a hint is a snowflake

      : давай встретимся у входа в парк через полчаса.       Ни эмоджи, ни растянутых гласных, даже пробелы с запятыми на месте. Ещё и точку в конце поставил. У Сонхуна сжался комочек нервов под рёбрами от сообщения Сону. Разные сценарии завертелись на шестерёнках в голове.       : Ок       Не решившись отправить ни один из назревавших вопросов, Сонхун послушно закрыл книгу, выключил настольную лампу и начал собираться. Когда Сону что-то недоговаривал, вытягивать из него объяснения было гиблым делом, так что Сонхун всегда выжидал момента, когда тот сам всё расскажет. И сейчас в том числе, самым простым решением было сделать так, как написал Сону.       Когда Сонхун уже перед самой входной дверью накидывал пальто, из комнаты родителей выглянула мама.       — Ты куда так поздно? — Её голос звучал скорее заинтересованно, чем взволнованно. Ей уже приходилось наблюдать подобную картину быстро собирающегося куда-то сына, поэтому удивления такое поведение не вызывало, но некоторые вопросы всё же напрашивались.       — Я просто… хочу голову проветрить, совсем сложно на учёбе сосредоточиться, — самым будничным тоном из возможных ответил Сонхун. Когда он поднял взгляд на маму, на её лице читалась смесь недоверия и смирения. Из приоткрытой двери комнаты вещал голос ведущей теленовостей:       " — …зафиксировано рекордное выпадение осадков за последние семь лет. Давно начало зимы не радовало жителей Сеула настоящей зимней сказкой. Водителям рекомендуется…"       — Хорошо, только будь аккуратен. И надень шарф.       Мокрый снег необычайно громко похрустывал под ногами в такт торопливым шагам. Сонхун намеренно прислушивался к этому забытому звуку, стараясь не думать, зачем же сегодня Сону захотел его увидеть, и именно в таком требовательном тоне.       Время было не самое позднее, но солнце уже село, и город погрузился в белый электрический свет фонарей. В этом неестественном свечении снег казался Сонхуну чем-то нереальным, потусторонним, но одновременно очень комфортным и мягким, будто хранившим в себе какое-то закопанное в воспоминаниях неизвестное чувство.       Сонхун ещё издалека заметил у входа в парк топчущуюся на месте одинокую фигурку. Сону был укутан по самое-самое: чёрная дутая куртка, большущий голубой шарф, намотанный до кончика носа, и вязаная шапка в цвет шарфу. Подойдя поближе, Сонхун с облегчением заметил, что Сону совсем не выглядит нервным или расстроенным, что было, однако, подозрительно.       Заметив приближающегося Сонхуна, Сону сорвался с места и крепко, но коротко стиснул его в объятиях, оставляя крупицы снега с рукавов куртки на его пальто. Среди остального круга общения Сонхуна не было традиции обниматься в качестве приветствия, поэтому вместо полноценных объятий он только несмело коснулся ладонями поясницы Сону, борясь с оцепенением от секундной неловкости.       Когда Сону отстранился, в его взгляде плясали искорки веселья, и Сонхун неуверенно улыбнулся в ответ, не зная, какие эмоции испытывать. Вопрос всё ещё крутился в голове без остановки.       — Почему ты меня позвал? Что-то случилось? — Сонхун старался звучать легко и непринуждённо, но едва ли мог скрыть напряжение в голосе.       Сону помотал головой, насколько позволял шарф, и его глаза сузились от невидимой улыбки.       — Снег! Очень красивый! — Он немного выпутался из тёплого кокона, выпуская изо рта облачко пара.       Сонхун же начал чувствовать, что постепенно сам превращается в закипающий парогенератор.       — Чего? И ты поэтому меня заставил вытащиться на улицу в такую темень? — Возмутился Сонхун, теперь не скрывая раздражения в голосе, потому что, ну, серьёзно? Вот так заставить переживать, и ради чего…       — Никто тебя не заставлял! Я просто позвал, если ты был занят, ты мог отказаться… — Сону сделал своё любимое "я-сама-невинность" выражение лица, хлопая длинными ресницами.       — В "просто позвал" точку в конце не ставят. Да ты их вообще никогда не ставишь! Чтобы ты, и серьёзные по тону сообщения, ты хоть понимаешь, как я… — Сонхун запнулся.       — Волновался? — Подсказал Сону. Сонхун втянул носом морозный воздух. Во вкрадчивом лисьем взгляде снова плясали искорки, но уже не такие добрые, больше хитрые и заинтересованные.       — Ничего подобного… — Более потерянно и неуверенно пробубнил Сонхун, разрывая зрительный контакт, не желая отдавать победу этим искоркам так легко. Какой процент его мыслей Сону мог прочитать, просто ловя своим внимательным взглядом его эмоции? Иногда Сонхуну казалось, что тот знает ответы на все свои вопросы ещё до того, как задаст их вслух.       Обычно все вопросы Сонхуна были адресованы самому себе, и ответы на них он по-хорошему должен был искать внутри, но прийти к ним могли помочь только подсказки снаружи.       С началом этого холодного сезона Сонхун стал ощущать, что в жизни что-то сильно поменялось. Будто что-то важное потерялось, пропало, и ранее заполненное место теперь не давало покоя своей пустотой. Поначалу Сонхун списывал всё на поступление в университет, всё же первый курс — всегда время перемен, и скучать по школе совершенно нормально, но… Не то чтобы школа была чем-то особенным для него. Учился он на отвались, и в университет поступил только осенью, протянув лишние полгода в поисках подходящей спортивной стипендии. Эта непривычность ощущалась не только потому, что теперь нужно было действительно прикладывать усилия в учёбе, не в куче книжек, к чтению которых пришлось себя приучать. Самая большая тоска накрывала Сонхуна на остановке автобуса возле университета, когда он понимал, что теперь до дома не двадцать минут пешком, а несколько остановок. И что он снова проведёт весь путь наедине с музыкой в наушниках, а не под щебетание Сону о том, как прошёл его очередной насыщенный школьный день.       Сону. Тот, с кем они вместе ходили до дома с первых классов средней школы, потому что жили на соседних улицах, тот, кто встречал его у школьных ворот после уроков, даже если Сонхуна задерживали на дополнительных занятиях. "Я просто в библиотеку ходил, мне тоже много что нужно подучить." Конечно, нужно, разве что только для того, чтобы и по несчастной химии тоже занимать первое место в классе. По другим предметам Сону и так никогда не опускался ниже верхних строчек рейтинга.       Но Сонхун верил в эти оправдания, потому что хотелось верить, хотелось, чтобы Сону продолжал скрашивать этими моментами беспечности и спокойствия каждый его день, превращая двадцатиминутную дорогу до дома в часовую. А то и ещё дольше, если вдруг Сону был чем-то расстроен и нуждался в чашке горячего шоколада и пирожном из соседней кофейни.       Эти моменты их жизни оборвались в день окончания семестра, после которого Сонхун официально закончил школу, а Сону перешёл в выпускной класс.       Конечно, они всё ещё жили неподалёку друг от друга, и продолжали видеться почти каждый день на каникулах. Именно на одной из таких прогулок летним вечером Сону одними только словами сдвинул с мёртвой точки нежелание Сонхуна поступать в университет, чего его родители не могли добиться долгие месяцы никакими упрёками и криками.       И даже с началом осени и учёбы они находили время подолгу переписываться в какао по вечерам. Конечно же, они могли в любой момент позвать друг друга встретиться, но… Сонхун с самого дня выпускного ни разу не решился на это сам. Он продолжал ждать сообщения Сону, и моментально откладывал все дела каждый раз, как видел заветное "а давай" в уведомлениях. Обычно это происходило после какого-нибудь написанного не на сотню теста, когда Сону было необходимо пожаловаться на несправедливость учителей, неточность заданий, на впустую потраченные нервы и силы. Выплеснуть эмоции кому-то, кто принимал бы все их без грамма осуждения или пренебрежения.       Этим снежным вечером Сонхун ожидал примерно того же, но…       — Ты честно позвал меня только из-за… снега? Точно нет другой причины? — Сонхун вернул самообладание и более внимательно всмотрелся в лицо Сону, пытаясь найти хоть какой-то подвох в его эмоциях.       — Честно. Правда. Стопроцентно. Я просто хотел сделать побольше красивых фоток, поймать момент, так сказать… — И не поспоришь даже, Сону действительно любил это. Сонхун предпринял последнюю попытку позлиться на Сону за все свои убитые нервные клетки, и мысленно уже закатил глаза, сказал что-то резкое и быстрым шагом удалялся в сторону дома, но вслух сказал только:       — Ну… тогда пойдём. Не стоять же тут, пока не превратимся в снеговиков.       Потому что с Сону невозможно было вести себя как-то по-другому.       В парке было совсем тихо. Ни души, только снежинки крупными хлопьями вальсировали в неподвижном воздухе. На белоснежном снегу, покрывавшем дорожки, не было ни единого человеческого следа. Сону, засунув руки поглубже в карманы, бороздил носками ботинок нетронутую снежную корочку, как ледокол-первопроходец. Сонхун беззвучно усмехнулся, подавляя внутри волну тепла и умиления от такой по-детски невинной картины. Остатки раздражения испарялись так же стремительно, как на чистом снегу появлялся след этого маленького ледокола.       — Кажется, все испугались прогноза погоды… — сказал Сонхун вслух.       — А чего пугаться? Просто сильный снег… Даже ветра нет, и не так уж и холодно… — Сону оторвал взгляд от бескрайних снежных просторов под его ногами и удивлённо посмотрел на Сонхуна, вскинув брови в своей экспрессивной манере.       — Вообще-то… — начал Сонхун, но его внимание привлекла снежинка, осевшая на тёмную чёлку Сону. Её белый цвет контрастировал на чёрных волосах, мерцая в свете фонаря, и Сонхуну показалось, что его зрение обострилось, и он видит каждую деталь этого снежного хлопьишка, каждую маленькую снежинку, из которого оно состоит. Слова в недосказанном предложении смешались и слиплись на языке, подобно этим маленьким льдинкам. Почему-то в эту секунду одна единственная снежинка стала последней деталью к очарованию Сону, которое и так сложно было игнорировать по жизни, хоть и Сонхун был уверен, что прекрасно с этим справляется… Однако в такие моменты оцепенения он легко мог забыть, что говорил секундами ранее, теряя контроль над своими ощущениями, чувствуя, как мир закручивается водоворотом и уносит его за собой куда-то далеко от реальности.       Подобное оцепенение могло продолжаться ещё долгие секунды, но Сону лёгким движением головы стряхнул это наваждение вместе со снежинкой.       — Вообще-то?.. — Выражение лица Сону мгновенно переменилось. Он смотрел пристально, гипнотизируя своими внимательными каштановыми глазами, будто действительно мог прочитать мысли. Оттаявший Сонхун неосознанно сделал шаг назад, ощущая, как этот взгляд нарушает его личное пространство.       — Вообще-то, очень даже холодно… — Пробормотал он, картинно дёрнув плечами и стараясь не смотреть Сону в глаза. Упрямство и вредность были его единственным щитом перед этим проницательным взглядом.       — Эх, хён… — Вздохнул Сону так, будто был расстроен поведением ребёнка или щенка, на которого не может всерьёз разозлиться. Сонхун, даже не смотря на него, чётко видел перед собой, как тот качает головой в неодобрении. — Потому что одеваться надо теплее.       Сону сделал шаг ближе и потянулся к шарфу Сонхуна, небрежно свисавшему с шеи. Сонхун наблюдал за его действиями с лёгким непониманием, пока тот за пару ловких движений затянул шарф потуже. Так туго, что Сонхун издал сдавленный вдох.       — Ты меня задушить решил? — Пробухтел он в ответ на такую заботу, но ослаблять шарф не стал.       — Нет, но было бы заслужено. — Сонхун недоумевал, как подобные вещи можно говорить с такой светлой естественной улыбкой, довольно похлопывая по завязанным кончикам шарфа.       Не желая разбираться в намёках и подтекстах слов Сону, Сонхун промолчал, хотя в голове снова всплывали один за другим неформулируемые вопросы, поднятые со дна неоднозначной фразой. Мутную воду, как и непонятные моменты, Сонхун очень не любил.       Сону, как ни в чём не бывало, сунул руки в карманы и продолжил медленно идти по дорожке, прекрасно притворяясь, что наслаждается видом. Но не только он тут знал Сонхуна долгие годы, они знали друг друга. И сейчас Сонхун прекрасно понимал, что Сону не просто так сказал эту фразу. Он ждал от Сонхуна хотя бы один заданный вслух вопрос.       Но Сонхун был не способен сложить в слова даже один из них. Он умел задавать только самые обыденные вопросы, только шутливые, глупые.       Поэтому всегда ждал, когда Сону первым спросит. Напишет, позовёт встретиться, зная, что Сонхун точно придёт.       И сейчас, снова, Сонхун принял решение ничего не менять. Самым простым выходом было ещё раз догнать Сону, подстраиваясь под его темп шагов, идти рядом и нести этот клубок невысказанных слов, дожидаясь, пока Сону сам ухватится за кончик запутанной нити, чтобы распутать её наконец.       — Ты помнишь, когда в последний раз был такой сильный снегопад? — Вот и вопрос, который снова задаёт не он.       Конечно, Сонхун помнит.       Очень снежный день, настолько, что жителям Сеула настоятельно рекомендовали оставаться дома, передвигаться по возможности только на общественном транспорте, половина которого встала из-за погодных условий. Маленький Сонхун наблюдал за вьюгой за окном, прислушиваясь к доносящемуся из-за двери телефонному разговору мамы с кем-то из родителей его друзей.       — Да, конечно, лучше всего будет перенести праздник на следующие выходные…       Но для ребёнка не существовало понятия "перенести праздник". Ему исполнялось двенадцать сегодня, и он хотел именно сегодня встретиться с друзьями, получить подарки, задуть свечки на большом торте. Будь это не двенадцать, а хотя бы пятнадцать лет, он бы смог найти в себе терпение и благоразумие согласиться со взрослыми и спокойно отметить день рождения с семьёй, но… В двенадцать хочется только дать волю своим внутренним капризам, заперевшись в комнате и предавшись разочарованию из-за разрушенных ожиданий. И просидеть весь вечер в темноте и печальном одиночестве.       Хотелось, но ровно до того момента, как в дверь позвонил мальчик, который даже в такую пургу уговорил маму разрешить ему прийти передать подарок, оправдавшись тем, что друг живёт всего-то на соседней улице. Мальчик, который потом вместе с семьёй спел ему "с днём рождения", которому разрешили остаться на ночь, с которым они проболтали допоздна, проспав первый урок на следующий день.       Тот, кто один раз осветил своей яркой улыбкой жизнь Сонхуна, и стал его главным лучиком солнца на следующие долгие годы.       — Я помню… Конечно же помню. — На выдохе негромко произнёс Сонхун, невольно улыбаясь воспоминаниям.       — Помнишь тот ужасно снежный день, да? — В воодушевлённом тоне Сону тоже звучала улыбка. — Тебе тогда исполнялось... двенадцать?       — Скоро мне будет девятнадцать... — Сонхун вздохнул, смотря куда-то себе под ноги.       — Что ты хочешь на день рождения?       Сонхун чувствовал взгляд Сону на себе, но продолжал идти, не поднимая глаз.       — Не знаю даже… — Задумчиво произнёс он, чтобы молчание не затягивалось.       — Ты всегда так говоришь, но в итоге всё равно остаёшься доволен моим подарком, — Сону по-доброму рассмеялся, и Сонхун почувствовал прилив небывалой лёгкости от такого родного сердцу звука.       "Сейчас. Скажи это прямо сейчас. "       — Я просто хочу провести мой день рождения с тобой.       Сонхун не мог заставить себя посмотреть на Сону, ускоряя шаг, сбегая от только что произнесённых искренних слов. Он почувствовал, что Сону замер на месте, но был не в силах остановиться, ноги, как заведённые, несли его дальше, сердце стучало ещё быстрее такта шагов.       Только на расстоянии около десятка метров он всё же остановился, собирая оставшуюся смелость и оборачиваясь на Сону.       Сону улыбался. Просто смотрел на него и улыбался ярко-ярко, как в тот самый день, когда единственной радостью появился на пороге квартиры Сонхуна. Та же припорошенная снегом тёмная чёлка, румяные от холода щёки и сияющие глаза.       — Сонхуни-хён, ты… — Снова первым заговорил Сону, и его негромкий голос звучал невероятно отчётливо в окружающей тишине. — Ты такой дурак, а.       Сону сорвался с места и чуть ли не бегом преодолел расстояние между ними, почти сшибая Сонхуна с ног и заключая в объятия. Их отнесло на пару шагов назад, Сонхун с трудом переставлял ноги, пытаясь сохранить равновесие, резкими вдохами хватая холодный воздух.       Отстраняясь всего на пару сантиметров, Сону посмотрел на него снизу вверх искрящимися в довольном прищуре глазами.       — Куда я от тебя денусь, конечно мы будем вместе на твой день рождения. И на мой следующий будем!       — И когда нам исполнится по двадцать, тоже?.. — Самый глупый вопрос, который только можно было задать, но в заряженном светлыми эмоциями Сону воздухе даже такие наивные слова сами слетали с языка и были очень к месту.       — Хоть тридцать. Я всё равно хочу быть с тобой.       Сону сказал эти слова так легко, будто это было самым очевидным и всем известным фактом. Сонхун же начинал сходить с ума в попытках осознать только что сказанное.       Казалось, даже снежинки в воздухе вокруг закрутились быстрее. А может, это просто у Сонхуна голова шла кругом от спокойных глаз напротив, заглядывающих прямо ему в душу, будто никаких барьеров вроде реальности между ними не оставалось.       Сонхун подался вперёд и уткнулся куда-то в припорошенный снегом шарф Сону, смыкая руки на его талии. Он не чувствовал холода этого снега, он вообще больше не чувствовал холода, только опаляющее краешек уха дыхание и разливающееся тепло где-то под рёбрами.       — Теперь мы точно превратимся в снеговиков. Нет, в одного большого слипшегося снеговика… — Размеренно прошептал Сону на самое ухо, медленно водя ладонями по его спине. Сонхун чувствовал, что у него самого сейчас заболят щёки от широкой улыбки, когда Сону прижался щекой к его виску.       — Я не против… — Пробормотал Сонхун себе под нос.       — Чего-чего?..       — Я совсем не против. — Сказал он уже более отчётливо, отстраняясь и смело заглядывая в глаза Сону. — Превратиться в снеговика с тобой. И вместе встретить наши тридцатые дни рождения… Тоже не против.       За секунду каштановые глаза окрасились в множество оттенков эмоций, пронесшихся мимо, как вспышка падающей звёзды.       — А вот за это… — Сону улыбался так, что в уголках глаз показались очаровательные морщинки. — Ты заслуживаешь…       Не успел Сонхун ничего осознать, как Сону вытянулся вперёд и оставил смазанный поцелуй на его щеке, мгновенно отстраняясь и выскальзывая из объятий. Сонхун остался стоять неподвижной статуей, чувствуя, как щека разгорается румянцем и уши начинают пылать вместе с ней. Сону, как довольный своей работой скульптор, явно любовался этим изваянием под названием "До смерти смущённый Пак Сонхун". Сонхуну же хотелось то ли развалиться на части здесь и сейчас, то ли закричать, но он только произнёс едва шевелящимися губами:       — Что ты… только что сделал?       Сону молчал, только тихо довольно посмеиваясь, сияя радостью ярче окружавшего их белого снега.       — Это что?.. — Сонхун метнулся рукой к щеке, прижима к коже промёрзше пальцы в попытке остановить расходящийся по лицу жар.       Сону зарылся носом в шарф и нахохлился, показывая этим, что он ничего отвечать не собирается.       — Что это значило?! — Голос Сонхуна надломился на середине фразы от недостатка воздуха. Сону на это только захлопал глазами в наигранном недоумении, отводя взгляд.       Сонхун, не выдерживая урагана эмоций и мыслей внутри, закрыл ладонями лицо и глубоко вздохнул.       — Вот поэтому… — Сдавленно пробормотал он в отчаянии. — Поэтому я ничего у тебя никогда не спрашиваю.       Сонхун по хрусту снега понял, что Сону подошёл к нему вплотную. Его тёплые пальцы обвили запястья Сонхуна, мягко, но требовательно потянув их на себя, заставляя открыть лицо и заглянуть прямо в глаза.       — Нет, Сонхуни-хён, — От улыбки и довольных искорок не осталось и следа. Сону был предельно спокоен и серьёзен. — Ты не спрашиваешь, потому что на самом деле знаешь все ответы.       Вихрь в голове Сонхуна остановился, как по щелчку пальцев. Он ведь правда знал. Знал, почему Сону пришёл к нему в тот снежный день, и почему дожидался его в школе после уроков, и почему писал ему кучу коротких сообщений каждый день и особенно длинные — каждую ночь. И почему позвал его посмотреть на снег, он всё это давно знал. Но понять это, осознать… В одиночку он не смог. Последняя подсказка оказалась прямо перед ним только сейчас.       Взгляд Сонхуна на секунду оторвался от завораживающих своей глубиной глаз и метнулся к слегка побледневшим от холода губам.       — Можно?.. — Едва слышимый в тишине шёпот на грани выдоха. Сону только расслабленно закрыл глаза с еле заметным кивком. Его лицо в мгновение стало мягким, губы подёрнула лёгкая улыбка, будто он давно был готов к этому моменту.       Его уверенное спокойствие смахнуло последние крупицы сомнений Сонхуна.       Сонхун коснулся его губ так невесомо и аккуратно, как первая снежинка оседает на ладони перед началом снегопада. От мягкости прикосновения тело пробила мелкая дрожь, и, улавливая её, Сону только крепче сжал пальцы на его запястьях. Медленно и осторожно он потянул руки Сонхуна на себя, направляя их, укладывая себе на щёки и накрывая холодные ладони тёплыми своими. Неосознанно Сонхун провёл большим пальцем по нежной коже, с внутренним содроганием стирая единственную горячую слезинку, скатившуюся по мягкой щеке. Вместе с этой капелькой вырвались наружу и испарились все накопленные переживания Сону о существовавших на грани реальности чувствах, что ждали только этого момента. Сонхун сжал губы в приступе вины и благодарности, и в ответ на это Сону подался ближе, прижимаясь сильнее и улыбаясь в поцелуй. Видеть эту улыбку — одно, но чувствовать её — совершенно другое. Солнечные лучики, что освещали мир Сонхуна одним своим присутствием в его жизни, теперь коснулись его напрямую. Они ощущались на коже так непривычно и так естественно одновременно, что Сонхун не понимал, как раньше мог жить без этого родного чувства.       Первый поцелуй никогда не получается хорошо, но может получиться невероятно правильным. Неумелые и несмелые прикосновения губ к губам, что казались чем-то невозможным ещё минуты назад, сумасшедший жар от отдающегося стуком в ушах сердца, момент, что ощущается бесконечным.       Эти секунды без единого вдоха можно было пересчитать только по осевшим на их плечах снежинкам и сомнениям, растаявшим одно за другим в тепле полученного ответа.       Сону губами съехал по щеке к самому уху, руками соскальзывая Сонхуну на талию и притягивая его к себе так крепко, как никогда раньше. Сонхун опустил ладони на его затылок и спину, аккуратно, будто всё ещё не верил в реальность этого момента.       От вдоха возле уха, за которым точно последуют слова, Сонхун сам задержал дыхание.       — Теперь ты уверен в том, что знаешь ответ?       — Да. Точно знаю.