Рождество без фюрера
Вечером двадцать третьего декабря в штаб-квартире СС проходило собрание, посвящённое подведению итогов года. На Ипсилоне, в отличии от Земли, у СС было не так-то много дел, поскольку в подпространстве Вечного Рейха кроме, собственно, Рейха, других стран просто не существовало, войны вести было не с кем, за исключением холиваров по интернету. Выращивать германцев было бесполезно, поскольку на Ипсилоне жили исключительно души землян, попавших туда после смерти, а попасть в подпространство Вечного Рейха желающих оказывалось не так уж много. Поэтому ведомство в основном изображало бурную деятельность, занимаясь оккультными науками, информационными войнами с Омикроном, да ещё собирало компроматы на всех обитателей подпространства, включая самого фюрера. Докладчики отчитывались по бумажке о сделанном за год, и в актовом зале царила ленивая предотпускная атмосфера. Рейхсфюрер СС Гиммлер дремал на председательском месте с открытыми глазами, мечтая о том, как сегодня придёт домой, наберёт ванну с пеной и ароматной солью, и будет целый час в ней плескаться, а завтра никуда не пойдёт, потому что начинаются рождественские каникулы. Его сонные грёзы прервал Генрих Мюллер, распахнувший дверь и, нарушая монотонное бормотание докладчиков грохотом каблуков, подошёл к столу, наклонился и принялся что-то шептать Гиммлеру на ухо. Лицо рейхсфюрера побледнело и вытянулось; все взгляды в зале переместились с докладчика на него. Гиммлер позвонил в колокольчик. -Господа, - произнёс он дрожащим голосом, - фюрер хочет, чтобы мы работали во время рождественских каникул... В зале словно граната взорвалась: поднялся невероятный шум и гвалт. -Это невыносимо! - визгливым голосом орал Гейдрих, - старик совсем из ума выжил! Я собирался в эти выходные ехать на отдых с семьёй, чтобы кататься на лыжах! Я не собираюсь подчиняться этому маразматичному сумасброду! Это не Земля! Вот возьму - и уеду. И пусть только что-то попробуют мне заявить, я совсем из СС уволюсь и уйду в Люфтваффе! Гиммлер нервно икнул: без Гейдриха он не мог обойтись, поскольку тот, как верно было подмечено, заменял ему мозг. Гиммлер вообще терпеть не мог организовывать что-то всерьёз, ему больше нравилось строить эфемерные планы, настолько далёкие от реальности, что никто даже не разубеждал его в их бредовости. А Гейдрих умудрялся придавать им хоть какое-то рациональное зерно и даже отчитываться по их выполнению. Правда, наивный рейхсфюрер не знал, что большинство этих отчётов пишутся Гейдрихом в шутку и зачитываются им в узком кругу смеха ради. -Люфтваффе тоже будут работать в новогодние каникулы, - заметил Мюллер будто бы про себя, но при этом в микрофон. Гейдрих осёкся. -Все будут работать, - продолжил Мюллер, оглядывая зал с непроницаемым видом, - фюрер считает, что Рождество, как и христианство в целом - это отжившая традиция. Мы же строим свой, германский мир, независимый от чуждых нам древних религий. -Но выходные-то можно было оставить, - жалобным голосом пискнул Карл Брандт. Зал снова наполнился возгласами и бранью. Гиммлер схватился за голову: он решительно не знал, что делать, потому что подчинённые готовы были выйти из-под контроля, но и перечить фюреру Гиммлер боялся, у него и так было много косяков ещё с земных времён, которые Гитлер радостно припоминал ему во время ссор. -Господа! - попробовал было успокоить собравшихся Гиммлер, - Товарищи!... Его никто не слушал. До ушей доносилось "Мне надоело, я увольняюсь!" и "уеду в подпространство Фридриха Великого и подамся в Чёрные Гусары". Мюллер, прищурив глаза, наблюдал за залом, пряча лицо за папку с документами. Никто и не заметил, как он выскользнул вон и исчез.***
Придя утром двадцать четвёртого декабря в свой рабочий кабинет, Гитлер увидел на столе огромную стопку бумаг. -Это ещё что такое? - сердито спросил фюрер у Гесса. -Это заявления на увольнение из СС, Вермахта и партийного аппарата, - печально заметал Гесс, стараясь изобразить на лице как можно больше огорчения, поскольку знал, что шеф не любит плохие новости. -Вот это всё? - ахнул Гитлер, - Они там что, совсем с ума посходили, бездельники? Я им всем только в прошлом месяце жалование повышал! Ну-ка, соедини меня с Гиммлером! Гесс набрал номер на телефоне и передал трубку Гитлеру. В трубке раздавались долгие гудки, затем оператор разорвал соединение. Гитлер в гневе бросил трубку и краем глаза увидел, что одно из заявлений на столе - от самого Гиммлера. Нет, рейхсфюрер не увольнялся, но собирался взять за свой счёт. -Я не позволю! - рявкнул Гитлер, - Я ему не разрешал... Какого чёрта его нет на рабочем месте??? Фюрер вытащил из кармана мобильник (с имперским орлом на чехле) и принялся яростно набирать номер на сенсорном экране, но от злости промахивался по цифрам и случайно позвонил в службу точного времени. "Джингл-беллз, джингл-беллз!, - заиграла музыка, - Точное время: одиннадцать часов двадцать минут! Счастливого Рождества!" Гитлер выругался. По правде сказать, он вообще забыл, какое сегодня число. Мобильный Гиммлера не отвечал, находясь вне зоны доступа. Тогда Адольф Алоисович позвонил Геббельсу. В кабинете тоже никто не брал телефон, а на мобильный Геббельс ответил не сразу. В трубке слышались звуки музыки, смех и детские голоса. -Прошу прощения, мой фюрер! - ответил Геббельс, - Я сегодня отпросился, чтобы присутствовать на рождественской ёлке в детском саду. Мне очень жаль, правда! Но вы же знаете, что я многодетный отец, у меня образцово-показательная семья.... -Ну и чёрт с тобой, - буркнул Гитлер, сбрасывая звонок. У него самого семьи не было, и замечание Геббельса неприятно напомнило об этом обстоятельстве. Гитлер набирал один номер за другим, и ни один не отвечал. Сквозь тишину Рейхсканцелярии где-то в глубине здания раздавались безответные трели телефонных звонков. Адольф Алоисович понял, что он один в этом здании, не считая верного секретаря. -То есть, это бунт? - воскликнул он, подпрыгивая со своего кресла, - Бунт, да?? -Это забастовка, - ответил Гесс, - Мой фюрер, я хотел бы... Гитлер не слушал его, в ярости он запрыгнул на стол и принялся названивать подчинённым на мобильники. Кроткий Шпеер ответил, что уехал на все каникулы в Гардарику, извинился и напомнил, что докладывал об этой поездке заранее. Нахал Геринг заявил, что находится в Авиане и бросил трубку. Только Борман посочувствовал фюреру, пообещав всех уволить самолично... через два дня, когда вернётся из Италии. -Мой фюрер, - жалобно заскулил Гесс, - Я хотел бы попросить... -Что ещё? - Гитлер метнул в него уничтожающий взгляд. Гесс смутился. -Я хотел бы попросить выходной на этот вечер и на следующий день. Вообще-то я тоже хотел уехать на каникулы, но я не могу оставить вас в одиночестве. Однако, на сегодня и завтра у меня есть кое-какие планы... Он не стал уточнять, что приглашён на рождественскую травести-пати в одном из модных берлинских гей-клубов. -И ты тоже? - заорал Гитлер, - Да это просто заговор! Никто не хочет остаться на этот дурацкий праздник в Рейхсканцелярии! Я что, один тут буду сидеть? -Нет, если вы хотите, я, конечно, могу остаться, - Гесс заметно помрачнел. "Он останется против своей воли, - подумал Адольф Алоисович, - И мне придётся весь вечер смотреть на его унылую физиономию. Раньше он был влюблён и обрадовался бы любой возможности побыть со мной наедине! Наверное, не надо было так сурово отвергать его наивные знаки внимания. Кажется, они все меня разлюбили и разочаровались". От этой мысли фюреру совсем взгрустнулось. Он так любовно обустраивал свой собственный Вечный Рейх, придумывал мероприятия и праздники, основывал новые города, застраивая их по своему вкусу, хотя в этих городах никто не жил кроме технов и туристов, приехавших поглазеть из любопытства. Он мечтал, что партия будет одной сплошной тусовкой друзей, которые будут гореть своей работой, будь то серьёзные мероприятия или просто ролевые игры. А теперь никто за захотел отметить Рождество в Рейхсканцелярии вместе с ним. Даже Ева уехала на праздники к сестре, чтобы проводить время в шумных вечеринках, которые Адольф терпеть не мог. -Ах так! - сказал Гитлер, - Ну раз вы так, то я тоже уйду! Вот возьму и уеду от вас! На глазах изумлённого Гесса фюрер слез со стола, написал короткую записку и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Гесс осторожно развернул клочок бумаги и прочитал: "Злые вы, уйду я от вас. Гитлер". Поразмыслив пару секунд и опомнившись, Гесс бросился вдогонку, но Гитлера уже не было ни в коридоре, ни в холле. Недолго думая, Гесс принял свой собачий облик - метиса пуделя с ризеншнауцером - и бросился по следу. Тщетно: Гитлер словно сквозь землю провалился, телепортировался, не иначе. Гесс огорчённо уселся на пороге Рейхсканцелярии и завыл. Было ясно, что ни на какую пати он не поедет - настроение пропало.***
Гитлер выполнил свою угрозу и на другой день в Рейхсканцелярию не вернулся. И через день тоже не вернулся. И даже когда после Нового Года партийные руководители Рейха начали возвращаться в свои кабинеты, они не могли понять, куда пропал фюрер, и почему его нет на традиционной планёрке. Похудевший и осунувшийся Гесс показал всем записку Гитлера. -Что это значит? - спросил Борман, - Он решил оставить свой пост? Вопреки обещанию, Борман на каникулах в Рейхсканцелярии не появлялся. Он прекрасно знал, что если фюрер не достаёт звонками, значит, можно ещё пофилонить. -Он этого не говорил, - покачал головой Гесс, - он не оставлял никаких распоряжений, просто ушёл и всё. -И даже не оставил никого вместо себя? - удивился Дёниц. Гиммлер переглянулся с Гейдрихом; тот злорадно ухмыльнулся и шепнул неприлично громко: -Надеюсь, старик пошёл в подвал и застрелился из дезинтегратора! -Раз так, то кто-то должен возглавить Рейх вместо Гитлера! - воскликнул Борман, - Иначе говоря, стать новым фюрером. Я предлагаю свою кандидатуру. Кто за, поднимите руки! Единственной поднятой рукой в зале была его собственная. -Что это вы себе позволяете? - грузная фигура Геринга поднялась с места, - Да кто вы такой, чтобы претендовать на пост рейхсканцлера? -Фюрер считал меня своей правой рукой, - высокомерно заявил Борман. -Разве что левой пяткой, - зычно рявкнул Геринг, - Той самой, которая что-то там захотела. Все засмеялись. Бормана никто не любил. -Если уж предлагать кого-то на роль нового рейхсканцлера, то им должен стать я! - продолжил Геринг. -Это ещё почему? - не выдержал Геббельс. -Потому что я самый обаятельный в этом зале, - Геринг царственно улыбнулся как голливудская звезда, - Я умею нравиться людям, а ещё я защитник природы, а это нынче в тренде. В зале поднялся шум, все принялись спорить, перекрикивая друг друга. -Цирк уродов, - фыркнул Гейдрих, поднимаясь с места. -Куда вы? - заволновался Гиммлер, - Я с вами! - он вскочил и засеменил следом, - Райни, неужели вам неинтересно? Может быть, нам следует предложить мою кандидатуру? -Пусть они сперва перегрызутся между собой, - хмыкнул Гейдрих, - А там посмотрим. Он махнул рукой караульным эсэсовцам, и те, покинув свои посты, вышли из зала вслед за своими руководителями. Гесс беспомощно оглядывал галдящих партийцев. Они напоминали школяров, когда учитель вышел из класса. "Неужели никто из них не скучает по фюреру? - тоскливо думал Гесс, - Все так рады, что он ушёл... Неужели никто не хочет его разыскать? Просто узнать, что с ним?" Никем не замеченный, Гесс превратился в пса и выбежал из Рейхсканцелярии вон.***
Двадцать четвёртого декабря Гитлер действительно спустился в подвал Рейхсканцелярии. Но он даже и не думал стреляться. Вместо этого он зашёл в свой тайный бункер, сбрил усы, переоделся, взял чемоданчик со всем необходимым, и через потайной ход направился прямиком в метро. Через час он уже был в Темпельхофе и брал билет на рейс до Сочи. Если хочешь скрыться, то отправься туда, где никому не придёт в голову тебя искать. Ипсилонский Сочи был похож на земной, только без суеты и хаоса частного сектора, и напоминал больше швейцарский курорт. Сюда в декабре со всей планеты прилетали любители горных лыж и поклонники фигурного катания, поскольку традиционный чемпионат Галактики Антареса проходил именно тут. По подложным документам на имя художника Ильи Машкова* рейхсканцлер Германии поселился в одном из коттеджей в горном кластере недалеко от железнодорожной станции. Гитлер так отвык отдыхать, что первые дни не знал, чем заняться и исписал пару блокнотов планами по усовершенствованию своего личного Рейха. Потом вспомнил, что никому этот его Рейх, таким как он его себе представляет, не нужен, загрустил и решил заняться чем-то другим. Он заказывал вегетарианскую еду, ездил смотреть соревнования по фигурному катанию, катался на санках в горах и бродил с этюдником вдоль моря. "Да ну их всех! Надоели! И кабинетная работа тоже надоела: стараешься-стараешься, а никто и не оценит. Буду лучше рисовать в своё удовольствие. Куплю большой дом и все стены увешу своими картинами. Потом напишу Еве, может быть, она приедет и будет любоваться картинами вместе со мной. А если не приедет... Грустно, конечно. Заведу собаку, она-то точно от меня не уйдёт". Так прошли три недели после Рождества. Адольф Алоисович сидел на открытой веранде кафе в олимпийской деревне и, щурясь, смотрел на зимнее солнце. Кто-то негромко кашлянул за его спиной, и фюрер обернулся. За соседним столиком сидел Генрих Мюллер. Гитлер тотчас отвернулся, сделав вид, что не узнал его, но Мюллер пересел за его столик и шёпотом произнёс: -Зиг хайль! -Вы меня с кем-то путаете, - на ломаном русском проговорил Гитлер. -Мой фюрер, можете не волноваться, я здесь абсолютно один, - Мюллер подмигнул, - И тоже по поддельным документам. Только сейчас Гитлер заметил, что Мюллер одет в штатское, и у него на шее висит фотокамера. -Я художник, меня зовут Илья Машков, - упрямо ответил Адольф Алоисович на ужасном русском. -А я журналист Геннадий Мельник, - ответил Мюллер тоже на русском, - Понравилось вам выступление Дениса Тэна? Гитлер вспыхнул: откуда Мюллер знает, что он был на показательных выступлениях фигуристов вчера вечером? Впрочем, это же Мюллер, он вообще всё знает. Иногда Гитлер подозревал, что Мюллер умеет читать мысли, поэтому решил прекратить ломать комедию, тем более, что говорить по-русски умел плохо. -Ну и что вам от меня надо? - устало спросил он, - Вы ж там все меня терпеть не можете... -Нет, мой фюрер, - ответил Мюллер, - Скрывать не стану: вы человек сложный, но однозначно так не скажу. Вы не следили за новостями из Вечного Рейха? -Я вообще ни за какими новостями не слежу, - огрызнулся Гитлер, - кроме новостей спорта. Надоела мне политика, я на курорте отдыхаю. -О, вы просто не представляете, какой хаос теперь там творится, - прошелестел Мюллер, - Я бы рассказал вам подробнее, но раз вам это не интересно, то не смею нарушать ваш отдых. Мюллер поднялся было из-за столика, но Гитлера уже распирало любопытство. Он ухватил Мюллера за полу пиджака. -Нет уж, рассказывайте! - зашипел он, - Официант! Принесите ещё кофе мне и товарищу! И Мюллер, коварно улыбнувшись, начал свой рассказ. Без фюрера в Рейхе все перессорились между собой и начали борьбу за власть. Борман и Геринг объявили друг друга предателями и приговорили к высшей мере - дезинтеграции в Беллиору. Учитывая то, что в Рейхе собственно народа практически не было, разве что офицеры, техны и партийные чиновники, то гражданская война велась в формате тусовочных разборок. Геринг утверждал, что на его стороне Люфтваффе, хотя те сразу заявили, что Берлин бомбить не собираются. На стороне Бормана была лишь жалкая кучка мелких чинуш, и все они были изгнаны из здания Рейхсканцелярии. Тогда Борман занял Рейхстаг, объявив его своим штабом, и захватив парламентариев в заложники. Геринг решил не церемониться: ночью принёс пару канистр бензина и поджёг Рейхстаг. Туристы сбежались посмотреть на пожар, решив, что это перформанс или рок-концерт. Геринг был так польщён, что взял микрофон и исполнил пару песен "KCN". -Ах, негодяй! - не выдержал Гитлер, - Авторские права на песни вообще-то у меня! -Вот и Геббельс примерно так сказал, - продолжил Борман, - Точнее, он велел Герингу делиться доходами от концерта, но тот отказался, заявив, что денег за выступление не получал. Геринг стал праздновать победу и устроил грандиозную вечеринку для Люфтваффе. Устоять не мог никто, даже Галланд: лётчики купались в шампанском в буквальном смысле. Этакое поведение вызвало волну гнева и зависти у других родов войск, и на следующий день в Берлин вошли танки. Танкисты отправились бить лётчиков, и тем пришлось спешно покинуть столицу. Среди них сбежал и Гесс: угнал самолёт и улетел в неизвестном направлении. Борман, у которого в пожаре сгорели все личные вещи и документы, приказал арестовать Геринга, лишившегося поддержки, но того отбили его омикронские фанатки и на руках унесли в аэропорт. Так что теперь Геринг, скорее всего, улетел на Омикрон. Воспользовавшись заминкой, власть захватил Геббельс, используя все СМИ он написал несколько разгромных статей, обличающих и Геринга, и Бормана как обнаглевших олигархов и коррупционеров, расхищающих бюджетные средства. Геббельс вообще умеет устроить кому-то такой чёрный пиар, какой не снился даже токсичным кибербуллерам. В общем, когда Борман попытался вернуться к себе домой за тёплыми вещами, его встретила толпа разъярённых соседей и прогнала на мороз в одних тапочках и пижаме - ровно в том, чём он спасался из пожара в Рейхстаге. К несчастью, Бормана подкараулили папарацци, и весь Ипсилон узнал, что рейхсляйтер спит в костюме розового единорога. Гитлер представил себе Бормана в виде единорога и фыркнул в чашку, расплескав кофе. Мюллер улыбнулся и продолжил: От такого позора Борман, конечно же, ретировался. Он вообще был мастером скрываться, хотя в интернете писали, что видели его в Аргентине на одной из киностудий, куда тот устраивался актёром массовки. Тем временем, Геббельс поссорился с Шпеером из-за какой-то ерунды. Кажется, они не поделили должность главного мастера Рейха по ролевым играм... -Ещё чего захотели! - возмутился Гитлер, - Я её придумал для себя! Шпеер обиделся и уехал в Швейцарию, где начал писать разоблачительные статьи про Геббельса, в частности о том, что мастер на играх из него хуже некуда, а фанфики за него пишет жена. Всё это время СС и Вермахт выясняли отношения между собой и устроили на улицах Берлина настоящую войнушку. Боевых боеприпасов у них, к счастью, не оказалось, только снаряды для пейнтбола, так что противостояние приобрело окрас в буквальном смысле этого слова: в городе не осталось ни единой чистой стены. -Безобразие! - возмутился Гитлер, - Кто же потом будет отмывать стены? Похоже, что офицеры давно хотели повоевать хоть с кем-нибудь, а тут нашёлся отличный предлог, так что скоро все они ходили с ног до головы обляпанные краской, так что прачечные не успевали принимать заказы. Когда же Геббельс вышел на балкон, чтобы утихомирить расшалившихся вояк, его обстреляли с двух сторон, причём кто-то использовал зелёнку, а она отмывается очень плохо. Геббельс от огорчения впал в депрессию и перестал появляться на публике. Этим-то и воспользовался Генрих Гиммлер, который явился в Рейхсканцелярию и заявил, что теперь власть в Рейхе принадлежит СС, а его должность с этого дня называется Магистр Тёмного Ордена. Пейнтбольные снаряды как раз подошли к концу, и перестрелки на улицах прекратились. Чтобы не заморачиваться с отмывкой зданий, Гиммлер велел все их выкрасить в чёрный цвет. -Но это же будет выглядеть отвратительно! - возмутился Гитлер. -Зато готично и в едином стиле, - пожал плечами Мюллер, - впрочем, жителям города это тоже не понравилось, у многих начались депрессии. Офицеры Вермахта попытались возмутиться, но их начали арестовывать одного за другим, а оставшиеся сбежали в другие подпространства. На третью неделю после Рождества Рейнхарду Гейдриху надоело находиться в подчинении у Гиммлера, его дурацкие идеи и вечное нытьё. Гейдрих заманил Гиммлера в лабораторию, где стоял транспространственный многомерный преобразователь и... превратил во что-то такое, после чего Гиммлера больше никто не видел. -Интересно, во что именно, - хмыкнул Гитлер, отставляя в сторону пустую кофейную чашку, - Только не говорите, что не знаете, вы-то наверняка присутствовали при этом! Мюллер расплылся в улыбке Джоконды и покачал головой: -Никоим образом, мой фюрер, меня там не было, иначе я бы не допустил этого прискорбного события. -А что Ева? - встревожился Гитлер, - Про неё что-нибудь известно? Она собиралась ехать на праздники к сестре на Омикрон. -Её видели в Берлине сразу после Рождества, а потом она исчезла, - ответил Мюллер. -Исчезла? Сбежала с молодым человеком? Что вы так смотрите? Говорите правду!! Или её арестовало Гестапо? - заволновался Адольф Алоисович, - Вы же наверняка знаете, отвечайте немедленно! -Тссс! - Мюллер прижал палец к губам и продолжил шёпотом, - Мы собирались её арестовать, это правда. Предполагали, что она сможет навести на ваш след. Но она действительно пропала, и мы не знаем, куда. -Какие же вы негодяи всё-таки, - Гитлер устало откинулся на стуле, - Подумать только - хотели арестовать мою жену! Ну а теперь, когда вы меня нашли, чего вы хотите? Арестовать меня? -Что вы, мой фюрер! - Мюллер замахал руками, - Как вы могли такое предположить! Точнее, Гейдрих, конечно, отдал такое распоряжение... Только его всё равно никто бы не стал выполнять. Дело в том, что мы столкнулись с определёнными проблемами. Подпространство Вечного Рейха начало постепенно разрушаться. Мы не сразу заметили это, процесс начинался медленно, а потом пошёл в геометрической прогрессии. Стали исчезать дома, потом - целые улицы. Вот так: идёшь по Берлину, а перед тобой возникает плотная завеса тумана, внутри которого ничего нет. И так по всем городам подпространства! Учёные "Аненербе" сделали вывод, что это происходит по причине вашего отсутствия. Вы ведь являетесь создателем подпространства, и без вас оно медленно исчезает. -Вот как, - хмыкнул Гитлер, - Логично! - он вдруг усмехнулся и подозвал официанта: -Принесите мне большую чашку какао с зефирками. Потом уставился на Мюллера, лицо которого по-прежнему ничего не выражало. -И что же вы от меня хотите теперь? - спросил Адольф Алоисович, заворачиваясь в плед и обхватывая руками принесённую кружку, - Чтобы я вернулся и всё вам починил? А вы меня арестуете и поместите в замок, где я буду сидеть и генерировать силовое поле? Мюллер впервые как будто немного смутился. -Нет уж! - продолжил Гитлер, - Вас не устраивал мой Рейх, вы хотели играть по своим правилам. Вот и решайте все проблемы без меня! Он отвернулся от Мюллера, дав понять, что разговор закончен. Мюллер вздохнул, пожал плечами и поднялся из-за стола. -Вот и я то же самое сказал Гейдриху, я его предупреждал, что вы откажетесь. Он упирался до последнего, а потом, когда от всего подпространства остался только Берлин, да и то частями, он просто плюнул на всё, забрал семью и уехал куда-то. Без вас никакого Рейха больше нет, мой фюрер... -Ну и ладно, - буркнул Гитлер, не поворачивая головы. "Я так и знал, что эти бездельники всё просрут, - подумал он с досадой, - Ничего без меня не могут! Так им и надо!" Правда, от мысли, что исчез его собственный маленький мир, делалось невероятно грустно и тоскливо. Гитлер оглянулся, но Мюллер уже исчез, растворившись в толпе туристов. Вечерело, и в олимпийской деревне зажигались огни. Сегодня будет первый матч галактического турнира по хоккею, и рептилоиды будут играть с хомоптериксами, но Гитлер решил ехать домой. Выйдя из электрички, он зашагал по скрипящему от мороза снегу по пустынной улочке, освещённой жёлтыми фонарями, качающимися на проводах. Неожиданно кто-то окликнул его тоненьким детским голоском. -Мой фюрер! Адольф Алоисович замер, потом вспомнил, что он здесь никакой не фюрер, а художник Илья Машков, и зашагал дальше. Пусть думают, что обознались. Но позади раздался хруст снега, затем жалобный вскрик. Гитлер обернулся и увидел девочку лет двенадцати, которая бежала за ним, поскользнулась и растянулась в снегу. -Это ещё что за фокусы? - пробормотал Гитлер. Девочка вылезла из сугроба, отряхнулась и подбежала к нему, поправляя неуклюжие круглые очки. Её лицо, обрамлённое двумя косичками, показалось невероятно знакомым, хотя Гитлер мог поклясться, что нигде прежде этой девочки не видел. -Я нашёл вас, мой фюрер! - закричала девочка, - Боже мой, я так рад! Там, в Рейхе, происходит нечто ужасное! - лицо девочки исказила гримаса, и она громко зарыдала. -Гиммлер?! - не веря своим глазам, произнёс Адольф Алоисович, - Это вы?? Продолжая рыдать, девочка кивнула. -Это ужасно! - повторяла она, - Посмотрите, в кого меня превратили! Это всё происки Гейдриха, он меня предал! И Бормана. И Геринга! -Да ну? - Гитлер скептически хмыкнул, - А мне немного другое рассказывали. Ну-ка, пойдём, холодно тут торчать, здесь не Баден-Баден. Он зашагал к своему коттеджу, а Гиммлер семенил за ним, рассказывая свою версию событий, которая не так уж сильно отличалась от версии Мюллера, за исключением того, что Гиммлер с самого начала предлагал найти его, Гитлера, вернуть к власти и попросить прощения. Не успел Гитлер удивиться, почему калитка в саду коттеджа открыта, как к нему навстречу бросилась с радостным повизгиванием большая чёрная собака. -Эй, потише! - Адольф Алоисович принялся отбиваться от пса, норовившего лизнуть его в нос. Заметив девочку-Гиммлера, собака прижала уши и зарычала. Гиммлер взвизгнул, закрывая лицо руками. -Предатель! Это всё твои происки и твоего ведомства! - вдруг произнёс пёс и превратился в Гесса. -Вот это поворот! - воскликнул Гитлер, хватая своего секретаря за руки, - Тише! Он в таком виде не опасен... Но самый большой сюрприз ждал его на пороге коттеджа: там, одетая в лыжный костюм, стояла Ева. -Адольф! - воскликнула она, - Я так и знала, что это ты! Не успел Гитлер что-либо сказать, как Ева стремительно слетела с крыльца и кинулась его обнимать. -Я тебя искала целых три недели! - воскликнула Ева, - Как ты мог уехать, не предупредив меня, да ещё и телефон выключил! Я так волновалась!!! Я даже на Омикрон летала, думала, что ты там, и на планету Глюк, даже в Беллиору заглянула... - на глазах Евы навернулись слёзы. Гитлер чувствовал себя пристыженным. -Я... - он не знал, что ответить, - Прости, пожалуйста! Я не думал... -Я тоже ужасно волновался! - заявил Гесс, - Я подумал, что если вы дезинтегрировались, то я буду мстить за вас каждому из партийцев. В доказательство своих намерений он дёрнул Гиммлера за ухо, от чего тот заверещал на всю улицу. -Оставь его, девочек нельзя обижать, - наставительно заметил Гитлер, - пойдёмте в дом уже, холодно же, чёрт побери!***
Вечером, сидя в холле на диване, Адольф Алоисович рассеянно смотрел хоккей на огромном, почти во всю стену экране. Ева сидела рядом, положив голову ему на плечо, и читала что-то в смартфоне. -А может и вправду так и оставить всё? - размышлял вслух Гитлер, - скрыться от всего мира... -Что? - Ева подняла глаза и рассеянно поправила прядь волос. - Мы вполне бы сошли за респектабельную семью, - пояснил Адольф Алоисович, - Усыновим вот его, - он кивнул в сторону девочки-Гиммлера, которая, кутаясь в тёплый плед, тихо сидела в кресле перед телевизором, - Собака тоже есть, - он показал на Гесса, который в облике чёрного пса развалился перед камином, внимательно наблюдая за мелькающими на экране человечками, - Как тебе такое? -Как скажешь, - ответила Ева, улыбаясь, - Ты же знаешь, что я буду с тобой, что бы ни случилось, и люблю тебя как человека, а не политика. -Или поедем куда-нибудь на юг Аргентины... Ужасно интересно, как это солнце перемещается по небу справа налево... Сказав это, Гитлер тотчас подумал о том, что на самом деле вовсе не хочет в Аргентину, а соскучился по Германии. Только вот ехать в другую, чужую, альтернативную Германию, ему тоже не хотелось. Очень уж жаль было своего собственного мира... И тут вдруг случилось то, чего не ожидал никто: в окно с глухим стуком ткнулось что-то большое и мягкое. Ева вскрикнула, Гиммлер свалился с кресла и попытался спрятаться под стол, а Гесс подскочил и оглушительно залаял. На подоконнике возилась какая-то большая птица. -Это сова, - с облегчением выдохнула Ева, - Похоже, она ударилась об стекло... -Сова? - переспросил Гитлер. Он подошёл к окну и увидел большую сову, которая держала в когтях какой-то конверт. Это напоминало одну известную сказку про волшебников. -Не открывайте! - взвизгнул Гиммлер, - Может, они прислали бомбу! Но Адольф Алоисович уже открыл окно, впуская птицу. Та неуклюже кувырнулась с подоконника на ковёр, оглушённо озираясь и моргая. Гитлер распечатал конверт и вытащил письмо, написанное знакомым почерком. "Дарагой любимый вошдь, - писал Геринг (кажется, он был пьян и плакал, потому что чернила местами расплылись, а количество ошибок превышало все разумные пределы), - мы совершили ужасную ошибку, обидев тебя под Рождество. Стоило бы догадаться, что тебе просто хотелось провести его вместе со всеми нами. В результате мир погрузился в хаос и всё накрылось..." Здесь Геринг добавлял неизвестное слово, написанное кириллицей, которое Гитлер не сумел прочитать. Геринг жаловался на то, что ему пришлось бежать на Омикрон, а Люфтваффе взбунтовались почти полным составом и покинули его. Денег не осталось, и Геринг вынужден жить на средства собственного фанклуба в доме одной из поклонниц, питаться овсянкой и макаронами и скрываться от журналистов. Он слёзно просит прощения у Гитлера за все прегрешения и умоляет его вернуться и восстановить подпространство Вечного Рейха, чтобы жить там долго и счастливо под чутким руководством любимого мудрого вождя. А поджечь Рейхстаг его надоумил Геббельс, если что, это он во всём виноват. В конце письма стояла приписка: "PS: это не сова, это Гордон Голлоб. Я его трансхренировал с помощью прибора, украденного из лаборатории Аненербе". Гитлер посмотрел на сову, вид у той был совершенно несчастный. -Надо подумать над этим, - сказал вслух Адольф Алоисович, - Пожалуй, я подумаю над этим завтра... Он сложил письмо в конверт и положил на стол. Заметив любопытный взгляд Гиммлера, которым тот проводил письмо, Гитлер прикрикнул на него: -А ты марш отсюда спать! Дети в это время должны уже быть в постели! -Но я же не на самом деле ребёнок, - промямлил Гиммлер. -Марш, я сказал! И радуйся, что тебя превратили не в хомячка, а то сидел бы сейчас в клетке.***
Проснувшись на следующее утро, Гитлер первым делом ощутил запах кофе и выпечки. "Всё-таки приятно быть семейным человеком", - подумал Адольф Алоисович, потягиваясь. Он традиционно ночевал в своей комнате один, чтобы никто в целом мире не видел, что его пижама украшена жёлтыми цыплятами. То-то был бы скандал в прессе! Однако, придя в столовую, Гитлер увидел там Гесса, который тащил противень с булочками, а на столе лежала целая кипа писем. -Фрау Гитлер ещё спит, - доложил Гесс, - Я решил испечь булочки с корицей, а ещё сходил проверить почту... -О, нет, откуда только они узнали адрес? - Гитлер схватился за голову, - Это всё Мюллер, негодяй, меня сдал!!! Ошибки не было: все письма предназначались фюреру германского народа. Они были от высших чиновников Рейха, офицеров Вермахта и СС. Все они умоляли его вернуться, восстановить подпространство Рейха и жаловались друг на друга, обвиняя в хаосе своих конкурентов и противников. Письмо Геббельса было сплошь разрисовано сердечками, а Борман не поскупился на голографические наклейки. Вот только от Гейдриха не было письма, но Гитлер и не хотел бы его получить, во всяком случае, не рискнул бы распечатывать. На пороге столовой появилась Ева в длинной фланелевой ночнушке с голубыми утятами. -Доброе утро! - сказала она, - Есть хорошие новости? -Они упрашивают меня вернуться! - заявил Гитлер, - Вот бездельники! И это как раз тогда, когда я собирался выйти на пенсию и жить в своё удовольствие! - впрочем, по его голосу можно было понять, что он рад, - Придётся снова отложить личные дела и заняться общественным благом... Никогда ещё Адольф Алоисович не чувствовал себя таким счастливым.