Обжигающее падение

Чистый воздух наполняет лёгкие, позволяя совершить глубокий вдох ранним утром. Лучи восходящего солнца приятно касаются дьявольски идеальной кожи, наполняя тело туманящим теплом, вызывая широкую улыбку. В такие секунды брюнету ничего не хочется более, только открыть глаза, смотря с балкона на высокие здания разного, но божественного и дорого, архитектурного стиля. Здания, что неумолимо возвышаются над облаками. Где всё создано для долгой, практически бессмертной, жизни. Где всё идеально и в качестве развлечения у каждого есть свои способности, скупаемые за деньги, что никогда не заканчиваются. Рай над облаками. — Господин, — учтивый и тихий голос дворецкого, стоящего в комнате, вывел из раздумий. Буквально безликий мужчина, в чёрной маске, бесшумно поставил тарелку с завтраком на выдвижной стол, учтиво дополняя, — Ваш завтрак. — Хмф. Адриил, запрокинув голову, глянул на чистейшее голубое небо, а утренний ветерок приятно колыхал чёрные, подобные ночи, волосы. Он не планировал сказать банальное «спасибо» кому-то, кто не его уровня. В этом месте его прозвали Дьяволом во плоти, не только за заслуги и действия, он был схож с ним по натуре, а потому, в качестве бонуса за свой вклад, смог выбрать три модернизации тела, называющиеся здесь способностями господ: алые глаза, эффектная мрачная дымка и когтистые руки с алыми венами, «когти» которых были больше схожи с чернеющими клинками, такими же острыми и убийственными. Разумеется, всё это сделано не на общий вид, а на личное пользование. Ведь даже в таком идеальном мире царят свои законы, которые так рьяно пытались скрыть власти от «посторонних» глаз. И это несказанно забавляло мужчину: днём здесь порядки, а ночью разврат и разруха, в которых он был далеко не на последнем месте, но и не ключевым героем. — Уйди уже с глаз моих. Бросая недовольный взгляд в сторону двери, услышал, как тот спешно ушёл, опуская взгляд вниз. За этими густыми облаками, там, снизу, тоже были люди, но они не жили, а выживали, но о которых практически никто не знал. Верхушки правопорядка редко туда спускались, а точнее — вовсе не спускались, делая вид, что никого там никогда и не существовало. В основном, туда скидывали мусор и преступников, из которых почти никто не выживал: от такой высоты и давления, ещё в полёте, сердце практически отказывало, останавливалось. Где-то там, под этими облаками настоящий Ад, с тысячью мёртвых тел и сотнями тысяч обречённых людей. Возможно, прямо сейчас, смотрящему вниз мужчине кто-то смотрел в ответ, но его это не волновало. Грязь должна быть под ногами, а потому, поправив халат, вошёл в дом, смотря на завтрак. Слишком идеально, но недостаточно утончённо выглядит, и это безумно взбесило, заставив швырнуть поднос в окно. Кого-то снизу сейчас не станет по прихоти высших. Поднос летел быстро, сразу преодолевая облака, еда на нём уже разлетелась в разные стороны. Теперь это находится на самой гадкой территории: разрушенные здания, большие и маленькие, все в непонятных зелёных растениях, везде сыро, запах болотных цветов и помоев постоянно вызывал головокружение, а тёмная и мрачная атмосфера, без единого луча света, с практически чёрным небом, добивала окончательно. Большая часть просто не выносила тяжести. Иногда, смотря вверх, простой священник из трущоб надеялся на лучшее. Когда-нибудь люди увидят свет, а пока он может только доносить его до их души, потерянной, обречённой, но существующей. И вот, сейчас, смотря вверх, сквозь крики и споры людей где-то в переулках, заметил некий отблеск, стремительно снижающийся прямиком с неба, а после проследил взглядом за этим нечто: поднос упал на холодный и грязный бетон, деформируясь и отлетая практически в Винсента. Однако тот не шелохнулся, опуская взгляд на чистое серебро у своих ног, игнорируя падающие ошмётки еды. Секунды не прошло, как одичавшие люди, пренебрегая всем, словно стадо оголодавших животных набросилось на еду. И женщины, и мужчины, и даже дети — все пытались урвать хоть что-то с грязной земли и травы. Кто-то заметил поднос и тут же забрал, утопая в куче людей, пытавшихся его отобрать. Пару раз мужчину толкнули, провоцируя поднять взгляд. Перед ним бесформенное месиво, ранее напоминающее людей: крики, затоптанные трупы, некоторых уже успели придушить за попытку сбежать с ценностью. Кровь и трупы. Много крови, которую он видел ежедневно. Бедняга уже давно забросил попытки бороться, это бесполезно. Жизнь, пускай и в таком отвратительном месте, важнее, а потому даже не пытался никого спасти, уходя по улице, даже не обернувшись. — Да упокоит Господь Ваши души, — прошептал сам себе, скрываясь в переулке. — Вас чуть не убило подносом, Отец Винсент, — женщина, именуемая Мэри, устало прикрыла глаза, — Вам не следует ходить под открытым небом. Вы же знаете, что оттуда может прилететь всё, что угодно. — Знаю. Никто из нижних обитателей и не догадывался, что наверху люди, большинство верили в Бога, который спасает, одаривая едой и наказывает, скидывая смерть и трупы, некоторые верили в различные теории. Нельзя ручаться за отдельных людей, Винсент ручался сам за себя — в детстве он там был. Он был частью той элиты, об этом говорят татуировки из дивиния почти по всему телу, кроме шеи, кистей рук и лодыжек со стопами, что бледно светятся всегда под тёмной одеждой, в качестве модернизации, и возможность к самоисцелению, но не бесконечная, как раз-таки из-за них. Однако, о людях сверху можно сказать лишь раз — тебя лишат жизни за ложь. Сразу же. Конечно, здесь есть и хорошие люди, не потерявшие себя. — Когда-нибудь Вас это что-то сверху настигнет, — голос собеседницы стал более опечаленным, — и тогда уже никакие божественные силы, которые Вы проповедуете, не уберегут. — И это я тоже знаю. По голосу собеседник отстранился от этого мира, создавая невольно свой. В голове мелькали воспоминания из детства, о чём-то светлом и тёплом, с лёгким ветром, но в размытом виде, почти неощутимые, с годами исчезая, оставляя после себя только бездонную пустоту, терзающую душу незнанием. Этот мир просто ужасен, люди здесь на грани выживания, периодически выискивая более-менее «чистую» воду, но чистоты здесь никогда и не было. Оголодавшие люди иногда умудрялись найти еду…в качестве других людей. Каждый день приходилось бояться за свою жизнь, особенно с теми, у кого есть оружие. Но даже в таком мире есть своя валюта в виде какого-то то ли резного камня, то ли непонятного «металла», и своя экономика: иногда на эту валюту, именуемую «яр», могут обменять какие-то предметы, найденные везде. Даже здесь есть «возвышающиеся» над всеми. Их никак не называли, но их легко было узнать — по закрытой половине лица чёрной маской. Именно они служили местным банком и местными сборщиками. Под свои собственные мысли и рассказы Мэри о том, что он может умереть, они оба дошли до разрушенной церквушки — их пристанища. Зелень и мох, в скопе с какими-то нежно-голубыми цветами, растущими везде, создавали в этом месте надежду, подкрепляющую веру для некоторых посетителей церкви. Здесь безнадёжно больные, доживали свои часы, здесь был приют для тех, кого бросили. Здесь ежедневно священник выслушивал исповедь непростительных грешников. Ежедневно от одних и тех же. Но большинство чтили это место, поэтому все кровавые разборки проходили вне церкви, даже те, которые касались и Мэри, и Винсента. И вот, поправляя очки, переглядываясь с «монашкой» этой церкви, неспешно встаёт к алтарю, раскрывая потрёпанную библию. Поднимая взгляд с книги, вглядывается в лица людей. Их надежда на лучшее, молчаливые просьбы помочь высшие силы разрывают изнутри. В каждом взгляде не так много жизни, но она есть, крупица, отражающая себя. Однако у Адриила, смотрящего сейчас в зеркало не было и её. Безжизненный, мёртвый взгляд на весёлом лице, наверху души никогда не было, ни у кого, «бессмертие» всё искоренило. Приходилось восполнять это вручную. Внимательно осматривая себя через зеркало, Дьявол поправлял волосы, осторожно их зачёсывая, не позволяя ни единой прядки упасть на лицо дальше, чем положено. Костюм, как с иголочки, отлично подходил мужчине: чёрный, с белой рубашкой и алым галстуком. Вновь всё слишком идеально. Никак иначе. — На сегодня у меня есть что-то? — вальяжно усаживаясь на диван, наблюдает за новой порцией завтрака. — Кроме вечернего приглашения в Эдем — нет, господин, — в этот раз еда была другой, на другом подносе, — хотите что-то запланировать? — Нет, — буквально рыкнув, жестом прогнал слугу, спешно удаляющегося из помещения. «Эдем» — самое дорогое место в этом мире, где ежедневно можно увидеть самые важные сливки этого общества. Приглашают туда только единиц и быть приглашённым — большая честь, предоставленная Адриилу ещё с условной молодости. Всё-таки, быть на короткой ноге с её владелицей очень и очень выгодно. Связи этого мира важны. В принципе, и в нижнем мире без них никуда, но завести их там куда сложнее. Среди предателей, убийц, воров и насильников верить никому нельзя, а значит, нет тех, кто может тебя вытащить из омута с чертями, все с удовольствием тебя туда спихнут. И не один раз. Зачитывая молитву с лёгкой улыбкой на лице, взглядом седовласый застыл на знакомых лицах в масках, пристально смотрящих на него в ответ. Мужчины явно ожидали чего-то, и Винсент это нечто им не предоставил, за что вскоре расплатится. Эту игру в гляделки перехватила брюнетка, догадываясь о дальнейшей судьбе. После службы некоторые люди стали расходиться, некоторые остались чисто для восстановления сил. А вот те самые гости вальяжно побрели в сторону парочки, намереваясь пока просто поговорить. — Отец Винсент? Давно мы не виделись, — один из них, явно главный, наклонил голову, вставая перед алтарём, забирая у того из рук библию, перелистывая страницы, подняв взгляд, — неужели вы забыли о своих друзьях, вытаскивающих вас из передряг? — Ни в коем случае, господа, — пусть священник и был напуган, виду он не подавал. — Тогда мы непременно должны поговорить в менее святом месте, — медленно закрывая библию, придвинул книгу обратно к тому, — не находите ли? — Разумеется. Взяв её, тот уж было направился к выходу, следом за людьми, но напарница, стоя рядом, остановила, упираясь рукой в грудную клетку. Во взгляде читалась только одна просьба — не выходить отсюда, но ею пренебрегли. Он и правда забыл расплатиться с долгами, а любое промедление могло только усугубить ситуацию: кто знает, в какую из прогулок его пристрелят. Конечно, благодаря силе, смерть была бы не мгновенной, но рисковать не хотелось. — Какой прекрасный день, не находишь ли, священник? Главарь неспешно двигался дальше, вынуждая должника идти рядом, пока все его наёмники шли позади. Отходя всё дальше и дальше, в неизвестность, дорога уже вела их между зданиями по узким проходам, куда-то в темноту. Внутри всё сжалось. После таких прогулок никто не выживал. — А в прекрасные дни случаются самые ужасные деяния. Не зря Винсент не был спокоен. В следующую секунду, после фразы, его любезно прижимают к стене, хватая за запястья и поднимая вверх, усаживая одновременно на колени. Неудобная поза, вынуждающая прогнуться. Именно этого и добивался главарь — вынудить подставить грудную клетку. Дыхание спёрло, в этом мраке блеснул отсвет от лезвия клинка. — Ты меня расстраиваешь, Винсент. Ты знаешь, насколько мне грустно это делать? — мужчина отошёл к другой стене, разминая руку. Взяв кинжал крепче, замахнулся, тут же совершая бросок. Кинжал, пролетая расстояние, попал точно в цель, чему был несказанно рад брюнет, сидящий на диване. Это означало, что навыки не растерялись, это и подтверждало холодное оружие по рукоять в самой середине мишени, висящей на стене. Кажется, после такого броска лезвие задело и стену позади неё. Это веселило. Подобный исход веселил и тех, кто был в переулке. Только здесь по рукоять кинжал был куда ниже — где-то в районе желудка. Провоцируя священника замереть, опуская взгляд ниже, хмурясь. Боль ещё не проявилась, но, если сейчас задеть — никто ему не поможет, и он отправится на тот свет. — Промахнулся, ты глянь, — невозмутимо продолжая монолог, метатель подошёл к своей жертве, взяв за волосы, вынудив и поднять голову, и приподняться с колен, — если выживешь, то ничего не будешь должен, договорились? Всё-таки твоя жизнь так дорого стоит у верующих, — рассмеявшись, тот вбил с ноги клинок глубже, вынуждая резко откашляться кровью, — кинжал оставь себе. В качестве подарка. Отпустив, группа людей удалилась, оставив Винсента сначала сидеть на коленях в попытках подняться по стене. Однако резкая боль начала туманить разум и при попытке устоять на ногах, нащупывая рукоять, ничего не получилось. В глазах всё начало плыть, тело резко слабеть, во рту появился привкус крови и металла. В следующее мгновение проявилось и головокружение. Вытащить из себя кинжал самостоятельно не получится, здесь нужно хирургическое вмешательство, но таких специалистов тут толком и не было. Оставалось лечь на землю, но седовласый не собирался сдаваться просто так. Кое-как держась на ногах, двинулся вперёд. Однако где-то сверху яркий свет вынудил запрокинуть голову: едкие облака рассеивались, тело окутывал приятный ветерок, а на небе красовалось нечто тёплое, успокаивающее. Пошатнувшись, священник начал падать назад, но падение было таким мягким, таким приятным и желанным, будто на мягкую траву, а не на холодный камень, что это вынудило улыбнуться, прикрыв блаженно глаза. Неимоверная лёгкость окутала тело, погружая в темноту.