Я верю только в Некрономикон

Все живое подвластно эмоциям и чувствам, но более совершенны в проявлении их создания, гордо называющие себя людьми. Их калейдоскоп внутренних переживаний способен запутать и ввести в крайнюю степень озадаченности. Но все становится обычным, если постоянно сталкиваешься с этим. Все необычное и, даже в некоторой степени, нелогичное становиться в порядке вещей и утрачивает свою первоначальную особенность. Вот и человек, постоянно сталкивающийся с коктейлем из эмоций, который находиться в мозгу, начинает вполне удачно справляться с ним, наделяя некоторые чувства приоритетом, когда на другие не обращая внимания или, что хуже, избегая. Могу позволить себе утверждать, что самым главным чувством, которое превозносит все человечество, является чувство счастья. Все люди стараются, если не приумножить, так испытывать его как можно чаще, будто наркоманы кайф. Но, к сожалению, реальность такова, что многим эта возможность сполна удается, а другим счастье вообще оказывается недоступно. Одним из людей, для которых минуты счастья посещали не часто, или даже можно сказать, были редкостью, являлся маленьким мальчиком из небольшого городка Литл-Уининга, проживающего на Тисовой улице в доме номер четыре. Этого мальчика именовали Гарри Поттером и он, будучи сиротой, терпел не особо хорошее отношение от приемной семьи в лице тетушки Петунии, дядюшки Вернона и кузена Дадли, едиными под фамилией Дурсль, что еще раз подчеркивало отчужденность Гарри от них. Мальчик, которому от роду было лет семь или даже меньше (он был очень худ и выглядел на свой возраст с натяжкой), не мог понять, за что его ненавидят. Вроде и родственники, но по их поведению было видно, что они с радостью отправили бы его в приют, но по каким-то своим причинам не сделали этого. Эта странность очень смущала маленького Гарри, который был совсем не против жить в детдоме. Постоянная работа по дому, тычки, ругань и оскорбление покойных родителей сопровождали его, как он начал осознавать себя. К нему относились, как к животному, хотя нет, хуже, чем к животному. Гарри иногда жалел, что он не один из котов миссис Фигг, которая души не чаяла в своих любимцах, когда на самого мальчика ей было плевать. Боже, как же он завидовал этим котам, что даже возненавидел их. При мысли о котах этой женщины Гарри передернуло. Он постарался подумать о чем-нибудь хорошем, но в голову ничего не лезло кроме как сегодняшнего наказания дядюшки за разбитую вазу, которую даже не он уронил, а Дадли, но которому все сходило с рук. Ведь он же, нормальный. В то время как Гарри часто называли ненормальным, но он не мог понять почему – родственники не горели желанием объяснять. Все тело болело – ремень все-таки довольно неприятная штука, а сам мальчик старался отвлечься от боли за фантазиями. Постепенно все его мысли заняли родители, которых он даже не знал. Гарри мечтал, как сложилась бы его жизнь, если бы они были живы, наказывали бы они, хотя он надеялся, что мама с папой любили бы его, как старшие Дурсли Дадли. За всем этим последовала горечь от осознания невыполнимости этих мечтаний, и Гарри тихонечко заплакал, иначе его бы опять наказали. Стараясь уснуть, мальчик стал говорить про себя желание обрести семью или присоединиться к ним на том свете, надеясь, что его услышит какой-нибудь добрый волшебник и заберет из этого ужасного дома. Его слова, рождающиеся в сознании, обретали четкость и повторялись раз за разом, неосознанно превращаясь в зов. И маленький Гарри не догадывался, что его все-таки услышат. Но это будет совсем не добрый волшебник.

***

По ночному небу, украшенному звездами, бесшумно двигалась лошадь, создавая контраст между белоснежным окрасом шерсти и кажущимся темно-синим фоном (все мы знаем, что на самом деле небо черное). Если посмотреть поближе, то мы можем увидеть, что голова лошади это гладкий череп с надетой на него черной уздой, криво свисающей и звонко бряцающей металлическим трензелем* об зубы животного. В пустых глазницах горел яркий ядовито-зеленый огонь, оставляющий медленно тлеющий след за собой. Необычный вид скакуна совершенно не волновал всадника, гордо восседающего в седле. Закутанный в черный плащ и крепко держащий поводья, он производил волнующий, пугающий из-за незнамо чего вид. Или в этом виноват был замогильный холод, распространяющийся от него и лошади, копыта которой не оставляли следов на ночном теплом воздухе. Вдруг, всадник дернулся, из-за чего конь нервно дернул головой, но сразу успокоился, продолжая мерять ногами небо. Фигура в плаще не обратила же на это никакого внимания, задумавшись, что это было. «Не похоже, что меня пытаются призвать или еще хуже, связать заклятием. Этот голос скорее похож на мольбу, просьбу. Но этого не было уже так давно. Единственные, кто способны на такие штучки были маги из рода Певереллов, но я прекрасно помню, как отпустил последнего за грань. Надо посмотреть на того, кто это сделал». В этот же момент лошадь, подчинившись негласному призыву, повернула вправо и понеслась по небосводу стрелой. Через каких-то жалких три минуты, конь мягко опустился во двор дома номер четыре, расположенного на Тисовой улице в, уже ранее упомянутом нам городке. Всадник проворно соскочил со спины лошади, и нежно проведя по редкой белой гриве рукой, направился в дом, из которого и был слышен зов. Двери дома были закрыты на замок, но ему не нужно было стучать и получать приглашение на чашечку чая. Фигура всадника просто прошла сквозь стену и, найдя неприметную дверь в чулан под лестницей, также преодолела очередное препятствие. Его взору предстало крохотное помещение, в которое каким-то чудом втиснулось что-то на подобии кровати со старым матрацем и грязным постельным бельем, на которых спал мальчик лет семи. Он удивился. «Такой маленький, но уже способен послать мне зов. Интересный человек. Причем, не просто человек. Я чувствую в нем магию и отголоски мертвого дара. Хм. И кусок чужой души имеется авансом. Занимательный экземпляр.» В это же время Гарри поежился и проснулся. Он чувствовал жуткий холод и неприятный запах гниения, знакомый ему по однажды испортившимся овощам. В чулане стало до жути неуютно, и мальчик с удивлением понял, что испытывает приливы чудовищного страха, будто здесь, совсем рядом с ним находится опасное существо. Впрочем, так и было. Было страшно повернуться или сдвинуться с места. Тело сковало будто льдом, а дыхание стало прерывистым. Тишина обволакивала коконом, и стало понятно, что часы в коридоре, тиканье которых было слышно в его обиталище, больше не звучат. Жуткая абсолютная тишина. Как же жалко, что выключатель находится снаружи чулана. Но тут наступившее безмолвие нарушило тихое покашливание, которое заставило Гарри вздрогнуть и громко вскрикнуть. – НЕ НАДО ТАК ДЕЛАТЬ,– Он услышал голос, спокойный и лишенный эмоций. – ТЫ ЖЕ НЕ ХОЧЕШЬ РАЗБУДИТЬ РОДСТВЕННИКОВ? Мальчик почувствовал, что может двигаться и он сел на кровати, с ужасом смотря в темноту. Судя по отсутствию шума сверху, Дурсли не проснулись. –Кк-к-то в-вы? – Тихо спросил он, громко сглотнув. Тут в чуланчике зажегся свет и перед ребенком предстал человек. Или оно выглядело как человек. Это был высокий худой мужчина в строгом костюме, поверх которого был надет черный плащ. Его лицо было испещрено морщинами, темные тонкие волосы были зализаны на бок, а в черных глазах незнакомца, казалось, горел таинственный огонь. Пока Гарри рассматривал неожиданного гостя, тот с интересом и толикой презрения обводил взглядом обиталище ребенка. – Извините, а вы кто? – Человеческий вид немного успокоил мальчика, правда его все равно малость потряхивало от страха. Но он нашел в себе силы повторить вопрос. – Я? У МЕНЯ МНОГО ИМЕН, РЕБЕНОК,– ответил мужчина,– КАК ЗОВУТ ТЕБЯ? – Меня? Гарри, сэр – А ФАМИЛИЯ У ТЕБЯ КАКАЯ, ГАРРИ? – Поттер, сэр. – ответил мальчик, удивляясь довольно странным вопросам, а вежливость вбитая тетушкой, должна была показать его с лучшей стороны. Может за уважение к старшим, с ним ничего не случится? – ЧТО Ж, ТЕПЕРЬ ВСЕ СТАНОВИТСЯ ЯСНЫМ,– задумчиво проговорил всадник. Он прекрасно помнил, что род Певереллов является предками Поттеров. Теперь понятно, почему он услышал желание этого ребенка. – Извините, что?– Спросил Гарри.– Что становится ясным? – ТО, ЧТО Я ЗДЕСЬ,– ответ был более чем понятен. – А вы пришли за мной?– Удивился мальчик и тут его озарила догадка. Его все-таки услышал добрый волшебник и пришел!-Вы заберете меня к маме и папе? Узнать, что родители этого ребенка умерли, было делом простым для мужчины. Все люди для него, как открытая книга и это дитя не исключение. – О, НЕТ. ТЕБЕ РАНО ТУДА ИДТИ. И ХОЧУ ТЕБЯ ПЕРЕБИТЬ, Я НЕ ИМЕЮ ПРАВА ИХ ВОЗВРАЩАТЬ. – Но тогда…,– промямлил Гарри, смотря на мужчину и съеживаясь от его взгляда. -Я НЕ МОГУ ВЕРНУТЬ ТВОЮ СЕМЬЮ, МАЛЬЧИК. НО Я ВПОЛНЕ МОГУ ПРЕДЛОЖИТЬ ТЕБЕ НОВУЮ. – Новую? В смысле новую семью? –ИМЕННО. ОНИ БУДУТ ЗАБОТИТЬСЯ О ТЕБЕ ПО МОЕЙ ПРОСЬБЕ. –А они разве вас послушаются?–Решил на всякий случай спросить Гарри.–Моя родня говорит всем что я ненормальный и думаю новая семья мне не обрадуется. –ТЫ ДРУГОЙ И ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО,–ответил мужчина и ухмыльнувшись продолжил.–А НАСЧЕТ ПОСЛУШАНИЯ…МОИ ПОСЛЕДОВАТЕЛИ НЕ ИМЕЮТ ПРАВА ИГНОРИРОВАТЬ МОИ ПРОСЬБЫ. ИБО Я СМЕРТЬ. –Кто?–Гарри вздрогнул, в удивлении вытаращив глаза. –СМЕРТЬ. ТАК ВЫ МЕНЯ ЧАЩЕ НАЗЫВАЙТЕ. ЕЩЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ ПРОЗВИЩА: АНГЕЛ СМЕРТИ, ЧЕТВЕРТЫЙ ВСАДНИК, АНУБИС, БОГ МЕРТВЫХ. ПОСЛЕДНЕЕ МОЕ ПРОЗВИЩЕ СМЕШНО.–Мужчина криво улыбнулся, когда его глаза остались холодными, как лед. Мальчик поежился, в неверии разглядывая мужчину. Неужели смерть выглядит так…человечно? Он помнит, что смерть люди любят представлять в виде скелета в черном балахоне и косой на поясе. Но этот мужчина совершенно не имел ничего общего с тем образом. – А почему вы выглядите так?–Спросил он. –ПОТОМУ ЧТО МНЕ ТАК НРАВИТСЯ. И, ЕСЛИ БЫ Я ПРИШЕЛ В ИСТИННОМ ОБЛИЧЬЕ, ТО ДУМАЮ, ТЫ БЫ И СЛОВА СКАЗАТЬ НЕ МОГ. Гарри оставалось согласиться. –НУ ТАК, ТЫ СОГЛАСЕН?–Мужчина немного наклонил голову на бок.–НЕ ЛЮБЛЮ, КОГДА ЗАДЕРЖИВАЮТ. У МЕНЯ МНОГО ДЕЛ, ГАРРИ. –А…–Гарри разрывало на части. С одной стороны нелюбимые родственники, но вполне обычная и спокойная жизнь. С другой полное незнание, что будет, но любопытство и понимание того, что Дурсли были бы только рады его сплавить куда-нибудь, да и по правде говоря, жилось здесь ему ужасно, но будет ли там ему лучше?-А меня там будут любить? –НЕ ОБЕЩАЮ, НО ПЕРЕДАМ ИМ ЭТО,–уклончиво ответил Смерть. –Тогда…Ладно, я согласен.–Это показалось Гарри прыжком в бездну, но он был немножко рад этому. Он ведь был ребенком, и как любой ребенок, хотел маленькое приключение, волшебное путешествие. Как же здесь можно отказаться, когда появляется возможность испытать это? Но волнение от незнания того, что его ждет, нервировало. –ИДЕМ,-Смерть протянул ладонь. Руки его были вполне себе нормальными. Ухоженные и неестественно бледные с длинными тонкими пальцами. Мальчик бы ответил, вспомнив подсмотренные фильмы про прошлый век, что такие руки принадлежат скорее какому-нибудь аристократу, а не Смерти. Вложив свою маленькую ладошку в ладонь мужчины Гарри вздрогнул. На ощупь она оказалась ледяной, но убирать свою руку мальчик не стал, посчитав это невежливым. Но неприятные ощущения были забыты, когда он столкнулся с удивительным волшебством. Вместе со своим…знакомым(?) он с легкостью прошел сквозь дверь чулана, а затем и стену дома. Очутившись на улице, Гарри с восторгом воскликнул: –Не может быть! Я прошел сквозь дверь и стену! Это…это…– Он не мог подобрать слов, чтобы описать это необычайное событие. –ТЫ СДЕЛАЛ ЭТО, ПОТОМУ ЧТО Я ПОЗВОЛИЛ ТЕБЕ. НЕ ЛЮБЛЮ ДВЕРИ.–Смерть не торопясь пошел за дом, где неподвижно стояла лошадь. От ее вида мальчика передернуло. Гладкий череп, огонь в пустых глазницах и вполне себе нормальное туловище, но было заметно, что шкура в некоторых местах уже не способна спрятать черные мышцы и грязно-желтые кости. Редкая белая грива и куцый длинный хвост топорщились неаккуратными прядями. –Это ваша лошадь, сэр?– Гарри тихо подходил к ней, опасаясь, что та кинется на него. –ДА. ЭТО МОЙ СЛУГА.–Мужчина легко запрыгнул в седло и что-то прошептав вытянул руку в сторону дома. Тут же строение поглотило темное фиолетовое пламя, но спустя несколько секунд исчезло. Дом номер четыре остался прежним. –ВОТ И ВСЕ.–Вид у Смерти был удовлетворенным. – А ТЕПЕРЬ ПОЕХАЛИ. С этими словами он подхватил мальчика и посадил впереди себя. –А, извините, сэр.-Гарри старался привыкнуть к не особо удобному седлу.–А что вы сделали? –Я СТЕР ЭТОМУ ДОМУ ПАМЯТЬ О ТЕБЕ. СОГЛАСИСЬ, НИКАКИХ ПРОБЛЕМ. И на это оставалось только утвердительно кивнуть головой. Лошадь, чувствуя посыл поводьев, пошла шагом. Затем перешла на легкую рысь и оттолкнулась от земли, убегая в небо, прочь от Литл-Уининга. Гарри захлестнуло непередаваемое чувство. Он видел землю, которая предстала перед ним во всем великолепии ночной природы и городов, дающих о себе знать россыпью ярких огней. Он до сих пор не мог поверить, что вот так смотрит на пейзажи Англии с большой высоты, и при этом едет верхом. Завороженный открывшейся панорамой, Гарри уже не вспоминает о Дурслях. А те не вспомнят утром его. Они будут завтракать и не отложат остатки еды в отдельную плошку, не будут никого называть отребьем и никому не придет в голову с криками стучать в чулан под лестницей, в котором хранится годами скопившийся хлам. И конечно Петуния не найдет в саду отпечатков лошадиных копыт.