Свет

      Более двух лет Бьякуя не мог понять, почему его жизнь внезапно стала такой пустой. Вроде бы всё было как всегда, без выкрутасов и неожиданностей, вполне размеренно и неторопливо, но в один день он просто осознал, что чего-то не хватает. Сидя напротив Рукии во время ужина, он внезапно задался вопросом: а с каких пор они стали так близки? Почему он вдруг хорошо относится к собственному лейтенанту, который, по идее, даже не достоин стоять рядом с ним? Почему он, просто думая о том, чтобы нарушить правила, ощущает внутри непонятный огонь похороненного там когда-то давно взбалмошного подростка, коим был целую сотню лет назад?       Бьякуя уже привычно нахмурил брови. Взгляд его внезапно зацепился за собственное отражение в зеркале, и сердце больно кольнуло, будто напоминание о ком-то, кого он совершенно не помнил, но кто был так близок и мил ему. Имя буквально крутилось на кончике языка, но никак не хотело срываться с него. Кто был тем человеком, который изменил его жизнь? Кто помог ему преодолеть боль от утраты Хисаны? Кто зажёг в нём новую жизнь? Кто подарил ему новое дыхание? Кто был тем, кто так сильно повлиял на него, но чей образ стёрся из памяти?       Бьякуя уже привык периодически просыпаться в холодном поту посреди ночи и с отпечатавшимся на той стороне век образом сильной женской спины, скрытой за черным шихакушо и водопадом ярко-рыжих волос. Он привык, что этот образ стирался из его памяти по прошествии первой минуты после пробуждения, хотя звонкий голос обладательницы рыжей гривы, казалось бы, потом весь день стоял у него в ушах.       Бьякуя задыхался, терялся в догадках и видел в глазах Рукии и Ренджи те же эмоции.       — Знаешь, брат, иногда мне кажется, что кого-то не хватает, — однажды призналась смущённая Рукия, вперив взгляд в чашку с горячим дымящимся чаем. — Кого-то очень яркого, дерзкого и-       — И похожего на пламя, — закончил за неё Бьякуя. А затем прикрыл глаза: и всё же он не был одинок в своём помешательстве.       Глаза Рукии в тот вечер засияли яркими звёздами, и Бьякуе отчего-то стало тепло на сердце. Он не знал, — не помнил — кого надо поблагодарить за улучшение отношений с сестрой, но был уверен, что этому поспособствовал воистину особенный человек.       А потом нагрянула война с квинси, и Бьякуя наконец-то вспомнил, кому обязан новой странице в своей жизни. Измученный, израненный и едва живой, он лежал рядом с горячими источниками во дворце Кирина и смотрел в голубое небо. Ему вскоре предстоял ещё один заход в воду, когда белые облака сменились рыжей шевелюрой, а полуденное солнце — карими глазами. Человек, нависший над ним, лежащим и размеренно дышащим, заставил все чувства и эмоции застрять в горле.       — Ичиго… — на выдохе прошептал мужчина. Имя, которое два года вертелось на кончике языка, наконец-то слетело с него. Образ, мучивший его ночами, обрёл чёткие черты лица.       — Бьякуя, — улыбнулась в ответ девушка, и глаза её наполнились теплом. — Сколько лет не виделись, а ты весь побит.       И звук её голоса, пусть и не такой мелодичный и нежный, как у большинства девушек, пуще мёда обливал сердце Бьякуи. К нему сами собой вернулись воспоминания о прошлом: о том, как он впервые встретился с ней, о том, как они сражались, о том, как он её зауважал, о том, как она в ответ называла его по имени и ярко улыбалась. О том, как одно её присутствие согревало его израненную душу и о том, как её уход с Королём Душ после победы над Айзеном оставил его с дырой в груди — похлеще той, что была у арранкаров.       Ичиго за два года будто бы не изменилась вовсе, но вместе с тем словно стала немного другим человеком. Она однозначно вытянулась, её фигура окончательно оформилась, а в глазах было больше мудрости и серьёзности, чем два года назад.       Бьякуя, протянул руку вверх, и рукав его банной юкаты совсем не аристократично задрался, оголяя предплечье и локоть. Тёплая ладонь коснулась такой же тёплой щеки Куросаки, что всё ещё нависала сверху, а с губ вновь сорвалось:       — Ичиго.       Девушка обхватила его ладонь своей и прижалась сильнее, напоминая довольную кошку — не хватало только замурлыкать.       — Я рада вновь тебя видеть. Ты… ты всё такой же, каким я тебя запомнила.       — А я тебя — забыл.       — Прости, — печально улыбнулась Куросаки. — Король Душ счёл, что так будет лучше.       — Было только хуже, — признался Бьякуя.       — Мне тоже.       Между ними повисла тишина, нарушаемая только тихим дыханием. Наконец, Ичиго двинулась первой: склонившись над Бьякуей, она коснулась его губ в лёгком поцелуе: неуверенном, смущённым, но нежном. И Бьякуя ей ответил, прикрывая глаза и желая, чтобы этот миг не прекращался.       Его сердце наконец-то было согрето, а пустота исчезла. Ичиго вновь осветила его своим огнём.