Own way

Малфой сосредоточенно смотрел себе под ноги и все равно время от времени спотыкался — снег был слишком глубоким. Холод пробирал до костей, ботинки уже давно промокли, но пользоваться магией сейчас было опасно. — Поттер, может, скажешь уже, какого дьявола мы делаем в лесу? — спросил Драко, повыше поднимая воротник пальто. Крупные снежинки то и дело норовили пробраться за шиворот. — Чтобы скрываться, мы могли бы использовать более приспособленные для жизни места. — Ищейки Волдеморта быстро найдут нас в городе, как и раньше, — отозвался Гарри, отставая от него лишь на несколько шагов. — А вот энергетический фон старых деревьев вполне способен запутать магические следы. — Откуда ты это знаешь? — Я семь лет дружил с Гермионой. — Принимается, — буркнул Драко. Грейнджер всегда его раздражала. Но это не отменяло того факта, что училась она и правда лучше всех. — Отойдем еще на пару километров и аппарируем. Надеюсь, на этот раз оторвемся. — Пару километров? Почему не десяток? — Да ладно тебе, Малфой. Ты только посмотри, как тут красиво! — ответил Гарри. И судя по голосу, он улыбался. Драко фыркнул. Они не спали почти двое суток, ничего толком не ели, лицо Гарри пересекал здоровенный рубец, который никак не собирался заживать, а сам Драко по-прежнему едва чувствовал свою левую руку. Ну и, собственно, почему бы не полюбоваться красотой леса? В этом был весь Поттер. Малфой остановился, оборачиваясь. Но едкие комментарии так и не слетели с губ, когда он увидел, что рана Гарри снова открылась. Набухшие ярко-красные капли отчетливо выделялись на его бледном лице. — Что такое? — сразу насторожился тот. Глубоко вздохнув, Драко кивнул самому себе, потом зачерпнул горсть кипенно-белого снега, подошел к Поттеру и аккуратно приложил ладонь к его щеке. Гарри не вздрогнул и даже не шелохнулся, внимательно глядя в его глаза через стекла очков. Боги, Поттер всерьез ему доверял!.. По-настоящему. Это все еще обескураживало, это бесило, это заставляло Малфоя терять бдительность и делать… Например то, что он делал сейчас. Но он не мог по-другому. Когда твоя жизнь неожиданно сужается до одного-единственного человека, выбор становится роскошью. Драко честно пытался злиться — на себя, на него. Не получалось. — Зачем, Поттер?.. — спросил он шепотом, умоляюще. — Ну зачем ты полез спасать тех маглов? И без того тихий лес будто замер, прислушиваясь к его словам. — Потому что мог, — так же шепотом ответил Гарри. — И разбередил осиный улей. Почти полтора месяца им удавалось быть незаметными, благодаря тем данным, которыми владел Малфой после своей работы двойным агентом. Все диверсии по умолчанию приписывали Аврорату и Ордену Феникса, а Гарри Поттера считали трусом, который прячется за спинами друзей. Это продолжалось до тех пор, пока они не увидели по телевизору тот висящий над Темзой автобус с людьми. — Им бы обязательно помог кто-то другой. Это транслировали в новостях! — А если бы не помог?.. Как ты можешь это знать? Разумеется, Драко этого не знал. Ему просто было до дрожи страшно снова остаться одному. Осознавал ли это Поттер? — Посмотри на нас… Неужели оно того стоило?.. — Каждая человеческая жизнь чего-то стоит. — Но… — Ты помог спасти около полусотни маглов, Малфой. Придется теперь тебе как-то с этим жить. Драко не нашелся, что ответить. Он сам пошел вслед за ним. Из всех возможных вариантов — этот был самый опасный, самый безумный. Но Драко верил, что, если кто-то и сможет положить конец этой войне, то это Гарри Поттер. Но с каждым днем он все больше и больше убеждался, что жестоко ошибся. У этого человека инстинкт самосохранения отсутствовал напрочь. Задумавшись, Малфой медленно водил по его лицу кусочком снега, стирая кровь. Сначала лоб — новый шрам поверх старого, потом нос, щека, и дальше, вниз, почти до самой шеи. Его и без того замерзшие пальцы окоченели, но он не замечал этого, сосредоточившись на своей цели. Под его неспешными прикосновениями Гарри прикрыл глаза, и Драко почувствовал, как несмотря на холод, к его щекам приливает кровь. В их совместной жизни было мало разговоров. Но те, что возникали, сближали их на сотни километров за раз. Малфой боялся себе в этом признаться, но понимание того, к чему все это может привести, уже зрело где-то внутри него. С того самого момента, когда Гарри избавил его от Темной метки. Или раньше?.. Наконец, Драко опустил руку. Выдохнул. Потом отвернулся и продолжил путь. Не прошло и нескольких секунд, как небольшой поток магии окутал теплом все его тело, высушивая одежду и обувь. Малфой улыбнулся. Пожалуй, это лучшая благодарность, которую он мог сейчас получить. И даже напоминать о том, что они договорились не пользоваться магией в ближайшее время, не хотелось. — Твои друзья сегодня собираются сделать вылазку к поместью Ноттов. Думаешь, справятся? — спросил он некоторое время спустя. Поттер ответил не сразу. — Волдеморта там не будет, — наконец сказал он. «Справятся. У нас все равно не хватит сил, чтобы сегодня сражаться». Вот, что это значило. Общаясь с Поттером, Драко в первую же неделю научился читать между строк. И судя по тому, что они все еще вместе, Поттер научился делать то же самое. И его слова совсем не значили, что он не переживает за друзей. Малфой знал, что будет дальше. Он сам предложит проверить, как идут дела у орденцев, просто чтобы Гарри успокоился. Они решат просто посмотреть со стороны, чтобы оценить ситуацию и сразу отступить в тень. Драко усмехнулся и покачал головой. Да кого он обманывает? — Знаешь, Поттер, а тут и правда очень красиво.

***

— Гермиона, это Гарри и Малфой! Бежим! Мы еще можем отследить след их аппарации! — кричал Рон. Вокруг клубился пар от растаявшего во время схватки с Пожирателями снега. Кто-то из раненых надрывно стонал. Но Гермиона не двигалась. — Не надо, — сказал она, глядя в то место, где еще несколько секунд назад стоял ее лучший друг. — Не надо?! Почему? — воскликнул Уизли. Девушка покачала головой. Она видела их… Вихрь единой магии, невероятной скорости вспышки заклинаний, четкие, как часы; горящие азартом глаза на осунувшихся лицах, замкнутые только друг на друге взгляды, — слаженный боевой механизм, состоящий из двух идеально подходящих деталей. Кто бы мог подумать?.. Глаза защипало от слез, Гермиона отвернулась. Страх и беспокойство о Гарри сменялись ревностью и даже какой-то завистью. Но самым ужасным чувством оказался стыд. Потому что Гарри был прав. Если бы не его побег, они бы, скорее всего, так до сих пор и сидели бы в столовой, споря и рассуждая, пряча свой страх за стратегией и планированием. — Гермиона… — Они нашли свой собственный путь, Рон. Пора уже и нам найти свой.