Приключения Васи Пупкина, начинающего медиума

Зловредная Белла Борисовна со своей геометрией так насела на бедного Васю, что в его дневнике даже начали мелькать редкие тройки. А уж пентаграмму он теперь точно начертил бы без ошибок, вот только уже не очень-то и хотелось. Мало ли кто оттуда ещё вылезет? Ладно, если физрук Виктор Степаныч, который с этого года ещё и инглиш вёл, или там географичка Зинпална, а если директор? Директора Вася побаивался. Так что окаянную «Чёрную и белую магию» Папюса Вася убрал с глаз долой — в сарайку, где раньше жили кролики, пока в соседней запретке очередной выброс не случился. Тогда у всего посёлка кролики в одночасье передохли, а люди ещё месяца два ходили и кашляли, хоть и лето на дворе было. И теперь книжка лежала под крышей, за старыми граблями и тяпками. Все равно туда никто, кроме Васи, и не лазил. Вася покосился на тетрадку по математике с не сделанной домашкой, горестно вздохнул и всё-таки открыл учебник. Придётся мучиться, чего уж там. «…Вижу один островок небольшой — Зайцы на нем собралися гурьбой. С каждой минутой вода подбиралась К бедным зверькам; уж под ними осталось Меньше аршина земли в ширину, Меньше сажени в длину. Тут я подъехал: лопочут ушами, Сами ни с места; я взял одного, Прочим скомандовал: прыгайте сами! Прыгнули зайцы мои, — ничего!» Катька, младшая Васина сестрица, с выражением прочитала отрывок и тотчас же привязалась к Васе: — А аршин — это сколько? А сажень? — Отвяжись, — буркнул Вася, — много это. Километра два, наверно. — Да слушай ты его больше, — сердито сказала мама, — какие там два километра? Двоечник несчастный, подумал бы хоть немного, Мазай что, на авианосце зайцев собирал? — Откуда у него авианосец? — мрачно спросил Вася. — Много ты в деревне авианосцев видела? И вообще он дурак был, Пушкин ваш. Нафига писать, чего не знаешь? Зайцы умеют плавать, я в Интернете видел! — Это ты дурак, — возмутилась Катька, — про Мазая не Пушкин писал, а Некрасов! А зайцы правда умеют плавать? — Сам видел, — солидно сказал Вася, — что Некрасов, что Пушкин… один хрен. Врали они всё! — Может, он не знал просто? — заступилась за Некрасова Катька. — Тогда же Интернета не было! — Может, и не знал, — пожал плечами Вася, — его ведь уже не спросишь, он помер давно. Бабушка, сидевшая с вязанием у старенького телевизора, который давно уже показывал только один Первый канал, и то плохо, неожиданно усмехнулась. — Чего это не спросишь? Мы вот в детстве как-то дух Пушкина вызывали! — Чего? — обомлел Вася. — Как это дух вызывали? На кладбище, что ли? И как, пришёл? А что сказал? — Мама! — возмутилась мать. — Вот зачем ты? Этот ирод ещё на кладбище попрётся! Вот я вожжи-то возьму! — она повернулась к Васе и погрозила ему кулаком. — Да какое там кладбище, — бабушке явно захотелось поговорить, — дома мы его вызывали. На бумаге круг начертили, с буквами, за стол уселись, блюдечко на бумагу положили, пальцы на блюдечко — и давай вызывать! «Дух Александра Сергеевича Пушкина, ты здесь?» — протянула она, — раза четыре повторили. — И чего? — в один голос спросили Вася с Катькой. — Чего? — хмыкнула бабушка, — блюдечко дернулось пару раз, а потом давай по кругу ездить да напротив букв останавливаться. А Машка, подружка моя, эти буквы записывала. — И что записала? — с интересом спросила мать. — Небось, просто набор букв без всякого смысла? — Да смысл-то там был, — усмехнулась бабушка и покосилась на Васю с Катькой, — вот только повторять я не буду. — Ну баушка, — заныла Катька, — ну скажи-и-и! — Зайцев своих учи! — прикрикнула на неё мать. — А то будешь, как Васька, двоечницей! А ты тоже за уроки садись, лодырь! — повернулась она к Ваське. — А я чего делаю? — огрызнулся тот. — В футбол играю, что ли? И снова уткнулся в ненавистный учебник. * * * Бабушкин рассказ про вызов духа Вася запомнил — и решил проверить. Нашёл лист белой бумаги — с прошлых выборов какой-то плакат валялся, с очередным депутатом в кандидаты… или наоборот, хрен их всех знает, начертил — аккуратно, циркулем, а то мало ли что! — большой круг, написал буквы по краям — забыл про Ё и мягкий знак, и их пришлось втискивать между соседними буквами, — положил сверху треснувшее блюдце из-под алоэ и приготовился вызывать духа. Нет, не Пушкина. От Пушкина Васе ничего не надо было. А вот про зайцев и сажени стало интересно. Так что Вася начал: — Дух Александра Сергеича Некрасова, приди! Блюдечко осталось неподвижным. — Блин, — слегка смущённо сказал Вася, — он же вроде не Александр Сергеич? Этот… Николай Сергеич, во! Дух Николая Сергеича Некрасова, ты здесь? Блюдечко под его пальцами дёрнулось и снова замерло. — Опять не так, — понял Вася, — ну ладно! Дух Некрасова, который про Мазая и зайцев писал, ты здесь? Блюдце дёрнулось снова и указало стрелочкой-трещиной на букву Д. — Ух ты! — обрадовался Вася, — работает! А чего Мазай зайцев-то спасал, раз они плавать умеют? — задал Вася не дававший ему покоя вопрос. — И чего такое сажень? Блюдце заплясало под его пальцами, как припадочное. А потом замерло и дальше не двигалось — ни в какую! — С…л…о…в…а…р…ь…о…т…к…р…о…й…н…е…у…ч…ъ…! — с трудом прочитал Вася. И подумал, что Некрасов сам неуч — зачем в этом слове твёрдый знак?