***
Сдав воришку подъехавшему на патрульной машине Цветкову, Гром гордо дохромал до места преступления и вернул с боем отбитую сумку дородной даме в шубе, которая картинно причитала в мобильник, стоя рядом с искусственной елкой, установленной перед входом в метро. Боль пульсировала в запястье и стреляла от копчика, но Гром был уверен, что во время падения был всего один «хрусь». Впрочем, раз уж с патруля его все равно сняли, он еще успевал метнуться в травматологию и успеть в башню к ужину. Так что на телефон он с сомнением посмотрел, но звонить не стал. Была мысль позвонить и поставить точку в споре «нокиа против смартфона» рассказом о том, как он вот только что всем весом на эту нокию приземлился, но ведь Сережа наверняка всполошится, навоображает себе ужасов от сотрясения до переломанных ног и помчится «спасать». А у него, если Гром правильно помнил, было запланировано последнее предновогоднее совещание. Чуть позже, стоя в травматологии, Гром едва ли не впервые в жизни задумался о том, что смартфон — это полезно. Потому что представшая перед ним сюрреалистичная картина заслуживала запечатления на фото. Самым сложным было сохранять серьезное лицо и не ржать. Большая часть очереди, за исключением нескольких бедолаг со следами падения, могла похвастаться красными шариками. Во рту. Явно застрявшими на манер стандартных лампочек накаливания. Так что очередь сопела и пыхтела, но тишина стояла невероятная. — Следующий! — высунулся усталый травматолог из кабинета. — Еще со стеклянными есть? Какой-то явно подвыпивший мужик дернулся, как будто с намерением высказать врачу все, что он думает про ожидание, но пластиковый елочный шарик надежно перекрывал ему возможность буянить. За время ожидания очередь пополнилась еще на несколько человек. Но проржаться себе Гром позволил только когда его выпустили из травматологии, определив два ушиба, прописав щадящий режим для задницы и туго замотав запястье. Столкнувшись на протоптанной дорожке к больнице с насупленным студентом — студенту явно было очень невкусно, потому что его красный шарик был обильно усеян осыпающимися блестками, — Гром сложился пополам, из последних сил цепляясь целой рукой за ограду клумбы и чувствуя, как от смеха выступают слезы на глазах, мгновенно замерзая на ресницах. Студент мрачно зыркнул и показал фак. — Я не над тобой, — кое-как выдавил из себя Гром. — В приемном таких еще два десятка… Пойманных новогодним настроением. Да, все же порой камеры под рукой очень не хватало.***
При виде замотанной руки Сергей закономерно всполошился, но гораздо сильнее его напрягла по-идиотски счастливая улыбка Грома, который устраивался на диване очень осторожно, чтобы не потревожить отбитую задницу. Но рассказ о походе в травму быстро расставил все по местам. — Серьезно, вот прям с такими, как те, которыми ты скульптуры украсил, — кивнул Гром на ближайшую скульптуру, украшенную золотыми и красными шариками. — Быть такого не может, — с сомнением покачал головой Сергей, собирая бумаги в стопку и с наслаждением заталкивая их в папку, чтобы ближайшие несколько дней уже к ним не возвращаться. Посмотрел на указанный шарик, мысленно прикидывая. — Да и к тому же, они слишком здоровенные, в рот не поместятся. Гром еще раз прищурился на шарики. — Не, размер точно один в один, — он послушно расслабил руку, позволяя подошедшему Сергею изучить тугую повязку. — Лампочки вроде 5-6 сантиметров, ну вот и шарики такие же. Большие да, в рот не влезут, но эти-то маленькие. Ну, относительно маленькие. Ладно, пойду переоденусь, набегался сегодня, до сих пор мокрый. — Ага, — отстраненно бросил ему вслед Сергей. Если бы Гром обернулся и оценил задумчивый взгляд Разумовского в сторону украшенной скульптуры, то еще мог бы попытаться остановить грядущую катастрофу. Примерно так же Сергей смотрел на интересный код или финансовые отчеты. Но Грома больше занимала возможность наконец отмокнуть под горячим душем. — Игорь, Сергею требуется ваша помощь, — пропела Марго достаточно громко, чтобы Гром услышал сквозь шум воды. — Что случилось? — громко поинтересовался Гром, вырубая воду и протирая запотевшее стекло душ-кабины. — Фиксатор запястья доставили? — Доставили. Но Сергей просит вас подняться в офис как можно быстрее по другой причине. Марго не раскалывалась, так что пришлось, путаясь в рукавах, одеваться и, прямо на ходу вытирая голову, мчаться в офис. Страшнее всего был возможный рецидив с галлюцинациями, но… В дверях офиса Гром застыл, капая на пол водой с мокрых волос, а потом согнулся в приступе хохота. Сергей, нахохленный, как замерзшая ворона, обреченно уставился на сползшего на пол партнера. Но возмутиться и призвать к порядку возможности не было. Во рту у главы «Вместе», знаменитого Сергея Разумовского, намертво засел красный шарик из матового пластика.***
Признаваться в том, что этот шарик выглядел неожиданно горячо, Гром не собирался, только уже который раз за день жалел об отсутствии под рукой камеры. Растянутые вокруг шарика, губы Сергея навевали мысли не о новогоднем идиотизме, а о вполне конкретной категории видео для взрослых. «может просто его разломать?» — Ага, и из языка весь вечер осколки пластика выковыривать? «тогда в больницу, как я сразу говорил» — Да, фото начальства с кляпом точно порадует сотрудников. Да и пользователи «Вместе» повеселятся… Сопя, как недовольный еж, Сергей снова яростно застучал по клавиатуре, но Гром только закатил глаза и вместе с креслом отодвинул его от стола. Вызывать врача на дом Сергей упорно отказывался, напирая, что надо уметь отвечать за свои ошибки, а врач нужнее кому-то, кто занимался акробатикой на льду. Ну вот как Грому. А он, Сергей, сам виноват, так что сходит до травмпункта, не переломится. Но если на имидж главы «Вместе» Грому на самом деле было наплевать, то вот мысль о том, что кто-то может оценить растянутые губы, несчастное лицо, да и вообще… мысль вызывала какую-то подсознательную ревность. Такое всем подряд показывать не хотелось, такое — только для себя. Для внутреннего потребления, так сказать. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. — Ладно, не будем никого вызывать. Я знаю, кто точно умеет решать проблемы с лампочками, а тут один фиг… С надеждой вскинувшемуся Сергею Гром напялил на шею свой шарф. Намотанный до носа, шарф надежно закрывал шарик раздора, превращая Сергея из мечты бдсмщика в просто мерзлячего мужика. Гром удовлетворенно кивнул сам себе и полез за телефоном.***
— А друг ваш что, приболел? — сердобольно поинтересовался таксист. — Да, простуда. — Ну что ж так за день до Нового Года-то… Сергей зыркнул над шарфом, но ничего не сказал, только нахохлился и отвернулся к окну. Отчетливо пластиковый вкус нагревшегося во рту шарика бесил, но сделать с ним ничего было нельзя. К счастью, дальше таксист не домогался, потому что Гром выразительно выставил на обозрение замотанную руку и мило улыбнулся той милой улыбкой, от которой криминальные элементы заранее писались и начинали взывать к конвенции о правах человека и мамочке. Предновогодний город сверкал огоньками, яркий и красивый, как пряничный домик. Сергей даже не сразу понял, что знает маршрут, а когда понял — с подозрением покосился на Грома. Гром сидел с каменным лицом, старательно удерживая нейтральное выражение.***
— Мальчики, вы? — Мы, теть Лен, — откликнулся Гром, скидывая куртку и распутывая шарф, намотанный на Сережу так тщательно, что поддался только со второй попытки. Сергей шумно выдохнул через нос, сжимая зубами шарик. Челюсть уже ощутимо ныла, но чувство собственного достоинства ныло сильнее. — Я мясом занимаюсь, подождите минутку в гостиной, — снова раздалось с кухни. Сергей был позорно благодарен этой крошечной отсрочке. Как бы он не любил гостить у четы Прокопенко, наслаждаясь обжитостью и ретро-дизайнами, книжками, виниловыми пластинками и ощущением причастности к чему-то, чего у него никогда не было, но вот конкретно теперь, с этим дурацким шариком, ему хотелось оказаться где-то подальше. Желательно — в травматологии, где скучный незнакомый врач получит возможность рассказывать друзьям о том, каким дураком оказался глава «Вместе». И пусть его наверняка опознают в очереди, пусть сфотографируют… В отличие от Сергея, который рухнул в кресло и надулся в нем, как мышь на крупу, Гром долго устраивался, пытаясь придумать, как бы разместить отбитый зад так, чтобы ушиб ныл поменьше. За тем его и застала Лена. Приветливая улыбка сменилась нахмуренными бровями, а потом она перевела взгляд на Сергея и брови взлетели вверх. — Сереженька, я собиралась попросить тебя быть с Игорьком помягче, но теперь я в замешательстве… В ответ Сергей уставился круглыми глазами, а потом до него дошло и он схватился за телефон, судорожно печатая. — Нет, я все понимаю, вкусы разные, — продолжала возмущенная Лена, обращаясь больше к Игорю, который ее игнорировал, занятый пристраиванием ушиба, чем к все еще печатающему Сергею. — Но мальчики, это же не безопасно! Игорек, о чем ты думал, когда использовал елочную игрушку вместо кляпа? Или это была месть? — А? — Игорь наконец замер. По мере того, как до него доходило, о чем подумала Лена, его лицо вытягивалось. — Да я… да он… Да я упал! — Конечно, — сложила руки на груди Лена. — «Упал». — Да блин, я правда упал! Сегодня за одной скотиной гонялся, а там гололед. Я даже руку повредил, вот! — выставил он запястье с фиксатором. — А Серега сам себе этот шарик засунул, честно. Звучало как бред, но Сергей на это яростно закивал, глядя на Лену честными глазами. Лена не впечатлилась и явно не поверила. Спасло их появление дяди Феди, который шумно хлопнул дверью и зашуршал пакетами. — Лен, той сметаны не было, я другую взял… А, мальчишки уже примчались? — Примчались. И я подозреваю, что им нужен серьезный разговор. Пакеты ушуршали в сторону кухни, а потом в гостиную явился и сам Федор Иванович, умиротворенно улыбаясь в усы. — Что, добегался? — констатировал он, оценив, как аккуратно Гром пристроил задницу среди мягких подушек. — Ну да ничего, зато пробили мы твоего воришку по базе, он у нас уже по двум делам проходит. Подкинули, хе-хе, подарочек другому отделу под новый год. — Ладно, пойду займусь салатом, — решила Лена, но, судя по прищуру, Гром с Разумовским все еще были у нее на крючке. — А это, я так понимаю, мой клиент… — продолжал Федор, растирая руки. Обреченно кивнувший Сергей пересел на указанный стул и поднял голову, позволяя Федору Ивановичу ощупать холодными с мороза пальцами скулы. — Что, Игорек, ты-то помнишь, как лампочки в рот пихал? — Дядь Федь, не надо, — неуверенно попросил Гром. — А что ж не надо-то, Игорек? Страна должна знать своих героев. Иначе ж ты Сережу застебешь. — Мне было тогда шесть лет, — пробурчал Гром, ковыряя шов диванной подушки. — Это в первый раз тебе было шесть лет. А во второй? Хотя фиг с ним со вторым, но третий-то! Игорь окончательно скис, а Федор Иванович воспользовался удивлением отвлекшегося Сергея и резко нажал ему под скулами, заставив болезненно замычать. Но спазм челюстных мышц прошел, так что уже через несколько секунд шарик оказался на свободе. И под тем взглядом, который кинул на него Сергей, несчастной елочной игрушке следовало воспламениться. — Можешь на елку повесить, — щедро предложил Федор. — Нет уж, спасибо, — невнятно из-за ноющих мышц промямлил Сергей, держа шарик как ядовитую змею. Посмотрел на все еще колупающего подушку Грома. — А что там про третий раз было? — А третий раз, Сережа, у меня подчиненные идиотов изображали, — неуверенное «дядьФедь» Федора Ивановича не остановило, он заговорщицки наклонился. — У меня тогда работу всего отделения парализовало, представляешь? Здоровые лбы, а туда же, лампочки в рот пихать. Игорек, конечно, не первым был, но тоже поучаствовал. Да, Игорек? Хочешь четвертый раз, по-новогоднему? Четвертый раз Гром не хотел. Впрочем, он мог стерпеть любые подколки. Выкинув проклятый шарик, Сергей пересел под бок, слушая рабочие байки дяди Феди, с кухни аппетитно пахло едой, а за окном идеальные снежинки беззвучно опускались на украшенный город. Гром улыбнулся, здоровой рукой машинально приобняв Сергея. До Нового Года было чуть больше суток, но настоящая праздничная сказка для него уже наступила.