Нечто большее

      Спарринги стали частью их рутины, и это имело смысл, учитывая, что Эфир принял решение наставлять Ноэлль. Он, честно говоря, не понимал, как и почему она еще не была официальным членом рыцарей Фавония; честно говоря, он искренне думал, что ему больше нечему ее учить.       Однако Ноэлль настаивала, и у него не хватило духу отказать ей. Более того, он безмерно наслаждался их совместным времяпрепровождением, будь то их спарринги или перерывы между тренировками, которые они проводили на Нагорье Ревущих ветров. Спокойствие, которое принесло Эфиру пребывание с ней, удивило его, как только он осознал это. Всякий раз, когда он был один или даже с другими людьми, его мысли терзали, преследовали образы его сестры, о том, где она могла быть, что она могла делать, все ли с ней в порядке, жива ли она-       Присутствие горничной позволяло его разуму, телу и сердцу расслабиться, обрести покой, быть счастливым. Непрерывные поиски его сестры и ежедневные поручения Гильдии Искателей приключений утомляли; имея это в виду, с его стороны было бы жестоко отказать ей и перестать наставлять ее.       Кроме того, она стала лучше, пусть и совсем немного.       После того, как он вошел в резонанс с Гео, ей стало очень легко помогать. Ему было гораздо легче справляться с атаками с помощью ее клеймора, поэтому они могли чаще спарринговаться, и, испытав Гео на собственном опыте, ему всегда приходила на ум определенная тактика, с которой он мог бы ей помочь. В этом не было ничего сногсшибательного, но он видел, что Ноэлль ценила каждый последний совет, который он ей давал.       — Доброе утро, Ноэлль! Готова отправиться в путь? — спросил он, приветствуя ее рукой в тот момент, когда увидел, что она выходит из Штаба Рыцарей. Ее глаза загорелись, когда она увидела его, и невозможно было не улыбнуться при виде этого. Она была так прекрасна.       — Эфир, привет! — Ноэлль поприветствовала его в ответ, посмотрев на него снизу вверх, как только достигла подножия лестницы из-за разницы в их росте. Она отказалась от привычки называть его «Почетным рыцарем», как только он сказал ей, что она может просто обращаться к нему по имени, что он предпочитает, чтобы она называла его по имени, и она быстро подчинилась.       Эфир не знал о том факте, что Ноэлль была счастлива от близости, которую подразумевало использование их имен.       — Я закончила все свои дела по дому, так что я твоя на весь день! — Радостно сообщила Ноэлль, сложив руки вместе и одарив его своей характерной улыбкой. Эфир ухмыльнулся. О, она сама напросилась.       — Ты моя на весь день? — дразняще спросил он, приподняв бровь в ее сторону и скрестив руки на груди, чтобы подчеркнуть свой вопрос. Она моргнула, и ему пришлось сдержать желание хихикнуть, когда ее щеки порозовели, и она, казалось, съежилась на месте.       — Для… Для тренировок, и спаррингов, и… и всего этого… — она замолчала, поигрывая пальцами. Когда он впервые начал дразнить ее, она так и не поняла этого, и он нашел ее наивность очаровательной. Однако со временем, чем больше они узнавали друг друга, она стала замечать его выходки; ее взволнованная реакция была очень полезной. Конечно, Эфир позаботился о том, чтобы никогда не выходить за рамки дозволенного.       — Ах, верно, верно, — недоверчиво кивнул он, очень довольный собой и реакцией, которую он получил от нее, и опустил руки. Он не мог удержаться от поддразнивания, ясно? Это было слишком легко, и она была слишком очаровательна, чтобы упустить такую возможность. — Ну, это твой выбор: Нагорье Ревущих ветров или тренировочные площадки Рыцарей? Или, может быть, у тебя есть новое место, куда ты хочешь поехать? Меня устроит все, что ты решишь.       — Хм… Сколько у тебя времени? Я пойму, если ты будешь занят через несколько часов, — спросила она, задумчиво положив палец на подбородок. — Но знание того, насколько ты свободен, может помочь мне принять решение.       — Я процитирую тебя в этом; Я твой на весь день. Мы можем отправиться куда угодно, куда ты захочешь, и у нас есть все время в мире.       — Тогда я хотела бы отправиться на мыс Клятва. — Эфир был одновременно удивлен и горд тем, что она выбрала это место, так как это означало, что она начала выходить из своей зоны комфорта. Это было здорово. Итак, они использовали путевую точку, чтобы добраться туда; конечно, у них был целый день, но они хотели с пользой использовать то время, которое у них было.       Они держались за руки, когда телепортировались.       Это сделало Эфира счастливым. Впрочем, это было очевидно, учитывая его красные щеки.       (Без его ведома, это тоже сделало Ноэлль счастливой.)       — Хорошо, — начал Эфир, как только они нашли подходящее место для спарринга, растяжки и разминки. Ноэлль делала то же самое, хотя и более легко, так как она тренировалась раньше. — Я думаю, что сегодня мы должны сражаться без элементов.       — Меня это устраивает, но, как ты знаешь, ты можешь оказаться в невыгодном положении, — заметила она, как всегда. Эфир промурлыкал и кивнул. Это было правдой из-за их оружия; всякий раз, когда они сражались, не используя свои стихии, у нее было преимущество благодаря ее тяжелому клеймору.       — Я стал сильнее, — ответил он вместо этого, и это тоже было правдой. — Посмотрим, как все пройдет, да? Не сдерживайся, со мной все будет в порядке. — Заметив нерешительность в ее глазах, он послал ей ободряющую улыбку, на которую Ноэлль ответила торжественным кивком через короткое мгновение.       Они заняли позицию, и, вращая мечом, он спросил: «Готова?» Ноэлль в последний раз вытянула шею и, держа клеймор наготове, кивнула.       Прошла всего секунда, прежде чем Эфир атаковал первым.       Ни один из них не мог выиграть два боя подряд, как бы глупо это ни звучало. Если Эфир выиграет бой, то Ноэлль выиграет следующий, и наоборот.       На данный момент они были связаны, и Ноэлль попросила Эфира, чтобы следующий бой был последним. Тай-брейк, а потом они могли бы отдохнуть. Любой другой был бы удивлен, если бы Ноэлль попросила о перерыве, но с их близостью Эфир начал замечать, что она была более непринужденной с ним, даже если это было совсем немного.       Он поколебался секунду, но все равно подчинился. Почему он колебался? Потому что он выиграл последний раунд, и если бы в предыдущей дюжине раундов было что-то, от чего можно было бы отказаться, она бы победила в этом.       Она делала это нарочно? Эфир так не думал, но он знал, что хочет победить, просто из чувства самодовольства и дружеского соперничества, или чтобы показать ей себя. В его глазах эти три причины были вескими.       Двое снова заняли позицию, и Эфир атаковал первым — он всегда атаковал первым — и он решил, что это потому, что Ноэлль, как правило, сосредотачивалась на защите больше, чем на чем-либо другом.       Он попытался атаковать ее ноги, но она увернулась с впечатляющей скоростью и взмахнула оружием в сторону. Эфир пригнулся, и ему пришлось откатиться в сторону, чтобы избежать следующей атаки, которую она послала в его сторону; она промахнулась, и инерция и вес клеймора немного замедлили ее восстановление.       Он воспользовался возможностью, чтобы попытаться нацелиться на ее руки; если бы она уронила свой клеймор, он немедленно победил бы, так как смог бы загнать ее в угол.       Однако легче сказать, чем сделать, особенно с Ноэлль.       Как раз вовремя она заблокировала его атаку, подняв клеймор достаточно высоко — умная девочка, она знала, что он хотел сделать, — так что его клинок столкнулся с ее. Эфир фыркнул с улыбкой, так как его стратегия была разрушена, но он не мог не гордиться ее контратакой, и поэтому он пошел на ее уязвимый торс. И снова она едва увернулась и заняла более оборонительную позицию.       На секунду он подумал, что ее защита становится неаккуратной, так как ей, казалось, становилось все труднее блокировать его предстоящие атаки. Эфир потерял бдительность, и прежде чем он осознал это, она замахнулась своим клеймором вниз в его направлении.       Держа меч горизонтально, он поймал атаку как раз вовремя, но Ноэлль начала давить вниз, и Эфир был вынужден с ворчанием опуститься на одно колено. Его руки дрожали — она была очень сильной, и ей удалось утомить его, только защищаясь, пока она не нашла свое место. На его лице появилась ухмылка.       Умная, умная девочка.       — Умно, — сказал он, изо всех сил пытаясь говорить, но он чувствовал необходимость сделать ей комплимент.       — О… спасибо, — ответила она, и ее голос тоже немного дрожал, учитывая, что она все еще применяла силу к его защите, чтобы сломить ее. Тем не менее, ее тон был явно благодарным и добрым, как всегда.       Меч медленно, но верно приближался к его лицу, а это означало, что его руки дрожали. Ему в голову пришла идея, и, честно говоря, у него не было других вариантов, если он хотел победить.       Собрав последние силы, он оттолкнул ее клеймор, достаточно для того, чтобы она потеряла равновесие, и поэтому Эфир заставил ее потерять контроль над оружием, с намерением поймать ее в свои объятия и объявить себя победителем.       Очевидно, он ни за что не позволил бы ей упасть на землю, даже если бы это было частью их обычных спаррингов. Он выронил оружие и вытянул руки, чтобы смягчить ее падение, когда она наклонилась вперед. Эфир не ожидал двух вещей: во-первых, что Ноэлль отправит их обоих на землю, так как, очевидно, его опора тоже была слабой.       И второе, что они закончат тем, что поцелуются в губы.       Мягко…       Удар, полученный им при падении, был полностью проигнорирован, так как его глаза расширились, и он увидел, что Ноэлль сделала то же самое, и на их щеках появился жар. Эфир не оттолкнул ее, положив руки по обе стороны головы, но был слишком потрясен, чтобы думать о том, чтобы действительно поцеловать ее. Ноэлль, казалось, была в таком же затруднительном положении; слишком потрясена, чтобы даже отстраниться.       В конце концов, она сделала это, пошарив руками — теперь на его груди — чтобы подтянуться.       — Я-я извиняюсь… — пробормотала она, явно не заботясь о том, что ее попытки избежать его взгляда были очевидны. Эфир прикрыл рот тыльной стороной ладони, не в силах ответить в течение нескольких секунд, пока он тоже не приподнялся, используя предплечья и, наконец, опираясь на руки.       Ноэлль все еще сидела на нем верхом.       — Это… Все в порядке… Это была моя вина. Я не должен был… — он замолчал, мысленно возвращаясь к случайному поцелую, которым они только что обменялись. С его золотистыми глазами, устремленными на нее; розовые щеки, карие глаза, случайный застенчивый взгляд в его сторону… Эфир осмелился заправить выбившуюся прядь волос ей за ухо и воспользовался возможностью, чтобы обхватить ее щеку. Покраснев еще больше, Ноэлль наконец посмотрела на него как следует.       Ее руки переместились, чтобы схватить его за плечи, хватка слегка усилилась, когда он начал нежно поглаживать ее по щеке. Они смотрели друг на друга, казалось, целую вечность, пока одна из ее рук застенчиво не коснулась его челюсти, отчего у него перехватило дыхание.       Он встречал много людей не только в Тейвате, но и в других мирах, и никто не мог сравниться с тем, что Ноэлль заставила его чувствовать. Это было трудно описать, но тепло, наполнявшее его тело, когда он был с ней, было похоже на то, что он чувствовал со своей сестрой, и в то же время оно было совершенно другим. Больше, больше, это было похоже на большее. Что-то страстное, искреннее, с вовлеченными чувствами.       В тот день, когда он понял, что у него есть чувства к ней, он почувствовал противоречие, растерянность, так как не знал, ответит ли она ему взаимностью. Он понятия не имел; Ноэлль была невероятно добра ко всем в Мондштадте, поэтому было трудно понять, нравился он ей в ответ или нет, но в его сердце теплилась надежда на такую возможность, и надежда взорвалась фейерверком из-за инцидента.       Нынешнее затруднительное положение дало ему шанс наконец получить ответ относительно взаимности его чувств.       Эфир решил сделать еще один шаг вперед и медленно наклонился, осторожно, чтобы посмотреть, как она отреагирует. Она не вздрогнула и не оттолкнула его, так что он воспринял это как хороший знак. Он остановился, когда почувствовал, как ее теплое дыхание щекочет его кожу.       — Почему ты остановился? — прошептала Ноэлль, наклоняясь еще ближе, совсем чуть-чуть. Тем не менее, она была слишком застенчива, чтобы самой преодолеть разрыв, и он не осуждал ее за это. Он никогда бы этого не сделал.       — Ты не хочешь, чтобы я остановился? — Эфир поймал себя на том, что спрашивает с самодовольной, но почему-то все еще нежной улыбкой, несмотря на то, что его сердце бьется со скоростью мили в час. Слабый смешок, вырвавшийся у нее, был музыкой для его ушей, самой сладкой музыкой, которую он когда-либо мог надеяться услышать.       — Нет, — последовал ответ Ноэлль.       Не говоря больше ни слова, он запечатлел ее губы в целомудренном поцелуе, пронизанном невысказанными словами любви и глубокой заботы о ней, чем-то большим, чем наставник и подопечный, чем-то большим, чем друзья. Когда Ноэлль растаяла в его объятиях и ответила на поцелуй, Эфир наконец понял, что она чувствует то же самое.