The first Starfall/ Первый Звездопад
Все собрались во внутреннем дворике городского дома. По периметру были расставлены скамейки, а некоторые пышные клумбы, которыми занималась Элайна, приходя сюда и ухаживая за ними, как за своими детищами, ароматно пахли, прорезая нотки ночи мягкостью. Небо уже заволокло чёрным. Мелькали бликами то тут, то там яркие звёзды. — Уже начинается, — Певец Теней склонился к стоявшей рядом Гвин, которая держала хрупкий бокал шампанского. Девушка улыбнулась, мимолётно подняв сверкающий взгляд на Азриэля, и немного отпила из своего бокала. Певец Теней старался, как мог, не прожигать глазами её бирюзовое платье, что так и струилось по гибкой фигуре, но иногда эти попытки оканчивались крахом. Гвин лишь зарделась под стать своим огненным волосам, что делало положение Певца Теней только сложнее. Прекраснее. Остальных членов внутреннего круга разбросало по двору хаотично. Кассиан, который уже больше всех влил в свой бравый организм вина, не мог устоять на месте, прибиваясь то к одним, то к другим, как лодка, которую неугомонно прибивает к причалу. Один раз Морриган, что сидела с Эмери на скамье, наполовину скрытой цветущим плющом, и держала на коленках маленького Никса, шикнула на Кассиана: — Какой ты пример подаёшь нашему наследнику, дядюшка? — она язвительно сложила неизменно красные губы, на что Эмери хихикнула, прикрыв рот ладонью. Мор стала качать малыша на коленках, когда тот издал недовольные звуки от прикосновений иллирианца, что насмешливо тыкал в ребёнка пальцами. — Кыш! Кассиан театрально вздохнул и, уже развернувшись, произнёс: — Попытаю счастья у других. Мор переглянулась с Эмери и, обменявшись широкими улыбками, погладила малыша по голове. Когда снова послышались приближающиеся шаги, золотоволосая закатила глаза, собираясь высказать Кассиану всё, что о нём думает… Но это был не он. Поддерживая подол синего шелкового платья одной рукой, Фейра отодвинула ветвь плюща в сторону, игриво заглядывая в их укромное местечко. Под голубыми глазами залегли темноватые круги от недосыпа за этот год, но они не могли поубавить чар фэйской красоты Фейры. За год эти чары расширили свои края от материнской нежности. Увидев её лицо, Никс сразу заёрзал на месте, издавая звуки рвущегося к матери птенца. Фейра добродушно рассмеялась, протягивая руки к сыну: — Пора, мой дорогой. Мы ведь не хотим пропустить твой первый Звездопад, правда? — взяв малыша так, чтобы не задевать его чуткие крылышки, а вместе с тем зафиксировать длинный подол, Фейра обратилась к Мор и Эмери: — Как всегда выручаете! Идёмте же, все уже на месте. — Мы догоним, — подмигнула Мор. Фейра понимающе улыбнулась и покинула их. Путь по саду сопровождался вспышками, что зарождались одна за другой на небосводе. Фейра ускорилась, совсем по-ребячески улыбаясь и вдыхая сладкий аромат Никса. Когда она достигла открытой территории, где, как и предполагала, собрались почти что все, к городскому дворику устремился золотой огонёк. Обгоняя само время. Фейра указала на него пальцем, и Никс проследил за падением огонька своими большими фиолетовыми блюдцами. Первая падающая звезда попала в Элайну. Её щека окрасилась в мягкий небесный оттенок с крупицами сияющей пыльцы. От неожиданности Элайна пошатнулась, но Ласэн мягко придержал её за локоть, помогая удержать равновесие. Элайна не отстранилась. Подняв глаза, в которых поубавилось девчачьей робости за бессмертные года, девушка улыбнулась Ласэну. Фэец чуть придвинулся к ней и медленно, очень аккуратно поднёс руку к цветущему лицу, вытирая большим пальцем цветной развод. Внутренний круг давно не вмешивался в отношения этих двоих, что было самым разумным решением. Затем они чаще узнавали, что Ласэн стал всё более частым гостем в небольшом домике Элайны, который Риз купил ей после войны. Разрыв парных уз был бы болезненным что для Элайны, что для Ласэна. Так что, благо, обошлось без этого. Просто требовалось время. Ласэн был готов его дать своей паре. И, кажется, чаша была переполнена, а первые шаги предприняты. Фейра тряхнула головой и зашагала к Ризанду, что не сводил с них с Никсом глаз, как только его любимые появились в поле зрения; как только нога Фейры мягко коснулась зелёного покрова их двора. Душой светясь от созерцания счастливой средней сестры, Фейра крепче прижала к себе малыша. — А вот и вы. Я вас искал*, — наклонив голову, с мягкой усмешкой сказал Риз. Его глаза и глаза его жены встретились. Переплелись ветвями нежности, любви и… воспоминаний. Фейра закусила губу, чувствуя, как глаза становятся влажными. — Разве мы могли долго прятаться от папочки, дорогой? — Фейра поцеловала ручку сына и передала Никса Ризу. — Ты готов? — спросил у него Ризанд. После его слов небо забурлило, и звёзды всех миров посыпались на них. Их небольшой двор взорвался искренним смехом. Кассиан больше всех уворачивался от летящих в него звёзд, но сегодня они были крайне серьёзно настроены. На хмуром лице мужчины расцвело сразу пару разноцветных отметин. Стоящие ближе всех к нему Азриэль и Гвин прыснули. — Побуду вашим лицедеем сегодня, так уж и быть, — Кассиан театрально поклонился. — Не хмурься, Касс, — обратилась к нему Гвин, похлопывая иллирианца по плечу. — Мы же видим, что тебе нравится. Мужчина не успел фыркнуть, как был притянут непреклонной рукой своего брата. Азриэль закинул руку ему на плечо, а чуткая рука Гвин легонько сжала его собственную. Горло Кассиана дрогнуло, но тяжесть на душе, которая за последний год стала обычным явлением, вдруг ослабила свои тиски. Буйный детский смех скрашивал общую атмосферу, когда Ризанд стал подбрасывать сына ввысь – купая Никса меж водопадов звёзд. Маленькие ручки тянулись вверх, в попытках прикоснуться. Риз не заметил, как в его правую щеку прилетела звезда. Яркий зелёный след тут же притянул детское внимание. Трогая и размазывая его, Никс возбуждённо бил ножками по телу Риза. Тот лишь наблюдал за невинно-чистыми эмоциями сына. — Ты – самая яркая звезда нашего личного с папой Двора мечтаний, — прошептала Фейра увлечённому Никсу. Увидев такой мощный отблеск любви в глазах Ризанда, она незамедлительно прильнула в его объятья. Малыш вплёл свою ручку в волосы матери, окрашивая их зелёным. ***Another one artist?/ Ещё один художник?
— Где он? — Азриэль резко схватил Кассиана за плечо и буквально вдавил друга в спинку дивана. — Где Никс?! Кассиан только открыл сонные глаза и выругался, услышав слова Аза. Мгновенно проснулся и отрезвел от хмельной пелены сна. Он скинул руку Аза и поднялся с дивана, бегая глазами по пустой гостиной. — Он должен быть где-то здесь. Он не мог уйти. — Конечно, не мог. Он только недавно научился ходить! — Певец Теней сжал кулаки и бросился обыскивать каждый угол дома. Кассиан сделал то же самое, чертыхаясь под нос сам на себя. И каково было облегчение мужчин, когда они обнаружили малыша. Как будто огромный камень с души сбросили! Никс оказался в небольшой светлой комнатке, которая принадлежала Фейре для живописи. Ризанд всё здесь обустроил ещё до того, как они купили свой собственный дом. Беременная, Фейра проводила много времени здесь, в городском доме, где рядом постоянно кто-то находился и составлял ей компанию. А когда внутренний круг своей опекой досаждал по самые корни, Арчерон запиралась в этой тихой обители, полной мольбертов, холстов разных размеров и палитр. Она иногда делает это даже сейчас. Вот и Никс сидит на полу перед незавершённой картиной, где проявлялась цветастая местность. Он катастрофически измазался краской, тыкая пальцами в открытые баночки и корректируя работу матери. — Второго художника я не вынесу, — вздохнул Кассиан, но губы его изогнулись в облегчённой улыбке. Азриэль неодобрительно смотрел на него. Наверняка без слов жаловался своим теням, насколько безответственен и несносен его брат. Детский синий комбинезон заиграл новыми оттенками – Никс успел пролить большую половину красок на одежду. Кассиан подошёл к ребёнку и сел рядом на корточки. — В прятки вздумал поиграть, да? А я тебя нашёл. Никс нахмурил бровки, когда мужская рука забрала у него баночку с красным цветом, и потянулся за другой. Не успел. Кассиан ловко отвоевал их все себе. Никс взвизгнул и встал на четвереньки, пытаясь оторвать свои ручки от пола. Держаться на двух ногах ему всё ещё было тяжело. Но этот иллирианский малыш был настроен серьёзно, так что он встал и потянулся вверх за руками Кассиана, в которых мужчина сжимал заветные краски. — Художественный кружок на сегодня закрывается, Никси! И только попробуй мне завизж… Никс завизжал. Кассиану показалось, что сирены и то будут помилосерднее этого мальца. Азриэль не собирался помогать Кассу. Видя его глаза, в которых была просьба как-нибудь помочь, Певец Теней лишь выгибал бровь, будто говоря: «Ты сам виноват, вот и выкручивайся». Насмехаясь. Наказывая за недавнюю оплошность. — Ну тише, тише. Котёл, ты жесток, раз заставляешь меня делать это… — Кассиан вдруг перевернул баночку дном вверх, и кислотно-зелёная краска полилась ему на голову. При этом иллирианец делал вид, что это самое блаженное чувство. — У-у-у. Посмотри, Никси! Посмотри на своего дядю! Что за радуга у меня здесь, а? Весело, скажи? На волосы выливались новые и новые цвета. И пока Певец Теней округлёнными глазами наблюдал, какой маскарад устроил его брат, как он пронзительно кричал вместе с Никсом, визги малыша постепенно из возмущённых перерастали в радостные и озорные. Право слово, два ребёнка. — Надеюсь, Фейра осознаёт, какими будут плоды твоего воспитания, — произнёс Азриэль, не моргая глядя на сценку. — Только самыми лучшими, брат! — с энтузиазмом ответил Кассиан, наклоняя голову к Никсу и давая копаться ему в перемазанных волосах, как в винегрете. Это пёстрое сумасшествие закончилось минут через десять. Тогда Кассиан, сверкая широкой улыбкой и дыша чуть устало, сказал, поднимаясь: — Так, Никси, пора хорошенько отмыть тебя. Я не могу щёлкнуть пальцем, как твой папа, чтобы всё пропало, — Кассиан подхватил Никса на руки, будто тот был пушинкой, и понес его в ванную на втором этаже, проходя через бывшую комнату Фейры. Пока иллирианец оттирал разноцветные улики с маленького тельца, Никс дул розовые губки и тихо пыхтел себе под нос. Малышу явно не очень нравился процесс купания, но он не плакал и не кричал. Он тоже устал от такого эмоционального взаимодействия с Кассианом. Это радовало двоих мужчин, которые, хоть и имели больше пяти веков жизни за спиной, но наверняка рвали бы волосы на себе в попытках утихомирить во второй раз детский визг. А так тёплая вода миролюбиво скользила по плечикам, рукам, по смешно округлённому животику, и Никс затопал ножками по дну роскошной ванны, щедро забрызгивая Кассиана. Азриэль, прислонившийся к кафельной стене и как всегда слившийся с тишиной укромного места, хмыкнул. Никс только захотел сунуть большой палец в рот, на кончике которого очень маняще застыла фиолетовая краска, детские глаза такого же фиолетового цвета заблестели весельем и предвкушением вкуснятины, как тут Кассиан отложил шланг и цокнул языком: — Э-э нет, — он мягко отвёл руку малыша от уже открывшегося ротика и встряхнул мокрыми пальцами так, чтобы водные крошки попали тому на лицо. Никс издал недовольный звук и продолжил топтаться на месте. — Я уверен, что у Нуалы с Серридвеной найдутся штучки повкуснее этой. Детские крылья, где тоже местами красовались весёлые пятна, пока оставались нетронутыми. На чёрных жестких прядях Кассиана кое-где засохла краска, а кое-где она медленно стекала к лицу. Жёлтый сгусток едва не попал на ресницы, и мужчина зашипел: — Чёрт возьми. — Не выражайся при ребёнке, — буркнул сразу Певец Теней. Ему не нужно было понижать голоса – он и так был от природы низким, отдающим холодком. — Приношу свои извинения, мой маленький Лорд, — Кассиан насмешливо обратился к Никсу, который в любом случае ничего бы не понял. — Если вы не против, ваш покорный слуга отлучится, чтобы смыть эту дря… — Касс! — рявкнул Азриэль. — Эту прекрасную радужную субстанцию со своего лица. — Уже лучше, — бесцветно прокомментировал мужчина, оттолкнувшись ногой от стены. — Удачи, — подмигнул ему Кассиан с издёвкой и задержался у выхода из ванной. — Передаю тебя в руки дяде Азу, — пропел иллирианец Никсу. Тот был слишком занят уже новым делом – присев, он активно водил ручками по воде туда-сюда. Да, этот ребёнок постоянно был в действии. Кассиан надел очень редкую улыбку – искреннюю, ласковую. И скрылся за дверью. Настали мгновенья, когда тело Певца Теней охватило что-то, похожее на беспокойство, нервозность. Взгляд карих глаз был прикован к точке на стене над черноволосой макушкой. По усеянным паутиной шрамов рукам прошлась волна дрожи. И так же быстро улизнула прочь. Мужчина отогнал её силой воли. Тряхнул головой, проясняя взгляд. — Ну что, приятель? Продолжим? Не получив совершенно никакой реакции – Никс схватил бутылочку с какой-то жидкостью внутри и теперь был полностью поглощён тем, что облизывал её – Азриэль изогнул край губ, говоря: — Что, зубы рвутся на волю? Твоей маме будет обидно, если первым увижу их я, а не она. Мужчина не стал лить со шланга на детские крылья. Они были ещё слишком хрупкими, уязвимыми, чтобы столкнуться с таким напором. Снизив температуру, Азриэль набрал чуть тёплой воды в свою большую ладонь и таким образом обливал чувствительную кожицу крыльев. Цветные пятна один за другим пропадали, кончики пальцев Певца Теней с неимоверной трепетностью и аккуратность проходились по пока ещё не окрепшим перепонкам. От контакта чужих рук со своими крылышками Никс заметно успокоился, перестал резвиться, как юла. Он просто стоял, слюнявя бутылочку, и позволял Азриэлю завершить дело. — Ты молодец, — тихо сказал ему мужчина, выключая воду. Никс повернулся к нему и упёрся кулачками в широкую грудь. Чёрная ткань рубашки сразу намокла, но Азриэль не обратил на это внимания. Зато подметил, как протяжно зевнул Никс, а его ярко-фиолетовые глазки стали тускнеть из-за пелены сна. Азриэль обтёр малыша полотенцем, промокнув в конце чуть влажные волосы, и довольно проворно переодел его в чистое. Когда он взял его на руки и покинул ванную, Никс уложил свою голову на мужское плечо и мгновенно уснул. Придерживая спящего проказника двумя руками, Певец Теней пересёк комнату и остановился возле застеленной накрахмаленной кровати. Но он не сразу уложил Никса. Совсем рядом стояло прямоугольное зеркало в пол. Иллирианца будто магнитом тянуло к нему. Он не противился. Подойдя, Азриэль повернулся боком. Он не смотрел на своё нахмуренное лицо и сведённые брови, не смотрел на скованность позы, будто готов был в любой момент отразить вражескую атаку. Он видел лишь пухлую румяную щёчку, что опиралась на его твёрдое плечо, на разлеплённые губки и умиротворение на детском лице. Его руки не должны держать ничего ангельского, такого невинного. Он не имеет права. На плечо ему упала слюна, и Азриэль, едва задевая костяшками, утёр ротик Никса. Угольные тени вдруг переползли на дитя, кружась подобием кокона. Азриэль приказывал им убраться в самые тёмные подвалы его души, никогда не касаться Никса, но… Его тени были разумнее его самого. Мудрее. Древнее этого мира. ***Illyrians’ tradition/ Иллирианская традиция
Фигурка с крыльями выбежала из-за дерева, почти что полностью слившимся с белым пейзажем, и решительно рванула на Кассиана. Стоя спиной, мужчина не мог увидеть маленького проказника, но ему этого и не нужно было. В его руках уже был наспех слепленный большой ком, так что иллирианец, быстро развернувшись, метнул им в Никса. Снежок был почти что с его голову, так что Никс не удержал равновесия и шмякнулся наземь. Именно в этот самый момент нужно было появиться Мор. Пока Кассиан громогласно смеялся, отчего его басистый сочный голос разносился вибрациями по поляне, Морриган, одетая в плотный темный комбинезон, шагала к нему, как палач к своей жертве. Длинные золотистые кудри выглядывали из-под мехового капюшона и гневно подпрыгивали под стать походке. Азриэль, который в своих голых руках держал такой же снежный ком, как у Касса (если не больше), благополучно отошёл назад – в тень дерева. От броска его уберегло то, что Кассиан сделал это первым. Может быть, сегодня Котёл благоволил Певцу Теней и решил уберечь его от взбучки Мор. Азриэль наслал тени на свой ком, и спустя секунду в руках уже ничего не было. — Я тебя прибью! — зарычала Мор. — Твой судный день, брат, похоже, настал, — Азриэль снова вышел на свет, наблюдая за своей любимой развернувшейся картиной. Морриган остановилась перед Кассианом и ещё секунд пять-десять анализировала его никак не спадавшее веселье. А потом зарядила ему подзатыльник. Кассиан зашипел сквозь зубы, растирая болящее место, а фэйка упорхнула к Никсу, присаживаясь перед ним и щебеча: — Пойдём, милый. Нужно тебя хорошенько высушить, ты весь промок! Мальчик чуть поджал губы, кивнул и взял Морриган за руку. По росту он доставал ей до талии. Фэйка уже повела его к возвышению поляны, где они смогли бы спокойно совершить переброс, как тут Никс на секунду повернул голову к Кассиану и... только подумать! Его малыш Никси показал ему миниатюрный средний палец. — Ты бы знал, как я его обожаю! — произнёс Кассиан, когда две фигуры совершили переброс. — Знаю, — подтвердил без сомнений Певец Теней. Потому что каждый из внутреннего круга оберегал и лелеял Никса, как их звезду, которая освещала Двор мечтаний даже в самые тёмные времена. ***When it started/ Когда это началось
Ризанд стоял на уютной терасе их дома. Сегодня, в этот Звездопад, они с Никсом и Фейрой остались праздновать здесь. Остальные собирались в Доме Ветра. Там, на открытой тренировочной площадке, устраивалось празднество для валькирий, которых наконец удалось уговорить Кассиану и Азриэлю. Бывшие жрицы и иллирианки, которые когда-то были ограничены в своих правах или пережили тягостные времена, были готовы впустить в свои закалённые воинские души нечто другое – светлое и беззаботное. Фейра восприняла эту новость наилучшим образом, попросив Нуалу с Серридвеной заняться фуршетом для валькирий. А уж их маленькую семью из трёх ртов Фейра и сама как-нибудь прокормит. Падения мириад звёзд были в самом разгаре. Никс смотрел на это чарующее действо с жадным блеском в глазах, и этот блеск лишь нарастал с каждым Звездопадом. Положив свои руки на гладкие перила, мальчик не обращал внимания даже на Ризанда. Тот, в свою очередь, улыбался кончиком губ, видя увлечённость сына. Это было дежавю, которые как приносило радость и тепло, так и кололо призрачными иглами, оставляя на сердце ранки. Когда-то давно он точно так же разделял этот праздник со своей младшей сестрой, стоя плечом к плечу. Когда-то давно он ловил точно такой же живой блеск родных глаз. — Пап, — негромкий голос Никса вывел Ризанда из омута воспоминаний. — А они видят нас, когда пролетают Веларис? Эти души? Мы можем им помахать? Ризанд добродушно рассмеялся, становясь позади сына и беря его за плечи. Макушка Никса уже почти достигала уровня его груди. — К сожалению, даже моих многолетних знаний не хватит, чтобы точно ответить тебе на вопрос. Никому не известны эти странники и причины их путешествий. Мы можем только смотреть, наслаждаться и гадать. Ризанд почувствовал, как напряглись плечи Никса. Окрепшие крылья сына слегка сложились. «Недоволен, значит», — хмыкнул про себя Ризанд. — Но помахать мы в любом случае можем, — добавил он не без усмешки. — Вдруг они заметят? Никс нахмурил тёмные бровки и внимательно проследил за очередной звездой. Будто хотел одним взглядом докопаться до истины. Эта загадка так просто не оставит его в покое. — Но как они попадают к нам? — Вселенная огромная, ей нет границ в нашем привычном понимании. Много и миров. Именно в этот день положение миров меняется, некоторые накладываются друг на друга и соприкасаются. Эти временные накладки – что-то вроде дверей. Они на некоторое время приоткрываются. Так и происходит путешествие душ. На долгие минуты повисла тишина, которую разбавляло изобилие музыки и смеха жителей Велариса, что доносились с каждой мигающей улочки. — Нет, нет, нет, — донёсся из-за их спин звонкий голос. Ризанд с Никсом обернулись. Фейра качала головой, прищурив глаза. На ней не было роскошного праздничного одеяния – лишь домашние кремовые штаны и кофта. Коса свободно лежала на груди. — Перестань вкладывать ему в голову семена, которые когда-нибудь прорастут. — Не понимаю, о чём ты, — сказал Ризанд и невозмутимо белозубо улыбнулся. Фейра обвела пальцем его всего. — Не думай, что эта твоя улыбочка обманет меня. Я слышу всё прежде, чем ты это произносишь. Никс принюхался, не особо вслушиваясь в диалог родителей. Кухня находилась на первом этаже, как и тераса, на которой они сейчас стояли. — Мам, если ты что-то готовишь... Самое время доставать это с духовки. Фейра застыла, сведя брови. Принюхалась и быстро спохватилась, направляясь на кухню. В спину ей прилетел смех Ризанда, на что она мысленно послала ему картинку среднего пальца. — И я тебя люблю! — прокричал он в ответ на миролюбивый жест жены. Никс отзеркалил улыбку отца, вновь подняв голову к небу. Звёздный фейерверк будто дёргал его за нити, пытаясь что-то донести, наладить связь с мальчишкой. Только какую? — Я тоже это сделаю. У меня получится! — сжав руки в кулаки, настойчиво и бодро огласил Никс. Ризанд похлопал его по плечу. Детские грёзы, пусть даже самые нереальные, должны быть услышаны, одобрены со стороны родителей. В конце-концов, это всего лишь грёзы. Тогда ещё никто не мог знать, что на восемьдесят седьмой Звездопад детское желание обретёт реальные абрисы, а вселенские силы начнут разматывать свой хитросплетённый клубок двух судеб. Одной – из Притиании, другой – из Эрилеи. Потому что у Никса получится.