Мастер

      Чайльд-Тарталья, генеральный директор компании «Снежная Инк», всегда считал себя достаточно сдержанным и весьма порядочным человеком. Но каждый чёртов раз, когда он видел Его, Чайльда бросало в жар, прежде чем холодная испарина собиралась на лбу. Нет, причина не в страхе. Тарталья не боится никого и ничего — не имеет права.       Он поднял отцовскую компанию с колен, подарил ей новое имя, красивую упаковку для старых, никому не нужных детских игрушек. Не то чтобы отец плохо управлял компанией, нет — он не умел договариваться. А вот Чайльд умел. Перед потенциальным спонсором он натягивал дежурную улыбку, делился личным секретом успеха, и всё — деньги в кармане. Большую удачу играло его природное обаяние, но умение заболтать, сбить с темы всегда восторгало будущих компаньонов. Тарталья мастерски заговаривал зубы любому, но не Ему. Была бы его воля, он бы заставил говорить Его целыми днями. Но всё, что оставалось — восторженно упиваться редкими фразочками, прежде чем послушно упасть на сбитые колени.       Тарталья не зависим от секса, нет, Архонтов ради. Но он давно подсел на пленительный янтарный взгляд, изучающий его тело миллиметр за миллиметром в частые моменты связываний; на длинные пальцы, сжимающие его шею до явных следов насилия; на его чёртов шикарный член, идеально помещающийся во рту; на статную фигуру своего Мастера;       Чайльд давно планировал деловые встречи наперед, предварительно сверяясь со списком Екатерины, личной помощницы. Но каждый раз, когда приходило оповещение на телефон, лишь с точной датой и временем, планы кардинально менялись. Он управлял Аяксом, наставлял, учил как нужно. И Тарталья, будучи весьма сообразительным парнем, с первых встреч познал весьма простую истину — молчи и кивай, если хочешь получить желаемое. А еще лучше открой рот, будь послушным мальчиком.       Вот только совсем скоро этим желаемым стал сам Мастер, его пьянящий тембр голоса, ласкающий слух до настойчивых спазмов в животе. Тарталье не хватало встреч раз в две недели, поэтому спустя два месяца он попросил. Попросил так хорошо, что теперь они встречаются каждые шесть дней, лишь изредка сдвигая график. И Мастер, довольно наблюдая за эмоциями своего нижнего, лишь хитро мотал головой, указывая на его не зажившие коленки после прошлого раза. Аякс же, лишь добровольно протягивая запястья для будущего бандажа, терялся во взгляде, полном немого поощрения. Ему нравится, когда больно. Нравится, когда с ним.       Сегодняшнее утро могло бы стать очередным будним днём, проведённым за бумагами и телефонными разговорами. Возможно, Чайльд набрался бы смелости и позвонил первым. Наверняка он бы спросил о следующей встрече, сжимая под столом до боли собственную коленку, ведь Он говорит с ним. Они не виделись всего четыре дня, под манжетами рубашки Тартальи желтеют следы от тугих верёвок, а желание вновь ударяет в голову. Хотя бы немного, но побыть рядом.       Чайльд бы снова сидел рядом, обнажённый, с кляпом во рту и включённым вибратором в заднице. Наверняка, Он бы менял скорость, заставляя Чайльда дрожать, глухо стонать сквозь кляп, но всё же держать спину ровно, ведь это его задание. И вот, перебирая рабочие бумаги, Он мельком бы взглянул на своего хорошего мальчика, подобрал бы пальцами вязкую слюну, стекающую с кляпа, и разрешил кончить. Аяксу хватило бы лишь одного слова, взгляда янтарных глаз и полуоткрытых губ Мастера с невысказанной похвалой.       Какой хороший мальчик.       Из мыслей Чайльда вывел стук в дверь, а после, Екатерина уточнила дежурные детали совещания, кое будет совсем скоро. «Снежная Инк» планирует добавить новую игрушку в оборот — робот Одноглазик, срисованный с исторических манускриптов одного хорошего человека. Прекрасного, сказал бы Тарталья, охуительно сексуального человека. Но он лишь натягивает кокетливую улыбку, наблюдая за смущенной Екатериной, всё ещё надеющейся на что-то. Знала бы ты, милая, что нравится твоему директору — посчитала психом.       Самым настоящим фриком, извращенцем.       Уходя, девушка сообщила, что уже долгое время его ждёт некий господин. Он пришёл не по списку, а потому лишь надеется на встречу, не более. Тарталья, слегка расслабляя галстук на шее, усыпанной укусами и засосами, лишь кивнул головой. Если некий господин желает встречи — у Чайльда найдётся немного времени. Всё равно все мысли заняты лишь Им.       Вот только, встретившись с мужчиной взглядами, Чайльд понял — это конец. Их игра начиналась в клубе интересов, не достойного упоминания в пристойном обществе. Неужели… он нашёл его здесь? Случайное стечение обстоятельств или сарказм судьбы?       — Здравствуй, Чайльд, — мягко поприветствовал директора тот, о ком были все неприличные мысли. Жуткая похабщина стала реальной? Идеальный тёмный костюм, белая рубашка, уложенные волосы с естественно выгоревшими кончиками у лица. И, конечно же, изучающий взгляд-янтарь. Ни доли лишних чувств, в отличие от дрожащего Аякса.       — Вы, — лишь смог промямлить Тарталья, прежде чем отпустить угол стола, за который держался последние пол минуты их красноречивых переглядываний. — Маст～, кхм, господин Чжун Ли.       — Я по делу. — Сразу же предупредил мужчина, медленно подступая к столу. Соблюдая правила приличия, им стоит пожать руки. Но для этого Чайльду придётся встать с кресла и чёрт возьми, прикоснуться к длинным пальцам своего господина, украшенными двумя сверкающими кольцами. При одной мысли о том, где были эти руки всего четыре дня назад, Чайльд ощутимо вздрогнул. — Спокойно, Аякс.       Взгляд к взгляду, протянутая ладонь мужчины, за которую грех не схватиться. Тарталья послушно поднимается, чувствует тепло чужого тела и вновь дрожит. Эта же ладонь оставила следы на его заднице, ноющей даже сейчас. Это лишь фантомное воспоминание о приятной ночи, не более. Но мужчина перед ним самый что ни есть — реальный, с плоти и крови, с определённо целью визита и… Да. Точно.       — Конечно, Чжун Ли. — Вне стен спальни существуют лишь имена, никаких сокращений. Но отпускать чужую ладонь не хочется, как и вновь садиться на рабочее кресло. Какая, к чёрту, работа. — Вас интересуют игрушки?       — Ты так напряжен. — Голос Мастера успокаивает. Он и не думает убирать ладонь, предоставляя мнимую возможность наслаждения. Это лишь малая доля, но Тарталье хватило даже этого. Мужчина переворачивает его ладонь, залезает кончиками пальцев под манжеты и вымеривает пульс. Редкий жест заботы, вынесенный за пределы спальной комнаты. — Неужели нужно чаще, Аякс?       Тарталья виновато склоняет голову вниз, прикрывает глаза ладонью и сводит зубы от досады. Он ведь не помешанный на сексе, вроде как. Пальцы Чжун Ли пробираются дальше под манжеты, натягивая ткани рубашки, вынуждая Чайльда сипло вдохнуть воздух.

***

      — Дыши.       Голос Мастера наставляет, подсказывает. Аякс крупно дрожит, сильнее разводя ноги в стороны. Во рту больше нет кляпа, слюни постыдно стекают на однотонные простыни, а взгляд снова плывёт. Длинные пальцы мужчины вновь проходятся по чувствительной точке, вынуждая рвано застонать.       — Глубже. Вдыхай, Аякс, — приказывает Он. Чайльд повинуется, сильнее выпячивая задницу, украшенную ярким следом от зубов. Если в первый раз всё хорошо, стоны медленно наполняют комнату, следующим вдохом Аякс давится, мотая головой в стороны. Его руки, связанные за спиной, нихера не служат опорой. Запястья начинают ныть от верёвки, но это приятно. Всё что остаётся — лишь попросить. — Мне продолжать?       Да. Да. Да и ещё раз да, чёрт.

***

      — Может быть, — бормочет под нос директор, неоднозначно пожимая плечами. Ему самую малость некомфортно. — Ты не мог бы?       — Что? — Хитро щурится мужчина, подступая ближе на шаг. За дверью слышится голос Екатерины. Но всё, что замечает Чайльд — это настойчивый голос Мастера, в районе уха. Чувствительная кожа сразу же покрывается мурашками. Это ведь приказ — не молчи. — Скажи, Аякс.       — Убрать пальцы? — Говорит Чайльд с досадой, рвано вдыхая воздух. В нос ударяет запах дорогого парфюма Чжун Ли. Аромат, который осел глубоко под кожей Тартальи. Возможно, однажды Чайльд приобретёт такой же, на память.       — Звучит как просьба не прекращать. — Он только спокойно дышит, изучает поведение своего нижнего, упивается его явным возбуждением. Всё это — сплошной вызов. Прямая попытка соблазнения, за которую Чайльд получит чуть позже.       — Чёрт. — Бормочет Тарталья, опираясь задницей на стол. Ему нужна опора, любая. Хоть что-нибудь, пока колени не начали подкашиваться. Возможно, вспомнить о причине внезапного появления Мастера. — Так тебе нужны игрушки?       — Мне? Разве что для взрослых. — Горячее дыхание опаляет ушную раковину, пока Аякс наконец-то открывает глаза. Пьяные от страсти, горящие желанием и умоляющие о гораздо большем. О, он умеет просить.

***

      — Шире.       Чайльд напряжённо дёргает руками, связанными впереди. Кончики пальцев щиплет от немого восторга, предвкушения. Он бы спокойно мог прикоснуться к себе, пока Ли не видит, но зачем. Хватает лишь взгляда, Его пальцев, поднимающих подбородок Аякса выше, на уровень своего паха.       — Еще шире.       Челюсть сводит от растяжки, грудь, усыпанная засосами, тяжело вздымается от напряжения. Пускай ему и больно, но Мастер смотрит. Нельзя подвести, нужно быть хорошим мальчиком. Уголки рта щиплет от сухости — вся слюна стекает вниз по подбородку, пачкая столь приятный на ощупь ковёр.       — Ты так всё испачкаешь, — звук расстегивающейся ширинки, Тарталья пьяно наблюдает за редкими тёмными волосками, растущими ниже пупка. Сильно хочется сглотнуть, промочить горло. Язык сабмиссива проходится по зубам, пока Мастер недовольно цокает губами. Горло начинает першить от сухости. Будет больно.       Плохой мальчик.       — Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего? — Длинные пальцы зарываются в рыжую шевелюру, подтягивают ближе к себе, направляют. Чайльд виновато смотрит в янтарные глаза, пока на язык ложится желанная игрушка. Солоноватый привкус будоражит. — Ты умеешь исправлять ошибки.       И Чайльд всё исправит, пока пальцы Мастера, оттягивающие волосы до грани болезненности, не отпустят. А может, он и не хочет, чтобы отпускали.

***

      — Наша компания делает игрушки для детей, — тихо проговаривает заготовленную фразу рыжеволосый парень, рассматривая пролетающих птиц за окном многоэтажки. Не думай, не думай, не думай! — Если есть определённый заказ, то… — Чжун Ли зарывается ладонью в его волосы, мягко массируя затылок, пока Чайльд борется с соблазном кончить прямо так. На глазах у своего Мастера. Пожалуйста, нет. — Мы можем…       — Есть один заказ, — горячий язык щекочет ушную раковину, соблазнительный голос мужчины проникает в самый мозг, пока Аякс ощутимо плавится от столь простого жеста. Вдоль спины бегают мурашки, от малейших движений пальцев на затылке. Он ведь не будет умолять. Это всё ещё деловая встреча? — Но госпожа Нин Гуан попросила тебя лично.       Если Тарталью что-то и задевало, так это подобные заказчики. Приезжай к ним сам, расскажи всё, а еще лучше подготовь все документы. И печати не забудь принести.       — И ты думаешь, я соглашусь? — Пришлось сильнее опереться на стол, ведь стоять уже невозможно. Дай мне встать на колени, чёрт возьми! Я сделаю всё, что угодно. Пожалуйста.       — Если поедешь, я помогу с твоей, — Чжун Ли отстранился, опустил взгляд вниз, прямо на выпирающуюся часть брюк нижнего. А после, совсем немного сжал волосы на затылке Аякса. Чайльд, глотая стоны, чувствовал себя пристыженным, не иначе. — Проблемкой.

***

      — Мммрг! — Промычал парень, содрогаясь от слёз. Это продолжается слишком долго. — Пожалуйста. Прошу, пожалуйста.       Рыжие волосы прилипли к шее, обрамляя её ожерельем, под ногтями кусочки чужой и своей кожи. Чжун Ли двигается слишком медленно, иногда полностью замирая и наслаждаясь столь развратной картиной. На животе Аякса сложно найти не укушенное место, его щёки мокрые от слез и слюней, не связанные руки безвольно прикасаются ко всему, до чего получается дотянуться.       — «Пожалуйста» что? — Издевается мужчина, не менее потный от продолжительных игр. Медленное движение бёдрами, резкий толчок внутрь. Чайльд надрывно стонет, хватаясь одной рукой за мокрые простыни, пока второй надеется уцепиться за верхнего. — Мм? Говори.       Вдоль позвоночника бегут мурашки, стоит Мастеру вновь толкнуться глубже, заполнить собой. Пальцы ног сводит судорогой, напряженный член сочится предэякулятом, поджатый к животу. Чайльд видит перед глазами Божество, не иначе. Как еще можно описать Его, пока внутри так хорошо?       — Разреши мне кончить, прошу тебя. Мастер, умоляю.       Член внутри вновь проезжается по простате, пока Тарталья впивается ногтями в плечо верхнего. Останутся следы, ну и что? За такое не стыдно и получить наказание. Горло саднит от боли, пульс звучит прямо в висках, на запястье краснеет свежий укус.       — У тебя есть десять секунд. — Голос топа опьяняет. Тарталья выгибается, тяжело глотает остатки кислорода и держится из последних сил. Янтарный взгляд, прожигающий насквозь, замирает на сухих губах нижнего. — Считай со мной. Десять.       Мастер ускоряется, прижимает его ближе к себе, рвано втягивает воздух.       — Девять. — Звонкая пощечина раздаётся эхом по полупустой спальне. Тарталья, кивая головой, повторяет. Щека горит после удара, на шее вновь смыкается ладонь мужчины. Он хороший мальчик, заслужил поощрение.       — Восемь. — Голос Чжун Ли глубокий, настойчивый, приказывающий. И Тарталья вторит ему лишь губами, закатывая глаза в приступах немого наслаждения.

***

      — И да. — Пальцы Чжун Ли мягко оглаживают его скулу, замирая на щеке. — Как твои руки?       Взгляд Мастера заботливый, всего малость взбудоражен подобной картиной. Тарталья уверен — это правильно. Чжун Ли улыбается, замечая собственные засосы под воротником рубашки. Навязчивая мысль оставить ещё один отдаётся набатом в голове. На одном он не ограничится, только не с Чайльдом.