. Бедный Майрон, испугавшись этого шума, аж подпрыгнул и потерял один из цветков с причёски. — Охренеть! Вот пригрел тебя Эру тебя на груди! — Мелькор проржался, кое-как встал, схватившись за любезно предложенную руку Аулэ. Тот остался совершенно невозмутим. — Не пойму, к чему это ты, Мелько. Слушай, а ты после их женитьбы сразу обратно за Врата? — Как зна-ать… — тёмный вала довольно осклабился. — А что такое? — Да так. Есть у меня пара идей… — Аулэ туманно махнул рукой. Глянул на Майрона. Тот скорбно взирал на цветок, который не мог приладить обратно. — Эй, дай сюда. Давай приделаю. Когда, наконец, стараниями в итоге целых двух валар цветок оказался на месте, начали собираться уже и прочие гости. Первым ответственно пожаловал Манвэ с Вардой под руку. Элентари, приметив Мелькора, соизволила сесть насколько только могла дальше. Манвэ же осторожно приблизился к Аулэ и мятежному брату. — Я рад тебя видеть, Мелькор, несмотря ни на что. — Вроде бы спокойный голос первого из аратар слегка дрожал от тревожной напряжённой тоски. — Ага, и я тебя, бро. — старший из братьев не поднялся с места, только отсалютовал двумя пальцами от виска. — Как отец? — Вы сговорились? Ой ску-ука. Да нормально он. Болтаем. О войне, о судьбе, про минет сам себе. Дискутируем. За вами наблюдаем иногда. — О… Ясно. — Манвэ вздохнул и присел рядом с Аулэ и Мелькором третьим. Потом появился в сиятельном блеске Феанаро. Заметил Мелькора. И, кажется, даже зашипел, как злой кот. Весьма предусмотрительные Верные лорда отодвинули его в сторону Элентари, посадили рядом с нею и вынудили завести беседу на весьма пространную и абстрактную тему. Постепенно беседа перешла в дискуссию, которой вновь воплощённый нолдо увлёкся настолько, что даже перестал бросать на Моргота кровожадные взгляды. Верные вздохнули с облегчением и пошли тоже пристраиваться кто где считал нужным. И дальше потянулись гости сплошной вереницей. На персоне этак пятидесятой вездесущий в толпе Артано перестал сверяться с блокнотом, ибо одной родни у Келебримбора имелось, казалось, безграничное множество, а у той родни была родня, которую не пригласить было совершенно никак нельзя, а у родни родни непременно имелась родня, а у всех сразу имелись друзья, коллеги и знакомые, которых тоже необходимо было собрать. И ведь это не считая стороны самого Майрона! Там были и майар от Аулэ, и служители прочих валар, и даже сами валар, изволившие почтить такое событие. Успевший вместе с Аулэ накатить из фляги последнего Мелькор пошутил, что не хватает самого Илуватара. Аннатар чуть не хлопнулся в обморок, представив, что Предвечный сойдёт в Эа. На его свадьбу. Нет уж, спасибо! Здороваться с каждым он тоже уже отчаялся. Хоть кого-то в этой давке не упустить было нереально. Майа кое-как смог пробраться к уже разговорившейся о чём-то троице двух начальников и короля Арды и устало уселся рядом с последним на непонятно почему пустовавшее место. Манвэ мягко и спокойно глянул на чужого майа своими полупрозрачными глазами без зрачков, а потом совершенно нетребовательно приобнял и уложил головой на своё плечо. Майрон тяжело вздохнул. — А вдруг он меня не любит, господин? — Любит бесконечно, майа Майрон. — ответил король. — Вдруг не хочет на самом деле брака? Вдруг это я его заставил? — Вовсе нет. Он ведь приходил с Аулэ ко мне. Я видел, как он говорит о тебе. — А если он не будет счастлив со мной? — майа сжался под рукой Манвэ и тихонечко засветился синим. Очевидно, это обозначало тревогу и даже печаль. — Будет. Если ты сам счастлив от того, что вы вместе, то вы будете счастливы. Вала отечески коротко чмокнул распереживавшегося Майрона в лоб, убрал руку и поднялся, поправляя складки голубой с серебром мантии. — Идём, Майрон. Самое время уже. Жених перестал мигать синеватыми отсветами, глянул на короля Эа и неуверенно кивнул. Мелькор, глядя на это, фыркнул. — Я в ужасе. Ты не стеснялся пытать меня докладами. И пленников тоже. Не докладами, но не суть. — Мелько! — владыка ветров возмущённо глянул на брата. — Ты что говоришь такое! — Что? — тёмный вала вольготно закинул руки на спинку своего стула. — Гортхаур, короче, смотри сюда и слушай меня. Это всё херня. Я тебя умоляю, ты сейчас пойдёшь, всё это сделаешь и ебитесь как хотите. — Владыка! Да… Да я… Мы… — Ой, не начинай старую песню. Топай, принц на белом коне. — Конь? У меня нет ко… — Топай. Давай-давай, всё, кыш. — Мелькор с показушным равнодушием помахал рукой и живенько повернулся к Аулэ. — Что, говоришь, можно сделать там? Манвэ, прежде чем ободрительно заговорить с Артано вновь, подозрительно прищурился на эту парочку. Замышляли они явно что-то странное. *** — Тьелпэ, ты чего? Тьелпэ? Сынок, ты что, плачешь? — Нет, пап. Нет. Келебримбор, конечно, безбожно врал, потому что действительно стоял и ревел. Куруфин посмотрел на лицо сына с заботливым вниманием, потом обнял его и на время замолчал, поглаживая внезапно показавшегося таким юным и нуждающимся в нём Тьелпэ по волосам. Тот ещё несколько раз всхлипнул, приподнял голову и виновато покраснел. — Вот я расплылся… Ещё и пятно мокрое у тебя на плече теперь. Прости, папа. — он покаянно поджал губы. Атаринкэ вздохнул и опустил ладони на плечи своего ребёнка. — Не волнуйся. Я буду рядом. Мне вообще стоило гораздо дольше быть рядом с тобой, я каждый день думаю об этом. — Ну пап! — Тьелпэринквар беспомощно заулыбался, вытирая слёзы. — Я только сильнее расплачусь сейчас, что ты делаешь! — Я хочу сказать, что ты вообще-то молодец у меня, сын. — Курво горделиво даже как-то улыбнулся. — Гортхаур, конечно, странный выбор, но этот выбор твой, а я хочу тебе доверять и доверяю. И если ты любишь его, то разве что-то может мешать? Келебримбор рвано вздохнул, видимо стараясь взаправду не заплакать опять. — К тому же, я слышал, он был наказан и принял это наказание и очищение. — продолжил отец. — Ты веришь ему и любишь его, тогда вполне могу принять и я. Но если он вдруг обидит тебя, Тьелпэ… — Папа! — Келебримбор рассмеялся, искренне и радостно. Потом крепко-крепко обнял отца. — Спасибо. Я люблю тебя. Пойдём? Я боюсь, что ему придётся слишком много ждать. — Идём. — феаноринг чуть-чуть помедлил, а потом взял сына за руку покрепче, как когда-то в детстве Тьелпэ. — Кстати, ты очень красив сегодня. Думаю, Аулэндил должен позавидовать сам себе. *** Слова Куруфина, которых майа не слышал, оказались прямо-таки пророческими. Артано исходил на сироп, стоя под изящной аркой из тончайших металлических узоров, увитых мерцающими цветами, нервничал и переживал, но всё это его оставило, когда он наконец увидел Тьелпэ. Его драгоценный эльф счастливо и обожающе улыбался, пока шёл к нему со своим отцом вместе, и даже ни разу не взглянул по сторонам, не отвёл взгляда. Он был умереть насколько красив в белом, ему до смерти подходили жемчужные украшения и — Аннатар радостно понял это — они совершенно точно смотрелись гармонично и красиво вместе. Куруфин взглянул на него с доверительным предупреждением, прежде чем вложить ладонь сына в чужую. Потом отошёл к своим братьям. И майа так загляделся на уже почти супруга, что голос Манвэ со стороны едва расслышал поначалу. — Ты так прекрасен, Келебримбор. — Майрон позволил себе этот секундный шёпот и с теплотой заметил, как покраснел и особенно нежно улыбнулся Тьелпэ. — Сегодня мы здесь, чтобы именем Эру Илуватара скрепить союз двух влюблённых. Судьба их любви была непростой, но в прошлом беды, обиды и несогласие. Теперь их ждёт только лишь счастье, я верю, и на том благословляю этот брак именем Творца, своим именем и именами всех пятнадцати королей и королев Арды. Если же есть несогласные с этим, то говорите о том теперь или молчите отныне и вовек! Аннатар улыбнулся, заметив, как Тьелпэринкваро, не поворачивая головы, осторожно осматривает гостей, словно ожидая, что кто-то станет протестовать. Но все молчали — только некоторые плакали. Артано тоже незаметно посматривал на собравшихся и не смог удержаться от улыбки, заметив, что Аулэ несколько преувеличенно театрально, но искренне вытирает слёзы об рукав Мелькора. Тот, на удивление благодушный, даже не возражал почему-то. — И если все молчат, то время для главного. Согласен ли ты, майа Майрон, Артано Аннатар Аулэндил, быть мужем этого эльда? — Согласен. — сказал он и понял, что всё, назад пути нет. И совсем не нужно. — Согласен и клянусь никогда более не причинить тебе боли и никогда не обидеть незаслуженными неприятностями. Согласен и обещаю быть с тобой в хорошем и в дурном и помогать тебе всем, что в моих силах. И ещё больше. Согласен и даю слово вечно любить тебя, Келебримбор, потому что иначе жизни уже не смыслю. Он, пугаясь своих дрожащих пальцев, взял из шкатулки кольцо и, умирая от волнения, надел его на палец эльфа. — Твоя клятва услышана. — голос Манвэ радостно звенел. — Согласен ли ты, Келебримбор Тьелпэринквар, называть этого майа своим мужем? — Да. — Тьелпэ совсем раскраснелся, глубоко вздохнул и нежно взял едва не умершего на месте от этого жеста Аннатара за руку. — Я согласен и клятва моя такова: я обещаю держать тебя за руку, чтобы ни случалось на нашем общем пути, Артано Аулэндил. Я обещаю смотреть тебе в глаза, а не прятать взгляд и помыслы от тебя. Обещаю не лгать тебе, обещаю быть искренним с тобой так же, как искренно моё к тебе чувство. Обещаю быть верен тебе. Обещаю быть твоим. Обещаю любить тебя всегда. Майрон облизал ставшие сухими от волнения губы, глядя, как Тьелпэ надевает на его палец второе кольцо. Манвэ, когда они оба взглянули на него будто бы в поисках поддержки, улыбался спокойно и ласково. — И твоя клятва произнесена и принята, Келебримбор. И теперь, раз так, то властью, что дана мне Эру Илуватаром, объявляю вас супругами. Да будет так! Король Арды внезапно посмотрел только на них и, понизив голос до шёпота, сообщил: — Вы можете поцеловать друг друга. Мои поздравления. Они одновременно повернулись друг к другу и неловко столкнулись лбами. Аннатар тихо рассмеялся и положил ладонь на затылок теперь-уже-мужа. — Я люблю тебя, sindenya. — Келебримбор едва повернул голову, коснулся губами запястья майа. Все вокруг, даже вала рядом, пропали, остались лишь они вдвоём. — И я тебя, мой драгоценный серебряный лорд. Люблю так, что хватит заполнить бесконечность, но останется ещё больше… — Артано немного наклонился к губам супруга, а оставшееся расстояние сократил сам эльда. Этот поцелуй был для обоих как первый, ибо теперь они не были ни любовниками, ни даже обещавшимися друг другу влюблёнными. Он был нежным и прохладным, как украшавшие причёску майа цветы, был блестящим и изящным, как жемчуга в волосах Тьелпэ, был тёплым и исполненным безграничной нежности и обожания. И длился этот поцелуй одновременно как будто тысячу лет и всего лишь мгновение. Стоило им отстраниться друг от друга, как вернулся теперь уже шумный окружающий мир с поздравлениями, восхищениями и радостью — но чувство полного единения отпустило их не до конца. Аннатар на ощупь нашёл руку Келебримбора, сплёл свои пальцы с его и умиротворённо улыбнулся. Это не был их финал, но он определённо был счастливым.