***
Охранники обещанные Антоном, пришли буквально через десять минут. Они удостоверились, что это мы и повели в аэропорт. Как мы и предполагали, нас с сестрой заметили. Со всех сторон набежали фанаты "На краю" постоянно что-то крича. Кто-то кричал негатив, кто-то хорошее. И мы с трудом пробрались в аэропорт. — Самолёт уже сел. — коротко проинформировал нас один из охранников и провёл к месту встречи. Там уже стояла куча таких же охранников, как этот. — Кать, это что, роботы? — удивилась схожести охранников Нелли и тихо зашептала мне на ухо. — Не знаю, возможно. В компании огромных людей мы простояли ещё около десяти минут жаждя встречи. Мужчины молчали, а мы с сестрой разговаривали о ерунде. Из длинного коридора начали показываться люди. Кто-то шёл с большой семьёй, кто-то со своей второй половинкой, а кто-то вовсе один. В потоке людей Нелли заметила парней и весело запрыгала от счастья. Теперь мы обе смотрели в даль и неподвижно стояли. Идти дальше запрещалось. Кей был первым кто заметил нас. Он бесцеремонно оставил свои вещи остальным музыкантам и увеличив шаг направился ко мне. Фил увидя Нелли не бросил чемодан, а пошёл с ним, тоже ускорив шаг. Расстояние между нами сокращалось и я чувствовала, что моё сердце с каждым шагом Антона стучит всё быстрее. Кей был одет во всё черноё. Футболка, кожаная куртка, джинсы, кеды. Лицо его закрывалась только солнцезащитными очками и то, он избавился от них, когда ускорил шаг идя ко мне. Как только между нами осталось меньше метра, Антон взял меня за щёки и притянул к себе в поцелуе. Такой нежный, что порой я забываю кто он на сцене. Его руки были родными, а губы, как прежде, тёплыми. От меня его оторвал только голос Нелли. Она произнесла моё имя и в её голосе было огромное количество тревоги. Никогда раньше я не слышала такой голос младшей сестры. Антон отстранился только от моих губ, наши лбы соприкасались и он смотрел мне в глаза, а я боялась отвести взгляд, чтобы вновь не потерять его. Кей показал жестом, видимо Филу, потому что тот начал шептать, что он сам скажет. Что Антон должен сказать я поняла не сразу. - Слушай меня внимательно. Если тебе станет некомфортно, страшно, неприятно, не захочется находиться здесь, то ты только посмотри на меня. Я всё пойму и мы тут же уйдём. Незамедлительно. Поняла, любимая? — услышала я тихий шёпот мужа спустя примерно пол минуты. Я кивнула, и он отошёл в сторону открывая мне вид на темноволосую женщину стоящую в нескольких метрах. Она смотрела только на меня. Я сразу поняла кто это и моё тело покрылось мурашками. Мама. Спустя столько лет. Спять приехала извиняться? Она смотрела на меня глазами наполненными болью и извинениями, а я испытывала ужасное чувство ненависти. Эта женщина оставила меня, уехала. Не писала, не звонила. — Катя — произнесла мама и тут же запнулась. — Она не знает про Юлю. Только про меня. — прошептал мне на ухо Антон. Его голос привёл меня в чувство. Я стряхнула непрошеные слёзы толи от встречи с мужем, толи от неожиданного прилёта матери. И повернувшись к мужу натянула улыбку. — Так рада, что вы приехали. Папа просил, чтобы вы заехали к нам. Он хочет сделать вам подарки — говорила я только Антону, а потом развернулась к остальным участникам группы, стоявшим неподалёку от мамы. — Чего встали как вкопанные? Едем к нам или вы сильно устали? — голосом, будто ничего не произошло, заговорила я. — Если у вас есть еда… — начал было Рэн, но Арин толкнул его локтем и тот замолк. — Есть конечно. Кира каждый день у плиты стоит. — А, к вам, то есть к Радовым, а я подумал, что к вам, это к Тропининым. — развеселел Игорь. — Катенька, а что там с Королевой? Она не отвечает — спросил Келла. Он тоже смотрел на меня непонимающе, как и все присутствующие здесь. — У Марка поднялась температура. Не смогла встретить. Телефон в руки не берёт. Она, кстати, у нас сейчас. — Тогда чего мы тут стоим? — взял на себя всё Келла. — Машина у выхода. Идти прийдётся всем вместе, там фаны — рассуждал Арин, беря свой чемодан и подвозя к Антону его вещи. — Катя, ты ничего не скажешь? — спросил Антон. — А что я должна сказать? Что безмерно рада видеть этого человека, который сейчас надеялся на что? Что я обрадуюсь и всё прощу? Мне всё детство нужна была мама. Но её как ветром сдуло. — я сразу поняла что хочет от меня Кей. — Сейчас я на эмоциях и могу наговорить лишнего. Пошлите уже.***
— Любимая, ты уверена, что всё хорошо? — в который раз спрашивал Антон. Он не думал, что я вот так отреагирую на появление мамы. — Да. Я же сказала, не волнуйся. Мы с группой из аэропорта поехали к нам домой. Место общего собрания, можно так сказать. Здесь все. Томас, Лёша, Нелли, парни из НК, Нина, Марк и Юля. — Ей пора кушать. — указал на дочку Антон и потянулся за детским питанием. Такое Юля обычно ест, когда мы не дома. — Юленька, тут будем кушать? — спросила я. Мне хотелось сейчас посидеть в каком-нибудь уединённом месте. А здесь слишком много людей. Да и сбежать я никуда не могу. За пятнадцать минут мы управились. Юля поела, испачкала папу в шутку, а меня подёргала за волосы, пытаясь заплести косы. Сразу после обеда мы вместе принялись укладывать её спать. Юле нравится, когда спать она ложится между нами. Чувствует тепло родителей с обеих сторон и не боится. Уснула она нескоро. На кровати Нелли, которая дружелюбно одолжила её на пару часов. Антон оградил спящую дочь подушками, создавая вокруг неё крепость, чтобы она не упала, если будет крутиться во сне. Потом мы вышли и тихо закрыли дверь, а в квартире творился хаос. Из комнаты папы я услышала крики. Кто-то отчаянно пытался петь. На кухне Нина о чём то разговаривала с Лёшей. Тот громко ей доказывал свою точку зрения. Антону позвонили и он вышел на лестничную площадку, чтобы лучше слышать. Я выскочила следом и прикрыла дверь. Мне стало душно в квартире, а в подъезде, как правило, прохладно. По всей видимости Кей разговаривал с менеджером группы. Он обсуждал выход нового альбома недолго, но в стороне от меня. Стоял между этажами, а я спустилась лишь на пару ступеней от нашей квартиры и смотрела на Антона. Через пару минут он положил трубку и поднялся ко мне, обводя руки вокруг талии. — Всё хорошо? — забеспокоился муж. — Всё отлично. Там просто, кажется, воздух заканчивается. — усмехнувшись я прижалась к Антону. А его руки пустились гладить меня по спине. — Просто ты отвыкаешь от такого количества людей. Нас же в квартире всего трое, а зачастую двое. — после его слов мы молчали несколько минут. Он думал о своём, а я о своём. — Я грубо поступила с собственной мамой. — Ты всё сделала так, как должна. Тогда тебя охватил шок, ты была на эмоциях, поэтому и сказала, что думаешь. В спокойном состоянии ты бы никогда этого не сделала бы. Молчала бы до последнего, но лучше не молчать, а говорить, что думаешь. Правда иногда глаза режет, но всё же она лучше лжи. Антон взял моё лицо в свои руки и кротко целовал, улыбаясь, смотря за изменением моего настроением в лучшую сторону. Через несколько минут мы вернулись в квартиру и прошли на кухню. Теперь там не было Лёши. Только Нина, Келла и Марк. Семья в сборе. — А вы, где это шатались? — сузила глаза подруга, увидя нас в проёме. Мы вместе прошли и сели рядом с друзьями. — В подъезде. — коротко ответил Антон. — А что такого интересного бывает в подъездах? — так же подозрительно спросила Журавль. — Уединение. — не торопился объяснять свои слова Антон. — Тропино, ты чего Катьку там что ли? — теперь её глаза стали чуть ли не круглыми. — Папа, что значит "там что ли"? — прошептал Марк, Келла рассмеялся и начал оправдываться перед сыном. — Вообще что-ли с головой распрощалась? Нам что, больше негде? — Антон, перестань — толкнула я его в бок и еле держалась, чтобы не засмеяться от потока мыслей подруги. — А кто вас знает? У вас вон дочка маленькая. Может вам захотелось разнообразия! — Мне просто позвонили. Никто нигде не уединялся — почти что, смеясь, объяснился Антон. Дальше возмущаться Нина не смогла. Её прервал звонок в дверь. Из своей комнаты выскочил папа, крикнул, что сам откроет дверь и помчался в коридор. Тогда же мы решили сменить тему. Точнее не мы решили, а Нина. — Кать, я думаю, ты поступила правильно. Даже не думаю, а знаю! Никто не имеет права бросать мою подругу. Ни твоя мама, ни кто-нибудь другой. — она многозначительно покосилась на Антона. — не дай боже, ты! Мой белый друг, оставишь Катьку! — Марк, забери свою маму. У неё горячка кажется. — странно посмотрел на Нину Кей. — Какой оставишь? Ты головой думаешь? Она любит меня, я люблю её, у нас есть дочь, семья, квартира, доверие. Свою речь Тропинину закончить не удалось. Только он подошёл ко мне и нежно прижимая к себе начал говорить о всём том, что есть у нас и между нами, в кухню вбежал ошарашенный папа. Сначала он что-то кричал в коридоре, но мы не придавали особого значения. Мало ли кто там? Этим "мало ли кто там" оказалась моя родная мать. Она узнала наш адрес и теперь приехала сюда. Мне стало плохо. Разум будто затуманился и перед глазами возникла она. В тот момент, когда последний раз мы виделись с ней. Тогда я была ещё подростком. Совсем маленькая. Она приехала однажды, чтобы решить дела, вовсе не ко мне. Тогда я не поняла этого, лишь безмерно была рада десяти минутной встрече и плакала по ночам, что её вновь нет рядом. А теперь мне всё равно. Не буду вновь реветь из-за неё. Она этого, как минимум, не заслужила. Папа прибежал к нам и с ошарашенными глазами уставился на меня. Что вызвало в нём такую реакцию? Точно не появление этой женщины. По всей видимости, она рассказала ему о моих грубостях и сейчас папа либо восхищался моей стойкости, либо по своему возмущался. За плечом Томаса показалось её лицо и я отвернулась в сторону Антона. Он понял всё и сразу. Какой бы стойкой я не была там, в аэропорту, здесь и сейчас мне стало плохо и паршиво. Он положил свою руку мне на плечо, обнимая и тихо прошептал: — Я рядом. Не волнуйся и не бойся. Станет хуже — говори, сразу уйдём к малышке. — Катя, я потрясён! — наконец вымолвил хотя бы несколько слов Томас. Потом он начал говорить, что не ожидал от меня такого, в хорошем, конечно же смысле, а потом вспомнил про мою мать, стоящую у него за спиной. Папа заставил нас сесть за кухонный стол, а сам исчез. Так как все не поместились, то Келле со своей женой и сыном пришлось удалиться. И вот здесь остались только мы. Я, Антон и она. Женщина, в которой я нуждалась много лет, но получала от неё лишь редкие сообщения и короткие звонки. Я крепко сжимала руку Антона и не собиралась отпускать ни на секунду. — Я так виновата перед тобой... — начала свою долгую тираду мама. Я не знала, искренне ли она всё это говорит или нет. Но она рассказала мне о всей своей жизни, обо всём, что она прошла и почему оставила меня. Теперь я знала о её жизни всё, а она о моей ничего. —... я была молода. Волновали лишь деньги, достаток, внешность. Прости меня, дочь. — Не надо этого слова, пожалуйста. Я привыкла, что так меня называет только один человек. — Прости. Я действительно виновата перед тобой и очень сильно. Ты сможешь когда-нибудь меня простить? Губы Антона дёрнулись от воспоминаний. Когда давно он говорил мне эти слова. Только он был искренен и действительно желал прощения, а вот насчёт матери я не уверена. Ответить мне не дали, как всегда. В кухню вошёл Филипп с Юлей на руках. Она улыбалась и тянулась к носу музыканта, чтобы коснуться его своими крохотными пальчиками и громко засмеяться, когда Фил сделает такое выражение лица, будто ему больно. — Я не вовремя, знаю. Но тут эта крошка проснулась. — ласково, будто на самое милое существо смотря, сказал Филипп. — Она не поспала и часу. — сказал Антон, забирая дочь. — Рэн ввалился в комнату где она спала и не заметил её. Разбудил своими воплями. — выдал близнеца Дёмин ни капли не волнуясь за брата. Кей мог врезать ему за дочь, за жену, за косяки, но они всегда мирились. Сейчас же Фил был больше напуган за Юлю. — Чего? — злобно уставился на гитариста Кей — он зашёл в комнату, где спала моя дочь и разбудил её? Урод. — Антон. — напомнила я ему таким образом, что при дочери нельзя ругаться. — Я убью его. — Кей знает, что Рэн сейчас подвыпивший. И никто не знает, что произошло не будь там Фила. Нет, Рэн не маньяк и уж точно не педофил. Игорь мог громко засмеяться, закричать, материться, а что хуже всего этого — сесть на кровать. Тогда бы он точно придавил ребёнка. — Папа, ням няка — потянула за волосы Антона Юля и стала указывать пальчиком в сторону сладких пюре. — Солнышко, мы недавно кушали. — Папа, ты бяка! Мама-а-а! — увидела меня дочка и мне пришлось забрать её к себе на руки. Я без лишних слов помогла малышке открыть пюре и села на прежнее место, только теперь не одна. На коленях сидела милая светловолосая девочка и жадно уминала яблочное пюре из баночки. Антон ушёл к Рэну и некоторое время мы слышали как он кричит, но потом, кто-то догадался закрыть дверь. — Катя, это... — Да. Наша с Антоном дочь — Юля. — Приятно познакомиться — дочь протянула крохотную ладошку к женщине, как учил папа и улыбнувшись во всё лицо ещё раз представилась. Только она не выговорила некоторые буквы, поэтому это получилось ещё милее, чем когда-либо. Уже через полчаса Юля вовлекая маму во всевозможные игры и гонялась с ней по квартире. Общаться мне было также не очень приятно, к тому же, мать уезжала через пару дней. На реакцию о том, что теперь она бабушка, женщина отреагировала восторженно и удивлённо. Конечно, чего ожидать от ребёнка, которого сама же и бросила когда-то. Наша не долгая драма закончилась уездом моей матери и Юлиной бабушки. Она стала изредка нам звонить, спрашивать всё ли хорошо и как мы живём. Пару раз прислала какие-то подарки, обрадовав ребёнка. На этом, можно сказать, наше общение кончилось.