but felix never bad

— Д-да, мам, всё х-хорошо… — глаза закрываются сами, во рту скапливается вязкая слюна и Феликс чуть прогибается в позвоночнике, пока два пальца медленно разрабатывают его, плавно двигаясь внутри горячего тела. — Мы оч-чень постараемся успеть к… Рождеству… Молодой человек отводит телефон от лица и запрокидывает голову, чтобы ненароком не простонать, пока женщина по ту сторону трубки делится планами на праздники. Голова уже идёт кругом, и подрагивающие бёдра невозможно контролировать, колени разъезжаются в стороны по кожаному дивану, и если бы не крепкая хватка на талии, Феликс давно свалился бы на пол. — Я-я не знаю, сможем ли мы за-адержаться на праздники. У нас оч-чень много работы. Рука с талии исчезает, и в поисках опоры молодой человек впивается ногтями в крепкое предплечье второго парня, двигаясь на чужих бёдрах теснее к горячему телу. Клуб холодного душистого дыма заставляет голову идти кругом, помутняя рассудок окончательно. — Х-хорошо, мам, я п-перезвоню тебе, когда мы всё-ё решим. Дрожащий палец несколько раз жмёт по сбросу вызова для убедительности в том, что разговор окончен, и телефон с потухшим экраном стремительно отправляется в подушки на диване. Долгожданный протяжный стон вырывается из горла, когда пальцы раздвигаются на манер ножниц и проникают глубже, заставляя освободившейся рукой оставить несколько лунок от ногтей на чужой шее. — Ты закончил с семейными советами? На расслабленном лице Чанбина проскакивает беззлобная усмешка, и он делает ещё одну затяжку электронной сигареты. Феликс на его бёдрах вновь ёрзает, задевает задницей его вставший член и судорожно вздыхает. Недовольный взгляд из-под чёлки сталкивается с его насмешливыми глазами, и Ли в отместку оставляет несколько полос на шее, за что получает звонкий шлепок по оголённому бедру и тихий смех. — Если бы ты не мешался, то… Ох, — костяшки пальцев достигают простаты, из-за чего молодой человек давится собственными словами. Сейчас становится как-то не до шуток, когда Чанбин резко приподнимается, приближаясь к его уху. Их члены тесно трутся друг о друга, посылая по ногам разряды тока и заставляя пальчики на ногах поджаться. — Мы, вроде, начали ещё до этого, — усмешка из голоса Чанбина не исчезает даже когда он опаляет покрасневшее ушко горячим шёпотом и вновь откидывается на спинку дивана. Его свободная рука плавно поднимается с бедра Феликса по талии, оставляя дорожку мурашек и останавливаясь на груди с давно затвердевшими сосками. — Мне остановиться? В подтверждении своих слов пальцы прекращают растягивать Феликса, оставаясь внутри, и Ли жалобно хнычет, подмахивая бёдрами в попытках заставить своего парня продолжить. — Нет, просто… Чёрт, с тобой бесполезно говорить, — бурчит больше для вида, ему самому нравятся их опасные игры, когда они на грани быть пойманными за неприличными вещами. В такие моменты Феликс особенно чувствителен, прислушивается к любому шороху, ластясь к резким прикосновениям Чанбина, пока тот усыпает его комплиментами вперемешку со сценариями, когда их обоих ловят с поличным. — Тогда не стоит злиться, солнце. Феликса притягивают за заднюю сторону шее к себе, мягкая улыбка Чанбина пропадает в чувственном поцелуе. Без церемоний и прелюдий, он сразу глубоко и мокро целует парня, мучительно медленно очерчивая своим языком его мягкие губы. Движение пальцами возобновляется в более быстром темпе, Феликс одобрительно мычит в поцелуй, в такт подмахивая своими бёдрами и зарываясь пальцами в чужие густые волосы на затылке. — Она просила приехать, хотя бы Рождество отметить, — тяжёлый шёпот прямо в губы, Феликс подхватывает кончиком языка слюну, что тянется между их ртами, и сглатывает её. — Мы можем успеть, но надолго задержаться не сможем, — третий палец проскальзывает в тугое колечко мышц, когда Чанбин отвечает между поочерёдными поцелуями то верхней, то нижней губы Феликса. — Ты не представляешь, какой невероятно красивый прямо сейчас. — Я так и сказал ей, — трение двух членов увеличивается, посылая по телу Феликса новые волны удовольствия, а по щекам и шее растекается румянец из-за неожиданных искренних слов парня. — Чёрт, может, ты уже снимешь свои трусы? Одновременно со словами Ли цепляет пальцами резинку нижнего белья и нетерпеливо дёргает её вниз. Приподнявшись вместе с парнем на своих бёдрах, Чанбин небрежно опускает их вниз, освобождая твёрдый и горячий член. Смазка с него оставляет следы на животе Феликса, глаза которого от нового ощущения словно звёзды зажигаются, и язык очерчивает искусанные пухлые губы. Пока Со обеими руками достаёт смазку и открывает её, Ли плавно двигается на его бёдрах, заставляя два возбуждённых органа тереться друг о друга. Чанбин ловким движением раскрывает пачку презервативов и раскатывает защиту по своему влажному смазанному члену нарочито медленно, следя за голодным и жадным взглядом Ли, что неотрывно следил за чужими действиями. — Малыш готов к увлекательной поездке? Держа член в руке, Чанбин усмехается, подставляя орган к разработанному колечку мышц Феликса. Фыркнув, молодой человек только открывает рот, чтобы съязвить, как из него выбивают воздух плавным движением. Со аккуратно надавливает на бёдра своего парня, плавно насаживая его на свой член, пока Ли не касается задницей его бёдер. Полностью приняв Чанбина, Феликс на пробу делает несколько аккуратных круговых движений, привыкая к заполненности. Член Со не такой большой, но очень толстый, что первое время после начала отношений блондину казалось, что его вот-вот порвёт. Удовлетворённые вздохи и мычание поощряют слух Феликса, как и нежные поглаживания его бёдер. Контраст мозолистых ладоней и нежной кожи заставляют мелко дрожать, пальцы хватаются за крепкие плечи и Феликс делает первые движения. Феликс плавно скользит, сначала несильно приподнимаясь и опускаясь вновь. Блондин движется медленно, постепенно набирая скорость, смакуя то, насколько хватит терпения Чанбина. Его пресс напрягается с каждым разом, подсказывая Ли, что его парень всё меньше держится от того, чтобы не начать двигаться самому. — Умница, продолжай в том же темпе, ох, чёрт… — каждое нежное поглаживание, то, как Чанбин очерчивает своими ладонями и пальцами каждый участок голой кожи, его хриплые вздохи и мычание заставляют Ли трепетать глубоко внутри себя. Факт того, что все эти слова и действия от Со получает только он, заставляет распаляться жарким огнём всё сильнее и сильнее, и жадный пожирающий взгляд тёмных глаз лишь добавляет ощущениям остроты. На губах Чанбина появляется хитрая усмешка и Ли ощущает первый резкий толчок, что заставляет его сбиться с заданной траектории. Теперь становится не до игр, когда Со сходу берёт быстрый темп, вбиваясь в худощавое тело. В поисках опоры Феликс обвивает шею парня руками, пока его ягодицы с силой сжимают и мнут руками. На контрасте с резкими толчками, которые наполняют гостиную звуками шлепков двух мокрых тел, Чанбин мягко целует шею своего парня, оставляя на ней редкие следы от зубов. — Если ты так продолжишь, мои ноги перестанут меня держать, — хрипло выдыхает Ли, когда его колени начинают разъезжать по кожаной обивке дивана активнее, а единственной опорой остаётся шея Чанбина, на которой красиво проступают вены. Губами по ним блондин ощущает, с какой силой бьётся чужое сердце, и рука плавно спускается на грудь Со, чтобы ощутить эти удары ладонью. — Тогда, я возьму всё в свои руки, — старший мычит, оставляя укус на плече Ли и начиная делать более грубые толчки, заставляя Феликса стонать ему в шею. — Ты хорошо поработал, солнышко. Совсем скоро бёдра Ли неконтролируемо дрожат, а руки всё сильнее и резче цепляются то за волосы, то за шею Чанбина, оставляя красные полосы там, куда могут дотянуться. Это всегда сводило старшего с ума, когда его парень терял контроль и переходил на бессвязный бред на английском вперемешку с глубокими стонами. Грубым движением, старший крепче хватается за упругие ягодицы, разводя их в стороны и уже с силой насаживая Феликса на свой член. Блондин вскрикивает и прогибается в спине, упираясь своей грудью в крепкую накачанную грудь Со. — Боже мой, Чанбин, я так… Феликс сбивается со своей мысли, потому что в уголках глаз начинает скапливаться влага, а стоны превращаются в хриплый скулёж. Он как кукла, которую Чанбин грубо насаживает на свой член в быстром ритме. Накаченные руки старшего всегда стояли на первом месте в кинк-листе австралийца, когда его спрашивали, что в его парне привлекает его больше всего. То, как Чанбин способен удерживать его на весу, вдалбливаясь в извивающееся тело, являясь единственной опорой для Феликса. Так что, сейчас для Со не было проблемы в том, чтобы самостоятельно довести их до эйфории. Он не скупится на укусы, осыпая ими шею и плечи Феликса, иногда прерываясь на поцелуи. — Давай, детка, финишная прямая, — хрипит Чанбин и со звонким шлепком усаживает парня на свои бёдра. Его член упирается прямиком в простату, заставляя Феликса издать звонкий крик и выгнуться дугой, запрокидывая голову назад. Ли кусает нижнюю губу и царапает его шею, изливаясь горячей спермой на напряжённый пресс Чанбина. Всегда жадный до внимания после оргазма, Ли сталкивается своими губами с парнем, грубо того целуя и покусывая пухлые губы. Он крепко сжимает Чанбина внутри себя и тот, с тихим рыком, кончает, не выходя из обмякшего тела. — Если продолжишь так сидеть, мне будет совсем неприятно снимать с себя гандон с остывшей спермой, — насмешливо бурчит Чанбин, лениво целуя линию челюсти Феликса, который завалился на него всем весом и мягко перебирает пряди его волос. Старший нежно массирует кожу блондинистой головы, расслабляя Ли и нагоняя на расслабленное после оргазма тело тень усталости. — Тогда, пока она горячая, я её слижу, — мямлит Феликс и котёнком льнёт к руке, что аккуратно обнимает его поперёк тонкой талии, прижимая к телу и согревая. — Извращенец, нам ещё вещи собирать для поездки к твоей семье, — мягкий смех Чанбина трелью звучит над головой. Молодой человек аккуратно приподнимает разморённого Феликса и, выскользнув из его тела и усадив на свои бёдра, нежно целует в нос. — Подарки ещё упаковывать, Ликси. Пообнимаемся ещё перед сном, а то в твоём доме нам этого сделать не дадут. — В нашем доме нам не только этим не дадут заниматься, — блондин игриво тычется носом в щёку Чанбина и, бодаясь, заваливает его на диван, устраивая голову на его груди. В комнате раздается мягкий смех двух парней и тихие звуки ленивых поцелуев.