Почти ни о чем не жалею

У Андерса было немного близких друзей, но Хоук ярко выделялась из их числа. Они сразу оказались на одной волне. В тот самый момент, как воительница вошла в его клинику, а он повернулся к ней с посохом наперевес, и их взгляды пересеклись, они осознали — это судьба. Здесь не нужна была никакая ведьма, чтобы подтвердить это. Они улыбнулись друг другу тогда, и лишь покашливание Варрика разбило ту уединённую атмосферу. С того момента всё и закрутилось. Несмотря на все различия — воительница и маг, аристократка и скрывающийся отступник — они проводили всё свободное время вместе. Мариан помогала ему в клинике, а потом тащила к себе на ужин. У него был ключ от погреба и своя комната в её поместье. Неудивительно, что все друзья ждали очевидного — когда они сойдутся, подкалывая при каждом удобном случае. Вот только суть была в том, что они были лучшими друзьями. И всё. Мариан нравились благородные воины и эльфийская магесса крови. Андерсу Мерриль не нравилась, но вот с первым он её полностью поддерживал. Хотя, кое-что у них и со вторым совпадало. Благородные эльфы-воины. Один конкретный эльф. Фенрис. Это была единственная вещь, о которой он не рассказывал Хоук. И дело было не в недоверии, он был уверен, что, если расскажет всё как есть — она пойдёт выяснять отношения с Фенрисом. И его отношения закончатся. Не то чтобы он жаловался. И не то, чтобы у них были отношения. Они спали. И иногда проводили время вместе, что тоже заканчивалось сексом. В целом, всё. Хоук была всем, чем Фенрис не являлся. Она поддерживала магов. Не возилась по двадцать минут с камином, потому что «мне не нужна магия, чтобы выполнять простейшие дела». Хорошо относилась к Справедливости. Она даже манифест его читала. Было бы намного проще, если бы он влюбился в неё. Но он влюбился в Фенриса. Андерс старался не упоминать о положении магов в его присутствии, зная, какую реакцию это вызовет. Не затрагивал тему с духом вообще — обращение «одержимый» приносило чуть ли не физическую боль. А ещё Фенрис однажды чуть не сжёг страницу его манифеста. И пусть эльф сказал, что не понял, что это — читать он тогда только учился — Андерс был убеждён, что это лишь отговорка. А главное — Фенрис не хотел распространяться об их отношениях. — Изабелла и Варрик не оставят нас в покое. И неужели твоя любимая Хоук одобрит? Маг понял его, и больше тему не поднимал. Это не означало, что он не мечтал о том, как бы всё могло сложиться. — О чём задумался? — спросила Хоук, ставя перед ним стакан с элем и приобнимая за плечи. — Или, точнее, о ком? Андерс кинул быстрый взгляд на Фенриса и смутился. — Понятно, о ком, — Изабелла окружила их с Хоук сведёнными в сердце пальцами. — Уединитесь наконец, — сказал эльф, и если бы маг не знал его лучше, то решил, что тот ревнует. Но видя пренебрежительную ухмылку, он совсем загрустил. Что не укрылось от Мариан. — Тебе нужно выпить. — Но… — Со Справедливостью я договорюсь. Звук резко опустившегося на стол стакана заставил их обоих вздрогнуть. Фенрис вышел из комнаты Варрика, не говоря ни слова. — Уже одно упоминание духа заставляет его беситься. Я с ним поговорю. — Не нужно, — поспешил остановить её маг. Он не сомневался, что, если Мариан, с добрыми и бескорыстными намерениями, отправится разговаривать с Фенрисом, тот выскажет всё ему. Он молчать не станет, и, хуже того, молчать не станет Справедливость. Замкнутый круг получается. — Ты не должен терпеть пренебрежение, — она сжала его плечо и села рядом. Андерс заметил, что Себастьян посматривает на него с явным неодобрением. Этому-то что нужно? Он решил не портить себе настроение, размышляя о мотивах всяких церковников, и присоединился к разговору. Отсидев положенное время, чтобы не вызвать подозрений, он попрощался со всеми и отправился в Верхний город. В поместье он услышал потрескивание поленьев, а, значит, эльф был дома, а не отправился искать работорговцев, чтобы выплеснуть эмоции. Это внушало надежду, что он в хорошем настроении. Насколько это применимо к мрачному тевинтерцу. — Фенрис? — обратился он, заходя в гостиную. Эльф сидел в кресле с бутылкой вина. Картина была настолько знакомой, что приносила ощущение дома. Он настолько привык к такому, что уже не представлял, что однажды это может стать лишь воспоминанием. Фенрис кивнул ему, и Андерс поспешил отогнать неприятные мысли, садясь в кресло напротив. — Выпьешь? — спросил его эльф. Маг на секунду задумался, анализируя свое состояние, и решил, что пара глотков не сделает хуже. Он взял бутылку и поднёс её ко рту. — С каких пор Хоук имеет контакты с твоим демоном? Жидкость оказалась слишком вязкой, горло запершило. Андерс отставил бутылку, с недоумением смотря на эльфа. — Для начала, Справедливость не… — Не демон. Не переводи тему. — У неё нет никаких… контактов. Она просто так выразилась. — Хорошо, — Фенрис подтолкнул к нему бутылку, — пей. Это было странно. Андерс не понимал, что нашло на эльфа, но решил не спрашивать. Тот выглядел довольным, а это случалось так редко, что маг не хотел рушить момент. Поэтому он сделал глоток вина и откинулся на спинку кресла, с удовольствием чувствуя чужую ладонь на его.

***

На следующее утро он встал с восходом солнца, как и всегда. Дольше спать ему не позволяло чувство долга перед всеми беженцами, которым могла быть нужна его помощь. Фенрис, спавший чутко, проснулся, услышав, как он одевается. — Тебе снова не спится? — Ты же знаешь, мне пора, — ему хотелось добавить что-то романтичное и глупое, вроде «я обязательно вернусь к тебе вечером», но ему не хватило смелости. И он решил отшутиться. — К тому же, представь лицо Хоук, если она зайдёт к тебе? — Не говори ерунды! — слова резанули по сердцу. — Закрой дверь, когда будешь уходить. — Хорошо, — он замялся на пороге комнаты, не решаясь что-то сказать или сделать. Ощущая пристальный взгляд эльфа. Кажется, он опять всё испортил. — Я зайду… или ты… как захочешь. Маг поспешил уйти, не желая вновь обострить ситуацию. Он никогда не контролировал язык, когда всё становилось шатким, и единственное, что ему всегда удавалось — сбежать. В клинике его уже ждали, и он, затолкав чувство вины поглубже — ему ведь нужно спать, в конце концов — принялся за работу. Но долго ему отвлекаться не дали. — Прошу прощения, но мы украдём вашего целителя, — Андерс обернулся, встречаясь взглядом с Мариан. — Мы идём на Штормовой берег, без тебя не обойтись. — Ладно, — он оставил запас зелий помощникам, подхватил посох, кивнул Изабелле и Варрику, взглянул на Фенриса. Тот не смотрел на него, разговаривая с Авелин. «Ладно», — попытался он утешить себя. Хотелось подойти к нему, поговорить, почувствовать сильные мозолистые пальцы на своём лице. Но он не мог. И ему оставалось завести разговор с Хоук. Андерс и сам не понял, как всё завертелось. Они шли по одной из троп Штормового берега, когда Изабелла начала сравнивать руки Фенриса и Авелин, предлагая им померяться силой. К разговору подключилась Мариан, да и сам Андерс не смог удержаться после заявления Варрика о физическом превосходстве воинов. — Может в ближнем бою у меня и мало шансов, но ты когда-нибудь пробовал управлять посохом? Он весит треть среднестатистического мужчины. — А в твоём случае, половину. — Не смешно, Хоук! — Серьёзно, Андерс. Как ты вообще его поднимаешь своими тонкими ручками? — Настолько хорошо, что могу без проблем стукнуть тебя по голове. — А я могу без проблем нести и тебя, и твой посох, — маг не успел ничего ответить, как в ту же секунду оказался поднят на руки. — Хоук! Поставь меня! — Говорила же, — Мариан подкинула его, будто он ничего не весил. — Я смогу пройти так до нужной нам пещеры, не запыхавшись. — Я бы на это посмотрела, — ухмыльнулась Изабелла. Маг попробовал вывернуться: — Не смешно! — Серьёзно, мне кажется, твой посох тебя перевешивает. Тихое рычание заставило их замолчать. — Поставь его! — Фенрис? — Мариан взглянула на эльфа с недоумением. — Давай обойдёмся без оскорблений в сторону… — Я сказал. Поставь. Моего. Мага! На поляне воцарилась тишина. Андерс поспешил отвернуться, не желая видеть, но чувствуя, как все компаньоны буравят его вопросительными взглядами. Он ощущал, как щёки заливает румянец смущения, и мечтал оказаться где угодно, пусть даже на Глубинных Тропах, но не здесь. Мариан с осторожностью, словно он был орлейской статуэткой из тонкого стекла, поставила его на землю и сделала шаг назад. — Извини. Я не знала, но вы и не рассказывали, — она обиженно взглянула на мага, потом обернулась к Варрику. — Ты знал? — Догадывался. Всё ждал, когда будет взрыв. Дождался. Андерс подумал, что краска стыда залила и его уши. — Мы, — он не успел договорить, как вновь оказался поднят. Захотел возмутиться, но увидел лицо Фенриса напротив, и решил прикусить язык. На всякий случай. — Справитесь без нас, — это было утверждение, но спорить с эльфом никто не решился. Однако маг увидел, что он тоже смущен своей вспышкой ревности и последующими событиями. — Я ожидаю услышать всю историю, — крикнула им вслед Мариан. — А я бы предпочла уделить внимание жарким подробностям, — смех Изабеллы раздался над поляной, и они слышали его, даже когда скрылись за скалой. Какое-то время они проделали путь в тишине — Андерс всё так же на руках эльфа — пока тишина не стала бить по ушам. — Родной, что это было? Теперь он отчётливо видел румянец на смуглой коже. Его сердце в волнении забилось, будто говоря, что сейчас случится что-то важное. Или это были мысли Справедливости. — Я приношу извинения, — Фенрис старался сохранить ровный тон, не смотря на него. — Знаю, ты не хотел рассказывать, но я не сдержал себя… — Подожди! — смысл слов не сразу дошёл до него, но осознание ударило по голове, как его угроза Мариан. — Я хотел. Думал, ты не хочешь. — С чего ты взял? — Ну, ты говорил о насмешках и Хоук… — Я всего лишь предупредил тебя о последствиях. Ты не заговаривал об этом больше, и я решил, что ты предпочитаешь оставить это между нами. Они два идиота, подумал Андерс, опуская голову на плечо эльфа. Ладонь Фенриса на его спине вырисовывала круги, и ему было так спокойно, что он почти провалился в сон. — Значит, между тобой и Хоук ничего нет? Сон безвозвратно ушёл. Андерс в упор взглянул на Фенриса, копируя его интонацию: — С чего ты взял? — Сегодняшнее, — эльф всё так же не смотрел на него, но теперь Андерс сомневался в причинах его румянца. — И ты постоянно проводишь с ней время. — Она моя лучшая подруга. Как ты и Авелин. — У Авелин есть Донник. — А Хоук нравится Мерриль. — Мерзость! — А у меня — ты, — он вновь не смог сдержать себя. Шаг эльфа сбился, он бросил на него недоумённый взгляд. Андерс отвернулся, чувствуя, что это был перебор. Они не обсуждали чувства, это было слишком рано, он торопит события. Руки Фенриса прижали его ближе, и это немного успокоило его волнение. Может, он всё же сделал это вовремя? А существует ли он, подходящий момент? — А её общение с твоим… спутником? То, как Фенрис подбирал слова для обозначения духа, избегая слова демон, заставило все чувства Андреса затопить его с головой. Это был ещё один шаг вперёд. — На самом деле, она не нравится Справедливости. — Вот как? — голос эльфа скрывал интерес, но маг видел, как дёрнулись его губы в подобии улыбки. — Он считает её безответственной, — это было не совсем правдой, но он решил немного сгустить краски. — В отличии от тебя. Фенрис хмыкнул, и маг внутренне возликовал от маленькой победы. Ему не хотелось загадывать слишком далеко, но он был счастлив, как всё идёт. А о любви духа к лириумным клеймам он умолчит. — Можешь отпустить меня. Я, конечно, слабый маг, но дойти могу сам. — Мне не тяжело. Хоть в чём-то я с Хоук соглашусь, твой посох выглядит внушительнее, чем ты. — Как смешно, — Андерс не знал, чувствовать себя оскорблённым или наслаждаться заботой. — Не забывай, я Серый Страж, я был на Глубинных Тропах больше раз, чем количество групп работорговцев, что ты уничтожил. Тонкие губы, прижавшиеся к его, заставили его замолчать, но он был более чем доволен. Поцелуй вышел нежным, тягучим, и маг жалел, что до города им ещё два часа идти. Они целовались, не отрываясь, и даже риск столкнуться с бандитами не заставил их прекратить. Губы Фенриса всегда уносили все мысли и тревоги, и даже Справедливость, попытавшийся влезть в его голову с предостережением, был отброшен назад. Но дух был прав. Идти и целоваться оказалось плохой идеей. На первом же спуске они скатились вниз. Но Андерс ни о чём не жалел. И не зря же он был лучшим целителем, в секунду избавив их от всех повреждений. И пусть они скатились к самому логову бандитов, он всё равно ни о чём не жалел. «Хорошо, Справедливость, целоваться мы теперь будем только в поместье. А теперь сделай одолжение, не мешай сражаться!» — А я думала, вы уединитесь в ближайших кустиках. — Изабелла! Хватит издеваться, лучше помогите! Почти ни о чём не жалел.