воспоминание из детства

Однажды, шатаясь по этажам дет.дома, маленький Серёжа улавливает странную мелодию. Причём это не было похоже на привычный звук, оповещающий о приёмах пищи или более того— звонка к отбою ( а у него была такая красивая мелодия.. Жаль, что все её ненавидели, ведь никто не хотел ложиться спать в десять вечера). Долго искать источник звука не пришлось, оказалось он шёл из кабинета заместителя директора. Столь величественного кабинета в здании, чего только стоила эта фильдеперсовая дверь с золотистыми ручкам, не то что остальные . Подойдя вплотную к кабинету и заглянув в приоткрытую дверь, мальчик смог увидеть, что у директрисы появилось новое радио. С длинющей антенной и металлическим корпусом, кажется что с него даже не сдирали ту плёночку для защиты, а пыль вытирали несколько раз в день. Серёжа простоял там несколько минут, вслушиваясь в спокойную композицию , но звук резко оборвался, и твёрдые шаги старших оповестили о том, что пора делать ноги оттуда. Он быстро убежал, и кажется никто и не заподозрил о его присутствии. Дорогу до общей комнаты Серёжа прошёл с намерениями сообщить о своей находке Олегу, уже представлял как он обрадуется. И вот теперь про новенькое радио знал не только рыжий, но и его лучший друг. Серёжа с такими горящими глазами сообщал Олегу новость о новом радио! Сильно размахивал руками и лепетал без умолку, пытаясь придать значимости этой штуке, что начал путаться в словах и в итоге рассказал кучу несвязных вещей, но Олег понял. Как и всегда понимал. Он потрепал мальчика по непослушным волосам, и вздохнув произнёс, — "ну пойдём посмотрим на твоё это радио. Только когда все на обеде будут, понял? Не хочу чтобы нам влетело из-за этого " А Серёже дважды повторять не нужно, как Волче скажет— так и сделают. Ему осталось лишь скоротать два часа, и он будет слушать музыку. Нет, не так. Они с Олегом будут слушать музыку. Вместе. Воодушевлённо шагая по коридорам, Серёжа грезил о том, как они проведут ближайшие пол часа. Но рано радовалась пташка, войдя в кабинет— заветного радио нигде не было видно. — ну ты и учудил конечно, — проходя вглубь комнаты, и попутно осматриваясь, говорил Волков— где же радио то? — оно правда тут было! — верю. Но похоже его либо забрали, либо.... — смотри! — оборвав Олега на полуслове, Серёжа указал на полку шкафа, на которой стоял серебристый приёмник. Серёжка, как самый самостоятельный на свете, придвигает стул поближе, неуклюже достаёт радио с полки и ставит его на пол. А потом смотрит на Олега с таким счастливым лицом, что тому кажется, что Серёжа буквально сияет, и невольно улыбается этому. Вскоре Олег понял что ничего кроме волны с классическими симфониями и бесконечными концертами каких-то не очень известных композиторов (или как говорил Серёжа "ну-Олег-это-же-самый-значимый-человек-на свете-стыдно-не-знать-такое"), и как бы Волков не старался— запомнить всех не мог. Поэтому, по его мнению, слушать было особо нечего. И пришлось провести две недели, слушая каждый день по пол часа (а в выходные и по часу удавалось ) исключительно классику. Но это стоило того, ведь главное для Волкова было видеть радостного Серёжу. Видеть его улыбку, то, как горят его глаза, и слушать восторженные речи по пути в кабинет и обратно. На это Олег готов был променять абсолютно любое своё обыденное занятие, ведь моменты проведённые вместе с этим рыжим мальчишкой были самыми ценными, самыми яркими в его памяти. Разумовский много раз пытался объяснить Олегу разницу между Бахом и Бетховеном. Волков, разумеется ничего понять не смог, ведь большую часть их диалогов на эту тему он прослушивал, завороженно наблюдая за мимикой и эмоциями Серёжи. Единственное, что он со временем смог запомнить, это то, что если крутануть ручку проигрывателя три раза в право, так чтобы стрелка останавливалась на цифрах 63,9 — то можно наслаждаться вечным русским роком. И тогда уже Олег заводил шарманку о том, что была бы у него гитара, то он бы прямо сейчас сыграл любую песню Серёже. Волков мог настолько заслушаться знакомыми мотивами из детства, что почти засыпал. И тогда до ручки радио добирался Серый, и восстанавливал свою волну с классикой. Олег всегда недовольно ворчал сквозь сон, когда слышал смену песни, но драться за право выбирать музыку не начинал никогда, да и зачем эти глупости. Понимал же как значимо было для Разумовского послушать именно то, что он хочет. Уступать ему для Олега уже вошло в привычку, в вечную константу. Для Серёжи— всё самое лучшее, а он подождёт. — однажды я обязательно накоплю денег, и куплю тебе гитару. — зачем? — Олег лежит на полу, подложив под голову руки, и не размыкая век спрашивает. — чтобы ты мог играть мне свои песни. И тогда бы радио было не нужно, — пристраиваясь у него под боком, почти шёпотом говорит Серёжа. До этого он думал, что его друг давно заснул, и слова останутся неуслышанными. — тебе не кажется это нечестным. Я же не могу подарить тебе целый оркестр! — Олег приподнимается на локтях и смотрит на Серёжу с недоверием. "что чёрт возьми у него на уме... " — а ты попробуй, — Серёжа опять со своим лисьим взглядом, буквально прожигает на сквозь. И Олег ничего поделать с этим не может. Любит он его, любит, но никогда не признается в этом даже себе, ни то что ему. Но он всё ради него сделает. И горы свернёт, и оркестр обеспечит, лишь бы доволен был. — ладно... — он медленно встаёт, попутно разминая затёкшие руки, — если у тебя нет дел, то пошли что ли послушаем твоих "очень значимых композиторов"? И Серёжа чуть ли не вприпрыжку шагает за Ним, держась за руку. А у Олега на уме лишь одно — Сколько может стоить личный оркестр... Ну, или хотя бы приёмник новый... * * * через много лет Сергей сидит один в концертном зале с бокалом шампанского в руках. Почти все гости разошлись, и на сцене оставалась лишь пара людей, складывающих инструменты. Где сейчас был Олег — Разумовский не знал, наверное никто не знал уже пару лет точно. Сергей знал лишь что гитара, которая предназначалась Волкову до сих пор лежит запечатанная в подарочную упаковку в шкафу. И казалось, что она там пролежит ещё вечность, и похоронят Серёжу с ней же в обнимку. Но придя домой, который даже домом он никогда не назвал. Это офис, пристанище, но не дом. Разумовский вновь смотрит на красиво упакованный подарок на день отъезда Олега в армию, и слёзы сами наворачиваются на глаза. В тот день он не смог его проводить, юноше даже не сообщили дату отправки поезда. Он так и остался на перроне один до вечера с гитарой в руках, а сейчас, с это же гитарой в руках, он вновь заснёт один, напевая любимую песню Олега.