С тобой - навсегда!

Хая скучал и не мог дождаться, когда уже закончится уроки и можно будет свалить отсюда. Крутясь на стуле, Ябуки несколько раз ловил на себе взгляды Рю, под действием которых ему становилось не по себе. Тепло волнами прокатывало по всему телу. Что с ним такое происходит, черт возьми? Он не болен, почему же тогда так тревожно от этих взглядов? Наконец-то прозвенел звонок, и они поспешили на выход. В дверях его задержал Рю. Хаято остановился и удивленно посмотрел на него: — Мы ведь можем и на улице поговорить, — но, увидев серьёзное лицо Рю, только кивнул в знак согласия, и махнул в сторону окна: — Там мы можем поговорить, и никому не мешать. Подойдя к окну, Ябуки облокотился об подоконник и ждал, что скажет ему Рю. Хаято застыл в ожидании, а Одагири — в нерешительности. Легко сказать "надо поговорить", а вот как это сделать, учитывая тему? Рю мялся, мялся, а потом решился. Подошёл к Хаято совсем близко, снова вдохнул терпкий запах и выдал, готовый ко всему, даже удару: — Ты мне нравишься, очень нравишься ... причём, не только, как друг, но и как парень тоже ... И видя, что Хаято смотрит на него недоумевающим взглядом, Одагири закрыл глаза и легонько коснулся его губ своими... Сначала Хаято не поверил ушам. Рю его друг, не больше. Когда же осмыслил сказанное, то двинул Рю, с воплями на покрывшемся пятнами лице: — Зачем? Зачем ты это сказал? Зачем ты все испортил? Как ты мог?! Как ты мог?! … Ему не хватало слов выразить то, что он сейчас чувствовал, и Хаято выскочил на улицу, помчавшись в неизвестном направлении. Учитель что-то там бормотал о Реставрации Меджи, но Рю не слушал — уставился в стену и думал. О последних четырёх днях, когда Хаято не было в школе. И всё из-за него, его признания. Одагири вздохнул - он совсем не ждал, что это настолько потрясёт Хаято. В лучшем случае ждал удара, в худшем — презрения и игнора. Но если бы всё можно было вернуть вспять, он всё равно признался бы … На другой день после той сцены, к нему подошёл Такки и тихо спросил: — Рю?.. И он прекрасно понял, что тот имел в виду — их дружба была столь сильна, что они понимали друг друга с полуслова. — Я признался ему ... а он убежал. Таке кивнул и отошёл... Четыре дня. Одагири дал Хаято ещё сутки, чтобы справиться с потрясением, а потом идёт к нему домой, чтобы извиниться и просить вернуться. Пусть презирает, игнорирует, ненавидит ... но пусть будет рядом, на виду ... ... Прозвенел долгожданный звонок и Рю, деликатно отклонивший предложение друзей свалить куда-нибудь расслабиться, медленно пошёл домой. В свой огромный и пустой дом — родители уехали в гости к далёкой родне, а Одагири сейчас, как никогда остро, нуждался в одиночестве — чтобы обдумать, как ему вести себя с Хаято, когда тот заявится в школу. А тот заявится, Рю был твёрдо в этом уверен — сразу видно, что Ябуки не тот человек, который спасует перед трудностями. Придя поздно домой, Хаято, не раздеваясь, завалился в кровать, и очень долго ворочался. Голова гудела, и он не мог думать. Словно в тумане, он вспоминал слова Рю "ты мне нравишься". Для Хаято это было полной неожиданностью. Но немножко побродив в парке, он сложил всю мозаику целиком. Взгляды Рю, то, что он заступился в драке за почти незнакомца, то, что принял его без всяких испытаний в банду. Значит, он уже тогда ему понравился. И только по этой причине его приняли, как равного. — Черт, черт! Почему, Рю, почему? Почему я? — метался на кровати Хаято. Ябуки впал в панику — он не знал, как сможет теперь показаться на глаза Рю, как он сможет теперь спокойно с ним общаться. Просто вести себя, как ни в чем не бывало? Но Хаято понимал, что это вряд ли возможно. Что теперь делать, снова менять школу? — Рюуууууу … — простонал Хаято, — зачем ты это сказал? Так и заснув одетым, Хаято и во сне не мог избавиться от Одагири. Ему снилось, что Рю медленно подошёл и положил руку на его щеку, лаская, а его губы медленно приблизились к губам Хаято. Тот подскочил на кровати, в ужасе касаясь рта. — Нет, только не это, — прошептал он, и снова провалился в сон. Но в этот раз Рю во сне позволил себе больше, и положил руку на его член. Хаято снова подорвался, и в панике обнаружил, что возбудился. Когда до него дошло, что его тело неравнодушно к увиденному во сне — отчаянно взвыл. Но, взяв себя в руки, решил принять холодный душ. Зайдя в ванну, взглянул на своё отражение в зеркале, остановившись на губах ... которых касались губы Рю. От этих мыслей Хаято почувствовал ещё большее возбуждение, и его рука непроизвольно легла на вставшую плоть. Он двинул ею вдоль ствола и застонал, представив, как это делает ... делает ... — Боже, Рюууууууу, — простонал, кончая Хаято и, придя в себя, со злости зарядил кулаком по зеркалу. А потом тихо опустился на пол, понимая, что сейчас произошло: — Неужели я тоже гей? Так и не уснув до утра, он просидел в раздумьях над своей сущностью. С восходом солнца Ябуки пришел к выводу, что ему нужно держаться подальше от Рю, и он решил не идти в школу. Через пару дней к нему пришел Такки с целью скрасить его одиночество и немного развлечь. При этом, притащил кучу дисков, "познавательных дисков ", как он сказал. После его ухода Хаято включил один и увидел лёгкое порно, COAT'S WEST Вначале, психанув, Хаято выключил эту гадость, любопытство взяло своё, и он просмотрел весь диск. Тихие стоны возбуждали его, и он непроизвольно представил, как губы Рю сомкнутся на его члене, как заскользят, приводя его чудесной разрядке. Так, за пересмотром дисков, прошел ещё один день. Хаято не находил себе места. Как только закрывал глаза - перед внутренним взором становился Рю, его губы, при воспоминании о которых у Хаято начинала идти кругом голова. Наконец, он понял, что если не увидит Одагири и не узнает вкуса его губ, то просто сойдет с ума - они преследовали его во сне и наяву. Таким образом, на четвёртый день своего затворничества, поздно вечером, Хаято перелез через стену забора дома Рю, и по веткам забрался на балкон. Полдня промаявшись, Одагири решил принять ванну и пораньше лечь спать. Расслабившись в тёплой воде, он едва не задремал, но какой-то подозрительный шум со стороны балкона выдернул его из блаженной неги. Вряд ли воры, но проверить стоит. Не тратя время на вытирание, Рю быстро надел домашние спортивные штаны и наспех набросил на себя рубашку, кое-как застегнув на одну пуговицу. Прошёл в свою комнату и на фоне балконной двери увидел неясный силуэт. Поскольку трусом не был, то рывком открыл дверь ... и застыл, как вкопанный: — Х...Хаято?! Хаято забрался на балкон, при этом задел горшок с цветами и завалил его. Затем подошел к двери, пытаясь ее открыть. Она не поддавалась, но потом распахнулась, и перед лицом Хаято появился Рю – тот, кто лишил сна его на протяжении четырёх ночей. Тот, кто, как пиявка, засел в его голове и не хотел оставлять в покое мозг. Тот, чьи губы просто доводили до сумасшествия. И вот, теперь, он стоит перед его глазами. Видно, что Рю только вылез из душа, и капельки воды скользили по его телу, увлажнив рубашку. Хаято понял, что Рю второпях накинул её на себя, не успев вытереться. Одна капелька, на глазах Ябуки, прокатилась по шее Рю и, как в замедленной съёмке, медленно сползла по его груди и потерялась в районе спортивных штанов. Это окончательно добило Хаято, и он просто накинулся на Одагири, отрывая единственную застёгнутую пуговицу, и срывая рубашку. Опомнившись, Рю выдохнул: — Почему?.. На секунду Хаято остановился, и удивленно посмотрел на него: — Почему? Но потом, увидев непонимание в глазах у Рю и его приоткрытые губы, схватил его за волосы и потянул на себя: — Почему, спрашиваешь? Тебе не понятно? — и бешенство вперемешку с диким желанием отразилось в его глазах. — Хорошо, я тебе объясню… И он больно рванул Одагири за волосы, впиваясь жадным поцелуем в его губы, сминая их, подчиняя, причиняя и возвращая ту боль, которую он испытал после признания Рю. Укусив за губу, оторвался на минутку: — Почему? Потому что нравлюсь! И снова рывок — и пальцы почти вырывают волосы с корнем. Прижался и укусил за шею: — Потому, что ты поцеловал! И серия бешеных полупоцелуев-полуукусов, опускающихся ниже к груди: — Потому, что поцелуй лишил сна! — Потому, что не могу забыть твои губы! Оттолкнул Одагири, заставив упасть на колени. Шаг вперед — Хаято срывает с себя футболку: — Потому, что не могу их забыть! Движение руки — звук расстегнутой молнии, и Хаято обнажил свою плоть, которая, казалось, сейчас взорвётся, если к ней прикоснуться: — Потому, что не могу спать из-за того, что, закрыв глаза, вижу твои губы, сомкнувшиеся на моей плоти и сосущие её. Снова схватив Рю за волосы, Хаято толкнулся ему в рот: — -Соси, соси, твою мать, иначе я сдохну от желания! И он начал толкаться в рот Рю. — Это ты ... ты виноват,— хрипел он между толчками, — ты лишил меня сна, ты лишил меня силы воли, ты заставил меня захотеть тебя ... То, что последовало вскоре за невинным вопросом, врезалось в память Рю надолго. Признания Хаято, его поцелуи, его укусы, почты выдранные волосы... но и жгучее удовольствие от такого обращения! Рю ведь был пассивом и любил жёсткий секс, но ни один из его немногочисленных парней не позволял себе подобного. А тут Хаято... который с первого взгляда взволновал кровь, дикий и необузданный... немного перегибающий палку и перешедший сейчас грань, но Рю скажет ему потом... А сейчас Одагири покорно опустился на колени и послушно взял в рот, стараясь заглотнуть глубже, и доставить удовольствие... Хаято не замечал, что парень начал помогать ему. И в какой-то момент он понял, что Рю и не думал вырваться, а, казалось, с наслаждением сосет его член. А вот этого Хаято уже точно не хотел – чтобы Одагири получал удовольствие. Сначала пусть испытает боль, пусть пройдёт через все круги ада, через которые провел его своим признанием. Как было Ябуки унизительно и больно, когда он осознал, что безумно хочет этого паршивца, который одним своим признанием буквально изменил всю жизнь Хаято ... Ябуки Хаято, чертов педик — Не так быстро, дорогой мой, — прошептал Хаято, и вытащил свой член изо рта Рю, — не так! И он поставил его на четвереньки, содрав с задницы пижамные штаны. — Ты так классно в этой позе смотришься, — проговорил Ябуки, и раздвинул ягодицы Рю. — Передо мной открывается потрясающая картина, — и Хаято ещё шире раздвинул половинки. — Ну, и сколько здесь побывало? У тебя сильно растрахано дупло? Впрочем, неважно, сейчас я это сам узнаю. И Хаято без смазки, резко, вошел в Рю, причиняя ему боль, заставляя его тело компенсировать боль своей души, которая за эти дни побывала в аду, пока разум решался круто изменить свою жизнь. Ну, учитывая, что у Рю не было никого уже месяца с два, это было больно, чертовски больно... Как только Хаято резко, без подготовки вошёл, Рю пронзительно закричал, а на глазах появились слёзы... Содрогаясь под толчками Хаято, у него только и хватило сил беспомощно простонать: — Чтоб ты сдох, насильник... — Что бы я сдох?! Ооо, именно так я себя ощущал, когда дрочил в душе на тебя. Именно, что каждый раз подыхал, когда закрывал глаза и видел твои губы. Когда хотел засадить тебе по самые яйца, но не мог смириться с тем, что гей, что хочу тебя … Все четыре дня я сдыхал, но решил — сдохни и ты вместе со мной! Все это Хаято буквально прокричал, зажмурив глаза, так как стенки ануса плотно обхватили его плоть, заставляя просто выть от наслаждения и боли одновременно. Он немного сбавил темп и взял в одну руку член Рю, а вторую положил на спину, вынуждая прогнуться. Ему на минуту стало стыдно, когда понял, какую боль причинил Рю, но сейчас его разум всё ещё кричал ему "отомсти", но душа уже не могла этого сделать. Поэтому, он обхватил пальцами плоть Рю, и начал резко дрочить. То дразняще останавливаясь, то в бешеном ритме скользя по его стволу, одновременно, второй рукой сжимая и оттягивая его соски. Наклонившись, он тихо спросил: — Я тебе всё ещё нравлюсь? Вот таким нравлюсь?— и снова толкнулся в задницу Рю, больно впиваясь зубами в шею, но следом нежно зализывая укус. И Рю не выдержал: — Прекрати!.. Хватит!.. Ты же рвёшь меня!.. Этот его отчаянный крик — последняя надежда, что Хаято всё же остановится и не нанесёт непоправимый вред. Крик Рю произвёл впечатление холодного душа. Хаято со стоном вышел из Одагири, осматривая его на предмет увечий. Не заметил ничего ужасного в его понимании. Потом посмотрел на Рю, в глазах которого царила боль, удивление, обида его ... кого его? Друга? Парня?.. Хаято со стоном сел на пол, опустил голову на колени. Что он сейчас совершил? Что он сейчас сделал? Как теперь быть?.. Слёзы полились из глаз, когда понял, что совершил насилие над человеком, которого он ...Что? Что он чувствует к нему? Желание? Да, бешеное желание, которое уже не в силах сдерживать. — Рю ... прости, — всхлипывая, произнёс Ябуки, — я не хотел причинить тебе боль, я ... я не знаю, что на меня нашло. Я никогда не думал, что смогу захотеть парня. Я ... никогда не думал о себе в таком ракурсе, пока ты не признался мне ... пока ты не поцеловал меня. Ты нарушил моё спокойствие, мой сон. Как только я закрывал глаза — все время видел твои губы. Они преследовали меня везде. Я зациклился на тебе. Я хотел тебя видеть и, в то же время, просто ненавидел за твое признание. — Прости, Рю… Хаято потянулся к парню, и прижал его к себе: — Прости, если сможешь, — шептал он, покрывая лицо Рю нежными поцелуями, пытаясь ... нет, умоляя Рю простить его необузданную страсть, его жесткое вторжение. -Я не знал, что может быть больно. Прости ... я не знал. Рю оказался перед труднейшим выбором — оттолкнуть, ударить, прогнать … заявить? Но это же Хаято. Который предложил дружбу, которого приняли ребята. Который заботился о нём, позволил спать в своей постели и угощал на редкость дерьмовым кофе. Или же … прижать и утешить? Ведь в случившемся косвенно виноват и сам Одагири, ошарашивший его своим признанием, и не думавший о последствиях. Ябуки обнимал, целовал и просил прощения, а Рю просто стоял, не реагируя, пытаясь прийти в себя. — Я не знал, что может быть больно. Прости ... я не знал. Эти слова вывели его из ступора, и Одагири несмело обнял, в ответ тихо шепча: — Всё, уже всё ... всё хорошо... успокойся, прошу... И видя, что Хаято не верит, сам потянулся и поцеловал столь соблазнительные губы, нежно-нежно, давая понять, что да, простил ... — Рю ... Рю ... Рю, — как заведённый, шептал Хаято, а потом полностью потерял голову, когда почувствовал ответный поцелуй Одагири. Мягко коснулся и обвел контур губ, врываясь в рот, исследуя. Тихий стон сорвался с его губ, и он оторвался от друга, обхватив его лицо руками, смотря в глаза: — Ты так сладок … твои губы манят меня. Я так хочу ощущать их, — произнося это, Хаято лизнул нижнюю губу Рю, а потом нежно начал её посасывать: — Они словно созданы для поцелуев… А потом оторвался и, снова впялившись в Рю, закончил, жёстко и безапелляционно: — Моих поцелуев, и только моих! И я хочу заняться с тобой сексом, ты позволишь мне? Рю непроизвольно облизнул губы, саднящие от поцелуев: — Ты так сильно меня хочешь? Заявляешь свои права? А потом снова потянулся к Хаято: — Да, хочу быть только твоим... У Хаято все запело внутри, и он радостно прижал Рю к своей груди: — Давай не будем спешить, и ты мне покажешь, как надо заниматься сексом с парнями, ибо то, что я видел на диске, принесенным Такки, не причиняло парням боли. Я даже подумать не мог, что тебе может быть больно. Рю невольно улыбнулся: — Значит, Такки решил просветить тебя... Хаято крепко обнимал парня, и ласково поглаживал его спину: — Ты сейчас очень похож на девчонку. У тебя таки влажные губы, и столь нежная кожа, что мне так и хочется присосаться к ней, как вампиру. Хаято не стал долго просто мечтать, а припал к шее Рю, оставляя свою метку. — Надеюсь, ты меня не убьешь за это? — спросил он Одагири, который, казалось, поплыл в его руках, — можешь и мне оставить, сколько хочешь, я буду не в обиде. От поцелуя Хаято у Рю подкосились ноги — чтобы не упасть, он ухватился за его плечи. И хоть это было чрезвычайно приятно, он всё же отстранился: — Надо взять смазку — она очень облегчит проникновение... нанести на пальцы и медленно растягивать меня, постепенно вводя три... когда они станут довольно свободно проникать — вводишь член, тоже со смазкой... главное — войти под правильным углом и задеть простату... когда это случится — я буду на седьмом небе... Выговорив всё это задыхающимся голосом, Одагири снова прильнул к Хаято, целуя: — Но тебе придётся быть осторожным — у меня там всё саднит. Хаято внимательно слушал Рю, когда же тот сказал о причиненном ему вреде, положил руку на его щеку и внимательно посмотрел в глаза: — Ты сможешь меня простить? Я такой дурак, и мне стыдно за твою боль. Позволь загладить свою вину. Позволь любить тебя. Рю потёрся щекой о ладонь Хаято: — Я уже простил тебя ... и хочу, чтобы ты меня любил. Но давай начнём сначала, словно не было того, что случилось. Идём в душ? Одагири не выдержал и улыбнулся: — Нет, не так. Ты отнесёшь меня в душ? Хаято обрадовано рассмеялся — Отнести в душ? Да с удовольствием! Где он у тебя? — и подхватив Рю на руки, осмотрелся по сторонам. — Там?— кивнул он в предполагаемую сторону. Изумлению Рю не было предела, когда Хаято выполнил его просьбу. Одагири тихо рассмеялся: — Это была всего лишь шутка! Но мне приятно, очень приятно... и ты такой милый! Рю обхватил Хаято руками и крепко прижался, утыкаясь носом в его шею. Ему было на редкость хорошо и спокойно в объятиях Ябуки, Рю отчего-то почувствовал себя защищённым... И подумал, что может и привыкнуть к подобному обращению. Когда они оказались внутри и Хаято опустил его на пол, Одагири взял с полки ванильный гель и провокационно потёрся пахом о Ябуки: — Твой, да? Ну, так искупай свою девочку! — Ты мне доверяешь? - спросил Хаято, буквально закипая от предвкушения того, что сейчас произойдёт. — Где тут он у тебя включается? И, нажав на кран, получил холодную струю в лицо. Рю засмеялся, и Хаято услышал радостное: — Бака, что ты творишь? Протянув руку, Хаято осторожно выдавил гель, потом взял мочалку и начал легонько тереть спину Рю, пытаясь, в то же время, стащить с себя брюки. Возня Хаято немного повеселила Одагири. Вот такой, немного смущённый, немного неловкий, кардинально отличающийся от того забияки у подножия лестницы, он вызывал умиление и будил в душе щемящую нежность. Именно такому человеку Рю и хотел принадлежать. Всегда и до конца. Зачем возвращаться в спальню? А зачем вообще ждать? Улыбнувшись своим мыслям, Рю оперся о стену и негромко произнёс: — Хаято... Я хочу тебя. В себе. Хаято был рад, что, несмотря на происшедшее, Рю был готов принять его. Но, однажды облажавшись, он не стал торопиться. Наоборот - решил медленно и неспешно довести парня до полной потери самоконтроля. Хаято подумал, что Рю так будет приятно, как и самому Хаято, когда ласкали его девочки. Быстро ополоснув себя и Рю, он прижал Одагири к груди. Откинув волосы с его шеи, Хаято легонько поцеловал, прошептав: — Мы не будем торопиться, так как я хочу ощутить всего тебя на вкус… И его губы медленно заскользили по телу Рю, играя на нем, как на уникальном инструменте. Руками обласкал грудь, обводя контуры сосков, опускаясь ниже, легко коснувшись восставшей плоти. Сладкой музыкой зазвучали стоны Рю. Опускаясь поцелуями по спине, Хаято боязливо опускался к его ягодицам. Немного наклонив Рю вперед, присел на корточки, и прижался лицом к его мягким полушариям, ощущая, как они сжались, боясь жесткого вторжения. — Не надо, малыш, попытайся расслабиться. Я больше не причиню тебе боли, — шептал Ябуки, и его руки раздвигали нежные половинки друга, а его губы прикоснулись к маленькой дырочке, которой он так неосторожно причинил боль. Как бы извиняясь, он скользнул по ней языком и нежно пощекотал, постепенно углубляясь внутрь. Сильнейшая волна возбуждения накатила на Рю, он закричал и прогнулся в талии, оттопыривая попку, когда Хаято лизнул его там. Перестав себя сдерживать и полностью отдаваясь во власть восхитительный ощущений, он простонал: — Даааааааа... ещё! Легкие поглаживания становились всё нетерпеливее. Хриплые стоны Рю возбуждали, и Хаято, оторвавшись от его попки, развернул Рю к себе лицом и посмотрел на парня, который, закинув голову и прикусив губу, наслаждался его ласками. Опустив взгляд, Хаято прижался губами к паху Рю, и начал медленно покрывать его невесомыми поцелуями, не касаясь плоти. Хаято хотелось, чтобы Рю попросил его коснуться члена. Продолжая целовать внутреннюю часть бедра, Ябуки легонько поглаживал его яички. — Ты хочешь почувствовать мои губы на себе? — спросил Хаято между поцелуями. Видеть Хаято у своих ног, наблюдать, как он целует бёдра... это медленно, но верно сносило крышу Одагири. — Да, — прошептал он, как в бреду, — я хочу ощутить твои губы на своём члене, я хочу, чтобы ты целовал и лизал его, хочу погрузить его в твой жаркий ротик... Коснись меня... пожалуйста! Услышав, что хотел, Хаято взял в руки член Рю и коснулся губами головки. Медленно лизнул её, пробуя и смакуя. Обведя языком уздечку, Ябуки заскользил по стволу, не торопясь вбирать его в рот. Немножко поиграл с яичками, и только потом позволил себе взять в рот член Рю, и довольно-таки жёстко начал сосать его, то глубоко вбирая в себя, то выпуская, и наслаждаясь цепкой хваткой пальцев Рю, которые держались за его волосы, как будто это единственное связующее его с этим миром. Чтобы не упасть, так как ноги отказывались держать, Рю прислонился к стене. Губы и руки Хаято дарили райское блаженство, мысли путались, и хотелось ещё и больше. Одагири запустил руки в волосы любовника, с невероятным трудом удерживаясь от того, чтобы толкнуться внутрь, в этот жаркий и умелый ротик. Минет получился просто очешуительным, и Рю почувствовал, что ещё немного — и он кончит. Увидев, что Одагири уже на пределе, Хаято просто зажал пальцы у основания, оттягивая его разрядку. -Ты так нежен, и так прекрасен,- шептал Хаято и, не удержавшись, снова лизнул головку. — Мне очень понравился твой вкус, и я когда-нибудь полностью наслажусь им, изопью тебя до конца, но сейчас я просто не могу! Рю ... Рю, я хочу почувствовать твои губы на своей плоти, возьми его, пожалуйста! Я так долго об этом мечтал! Одагири улыбнулся: — Это так возбуждающе звучит... Я могу кончить от одних этих слов. Парни поменялись местами. Рю встал на колени, несколько секунд рассматривал довольно внушительный член Хаято, а потом прижался лицом к его паху, вдыхая неповторимый запах. Лизнул яички, вобрал в рот. пососал, выпустил, слегка подул, снова вобрал и снова пососал. Поиграв немножко, Рю улыбнулся, положил руки на ягодицы Хаято и начал легонько их поглаживать, одновременно целуя и посасывая головку. А потом начал медленно вбирать член Ябуки в рот, давая тому насладиться зрелищем. Почувствовав, как головка упирается ему в глотку, Рю сосредоточился и сглотнул, добиваясь максимального зажатия члена у себя во рту. Хаято не верил тому, что это, наконец-то свершилось. Сны, после которых он буквально сходил с ума, стали реальностью — Рю у его ног, и весьма профессионально делает минет. Надо будет спросить, скольким он успел сделать прежде, чем достиг такого мастерства. Это были последние мысли в голове у Хаято, от которых ему становилось неприятно, и он сильнее сжал волосы Рю. — Ты забудешь остальных, я тебе это обещаю,— прошептал Хаято и толкнулся в ласкающий его рот. — Давай, малыш, интенсивней работай. О боже, так, дааааа … — стонал Ябуки, когда его член достал гортани Рю . Старательно посасывая и вылизывая его член, Одагири коснулся рукой его мошонки и стал перебирать яички, то нежно лаская, то немножко жёстко зажимая, играя на контрастах. Не удержавшись, Рю выпустил его член изо рта и вместо этого всосал мошонку, старательно вылизал, а потом снова принялся за член Хаято, максимально вбирая и сглатывая. Рю давно не делал никому минет, и сейчас увлёкся этим процессом, а осознание, что он на коленях перед Хаято, только подогревало его желание. Мягкие губы сводили с ума, ласковый язычок, заставлял сильнее стонать и желать Рю. -Малыш, если мы сейчас не остановимся, то я не смогу доставить тебе удовольствие. Ты просто …- дух перехватило, и Хаято хрипло прошептал, - великолепен. Но поняв, что действительно не сможет сдержаться, Хаято отодвинулся от Рю, и поднял его с колен. Заглянув в его глаза, он увидел столько желания, что Ябуки на минуту стало страшно при мысли, что он мог отказаться от этого великолепия. Нежно потянулся к губам Рю и, почти касаясь, попросил: — Поцелуй меня, малыш ... Поцелуй так, как никого до этого не целовал. — Хаято... Одагири улыбнулся просьбе Ябуки, которая очень и очень его порадовала. Он сначала нежно лизнул губы, немножко пососал, слегка прикусил, язычком раздвинул, обласкал зубы, которые поддались под его напором и, наконец, оказался в жарком ротике. Если поцелуй сначала был очень нежным, немного неуверенным, то, коснувшись языка Хаято, Рю стал целовать его иначе — жадно, страстно, напористо, заявляя свои права. Сдерживаться стало всё труднее, и Одагири застонал прямо в поцелуй, коснувшись своим членом Хаято. Отдавшись во власть желания, он стал тереться о пах Ябуки. Поцелуй взорвал какой-то механизм в голове у Хаято, и он, что есть силы, прижал к себе Рю. — Мой … ты мой, — проговорил, когда оторвался от губ любовника, но потом снова припал в диком желании, сминая и подчиняя уже себе. Касался нёба, щекоча его, скользнул вдоль зубов и не удержался — прикусил-таки манящий язычок. Оторвавшись от губ, Хаято начал жадно и лихорадочно целовать лицо Рю. — Я хочу тебя, позволь мне сейчас ... позволь почувствовать твою тесноту, позволь взять тебя, и заставить кричать моё имя. Позволь заставить тебя забыть обо всем и хотеть … хотеть только меня. — Твой... твой...— шептал Рю в ответ. Ещё никогда он не чувствовал столь сильного желания, ещё никогда ему не хотелось принадлежать, отдаться полностью, без остатка, раствориться в другом человеке. Буквально млея от желания, Рю отвечал: — Да, да возьми меня, я хочу быть только твоим, принадлежать только тебе, чувствовать тебя в себе, к чёрту смазку и растяжку, хочу чувствовать, как ты входишь, как трёшься, как меня растягиваешь... хочу кричать от страсти и наслаждения... Хаято не нужно было уговаривать дважды, тем более, его плоть больше не могла терпеть. Ему хотелось ворваться в манящие глубины, утвердить свое господство, дать почувствовать, кому принадлежит теперь это тело. Он развернул Рю, и заставил прогнуться. Присев на корточки, провёл языком по заветной дырочке, и посмотрел на Рю: — Ты в самом деле хочешь почувствовать мой язык? — спросил, дразнясь. — Вот так … — и снова лизнул, углубляясь. Оторвавшись от разомлевшего Рю, он медленно, боясь причинить вред, вошел в парня, зажмурив глаза от нахлынувшего блаженства — что может быть лучше этой обволакивающей тесноты? Рю покорно развернулся и прогнулся — ему слишком хотелось, чтобы Хаято наконец-то овладел им. Но тот принялся дразниться языком, и Одагири жалобно застонал, разрываемый желаниями: хотелось и язык в себе, и член. К счастью, Ябуки больше не стал мучить его сладкой пыткой и вошёл. Тело мгновенно вспомнило предыдущее вторжение и сжалось. — Рю расслабься малыш, боль должна отступить, только расслабься, дай мне возможность двигаться — Сейчас, сейчас, дай мне минутку... Рю глубоко вздохнул и постарался расслабиться — ведь именно этого он и хотел. Пусть Хаято и был вначале груб, но сейчас он нежен, очень нежен ... и так раскован, так страстен, заботлив ... Рю улыбнулся и прекратил зажиматься. — Ну, давай же, бери меня, утверждай своё право на моё тело, — обернувшись к Хаято, проговорил Одагири. Толчок, ещё один, и уже невозможно остановиться. Узко, божественно узко … Хаято закрыл глаза и погрузился в новые для себя ощущения. Пальцы впились в ягодицы Рю, не давая возможности двигаться. Хаято буквально насаживал на себя Одагири, наслаждаясь его стонами. — Рю, стони, стони, твою мать! — хрипел Хаято — он был на грани. Ему хотелось ожесточённо вбиваться, целовать, сжимать до хруста в костях. Схватив Одагири за волосы, потянул на себя: — Скажи! Скажи, что ты меня … — Хаято и сам не мог понять, что он хотел услышать. Любишь? Хочешь? Но спросив это, он замер на секунду в нерешительности. Сквозь страстные и несдержанные стоны, почти крики, которые, наверно, были слышны даже на улице, Рю едва выдавил: — Да, да... всё вместе! Хочу быть твоим, принадлежать, отдаваться, любить... Твой и только твой... А потом: — Я хочу почувствовать твою сперму внутри... От этих слов у Хаято все сжалось внутри. Не этих слов он ждал, но то, что попросил Рю, не оставило его равнодушным. — Сейчас, малыш, сейчас. И начал двигаться, обхватив свободной рукой член Рю, проведя пару раз вверх-вниз. Увидев в запотевшем зеркале расфокусированный взгляд любовника, его прикушенную губу — и это вынесло остатки разума. Снова жёстко потянул за волосы, и приказал: — Смотри, смотри! Хаято всматривался в зеркало на лицо Рю и, казалось, впитывал в себя все его ощущения. Его страсть его забвение. Как он прекрасен в минуты страсти! И Хаято никому больше не позволит это увидеть и ощутить. — Мальчик мой, да, вот так ... давай ... кончай ... стони ... громче, — шептал Хаято, и его рука сильнее дрочила член парня, который под его пальцами ожил, налился и пульсировал. Этот марафон рано или поздно должен был закончиться. Рука в волосах, приказ смотреть, их вид в зеркале — это послужило последней каплей. Одагири напрягся и забился в сладкой судороге, буквально взрываясь спермой, переживая совершенно фантастический оргазм, и с губ рвалось в пронзительном крике имя единственного, отныне и навсегда, пусть Рю ещё и не знал об этом: — Хаято … Хаято… От звука своего имени Ябуки пришел в неистовство, и с громким криком излился в Рю. В это мгновение, казалось, мир замер, и оргазм, настигший Хаято, был подобен взрыву вселенной. Крик Хаято, его горячая сперма внутри — у Рю подкосились ноги, и он бы упал, если бы Ябуки не поддержал. Парни уселись прямо на пол, слишком утомлённые, чтобы двигаться. Рю с удовольствием откинулся на грудь Хаято, нежась в его объятиях. Одагири чувствовал себя абсолютно счастливым, и хотел подольше продлить это мгновение. Он повернулся и, поцеловав Хаято, попросил: — Останься на ночь, мы будем совершенно одни. Услышав просьбу Одагири, Хаято почти с гневом посмотрел на него: — Теперь ты от меня никуда не денешься. Отныне мы вместе. Даже не мечтай, что будет иначе. Я слишком большой собственник, чтобы отдать тебя другому. Потом уже сам прижался к губам Рю. Подняв парня, он ополоснул себя и его, не отказав себе в удовольствии прижаться к нему всем телом. Казалось, что теперь он просто не сможет не прикасаться к Рю. — Давай спать, а завтра мы вместе пойдем в школу. Да , и еще — не забудь мне сказать Такки спасибо, но только после того, как я ему голову оторву. Это он, засранец, виноват, что я, насмотревшись порно, причинил тебе боль. Рю засмеялся: — Значит, это ему я обязан своим счастьем? Не сердись на него, он просто очень меня любит... как друга, конечно... и хотел как лучше. Когда они улеглись, то Одагири буквально вжался в Хаято, словно боялся отпустить хоть на минуту. И услышал тихое: — Я, наверное, уже люблю тебя. Сердце на секунду замерло в груди, а потом учащённо забилось: — И я люблю тебя! Сильно люблю. Будь со мной, не уходи и не отпускай... — Обещаю, малыш! С тобой — навсегда! Я так счастлив, что встретил тебя. Они так и заснули счастливые и удовлетворенные, а на следующий день Такки и Хьюго были весьма удивлены, увидев в школе возле окна прекрасную картину: Рю в объятиях Хаято, льнёт, выслушивая нежный шепот. Ребята были так поглощены друг другом, что, если бы расступилась пред ними земля, они бы этого не заметили. — Я люблю тебя! И только три этих слова могут полностью изменить нашу жизнь.