Семеро с Локи, не считая енота

Насвистывая веселый мотивчик, Квилл широким шагом пересек заснеженное поле. Бенатар торчал посреди белой равнины, как нахохлившийся феникс в гнезде, гордо сверкая отполированными красными боками. Подойдя к кораблю, Звездный Лорд снисходительно похлопал его по крылу и, поудобнее перехватив мешок, взбежал по трапу. Добравшись до верхней ступеньки, Квилл рассеянно поднял взгляд, да так и застыл, не донеся руку до панели управления. Прямо на уровне глаз на двери висел огромный надувной круг арбузной расцветки. Мотаясь на ветру, он кокетливо выставлял на обозрение капитана то зеленый, то красный бок, а пока тот оторопело таращился, ухитрился вероломно боднуть его в нос. Звездый Лорд отпрянул и, подгоняемый тревожным предчувствием, кинулся в рубку. Предчувствие не подвело – внутри было еще интереснее. – Наконец-то! – вместо приветствия завопил Дракс, выскакивая из-за дивана и взволнованно указывая на все вокруг. – Ну, что скажешь? Сказать Квиллу хотелось многое, а кое-что даже показать на пальцах, но он только сделал глубокий вдох, обвел рубку обреченным взглядом и напомнил себе, что идея справить Рождество на корабле принадлежала ему самому. Их прилет на Землю в этот раз пришелся на конец декабря, и, заметив при посадке море переливающихся огоньков внизу, Стражи озадачились – выросшие на других планетах, они ничего не знали про Рождество. Просвещенная часть экипажа в лице Одинсонов хоть и была знакома с концепцией торжества, опыта в праздновании также не имела. Глядя на сверкающие радужные искорки на обзорном экране, Квилл вдруг ощутил острую ностальгию, тут же сменившуюся приливом воодушевления. Ну конечно! Он должен устроить для своих друзей лучшее в мире Рождество! В голове эта мысль выглядела возвышенной и прекрасной, на практике же была безжалостно адаптирована под шальные реалии его команды. – Ну это просто пи… пирекрасно, Дракс, – вымученно похвалил он просиявшего Разрушителя. Вчера Квилл полдня потратил на то, чтобы рассказать команде про Рождество и связанные с ним традиции. Друзья слушали очень внимательно, и их лица все больше загорались энтузиазмом. Даже Локи, который сначала только закатывал глаза и фыркал, не смог удержаться, и когда дело дошло до жеребьевки, первый ломанулся к шапке с бумажками, свалив на пол Мантис и отдавив хвост Ракете. Чтобы успеть подготовить все, что нужно, пришлось распределять ответственных по жребию, но никто (ну почти) не жаловался на свою долю. Новая операция под кодовым названием «Рождество» увлекла решительно всех. И теперь капитану оставалось только расслабиться и получать удовольствие, оглядывая рубку, превращенную стараниями Разрушителя в мечту художника-сюрреалиста. Ответственный за украшение корабля Дракс подошел к делу со всей своей широкой душой. Во-первых, всюду, куда смог дотянуться, он развесил собственные носки – гигантские, мрачно-черные, они свисали с потолка, шкафов и оборудования подобно неким угрожающим плодам. Кроме того, поскольку, по-видимому, чистых носков Драксу не хватило, он без сомнений компенсировал их не очень чистыми, вносившими теперь нотку своеобразного аромата в запахи на корабле. Вишенкой на торте стал главный экспонат – носок с красивой круглой дыркой на месте большого пальца, торжественно подвешенный на спинке капитанского кресла. Не забыл Разрушитель и про стены. Вдохновленный рассказом Питера о ярких сверкающих гирляндах, он всю ночь что-то мастерил в каюте, и теперь гордо явил миру свое искусство: стены действительно сверкали, украшенные длинными гирляндами из ножей и кинжалов всех форм и размеров. Дракс не поленился присовокупить к своей коллекции холодного оружия все до единого ножи, найденные на корабельной кухне, и даже ножи для масла робко приткнулись среди своих опасных коллег. Судя по всему, гениальному декоратору все же не хватило клинков, и поэтому гирлянду завершали поварешка, пять вилок и невесть откуда взявшиеся китайские палочки. Звездный Лорд прокашлялся и вкрадчиво поинтересовался: – А на двери, я так понимаю, венок? – Да,– надулся от гордости Дракс. – Кажется, я наконец понял, что значит «метафора»! – Слово «кажется» здесь ключевое … – пробормотал под нос капитан. – Кстати, Квилл, а ты почему так задержался? Питер покраснел и попытался спрятать мешок, наполненный омелой, за спину. – Подожди, это я еще не закончил, – тоном профессионального шантажиста прибавил Разрушитель, потирая ладони. – Я собираюсь… Часы на руке Квилла вдруг издали короткий сигнал. Взглянув на дисплей, он схватился за голову, подхватил мешок и бросился в каюту. Тем временем подготовка к Рождеству шла полным ходом. Нести ответственность за праздничный стол выпало Одинсонам. Пока Локи раздумывал, как бы подраматичнее донести до всех мысль, что Боги не готовят, Тор, видя его кислую физиономию, хитро улыбнулся и сам предложил освободить младшего от обязанностей, заверив, что справится один. Такого Локи стерпеть не мог – дух братского соперничества требовал противоречить брату везде, где только можно, а вечное желание взять верх над старшим буквально кусало за пятки. Возмущенно хмыкнув, Бог Обмана решительно завладел бумажкой, которую протягивал Квилл – рецептом рождественского пудинга, записанного еще рукой матери Питера. «Великодушно» свалив остальную готовку на Громовержца, Локи сосредоточился на главном блюде. Поворчав для порядка, Тор открыл холодильник и долго смотрел на полку, размышляя, что бы из предложенного Квиллом приготовить на горячее – запеченную курицу или отбивную из говядины. Не привыкший долго мучиться выбором, Бог Грома пожал плечами, достал курицу и в качестве компромисса хорошенько ее побил, хотя и не понял до конца, что это за странный ритуал. Поместив основательно помятую курицу в миску, старший Одинсон снова задумался, тихонько повторяя слова Питера: «нафаршировать, обмазать специями, запечь, подавать с ягодным соусом». С первым пунктом вроде бы все было ясно – совсем недавно Звездный Лорд, надеясь поразить Гамору своим кулинарным искусством, наготовил команде фаршированных блинчиков, половину начинив мясом, половину – творогом. Довольный собственной догадливостью, Тор мелко накрошил говядину, перед этим, воровато оглядываясь, вытащив ближайший нож из гирлянды. А вот творога в холодильнике не было, но Громовержец не растерялся и заменил его сыром – если его и смутил немного странный синий налет и необычный запах, то он тут же об этом забыл. Набив начинку, Тор перешел ко второму пункту и, найдя на полке перец, попытался намазать им курицу, но крошечные гранулки категорически отказывались держаться на скользкой поверхности. Решив, что Квилл неспроста использовал слово «обмазать», Громовержец вдохновенно смешал перец со сливочным маслом. Идея удалась, и блестящая масляными боками курица обреченно двинулась в духовку. Тем временем Тор дисциплинированно подготовил ягодный соус, смешав два разноцветных джема, завалявшихся в холодильнике. С напитками было сложнее – загадочный рождественский «ромовый пунш» Богу Грома пробовать не доводилось. Зато у него было много рождественского пива, рождественский ягодный соус и рождественская находчивость. Локи, твердо вознамерившись превзойти брата, в это время тщательно отбирал нужные ингредиенты в кладовой. Пошатываясь и почти ничего не видя перед собой из-за продуктовой башни в руках, он походкой пьяного Тора доковылял до кухни. Водрузив башню на стол, рядом с колдующим над «пуншем» братом, Локи с облегчением выдохнул и тут же поскользнулся на масле. Ноги младшего Одинсона повели себя под стать Богу Коварства – левая нога подбила правую, а та в свою очередь вероломно подсекла мирно напевающего под нос Громовержца. Тор издал короткий вопль и ухватился за чашу с пуншем, как утопающий за соломинку, и примерно с тем же эффектом – чаша опрокинулась вслед за Богом Грома, но напоследок успела в буквальном смысле излить свое негодование на все вокруг, включая братьев. Сдавленно ругаясь, мокрые и немилосердно пахнущие пивом Одинсоны немного попихались локтями, выясняя, кто виноват, пока не были прерваны загадочным пощелкиванием из духовки. Тор кинулся на выручку своему кулинарному шедевру, а Локи поднялся на ноги и в ужасе вытаращил глаза: лежащая на столе бумажка с рецептом пудинга не перенесла пуншевой атаки, начисто размывшей все чернила. Представив, как отреагирует Квилл на потерю семейной реликвии, Бог Обмана быстро скомкал улику и засунул в верхний ящик, после чего с приливом самодовольства посмотрел на стол. Какой он молодец, что успел выбрать продукты! Главное, он знает ингредиенты, а уж смешать их – дело нехитрое, кто угодно и без рецепта справится. Пока Локи справлялся, а Тор стоял почетным караулом у духовки, Ракета и Грут втащили на корабль «рождественскую елку». Настоящей елки в округе не нашлось, но енот не привык пасовать перед трудностями и быстро нашел альтернативу, забравшись в какое-то официальное на вид здание и сперев оттуда фикус. Здоровенный, согнувшийся под тяжестью собственных листьев, по степени величия фикус мог дать фору любому дереву, за что и был торжественно наречен Рождественским Деревом и водворен в центр рубки. Пока Гамора и Небула, ответственные за украшение елки, озадаченно ходили вокруг фикуса, Квилл, воспользовавшись тем, что все заняты, втихомолку развешивал по кораблю омелу. Воображение радостно подсовывало ему картины случайной встречи под омелой, его объяснения в духе «это традиция, ничего не поделаешь» и полузабытый вкус губ Гаморы, которая после поцелуя наконец-то поймет, что Квилл – ее судьба. Ведь сам он совершенно случайно окажется под омелой… главный вопрос был в том, как «случайно» загнать туда и Гамору. Тем временем Локи воевал с пудингом. Пропорции и количество ингредиентов были утеряны, и Бог Обмана, пробормотав: «Если что, Тор слопает», с поистине божественной щедростью вбухал в кастрюлю все, что принес. Мука слиплась и отчетливо отдавала пивом, но была недрогнувшей рукой замешана в колдовскую смесь. Некоторое сомнение у Локи вызвала пачка с надписью «Дрожжи», но времени на раздумья не было – Тор явно опережал его с готовкой, и младший Одинсон поскорее расплавил брикет, закинул его в тесто и старательно все перемешал. Закончив с омелой, довольный собой Квилл вернулся в рубку и обнаружил, что сестры интерпретировали слово «игрушки» весьма своеобразно. Все оружие, неиспользованное Драксом для гирлянд, теперь висело на «ёлке». Гамора сосредоточено венчала макушку шипастым кистенем вместо звезды, а Небула заботливо обматывала «ёлку» проводами от игровой приставки, предварительно аккуратно развесив джойстики на ветках. Разбросанный под деревом попкорн не очень убедительно притворялся снегом. Фикус имел вид дикий и смущенный, словно никак не мог решить: пойти в атаку за свою поруганную честь или спрятаться куда-нибудь подальше. Отобрав у Ракеты гранату, которую тот собирался присовокупить к «игрушкам», Звездный Лорд чуть не врезался в Дракса, который внезапно возник прямо перед ним в такой неожиданной компании, что Квилл подавился и закашлялся. – Это что? – просипел он, тыкая пальцем в двух собак, которых разрушитель держал за поводки. На головах овчарки и совершенно обалдевшей от происходящего таксы красовались внушительные конструкции из проволоки, батареек и светодиодов. – Олени! – гордо сообщил Дракс. – Рождественские, как ты говорил! Это… – он осекся, заметив выражение лица капитана, и неуверенно закончил: – …метафора? Звездный Лорд застонал. – Никаких метафор! И никаких оленей! Дракс собирался заспорить, но тут, не выдержав опасного соседства, от гирлянды звонко отвалилась поварешка. Большой «олень» подпрыгнул, зашелся возмутительно неоленьим лаем и понесся к выходу, а маленький завалился на спину и превратился в «сани», с довольным видом волочась за старшим собратом. Разрушитель проводил их печальным взглядом. Дела у Локи определенно шли, но какими-то загадочными путями. Сначала он взбодрился, видя, как тесто начинает быстро увеличиваться в размерах, и снисходительно поглядывал на брата, который явно нервничал и так часто заглядывал в духовку, будто боялся, что курица улетит справлять Рождество в теплые края. Но тесто продолжало расти, словно его заколдовали, и Бог Обмана слегка забеспокоился. Взяв вторую чашку, он переложил туда половину, однако тесто, почувствовав вкус свободы, полезло наружу еще энергичнее, не реагируя на угрозы Бога Обмана и нагло свешивая пухлые бока. Задействовав еще одну глубокую чашу, Локи с тревогой стал ждать развития событий. Наконец вытащив курицу из духовки, Тор осмотрел закопченную тушку, поморщившись от непонятного запаха, и решил, что у землян странные вкусы, если они едят такие праздничные блюда. Крошечное подозрение, что он в чем-то все-таки ошибся, зародилось в его голове, и за приготовление гарнира он взялся уже без прежней уверенности. Привлеченный запахами, хорошими и разными, Квилл отправился на кухню. Приятно удивившись старанию братьев – Локи, весь в муке, скакал туда-сюда с чашками с руках, а Тор рубил картошку, от усердия высунув язык – Звездный Лорд хотел подойти и снять первую пробу из праздничного ужина, но был перехвачен неожиданно возникшей Мантис с ворохом костюмов руках. – Это тебе, Питер! – она протянула ему что-то белое и пушистое. Глядя на свой костюм, Квилл обреченно подумал, что, наверное, зря он упомянул, что как-то в детстве на Хэллоуин нарядился зайчиком. Огромные заячьи уши вызывающе свисали вдоль белых боков чуть ли не до пола, но Мантис светилась от счастья, как радиоактивный элемент, и капитану оставалось лишь выдавить из себя улыбку, а свое честное мнение, наоборот, задавить поглубже. Тор остался вполне доволен своим костюмом льва, а Локи с возмущением обнаружил, что для него Мантис припасла наряд усатого-полосатого. – Почему это у него лев, а у меня всего лишь какой-то кот? – вознегодовал он, пытаясь одновременно прикрыть от Квилла семь емкостей с тестом. – И почему он зеленый?! – Я выбирала под цвет твоих глаз, – захлопала ресницами Мантис. – Тогда это не худший вариант, – усмехнулся Тор и покровительственно потрепал брата по макушке. – Не понимаю, чем ты недоволен. – Да? Ну тогда меняемся! – воинственно предложил Локи, потянувшись к львиной гриве. Тор отпрыгнул, прижимая костюм к груди, и со смехом завертелся на месте, уворачиваясь от хватки младшего, а потом, изловчившись, кинул наряд на стул, плюхнулся сверху и подначивающе уставился на брата. Локи надулся. – Кто придет без костюма, тот не получит подарок, – положил конец спору Квилл, оставляя Одинсонов сверлить друг друга взглядами. Воспользовавшись потасовкой, тесто тут же радостно рвануло наружу сразу из семи чашек. Забыв о костюме, Локи в панике огляделся – свободной посуды больше не оставалось. Кинувшись в кладовую, он нашел какой-то старый таз, а вернувшись, обнаружил, что Тор, волнуясь в ожидании готовности гарнира, съел почти все сухофрукты, оставив только изюм. Едва удержавшись, чтобы не надеть таз прожорливому старшему на голову, Локи возвел глаза к небу и принялся запихивать сбегающее тесто в новую тару. Пока Стражи накрывали на стол, Бог Обмана по-быстрому накидал изюм в тесто, запихнул форму в духовку и, воровато озираясь, стал красться к выходу. Таз с тестом за его спиной предательски булькал. Ответственный за развлекательную программу Звездный Лорд, потративший весь день на поиск омелы, теперь лихорадочно размышлял, чем же развлечь команду. В памяти всплыли конкурсы из детства, но он сразу живо представил себе, как все начинают бегать под музыку вокруг стула, а потом проигравшие этим же стулом бьют победивших по чем попало. Вариант с разбиванием пиньяты тоже пришлось забраковать: дорвавшиеся до биты Асгардские Боги, всякие там Разрушители и маньяки-миллитаристы животного происхождения точно оставили бы его без корабля, а Гамора могла и без чего-то еще более ценного. Время близилось к полуночи, и Стражи засуетились. Угощения водрузили на стол (а оставшееся тесто стараниями Бога Озорства втихую перекочевало под трап корабля), зажгли светодиоды и отправились собираться. В каюте Тор внезапно выяснил, что его голова не влезает в львиную – как он ни пытался впихнуться, собственно порядком отросшая шевелюра никак не желала скрываться под гривой. Бог Озорства, с тайным злорадством наблюдавший за мучениями брата, наконец сжалился и с ангельским видом предложил ему помощь. Деловито усадив старшего на стул, Локи размял пальцы (Тор напрягся) и с видом художника-виртуоза взмахнул расческой. Стоило младшему взяться за дело, как Громовержец вытаращил глаза и понял, что вот она, отстроченная месть Бога Обмана – тот собирается снять с него скальп. – Попрощайся с лохматыми волосами! – бодро воскликнул Локи, немилосердно начесывая космы брата. – Прощайте, волосы… – прохрипел Тор, вцепившись в сиденье стула и смаргивая набежавшие слезы. Локи расстарался и собрал гладко расчесанные локоны в такой тугой узел, что брови Тора живописно отъехали на лоб, а лицо приняло выражение удивленного аристократа, зато он наконец поместился в костюме льва целиком. Поджидая брата, Локи с недовольным видом помахивал длинным зеленым хвостом и грозно шевелил кошачьими усами, но стоило Тору развернуться к двери, как Бог Обмана мигом прекратил изображать самого опасного хищника в каюте и первым рванул в рубку, где уже собралась вся разношерстная – в прямом смысле – компания. Дракс неловко переваливался с ноги на ногу в образе медведя и с явной завистью поглядывал на Ракету, который тихо, но прочувственно ругался под нос, выглядывая из костюма розового пони. Рядом бодро гарцевал Грут в наряде жирафа. Женскую часть команды Мантис почему-то превратила в насекомых: сама она радостно порхала в образе осы, в то время как Небула мрачно зыркала на свои стрекозиные крылья, а Гамора так сильно сжимала губы, что узнать в ней бабочку можно было только по радужной окраске. При виде последней Локи ехидно улыбнулся, но проглотил свой комментарий на гусеничную тематику – он уже усвоил, что сестрица Небулы обладала горячим нравом и могла сходу оборвать ему хвост, усы, и не только их. Грянула музыка, из коридора торжественно появился Квилл с мешком в руках. Все тут же сделали важные лица, но Звездный Лорд почему-то замешкался на пороге и, расплывшись в дурацкой улыбке, тыкнул пальцем в потолок над головами стоявших рядом Тора, Локи и Небулы. Они синхронно задрали головы и уставились на куцый кустик, привязанный к балке. – Омела. Стоящие под омелой переглянулись, пожали плечами и выжидательно уставились на Квилла. – Я думал, все знают этот обычай, – «удивился» Звездный Лорд и под внимательным взглядом Гаморы предательски покраснел. Команда продолжала в недоумении молчать. – Это чтобы отпугивать злых духов? – наконец «догадался» Дракс, и все просветлели лицами и закивали. – Нет-нет, – торопливо вмешался Питер, пока друзья не развили эту версию. – Это такая земная традиция… Те, кто оказывается вместе случайно под омелой, обязательно должны поцеловаться. – Чтобы прогнать злых духов! – радостно закончил Разрушитель. – Да нет! Это нужно… – он замялся, опять покосился на старшую дочь Таноса и вдохновенно соврал: – …чтобы весь следующий год тебе сопутствовала удача. Точнее, тем двоим, кто целуется под омелой. Тор и Небула напряглись и воинственно скрестили взгляды, а Локи зевнул. – Значит, это гарантирует удачу на весь год? – деловито уточнил Дракс и тут же выпихнул из-под омелы всю троицу и впихнулся туда сам, с готовностью вытянув губы трубочкой. Со страдальческим вздохом уведя всех за собой в рубку, Квилл быстро рассадил всех за столом и, энергично взмахнув заячьими ушами, сам уселся во главе. Взглянув на угощения, он вздрогнул и, устрашенный, поскорее перевел взгляд на зверинец за столом. В повисшей тишине Локи звонко чихнул. – А теперь что? – с любопытством спросила Мантис. – Э-э-э, теперь… – Питер напрягся, усиленно вспоминая детство. – Ах, да. Перед рождественским ужином принято приносить молитвы Богу. Лицо Локи приняло довольное выражение. – Отлично. Я готов, начинайте, – разрешил он, с королевским видом откидываясь на спинку стула. – Нет! – вырвалось у Квилла, потому что дисциплинированные Дракс и Мантис уже с готовностью повернулись к младшему Одинсону. – Не этому богу! Разрушитель переглянулся с девушкой, и оба синхронно развернулись к Тору. – Да нет же! Давайте мы эту часть пропустим, – торопливо предложил капитан, пока его команда не начала просить о громе и молниях насущных. – Можно приступать к ужину! Ну, кто хочет попробовать первым? Сидящие дружно уставились на водворенную в центр стола курицу, у которой был такой вид, будто при готовке она отбивалась. Гордый Тор в несколько секунд разделал тушку и щедрой рукой плюхнул каждому на тарелку большой кусок. Взглянув на нечто в своей тарелке, Квилл осознал, что пришел его конец: сейчас он умрет или от отравления, или от стыда, если проиграет эту битву в «кто кого съест» курице Громовержца. Одинсоны же сомнениями не мучились, для начала осушили свои стаканы и дружно грохнули их об пол с ревом «Еще!». Взяв с них пример и сделав глоток для храбрости, Квилл почмокал губами, задумчиво глядя в кружку. Вкус у пунша почему-то напоминал о попойках банды Йонду и одновременно о бабушке, у которой маленький Питер когда-то проводил лето. Ободренный ностальгией и окрыленный надеждой, капитан смело взялся за курицу. Та тоже навевала воспоминания о Йонду и бабе, но совсем иного рода и о совсем другой бабе. Сумев-таки проглотить кусок, Квилл вытаращил глаза и сквозь выступившие слезы успел заметить, как Локи украдкой спихнул свою порцию на тарелку Ракете, который уплетал курицу за обе щеки, урча, как довольный кот после пятидневного загула с местными Мурками. Продегустировав весь ассортимент предложенных блюд и убедившись, что рождественское чудо и правда свершилось, потому что все по-прежнему живы, Квилл воспрял духом и предложил друзьям спеть рождественский гимн. Стражи одобрительно зашумели, и Питер первым затянул куплет, который тут же подхватили остальные. Слов они не знали, но смекалисто выдумывали их прямо на ходу, и гимн озарился милыми пожеланиями «сдохнуть как шакал», «найти мешок патронов и гранат», «возлечь в конюшне с девой озорной» и «вовек не есть таких вам больше кур». И «Я есть Грут», разумеется. После гимна наконец наступила самая долгожданная часть вечера – обмен подарками. Пыхтя от напряжения, Квилл приволок огромный мешок из простыни, в который все сегодня запихали по подарку – идея сыграть в «тайного Санту» оказалась очень кстати, и теперь каждый получал ровно один подарок от неизвестного дарителя, определенного жребием. С радостным подозрением косясь друг на друга и хихикая, Стражи дружно кинулись вперед, образовав на входе в мешок пробку, и, немного побултыхавшись внутри, выудили на свет свои подарки. Локи с довольной улыбкой любовался на полученный ночник в виде Тессеракта, который зажигался, если крикнуть «На колени!». Тор с энтузиазмом размахивал крошечным молоточком для колки орехов, тут же нареченным «Мьольнирсон», и крутил в руках набор разноцветных резинок для волос с ягодками и бантиками, которые, как выяснилось позже, светятся в темноте. Квиллу досталась карта памяти с музыкой, куда заботливый даритель наравне с любимой Питером попсой записал колыбельные вперемешку с тяжелым металлом, кантри, а «на десерт» порадовал фортепианной сонатой Шуберта. Дракс получил красивый кожаный футляр для ножа с бубенчиками и две нашлепки в виде звездочек на соски, а Мантис – вязаную шапку с прорезями для антеннок и шарф с перчатками в тон. Гамора же извлекла из оберточной бумаги длинный кожаный плащ – почти такой же, какой раньше уже носила в этой Вселенной. Плащ девушке явно понравился, но она старательно задавила улыбку и постаралась принять невозмутимый вид (а пушистый белый воротник оторвала, как только все отвернулись). Небула открывала свой подарок с таким видом, будто ожидала, что оттуда вот-вот выпрыгнет вся армия с Таносом во главе. Коробка действительно поражала своими размерами, и, заглянув внутрь, девушка вдруг вспыхнула и, на секунду замерев, вытащила на свет… щенка шоколадного окраса. Квилл оторопело уставился на нового незваного жителя своего корабля, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Возмущенно тыкая пальцем в животное и что-то мыча, он оглядел возможных преступников, но глаза всех друзей казались бессовестно невинными и удивленными. Подозрительным выглядел только щенок, который зевнул и нахально тявкнул капитану в лицо что-то на собачьем. Небула сосредоточенно смотрела на маленького песика, продолжая держать его на вытянутых руках, словно бомбу замедленного действия, и вдруг совершенно внезапно ее лицо осветилось широкой улыбкой. Стражи содрогнулись. – Небула умеет улыбаться? – ошарашенно просипел Ракета, пытаясь развидеть дивный оскал синекожей девушки. – Будешь умничать – она засмеется, – с холодной усмешкой пригрозила Гамора, и устрашенный енот тут же умолк. Хотя форма улыбки Небулы, непривыкший давать лицевым мышцам такое упражнение, слегка пугала, но ее душевность оценили все. Особенно щенок – извернувшись, он так же душевно тяпнул ее за палец. Поморщившись, Небула тут же сунула его в рот – палец, не щенка. Кинув быстрый взгляд туда, где сидел Локи, она со смущенно-довольным видом опустила глаза. Пока Квилл ораторствовал о недопустимости щенков, котят и оленей на своем корабле, Грут и Ракета под шумок развернули свои подарки ¬– Грут тут же начал энергично ввинчиваться в полученный свитер с оленем, одновременно разглядывая новенькое поле для игры в «Твистер», а енот вертел в руках набор из гребешка, отвертки и лазерной указки, при виде которой его зрачки расширились, и он под невнятным предлогом улизнул из рубки. Лица Стражей тем временем становились все блаженнее с такой же скоростью, с какой убывал рождественский пунш. Тор, который для объема добавил в неразлитые остатки «пунша» какое-то ярко-красное пойло, найденное в заначке у Ракеты, надулся от гордости за свои кулинарные таланты и заподозрил неладное, только когда Небула начала хихикать – до роковой встречи с пуншем ей в голову не приходило издавать подобные звуки. Зная весьма посредственные успехи других рас в распитии спиртных напитков, Громовержец заботливо решил выпить все сам – не пропадать же добру. Увы, его чуткость пропала втуне, ибо друзья уже сами не менее заботливо вылакали всю чашу до дна, а кто-то как будто даже ее стенки вылизал. Подарочная карта памяти с музыкой под всеобщие одобрительные восклицания была помещена в бортовой компьютер, и корабль огласили нежные вопли «Du hast!» какой-то старинной мидгардской группы. Сидеть на месте стало решительно невозможно, и Стражи радостно рассыпались по рубке, как грибники по урожайной полянке, и загарцевали кто во что горазд. Дракс лихо отплясывал импровизированный танец с кинжалами и бубенчиками, Грут внезапно обзавелся листочками вокруг рта и исполнял ламбаду вокруг фикуса. Тор и Локи залезли на стол и соревновались, кто сможет сделать сальто через голову и приземлиться в тарелку. Квилл делал странные телодвижения, чтобы подкатиться к Гаморе под омелой, но ее каждый раз сносило в сторону веселым хороводом из енота и Мантис, которые, обнявшись, кругами носились по рубке, сшибая или закатывая всех встречных в свой мини-балет. Небула наотрез отказалась участвовать в ритуальных рождественских плясках и теперь пьяненьким взором наблюдала за весельем, пританцовывая со стаканчиком «пунша» в углу. Еще несколько песен, и вот уже все дружно хохочут и в обнимку горланят «Come on and let it snow!», щенок умело подвывает на припевах, а за обзорными окнами в собственном вальсе красиво кружатся снежные хлопья.

***

Посреди ночи сладко спящий Тор был внезапно и безжалостно разбужен паническим криком «Тесто!». Подпрыгнув чуть ли не до потолка, Громовержец вслепую вскочил, запутался в одеяле и тут же звонко шлепнулся обратно. Второй раунд битвы с гравитацией прошел успешнее – сумев принять вертикальное положение, Тор заковылял в сторону кровати брата, откуда слышались звуки какой-то возни. Не разглядев в темноте очертания сидящего на крае кровати младшего, Тор с разбегу врезался в него животом. Локи, которому только что снилось, что тесто вылезло из-под трапа, захватило корабль и как раз подползло к их каюте, с воплем шарахнулся от выплывшей из мрака пухленькой массы. – Эй, Локи! Ты чего? – Громовержец ухватил Бога Обмана за плечи, заставляя посмотреть на себя. Убедившись, что на его свободу посягает не кошмарное тесто из сна, а всего лишь его старший брат, Локи выдохнул с облегчением. – Тор?! Уффф… – он провел рукой по лбу и нервно хохотнул. – Ты в порядке? – Да, мне просто приснилось… – он осекся, взглянул на старшего, и его глаза хитро сверкнули. – Приснилось, будто ты съел все тесто для пудинга и гоняешь меня Мьольниром, требуя еще. Тор закатил глаза. – Ну началось… Он отпустил плечи Локи и выпрямился, но не спешил возвращаться к себе, переминаясь с ноги на ногу возле кровати. – Мм, Локи. Раз уж ты проснулся… – Бог Грома почесал в затылке. – Я… в общем, решил кое-что тебе подарить. Сегодня ведь Рождество, а Квилл говорил, что это семейный праздник, ну и вот… Локи изумленно вскинул брови. Тор никогда особо не озабочивал себя приобретением подарков, часто вообще забывая о торжественных поводах. Например однажды, на юбилей матери, Тор в очередной раз запамятовал, и младший Одинсон хорошо помнил свое негодование, когда Громовержец, недолго думая, сымпровизировал и «подарил» Фригге песню, набивая мелодию ладонью по столу, да еще при этом умудрился растрогать всех присутствующих, включая мать, до слез. Впрочем, сейчас Тор вроде бы не собирался музицировать: бросив: «Я быстро!», он выскользнул из каюты, оставив брата лопаться от любопытства. Удивление сразу сменилось предвкушением, и, когда Бог Грома вернулся, Бог Обмана уже буквально подпрыгивал на одеяле. – Ну наконец-то, – проворчал изнывающий от нетерпения Локи, буквально вырвал пакет из рук брата и зашуршал бумагой. Старший Одинсон фыркнул, присаживаясь на край кровати. – Очень мило. Ты же в курсе, что обычно говорят, когда получают подарок? – На колени! Тор оторопел от возмущения, но оказалось, Локи всего лишь включил свой новый ночник, чтобы рассмотреть подарок. Он заглянул в небольшой бумажный пакет, и его глаза расширились. – Ты помнишь?.. – выдохнул он, вскидывая взгляд на брата. – Как я мог забыть? – тихо ответил Тор и слабо улыбнулся. Он и правда помнил тот день так ясно, словно это было вчера. Отец отправлялся в Мидгард и собирался взять с собой обоих сыновей, но в итоге Локи был вынужден остаться дома: у маленького принца было довольно слабое здоровье, а после занятий магией в то утро его настиг очередной упадок сил. Решив, что лучше не рисковать, посылая чувствительного к волшебству Локи на Биврёст, Один решительно отказался брать младшего, несмотря на все его мольбы. Ведь это должно было быть их первое путешествие в Мидгард, и оба брата ждали его так долго… Вернувшись, Тор сразу помчался в комнату Локи и принялся взахлеб рассказывать, сколько здоровских вещей он увидел. Веселые сверкающие карусели, яркие хлопушки, медовые пряники всяких разных форм, а какие сладкие там яблоки в карамели, он вкуснее в жизни ничего не пробовал! Он искренне хотел порадовать брата, который не смог посмотреть на загадочный Мидгард своими глазами, и совершенно растерялся, заметив, как нижняя губа Локи вдруг задрожала, а глаза наполнились слезами. Схватив младшего за руку, Тор с жаром заговорил: – Локи, не плачь! В следующий раз… Нет, Локи, послушай! В следующий раз, когда мы поедем в Мидгард вместе, я куплю тебе самое большое и вкусное яблоко в карамели. Обещаю! И сейчас, глядя в широко распахнутые глаза брата, держащего в руке яблоко, облитое карамелью и насаженное на палочку, Громовержец видел перед собой того маленького мальчика, который когда-то доверчиво заулыбался, окрыленный его обещанием. – Я думал, ты давно забыл… – пробормотал Локи, так крепко вцепившись в свой подарок, будто боялся, что его вот-вот отберут. – Я никогда не забывал, Локи, просто… В предыдущий раз, когда мы оказались здесь вместе, было немного не до того, – усмехнулся Бог Грома. – Ты был так занят, все время пытался захватить Мидгард и все такое… – Это потому, что у меня яблока не было, – нахально заявил Бог Озорства, откусил огромный кусок и зажмурился от счастья. При виде его довольного лица Тор сам заулыбался до ушей. – Я помню, что обещал самое вкусное. Надеюсь, что так и есть, ведь не зря оно такое большое… – Оно и правда самое вкусное, – тихо сказал Локи, поднимая на брата глаза. – Но вовсе не потому, что большое. Просияв, Тор стиснул ладонь младшего и тепло проговорил: – С Рождеством, Локи. Бог Озорства кивнул, не отводя от него искрящегося взгляда. – Тор… – неожиданно охрипшим голосом позвал его Локи, прокашлялся и торопливо опустил глаза: – Вообще-то… у меня тоже кое-что есть для тебя. Под удивленным взглядом брата он извлек что-то из воздуха и протянул Тору с видом одновременно смущенным и задиристым. – Вот. Сначала Тору показалось, что младший протягивает ему что-то похожее на хрустальный шар, которым порой пользовались предсказатели у них на родине, но он тут же сообразил, что на самом деле это стеклянный снежный шар – про такие рассказывал Квилл, говоря о подарках мидгардцев на Рождество. Взяв его в руки, Громовержец вгляделся в снежную метель за стеклом – и замер, не веря своим глазам. Стремящиеся к небу золотые шпили, величественные лестницы и длинный, теряющийся в дымке мост… Асгард. Тор сделал прерывистый вдох. С некоторой тревогой наблюдая за выражением лица брата, Локи тихо проговорил: – Я не был уверен, что это хороший подарок, но решил… пусть он будет с тобой… хотя бы так. Старший с изумлением покачал головой. – Не был уверен? Локи, да это же… – он снова посмотрел на проработанный до мельчайших деталей Асгард, который как будто весь сиял изнутри, и подумал, что точно знает, с каким старанием Локи трудился над его сотворением. Шар излучал нежность, грусть и необъятную, бесконечную любовь. На миг у Тора защемило сердце, сладко и больно, и он с пылкой искренностью закончил: – Это же наш дом, Локи. Лучшее… самое лучшее … из всего вообще. Взглянув на снежный шар в его руках, Бог Озорства прошептал едва слышно: – Если бы я мог, я бы подарил тебе настоящий. Тор вдруг улыбнулся. – Ты и так подарил мне настоящий. Ну, его часть, – он легонько коснулся указательным пальцем лба брата и, серьезно глядя в изумрудные глаза, мягко проговорил: – Это ты сам. Мой Асгард. И я буду защищать его, что бы ни случилось. Локи счастливо вздохнул и, не говоря ни слова, внезапно подался вперед и стиснул брата в объятиях так, что у того ребра захрустели. Не оставшись в долгу, Тор обнял его еще сильнее, с упоением вдыхая запах дома, озорства и карамели. А за окнами безмятежно падал снег, и тишину Бенатара разбавлял только топот лапок енота, бегающего по коридорам за красным огоньком лазерной указки.