Я повстречал ту, настоящую Селену, в её глазах, когда при искажённых лучах рассвета они блеснули пурпурным.

      Я повстречал Селену ещё… до её превращения. Можно сказать, тогда ещё не существовало и самой Бездны. Я тогда был ещё сыном главного алхимика в замке, а она была наивной эльфийкой с любознательным нравом и с глазами искрящими интересом ко всему, что было за пределами Теневых Болот.       Это было в достаточно глупой обстановке, даже, можно сказать, банальной. Встретить девушку с острыми ушами, когда она омывалась у водопада… Хах, даже звучит глупо. Как и глупо отрицать то, что я за ней не подглядывал. Мне тогда было восемнадцать, что ещё ожидать от подростка, который едва думает собственной головой.       Но она заметила меня и даже поначалу забыла о том, что голая. Так искренне она мне улыбалась только один раз. И это был именно он. Она помахала мне рукой, и только когда проследила за моим взглядом, сильно покраснела. Застенчивой она была тоже только в этот момент. Она закрыла руками лицо, но буквально через мгновение раздвинула пальцы в стороны, чтобы посмотреть на меня. Её глаза были ярко-жёлтыми, почти кошачьими. Не хватало только острого зрачка. Она снова улыбнулась мне, и, будто меня не существовало, снова продолжила умываться.       А мне отец, всего лишь, наказал пойти собрать эльфийских трав для омолаживающего элексира…  И прихватить воды из того самого водопада, который все прозвали «молочный». Вода и вправду, издалека казалась похожей на молоко, но как только подходишь ближе, эта молочная дымка исчезала, показывая слишком чистую голубую воду.        Селена даже не отрывала от меня взгляда, постоянно улыбалась, с интересом рассматривала мою одежду. Я думал, она будет в страхе убегать обратно в лес, как это делали другие эльфы по рассказам отца. Но она смело наблюдала, как я спускался со склона ближе к водопаду с источником.       Каждый из нас занимался тем делом, которым был занят, как бы глупо не звучало. Пока я собирал странные на вид травы, увидел самую обыкновенную фиалку. Было странно встретить её в лесу близ лежащим с эльфийским поселением, но всё-таки сорвал цветок, дабы оставить на память.       С громким шумом воды, так же пели и птицы. Даже становилось как-то уютнее с ними что-ли…       Хоть у меня и прекрасная память, мелких деталей я не особо помню, таких как я дошёл до воды, например. Или стал набирать во флягу воды. Я тогда смог заметить аккуратную стопку одежды на одном из булыжников. Из-за слишком яркого выбора в цвете ткани, было не сложно догадаться, кому она принадлежала.       — Селена! — громкий женский голос где-то наверху был достаточно неожиданным. Я вздрогнул, поднимая глаза наверх, чтобы увидеть кричащую девушку, но взгляд поймал игривую улыбку с прикусанной губой. Селена смотрела наверх, держа руки на волосах, прилипших к шее. — Селена, где ты? Это не смешно! Мама волнуется!       Голос стал намного ближе, на что Селена посмотрела на меня, и показала жестом подойти к ней. Я даже с места двинуться не мог, что уж говорить о том, что я вовсе не думал.       Селена сама схватила меня за руку и затащила под водопад. Неслыханная дерзость никогда мне не нравилась, и это момент не стал исключением. Но она заткнула мне рот рукой. Абсурд! Такой абсурд!       Ей даже не было дела до собственного оголённого тела, её игривое настроение вряд-ли имело хоть какое-то место до того, есть ли на ней одежда или нет.       На склоне промелькнула голубая макушка и почти сразу же исчезла, а голос девушки уходил всё дальше.       Только спустя несколько минут, Селена покраснела и отпустила меня, скрывая своё лицо руками, а когда только осознала, что трогала своими руками меня, спрятала их за спину.       — Прости, — это единственное, что она сказала тогда, прежде чем отойти от меня на несколько метров с опущенной головой.       Я тогда ушёл с колотящимся сердцем. Впервые повстречал эльфийку в свои восемнадцать. В знак уважения к ней, я оставил цветок фиалки на её одежде.       Сейчас же, возможно, она даже не вспоминает кто я. Бездна поглотила её рассудок и частицы светлого, что оставалось в ней. Она стала бессердечной, холодной, с бесконечной маской самолюбия на лице. Ею движет хаос, боль и власть. Да, вряд-ли она даже помнит о том, кто я. Это даже лучше. Да, так лучше… Всё то живое, что ещё осталось во мне, сгинет так же, как и её память обо мне. И страдания не станут гложить в груди.       Мои же, известного алхимика, страдания сгубят элексиры и эксперименты. Я позабуду среди этого бреда свои чувства, всё то, что помню о ней. А помню я о ней много.       Я видел в её глазах потерянность. Она всегда смотрела на меня, а в глазах блестели крики о помощи. Будто настоящая Селена бьётся где-то внутри и просит освободить её. Но это быстро исчезало за ухмылкой и едкой фразочкой, о том, что я не могу отвести от неё глаз.       Я видел, как воспоминания прошлого разъедали её голову. Тогда это было похоже на кошмар, сильно смахивающий на реальность. Она хваталась за голову, рвала глотку от крика, падала на колени, пока агония неистовой боли прожигала в ней дыру. Она не могла совладать с этим. Ей приходилось терпеть эти мучения. Я видел её истерики. Самые настоящие, со всей атрибутикой: слюни, сопли, сбитое дыхание, скулящее девичье сердце, крики беспомощности. Она хваталась за всё, чтобы успокоить это. Она походила на сумасшедшую, с широко раскрытыми глазами полными слёз. Я списывал это на то, как происходит её борьба между тьмой и светом, спрятанной в самых тёмных уголках сознания. Но после нескольких таких инцидентов, произошедших в моё присутствие, я понял, что та настоящая Селена пыталась выйти наружу самостоятельно. Выглядело это больно.       Селена часто приходила к тому источнику, говорила, что это происходит само по себе, что не помнит, как сюда приходит и как уходит. Она не помнит почти ничего, что происходило с ней в прошлом. Только мыльные силуэты, как сама же и рассказывала. Она помнит синие волосы, помнит мужские очертания с длинными волосами… Дальше она замолкала, сжимала губы и явно винила себя в том, что сказала лишнего.       Но я замечал, в те времена, мельком в её волосах уже старый, сухой цветок фиалки…       Я повстречал ту, настоящую Селену, в её глазах, когда при искажённых лучах рассвета они блеснули пурпурным.