Утро

Ему снились танцы. Свет тусклой лампы отбивался от любимых карих глаз, они отливали янтарём. Хрупкие тонкие руки лежали на его талии, сжимая всё крепче и честнее. Музыка лилась, казалось, отовсюду. Стен не было, от того звук словно играл из головы. Человек напротив улыбался мягко и нежно, влюбленный взгляд плыл по лицу и телу, будто что-то выискивая. На лбу и около глаз появились возрастные морщинки, как только улыбка стала шире. Они неспешно двигались, лениво переставляя ноги. Этот танец больше походил на топтание на месте, но это было совершенно неважно. Главное, что вдвоем. Главное, что дарят друг другу тепло. Симфония начала становиться громче, как только мужчина напротив придвинулся для поцелуя. Она стала звучать настолько навязчиво, что пришлось проснуться. Пусть и красивая, но ее громкость вводила в странное смятение, которое смогло пропасть только спустя пару минут после пробуждения. Он смотрел в побеленный потолок, уступая место новым мыслям. Оказалось, музыка играла и наяву. Та же мелодия, только не такая нервирующая, как во сне. Да и как музыка Юры вообще может быть нервирующей? Володя закрыл глаза и довольно улыбнулся. Как же ему нравилось просыпаться под игру любимого мужчины. Сразу на душе становилось тепло, будто бы эта музыка звучала в самом сердце. Он спешно накинул халат и очки, и, шаркая босыми ступнями по полу, направился прямиком в кабинет Юры. Уж больно ему хотелось увидеть сейчас его утонченные пальцы, нежно перебирающие клавиши инструмента. Шел по коридору, увешанному целой кучей фотографий. Пусть сейчас появилась возможность хранить их в цифровом виде, мужчины все равно предпочитали печатать каждую. Даже в двух экземплярах. Один вешали в коридоре, а второй бережно хранили в фотоальбоме. Вот сейчас он прошёл мимо последней: они вдвоем в ближайшем парке, в обнимку с возбуждённой от игры Гердой. Все счастливые и радостные. Это фото совершенно недавно сделала мама Володи, когда впервые приехала к ним погостить. Она успела уже порядком привыкнуть к уставу жизни, которую сейчас вёл ее сын. Даже полюбила Юру как родного. Несколько лет назад Володя о таком и мечтать не мог. А сейчас вон: всем семейным составом прогуливаются по парку, а мысли беззаботны, как никогда не были. Пусть иногда и бывают проблемы — они решаются так же быстро, как и появляются. Он медленно отворил дверь, стараясь не шуметь. Провел рукой по хлипкому дереву. Как давно они уже хотят заменить эту дверь? Она изначально никак не вписывалась в интерьер. Но времени все никак не хватало, да и забывалось постоянно. Но, все-таки, это рыжее пятно выбивалось из общего стиля дома. Володя поставил в голове пометку, что пора уж заняться этим несоответствием. Подошёл ближе к играющему Юре, медленно, и стараясь не отвлекать. Вдруг возникла шальная мысль сделать так, как делал однажды, ещё когда они были в пионерлагере. Нежно руками заслонил чужие глаза, заставив убрать руки от инструмента. Пусть и стало непривычно тихо. — Продолжай, — велел Володя, а Юра тихо захихикал. — Ты хоть пальцы-то раздвинь, — мужчина за пианино откинул голову назад, упёрся затылком в живот партнёра и лукаво посмотрел снизу вверх в томные глаза. — Я могу их в другом месте раздвинуть, — Володя улыбнулся, явно предвещая реакцию парня. — Фу, как пошло, — Юра соблазнительно облизнул уголки рта и поднял руку вверх, к родному лицу. Почти невесомо провёл пальцами по линии подбородка, заставив партнера хихикнуть от щекотки. Затем по ложбинке меж ключицами, очерчивая полукруг. Не разрывая зрительного контакта опустился указательным ещё ниже, между воротом халата по груди. Гулял вверх-вниз ласково и мягко, будто Володина кожа была хрусталём. Она и была, отчасти — тонкая и бледная. Годы психологических проблем сказались и на внешнем виде, к тому же — возраст. Но он все ещё оставался таким же привлекательным, абсолютно не собираясь терять своего внешнего обаяния. На него все ещё частенько с восхищением заглядывались на улицах — как женщины, так и мужчины. Особенно, если он был в деловом костюме и очках. Ему явно шёл этот образ, а Юру каждый раз бросало в приятную дрожь, как только партнёр надевал свой солидный костюм-тройку и повязывал галстук, собираясь на какую-то деловую встречу. Юре тут же хотелось помочь снять это облачение. Медленно и постепенно, попутно целуя плечи. Но сейчас партнёр был не в костюме, а в халате. Этот вид не являлся менее соблазнительным, особенно когда пояс почти развязался, а выкат на груди доставал до самого живота. — Знаешь, Володь, — Юрка говорил медленно и томно. Голосом, тянущимся, словно густой мёд. Продолжал водить пальцем по чужой коже, заставляя партнёра содрогаться, — я тут утром в душ сходил… Думал уж идти тебя будить, а ты сам пришёл… — Как ты там хотел меня будить? — Володя шептал, зарываясь пальцами в каштановые волосы, завел прядь за ухо. Такие же растрёпанные и всклокоченные, как и в детстве. Пахнут приятно. Наверное, только помыл. — Тебе наглядно показать? — Юра повернулся лицом к чужому животу, обхватил Володины бедра руками. Закусил нижнюю губу, смотря ехидным взглядом прямо в глаза. Это выражение лица вызвало дрожь по всему телу. Давно Володя не видел у любимого такого взгляда… Жаждущего, воинственного, соблазнительно уверенного. Такого, который пробуждал жар внизу живота и позволял голове окончательно отключиться. Такого, от которого руки покрывались мурашками, а по спине проливалась тёплая волна. Где-то внизу подала голос Герда, но оба это успешно проигнорировали. Сейчас совершенно не до неё. — Я буду совершенно не против… — Володя шатко выдохнул, как только любимые пальцы начали развязывать и без того свободный пояс халата. Ему почему-то вдруг захотелось расцеловать эти руки: от кончиков ногтей до запястий, настолько они были красивы. А как ему хотелось, чтобы эти руки сейчас забрались куда-то ближе… Юра тем временем уже скинул чужой халат, стянув его с молочных плеч. Целовал напряжённый живот, то и дело будто ненароком касаясь кончиками пальцев щетинистого лобка. Мягко проводил тыльной стороной ладони по бёдрам, заставляя возбуждаться сильнее. Поцелуи стали гуще, начали покрывать рёбра и талию, не оставляя и сантиметра кожи незамеченным. Володя резко втянул воздух, когда перед ним опустились на колени. Затем задержал дыхание, когда красивые пальцы проскользнули по возбуждённому члену. Выдохнуть пришлось только спустя несколько секунд, когда мокрый язык прошёлся по всей длине. Тогда уже сдерживать свое порывистое дыхание не имело смысла. Грудь вздымалась быстро и часто, пока чьи-то руки нежно открывали головку. Какими трепетными были эти касания. Будто боялись задеть, сделать что-то не так. — Юрочка… — вырвалось у Володи, когда партнёр вобрал в рот половину его члена. Ладони сами легли на чужие мягкие волосы, а глаза устремились в потолок. Если он взглянет вниз, то это всё закончится куда быстрее… Мыслей уже не было слышно. А они были. Определенно были, даже очень шустрые, но за этими ощущениями им было не угнаться. Слишком уж удивительными были все те чувства, которые сейчас переживал Володя. Настолько сильными, что даже мысли отошли на второй план. Юра абсолютно и бесповоротно затуманил ему голову. И ему не требовалась грубость, чтобы ощутить дикое желание и удовольствие. Ему давно уже не нужно было чувствовать боль ради кайфа. С Юрой даже самые мягкие касания ощущались особенно остро. Даже сейчас, когда тот просто сжал чужое бедро пальцами, это движение отзывалось во всем теле… — Юра, перестань, — Володя возбужденно выдохнул, пытаясь поднять парня с колен. Всё-таки этот вид секса — приятная пытка. У Юры всегда получается настолько хорошо, что кончить хочется ещё прежде, чем он начинает. Пусть они уже занимались любовью бесчисленное количество раз, возбуждение не становилось меньше с каждым из них. У Юры всегда получалось попадать по самым влиятельным точкам. Это даже восхищало — как он каждый раз может удивить, доставив удовольствие огромным изобилием разных способов. — Тебе не понравилось? — он обиженно смотрел снизу вверх. Видно было по глазам, насколько сильно он хотел сделать приятно. — Напротив, Юрочка… Слишком понравилось, — Володя гладил каштановые волосы, перебирая пряди. Он громко и быстро выдыхал, пытаясь привести дыхание в порядок, — иди ко мне. Юра таки поднялся и тут же впился в чужие губы. Мягко держал за плечи, пока вырисовывал языком виражи. Знали бы они в детстве, что, повзрослев, все будет так. Что они не станут стесняться своей любви, а стыдиться — так и подавно. Что не будут скрывать от других поцелуи и бояться осуждения. Что не будут бояться себя. Вместе сели на диван. Юра целовал Володину шею, возбуждаясь все больше с каждым его вздохом. Как ему нравилось покрывать его бледное тело мурашками. Чувствовать, как он становится всё ненасытнее и нетерпеливее. А когда его глаза полностью застилала пелена возбуждения, то Юра этим по-настоящему наслаждался. Когда Володя не сдерживал себя, то становился действительно сексуальным: прижимал к себе ближе, будто пытаясь слиться воедино, целовал откровеннее и так сладко вздыхал… Юра снял с себя брюки вместе с бельём: быстро, перецепившись через обе штанины. Так, что его пришлось ловить. — Не спеши, — попросил Володя, заключая его в объятия. Посадил партнёра на себя сверху, чтобы обоим было удобно, — за тобой никто не гонится. — Мне так хочется… — Понимаю, мой хороший. Все равно не спеши. Времени у нас много. Володя тёрся щекой о веснушчатые плечи, будто кот, просящий ласки. Эти же плечи и целовал: веснушка за веснушкой. Затем к его щеке коснулись ладонью, мягко и по-родительски приглаживая. Мужчины глядели друг другу в глаза, словно бы за долгое время совместной жизни ещё не насмотрелись. Юра взял чужие очки за дужки. Поцеловал лоб. — Ляг пока, — велел Володя. Он оставил Юру на диване со своими очками, пока сам пошел к тумбе в противоположной стороне комнаты. Открыл верхний ящик и достал баночку с минималистической этикеткой. Порылся ещё и вдруг обратился к Юре: — Тут презервативы закончились. Я сбегаю в комнату, возьму. — Не надо… Я хорошо почистил, давай без них. — А потом? — Володя все ещё метался. Он знает, как сложно может быть с этим всем. — Не переживай, Володь… Иди ко мне. Предлагать дважды не нужно было. Напряжение внутри и без того достигло своего пика. Вернулся к дивану и только заметил, что Юрка сидит в его очках. Накрыло ностальгией… Он выглядит в них очень мило, даже непривычно. Совершенно особенный. — Как мне? — Юра лукаво усмехнулся и зачесал густые волосы. — Удивительно, — Володя снял с него очки и положил рядом с диваном. Поцеловал. Пусть и выглядит в них Юра сказочно, сейчас они ни к чему. Хотелось бы, чтобы ничего не мешало. А тот раскрепостился ещё больше: лёжа на диване раздвинул ноги, уступив Володе место рядом. Пальцы сами потянулись притронуться к красивым ягодицам. — Чего ты меня лапаешь? — Юра хихикнул. Давно они не выделяли столько времени на прелюдию. Постоянно было к спеху. Нужно было быстрее: то Юра спешил дописать композицию, то Володю срочно вызывали на работу, то Герда отвлекала своим лаем. И как тут поживешь с таким-то графиком? — Оно само. Это не я. Меня подставили, — Юрка снова захохотал. Какой же у него, всё-таки, красивый смех… Искренний и чистый. Даже, можно сказать, мелодичный. Настолько прекрасный, что сам его звук хотелось целовать. Музыкант — оно и видно. — Володь, я уже не могу… Давай, — он откинул голову назад на подлокотник, — можешь так входить, я готов. «Целуй. Целуй. Целуй. Целуй», — вторила голова. Юра был таким… волшебно соблазнительным. Его тело подрагивало, а нежные руки цепко удерживали грубую ткань дивана. К его лицу прилила кровь, а уши прямо-таки горели огнём. Вот бы провести по ним языком. Он весь такой разгоряченный: глаза блестят и просят начать действовать, а тонкие губы полураскрыты, шепчут о большем. И вид этот сводил с ума окончательно. Оперся ладонью о диван, старался на Юру не наваливаться. На весу было тяжело, но сейчас станет легче. Из баночки вылил себе на руку немного тягучей жидкости. Ещё немного на член. Попросили же не церемониться. Вот он и подчиняется. Аккуратно, двигаясь по миллиметру, вошёл. Откинув все внутренние «стоп» начал двигаться быстрее, проскальзывая глубже. Так тепло. Так мягко. Так хорошо. Наклонился к Юре, языком проехался по серёжке в ухе, затем и по хрящу. Немного прикусил мочку после следующего толчка. Юра выпустил скромный стон, будто стесняясь. — Не молчи. Я люблю твой голос, — со сбивающимся дыханием шептал Юре на ухо, пока тот цеплялся ногтями ему в спину. Как бы Юра ни старался не делать Володе больно, от этой привычки все никак не мог избавиться. Потом все равно эти раны обрабатывал заживляющей мазью, извиняясь за следы. Каждый раз вспоминал все те дни, что провел в сожалении из-за Володиной проблемы. Очень не хотел, чтобы это хоть раз снова повторилось. Но страсть всегда полностью заполняла сознание. И он снова причиняет боль, пусть и не специально. Пусть Володя и не против. — Gott! — Юра протяжно простонал, ещё сильнее впившись пальцами. Он весь сжимался, с каждым движением теряясь ещё больше. Теперь уж не скрывал голоса. Еще бы немного… — Давай поменяем позу, — Володя встал, потряс руками. Устал. Юра улыбнулся. «Стареем». Но такая старость его вполне устраивала. Поменялись местами. Володя — на диване, Юра — сверху. Упёрся ладонями в грудь, ощутил дикое сердце. Как он рад, что все ещё чувствует это сердце подле себя. И как бы был он удивлен, будучи юнцом, узнав, что сейчас любим и любит. Ещё и не абы кого, а Володю. Без сожалений. Без обиды. Двигались оба. Даже, точнее сказать, все ещё больше двигался Володя. Придерживал Юрины бёдра и вбивался снизу. В глазах темнело и сил не хватало, но останавливаться хотелось ещё меньше. Стоны озаряли полупустой кабинет, отражаясь от стен. И так было ярко, что даже кожа чувствовала свет. Видно было, как сильно Юрина кожа покрылась мурашками. То ли от страсти, то ли от холода. Всё-таки, в доме было не жарко. Хотелось обнять и прижать к себе ближе. Окутать теплом, не оставив и шанса холоду. Всё-таки, Юра заслуживал на одно лишь тепло. — Я так тебя люблю, Володенька! — мужчина вдруг остановился и задрожал. Руки перевел назад и упёрся в Володины колени. Его пробило приятной конвульсией, отключило сознание. Он, казалось, полностью растворился. Давно такого не было, чтобы тело пронизывала эйфория, больше и больше поглощая в себя. Давно не было настолько приятно. — Я тоже тебя, — Володя сел, и начал целовать его шею. Все ещё продолжал двигаться, наконец расставаясь с рассудком. Кончил следом, продолжая мягко целовать. Лежали друг на друге, на том же диване. Юру укрыли халатом, чтобы он не мёрз. Глубоко дышали ему в шею, вылавливая запах его кожи. Сладкий и нестойкий. Как яблоки. Они уже пахли друг другом давно. Ещё с тех пор, как начали жить вместе. — Если бы мне ещё тогда сказали о том, что я буду с тобой настолько счастлив, то я бы и не поверил, — Володя выдыхал медленно и постепенно. Все ещё не мог вернуть дыхание, но активно старался. — А я бы поверил. — Я и не сомневался. Засмеялись. Тихо и спокойно. Даже часов было не слышно. Только сердца и вдохи. Так тепло, как никогда не было. Сейчас: морозным зимним утром, в объятиях друг друга, было куда более жарко, нежели летними днями в одиночестве. И они собираются наслаждаться этим теплом дольше жизни. Потому что вдвоем. Потому что счастливы.