Потрахались, бл...

      — Так, друг мой, если ты не скажешь, как это сделать проще всего, я пойду напролом.       Ангел схватился за голову, а я невозмутимо продолжала:       — И тогда у меня будут неприятности. Больши-и-и-е неприятности, Бонт. И у тебя тоже, — я обличающе тыкнула пальцем в отражение. Туда, где по ту сторону зеркала за серой туникой быстро билось сердце ангела. И добавила с ноткой интимности: — Ты ведь этого не допустишь, правда, Бо-о-о-нт?       Я специально повторяла его имя как можно чаще и с особой интонацией — не раз замечала, как он на несколько секунд прикрывает веки от важных для каждого существа звуков.       «Ну да, наглый шантаж и бессовестные манипуляции. А как еще мне добиться своего, если эта скала не хочет поддаваться?»       Ангел с минуту ошарашенно всматривался в мое упрямое лицо. В его глазах плескались опасение и обреченность. Но еще я видела надежду и… желание. Яркое. Острое. Требующее нарушить навязанные правила. И это была почти победа. Только нужно было дожать его мадагаскарских тараканов.       «Ямочки, ваш выход! Ну, давай же, мой бунтарь! Решайся!»       — Разве ты не хочешь снова увидеть меня вживую? — мурлыкнула и повела плечами так, что моя грудь третьего размера оголилась еще больше.       «Запрещенный прием, знаю. Но кому сейчас легко?»       Парень покачал головой, в каком-то отчаянном жесте прошелся пальцами по волосам, взъерошивая и так торчащие во все стороны пряди, и глухо простонал. А потом всплеснул руками и взвыл:       — Вики, ну что ты творишь со мной?!       Это определенно было «Да».       «Вот так, детка! Мое имя — Победа!»       Умничка Бонт пришел к единственно верному выводу, что спорить со мной бесполезно. Я всегда перла к своим целям с твердолобостью носорога. А еще никогда не отступала от мужчин, которых жаждала заполучить в свою постель. Правда, не то чтобы до этого кто-то долго сопротивлялся моим чарам. Все сдавались еще до боя. Кроме вот этого зубодробительно-правильного узника башни. Но и у моего пепельноволосого искушения шансов избежать секса со мной было ровно… ноль. И думаю, он начал это понимать.       На риторический вопрос ангела я мило улыбнулась и томно взглянула из-под полуопущенных ресниц. Он устало вздохнул и уже спокойнее произнес:       — Я могу попробовать сделать портал. Это самый безопасный вариант.       — Ты умеешь делать порталы и молчал все это время?!       «То есть я давно могла без всяких проблем попасть к нему в спальню? Вот же морда хитрожопая!»       — У меня никогда до этого не было гостей, — мягко напомнил мне ангел. — По крайней мере тех, кого бы я позвал сам, — добавил он горько. — А перемещаться сам я не могу из-за заклинания на башне. Поэтому это будет мой первый опыт.       — Ладно, убедил. Делай, — я величественно махнула рукой и подняла сумку.       Ангел прокрутил запястья, прохрустел пальцами и сделал несколько замысловатых пасов руками. Через минуту мне и моему запертому горячему наваждению впервые не мешали никакие физические преграды. Я мельком оглядела скудную обстановку обители Бонта и остановила взгляд на нем самом. Наше знакомство осталось в моей памяти смазанным пятном, а общение через зеркало не давало полной картины, так что я принялась бесстыдно разглядывать ангела с ног до головы.       «Бесподобен, черт возьми!»       Первое, что бросалось в глаза, — это рост и крылья. Я и сама была довольно высокой для девушки, и идеально подходящих мне рослых кавалеров находилось не так уж много. Поэтому я сейчас смотрела на эти статные метр девяносто и таяла. А крылья? Я в жизни не видела таких огромных, как у Бонта. Через отражение впечатление складывалось совсем другое, да и обычно я смотрела на лицо своего собеседника. А тут ангел предстал передо мной во всем своем великолепии. Атлетичное телосложение, длинные стройные ноги, большие ладони с крепкими пальцами, благородное лицо, чувственные губы и завораживающие глаза, в которых я тонула, словно в омуте. В густые волосы хотелось запустить пальцы и оттянуть, вызвав сладостный стон.       «Еще чуть-чуть, и я позорно пущу слюни! Придется потом экстренно вытирать пол в позе «раком» и делать вид, что это еще одна тактика соблазнения».       Я пожирала глазами бога во плоти, стоящего в нескольких метрах от меня, и текла. Ни один мужчина за две мои жизни не привлекал меня так, как Бонт. Я пульсировала настолько мощным желанием, что боялась взорваться от неудовлетворенности и разнести эту башню к чертям. Мне оставалось сделать несколько шагов, и я могла коснуться манящей кожи.       «Ну и засосать, разумеется».       Так бы и поступила, если бы парень не смотрел на меня загнанным зверем. Его глаза были широко распахнуты, а тело мелко подрагивало. Будто он не верил в происходящее и пытался переварить то, что сделал. Нужно было срочно отвлекать свою ангельскую прелесть от приступов самокопания. А то насиловать мужчин я как-то не пробовала, да и получать подобный опыт не собиралась. Так что опустилась на пол и достала из сумки две десертных ложки и любимые вкусности с Земли — арахисовую пасту и миндальное печенье. Моя бабуля всегда говорила, что мужчин сначала надо кормить, а потом уже просить желаемое. Кто я такая, чтобы не верить мудрой Клариссе Блэкберри? Не встречала больше никого, кто имел бы такой бешеный успех у противоположного пола. Если бы она попала в мир бессмертных, по-любому бы стала демоницей и разбила не одно сердце. Возможно, самому Сатане. Или главному серафиму. Великая была женщина.       Я вскрыла банку пасты и принялась щедро мазать ее на печенье. Первое протянула Бонту, все еще стоявшему столбом там же, где и был, когда я попала в комнату. Лицо ангела отражало высокую степень обалдения. Он смотрел на протянутое лакомство с таким подозрением, будто я собиралась его отравить. Зато явно забыл о своих переживаниях на тему девственности и переключился на догадки о том, что творится в моей прекрасной голове с малиновыми кудрями, и чего от меня стоит ожидать дальше.       «Хочешь победить врага — используй фактор внезапности».       Бонт не был врагом, но здесь эта тактика тоже сработала. Ангел хлопал длинными ресницами, скрипел извилинами и пытался считать мои эмоции.       «А вот фигушки тебе!»       Моя цель оставалась той же — получить максимум удовольствия, поэтому в моем настроении преобладало именно оно. Так что ничего нового он узнать не мог. Гедонизм был моей религией и образом жизни.       — Это вкусно, пробуй, — уговаривала я, продолжая настойчиво протягивать угощение в сторону зависшего Бонта. Видя, как он мнется, засмеялась и потрясла коробкой, усыпляя бдительность парня. — Да смелее. У меня любимые вкусняхи есть, так что не съем тебя.       «По крайней мере, не сейчас».       Ангел наконец подошел ближе и нерешительно принял пищу из моих рук, избегая прикосновений. Это, конечно, неприятно царапнуло, но я приказала себе не реагировать.       «Он просто как дикий зверь, которого нужно приручить. Терпение и еще раз терпение».       Следующее печенье приготовила уже для себя. Я смаковала его с закрытыми глазами, мурча от удовольствия. Сладости и орехи всегда были моей слабостью. Как и красивые парни, да. Когда я подняла веки, то увидела Бонта, сидящего в метре прямо напротив меня и смотрящего на мой рот жадно и возбужденно.       «Вот и думай — меня он хочет или мою еду?»       — Понравилось?       — Очень вкусно. Спасибо, — улыбнулся ангел и робко попросил: — Можно еще?       Я протянула ему коробку, банку и вторую ложку.       — Есть с ложки — особый кайф.       Парень снова избегал моих прикосновений, но лакомства принял. Завороженная, я смотрела, как он ловко орудует столовым прибором и как быстро печенье исчезает в его рту. Наверное, я могла бы вечно наблюдать за чувственными губами Бонта и даже сыплющимся с них крошками. Очнулась, только когда он окликнул меня:       — Прости, Вики. Это было так невероятно вкусно, что я увлекся… — он с жутко виноватым видом протягивал мне ладонь, на которой лежала последняя печенюшка, смазанная остатками пасты.       Я усмехнулась. У меня в комнате хранилось еще много этого добра. Но ему это знать было необязательно.       — Прощу, если ты накормишь меня с рук, — мурлыкнула я и потянулась к Бонту, открыв рот и выпятив грудь. Мой маневр имел неожиданные последствия — взгляд ангела прилип к моему декольте, и вместо языка арахисовый крем оказался у меня на носу и щеке.       Взгляд парня выражал ужас и бесконечную вину, а я мысленно хихикала. Такой поворот событий был даже лучше, чем то, что я собиралась сделать.       — Прости, пожалуйста. Я принесу полотенце, — сконфуженно пробормотал ангел и начал подниматься на ноги.       Я поймала его за предплечье и потянула обратно.       «Пришло время переходить к следующей части миссии».       — За тобой уже два косяка, Бо-о-о-нт, — проворковала я, игриво сморщив нос. — Так что сначала слизывай то, что натворил, а потом целуй.       Бонт застыл на несколько секунд, а потом уселся обратно. Удивительно, что он впервые не возмутился. Только его уши горели так, что я решила облегчить ему задачу и прикрыла веки. Первым мне в нос ударил его аромат. Не одеколон, а чисто мужской крышесносный запах. Чуть сладковатый, но от этого не менее прекрасный. Бонт пах… миндалем.       «Мой любимый орех, охренеть!»       Следом я ощутила горячее дыхание на левой щеке. Тело отреагировало полчищем мурашек, которые разбежались во все стороны. Хотя большая часть, по ходу, поскакала в низ живота, потому что там творилось что-то невообразимое. Когда я почувствовала на лице ласковые касания языка, убирающие остатки пасты, все мои мысли сказали «пока».       «Все, я лужа…»       Предательский стон сорвался с губ, а потом их накрыли чужие губы, и мир взорвался. От интенсивности самого фееричного оргазма в своей жизни я потеряла равновесие и стала заваливаться назад. Ангел не дал мне встретиться с полом, и это было последнее, что я помнила.       Вернулась в сознание лежа на чужой кровати. Бонта нашла взглядом у окна. Он стоял ко мне спиной и сжимал кулаки, а его крылья подрагивали.       «Не, ну грохнуться в обморок от простого поцелуя — такой позор я еще нескоро забуду, конечно! Браво, Вики Уокер!»