кровь на снегу

Он заявился на тренировку с пластырем с Хэллоу Китти на коленке. Чифую смеялся до боли в спине, пока Баджи с упрямо нахмуренными бровями стоял в строю, отказываясь смущаться или робеть. — Мацуно, хватит уже! — проревел тренер, и Чифую послушно втиснулся в ряд сбоку от Баджи. — Пошел в конец строя, малявка, — Баджи дал ему щелбанчик. Чифую фыркнул и не сдвинулся с места. — Пусть стоит, — отмахнулся тренер. — Сегодня свободная игра, мальчики, развлекайтесь. Под радостный гул баскетбольной команды средней школы мужчина бросил в строй мячик. Первым его, конечно же, поймал Баджи. Его длинные конечности позволяли ему выше всех прыгать и легче всех доставать до высоко задвинутых вещей. Так и сейчас он, подобно зверю, схватился за мяч, когда тот еще висел в воздухе, и сорвался с места к столбу. Не давая остальным даже времени на то, что хоть что-то предпринять, он оттолкнулся от пола и сделал бросок. Мяч ударился о щит и полетел вниз в кольцо. — Ну че застряли? Начинаем! Его вскрик растормошил всех. Ребята начали делиться на команды. Чифую никуда не суетился, лишь ждал, когда знакомая тяжелая ладонь приземлится на его плечо, и дождался. — После тренировки пойдем за лапшой? — Баджи убрал руку и вместо него положил на плечо Чифую подбородок. — Так у меня же еще урок. По биологии, — он шмыгнул носом, не расчёсанные волосы Кейске щекотали ему ноздри. — Че? — воскликнул он. — После обеда у тебя стоит урок? Отстой! Но мы же и раньше, после тренировки по средам, шли кушать? — Я прогуливал. Сейчас уже не прокатит. Слишком много пропусков, опять будут родителей таскать в школу, заебали. В его бок полетел толчок. Чифую выругался и резко повернул голову, встречаясь со вздернутыми к вискам глазами и улыбкой острых зубов. Он был так близко, что они почти прикасались носами. — Давай уже, — усмехнулся Чифую, отворачиваясь. Вокруг них уже собралась команда. Лидеры двух команд — Баджи и малец из первого класса — играли хорошо, но жестко, отбивая мячи, будто у них было к нему что-то личное. О, Чифую любил эти длинные игры, когда все хотят оттянуть каждый момент, сыграть до упора, не жалея сил, когда никто не хочет отступать, когда в зале в каждом просыпается все самое мужское: отстоять честь и подавить противника. И скрежет кроссовок по полу, и горький запах пота, и громкое, не сдерживающее дыхание. Громче всех, конечно, же дышал Баджи. Для него всего это — естественная среда. Чифую обожал наблюдать за ним, когда тот ходил в настроение. Он даже не был особо заинтересован в баскетболе. Ему просто нравилось, когда в баскетбол играл Баджи. — Тренер! Кейске постоянно толкается, — закричал вдруг кто-то из команды соперников. — Чего? —взревел Баджи, отпугнув всех в радиусе метра. — Что слышал! Ты толкаешься, это не правилам. Чифую закусил губу. Ему хотелось смеяться. — Ах ты, сученыш! Тебе жить надоело? — он в один миг оказался впритык с соперником. По недоброму ухмыльнувшись, он стиснул его за щеки. Тот побледнел. — Баджи, черт бы тебя побрал, успокойся! — закричал тренер. — Штрафной бросок, понял? Держи себя в руках. Между ним и Баджи пролетел огонек, и Чифую чувствовал, что еще чуть-чуть и его друг взорвется. Но тот лишь вздернул бровями и отпустил парня. Все вернулись к игре. Во время последней партии Чифую думал о том, что, вероятно, это их последний день в баскетбольной команде, потому что, в самом деле, Баджи был невыносим. Тот не умел играть по правилам. Без злого умысла, конечно, но черт возьми, вы взяли в команду хулигана! Насилие — это его творческий подход в спорте. Команда Баджи в итоге все равно выиграла. Уходя из раздевалки, Чифую заметил того первоклассника с лицом, красным от злости и разочарования. — У тебя же только биология, да? — спросил Баджи у Чифую в раздевалке. — Ага. — Тогда я тебя подожду во дворе. — Серьезно? — удивился он. Его это немного тронуло. — Спасибо, чел! Волосы Баджи с беспорядочным гнездом тормошились во все стороны, когда он снял через голову футболку и застегивал рубашку. Чифую прыснул и бросил взгляд вниз, где на коленке друга все еще держался пластырь с Хэллоу Китти. — Ого, он все еще там! Крепкий орешек. — Крепкий орешек, — с важным лицом согласился Баджи. Биология скучная. Чифую хотел бы привести это как причину своих прогулов в объяснительных записках. Биология скучная! И что ему с этим делать? Это его проблема, что господин Тэцуо занудливый до безобразия, что на уроках они даже не режут лягушек, что рисунки на учебниках странные и малопривлекательные, а тексты в учебниках — написанные маленьким шрифтом с абзацами, нагроможденными друг на друга — его отпугивают? Он поглядывал на окно, чей вид падал на внутренний двор, где, подобно верному псу, его ожидал Баджи. Тот сидел на газоне, с самым страдальческим видом расчесывая непослушные волосы, учебники и тетради раскиданы по снегу, куртка снята и тоже куда-то брошена. Они встретились глазами, и Чифую постучал пальцем по лбу, мол, дурак в такой холод в одной рубашке на улице. Баджи хмыкнул и пожал плечами. Чифую ощущал сквозь продувающие оконные рамы ноябрьский ветер, и он невольно прикрыл глаза, представив какого это было бы, лежать во дворе, рядом с матерящимся от расчески волос Баджи, когда солнце не печет, а прозрачным кругом стоит на небе, и от мороза на коже идут мурашки, а они оба без куртки, давая всем учащимся, смотревших на них с окон, налюбоваться на себя во всей красе, пока все они, конечно же, думают, что это за придурки там разгуливают без верхней одежды? От фантазий его вырвало движение над ним — дежурные положили ему на стол листок с тестом. Ему захотелось пробить лбом парту. В кабинете был слышен только тик часиков и чирканье карандаша по бумаге, и Чифую снова посмотрел в окно. Баджи все-таки надел куртку и с мирным лицом посапывал на газоне. Вокруг его фигуры — растормошенный снег в виде крыльев ангела. С неба падал еле различимый снег. Он уже хотел было вернуться к вопросам и с задумчивой миной случайно тыкать в варианты ответов, как его внимание за окном привлекли приближающиеся к Баджи люди. Вел их тот первоклассник, который ранее затеял стычку во время игры, а позади него целая толпа грозно настроенных парней, явно не из этой школы. Предчувствуя недоброе, Чифую отложил ручку и подался вперед, поближе к окну. Безусловно, он не слышал, что они ему говорили, но было понятно и без слов, что назревала драка. Первокурсник ударил его по груди, и Баджи не стал долго ждать, чтобы закипеть. Он ринулся в драку азартно и с хорошим настроением. Шестеро против одного, и под конец на ногах остался один. Баджи выплюнул кровь, окрашивая белизну сугробов красным. Он потянулся вверх, отворачиваясь и, видимо, собираясь уходить, потому что урок заканчивался, и он подождет Чифую у входа. Но не тут-то было. Чифую аж вскочил. На поле зрения появилась новая кучка говнюков, и пока Баджи стоял спиной, один из них битой вдарил ему по макушке. — Вот же крысы! — воскликнул Чифую. — Учитель! Учитель? — он оглядел класс и понял, что мужчины в кабинете не было. — Где он? — Отошел по делам, давно уже, — скучающим тоном ответила одна из одноклассниц. — Вот же! — Чифую чертыхнулся, увидев, как Баджи держался за голову, пока на него со сторон как стервятники нападали шестерки первоклассника. Тот, конечно, держался и держался отлично, но кровь на серой куртке слишком сильно беспокоила Чифую, чтобы он так и продолжал сидеть на уроке, пытаясь делать этот проклятый тест. Он встал с места и под укоризненным взглядом старосты ринулся прочь из кабинета. Спустившись на первый этаж, пробежав вестибюль, он вылетел во двор. — А ну идите сюда, собаки! — закричал он. — Я и один справлялся, Чифую! — С другом, прикрывающим твой зад, все же лучше. Не будем тратить на них много сил! Дрался Баджи так же, как играл в баскетбол — упрямо и напролом, не парясь о правилах и морали. Его волосы летели из стороны в сторону, черные и несущие нечто мрачное как вороньи крылья, никому из соперников не хватило бы смелости схватиться за них. Баджи пользовался своими волосами как оружием. Чифую получил в лоб, когда засмотрелся на своего приятеля. Красота Баджи жарила и обдавала холодом одновременно, он был как нож, чья бесчувственная сталь была покрыта горячей кровью. Иногда Чифую пугало, как часто он думал о Баджи — наверное, слишком часто. Он помотал головой, возвращаясь к битве. Баджи сделал финальный удар, и последний соперник, дравшийся с Чифую, упал к его ногам. — Ты сам не свой, дружище, — Баджи хлопнул его по плечу. Из окна, по ту сторону которого располагался кабинет биологии, высунулась голова учителя. Он заорал: — Это что такое? Что за ужас? Что это за люди, которых вы избили? Вы, двое, поднимайтесь сюда! Чифую и Баджи переглянулись и засмеялись. Их наказали. Заперли в кабинете и сказали писать эссе на тему: «Почему насилие это не решение проблем». — И почему это насилие не решение проблем? — Баджи качался на задних ножках стула. — Мне казалось, супергерои неплохо решают проблемы насилием. — Мы же не будем сидеть и серьезно все это расписывать? — пробурчал Чифую, грызя кончик карандаша. — Все это просто бессмысленно. — Тогда давай валить! Он вскочил с места и двинулся к окну. Дернул ручкой, и его волосы разлетелись от потока быстрого воздуха. Он выглянул вниз и кивнул Чифую с той самой хитрой ухмылкой, которая делало его лицо таким цепляющим. Он первым спрыгнул вниз, без какого-либо знака предупреждения, просто взял и прыгнул. Чифую подбежал к окну, чтобы увидеть, как тот копошится в сугробе. — Ты жив там? — крикнул, но не слишком громко, чтобы их не услышали. — Жив! Бросай вещи ко мне! Вниз полетели их рюкзаки и куртки, а потом и сам Чифую. Перед тем как спрыгнуть, он написал на доске: Не злитесь! И откусил от мела. Они пробежали до ближайшего парка. Оба как-то и забыли, что изначально хотели поесть лапши. После непредвиденной драки их тело все еще билось в небольшом адреналине, которое требовало выхода. Время уже клонило к вечеру, и зима давала о себе знать пробирающим до костей морозом и сгустками снега, попадающим на ресницы. — Чел, у тебя на губах что-то белое, — вдруг сказал Баджи и остановился, повернувшись к другу. — Что? — он не сразу понял, о чем ему говорят. Ему было так холодно, что его щеки болезненно онемели. — Говорю, на рту у тебя что-то белое! Ты, надеюсь, не сидишь на кокаине? — Чего, блять? — воскликнул Чифую, вконец запутавшись. — Да ты заебал! Вот, — Баджи взял его за подбородок одной рукой, а большим пальцем второй руки прикоснулся к его нижней губе. — Вот это вот, что такое? — он показал ему палец, помазанный в белом порошке. — Мел. — Мел? — переспросил он, вскинув брови. — Ты жрешь мел? — Ну да. У них прикольный вкус. — Есть еще? — Не-а. — Ну тогда, — и он облизнул палец, в котором был мел от губ Чифую, и скривился, будто у него заболели все зубы. — И ты это жрешь? От этого не умирают? Чифую стоял красный как помидор, но это было не так заметно из-за и так покрасневших от холода щек. Но теперь его тело горело жаром. Как он и говорил, Баджи это сталь с кровью, вечное противостояние знойной пустыни и студено-свежего дождя. — Мне холодно. — внезапным жалобным тоном промолвил Чифую. Баджи проморгался. И улыбнулся: — Пошли за мной. И они прошли вглубь парка, в конце которого располагалась баскетбольная площадка. Чифую уже знал это место. Здесь они играли все лето. В одних майках, с голым торсом, по которому без капли стыда скатывались крупные капли пота, купленный лимонад остужал его лоб, а Баджи загорал, лежа на газоне, под кипящим солнцем, на его теле ни капли солнцезащитного крема, и Чифую с непонятным волнением думал, что у Баджи под конец сезона появится красивый карамельный загар. И не прогадал. Все лето они дрались за эту площадку с другими бандами, и теперь сюда мало, кто совался, так как все знали, что это место принадлежит им. Внутри все было покрыто снегом, и их ботинки скользили по гололеду и утопали в сугробах, но никто не жаловался. Из ящика, который скрывался в тенистом уголке, Баджи достал потрепанный временем баскетбольный мяч. — Никто не нашел! — крикнул он радостно. — Давай, Чифую, готовься, я надеру твой зад. — Не дождешься! Сначала они играли в куртках, а потом им стало жарко, и они их сбросили. От ледяной корки расходились в стороны ноги, и какой-то нетипичный для Японии густой поливающий с неба снегопад заливал глаза влагой и белоснежностью. — Почему ты касаешься мяча ладонями? — Баджи внезапно замер и придирчиво осмотрел позу Чифую. — Касайся пальцами. В смысле, не надо класть всю ладонь на мяч. — А, — вымолвил Чифую и сделал, как ему сказали. — Окей, а теперь, смотри на кольцо, не наклоняй голову, и опять, насчет рук, — он подошел к Чифую сзади и взял его за локоть. Чифую ощутил его дыхание на своей шее. — По выше держи, бросает только одна рука, другая лишь поддерживает мяч. — Смотри на кольцо и бросай. И Чифую бросил, но мяч долетел только до середины. — Да ты безнадежен, блин! — рассмеялся Баджи, но мигом перестал, когда в него прилетел снежный шар. — Ай! Ему не дали опомниться и разбросали снежками так, что он потерял равновесие и плюхнулся на землю. Его крики звенели в воздухе со смехом Чифую. Баджи взял себя в руки и тоже пошел в атаку. Снег слепил им глаза и попадал за шиворот рубашки, где холодными иголками расползался по спине и животу, таял и влагой покрывал их кожу, и Чифую не мог перестать думать, что заболеет. Точно заболеет, и уже завтра будет лежать с температурой, и снежная вода на его спине превратится в пот. Силы у них ровнялись, и в какой-то момент они соскользнули и упали друга на друга. Баджи не растерялся и воспользовался моментом, чтобы отомстить. Он придавил Чифую под себя, зафиксировал рукой его запястья над головой, а другой свободной рукой собрал как можно больше снега и одним махом ударил всю эту кучу так, чтобы она разлетелась над Чифую. Баджи освободил его руки, но продолжал придавливать к земле бедрами, с улыбкой на губах смотрел на чертыхающегося Чифую. — Ай, холодно! — вскрикнул он со смехом в голосе. Он не старался вырваться из ловушки, а просто наслаждался снегопадом. В этот момент, ощущая, как малюсенькие снежинки тали на его теле — на щеках, на подборке, на руках, на пальцах, на шее, он ощущал себя необычайно хорошо. — Ты такой красивый, Чифую. — М? Ты чего, Баджи? — он смущенно улыбнулся. — Просто говорю, — пожал он плечами. — Ты очень красивый. — Четное слово? — у Чифую вдруг пропала неловкость, когда он понял, что и сам Баджи не робеет. На высоте своего хорошего настроения он улавливал в атмосфере нотки игривости. — Честное слово! Красавец! — Ты тоже красивый. — Что-ж, как хорошо, что мы согласились на том, что мы оба те еще красавчики. Баджи упал рядом с ним на землю. — Скажи, Баджи, а что именно во мне красивое? — спросив это, он покраснел. — Если брать внешность, то, конечно, глаза у тебя красивые, нос красивый, кожа такая мягкая, не прыщавая, причесон клевый умеешь делать, а если брать поглубже, то у тебя красивое сердце, мне нравится, какой ты боевой, но в то же время добрый, не скатываешься в эту разрушающую злость, как это обычно бывает со мной. А еще ты верный друг. Я всегда могу на тебя рассчитывать. Достаточно? — Д-достаточно. Баджи повернулся к нему и хмыкнул. — Весь красный! Что, я, по-твоему, девочка, что ли, чтобы краснеть от моих комплиментов? — Не важно, кто говорит комплименты дурак! — вспыхнул Чифую. — А что, когда тебе парень говорит всякие хорошие вещи, то тебе все равно приятно, точно будь на его месте девочка? Чифую хотелось стукнуть его и закричать, какая блин разница, девочка или мальчик, почему он вообще заговорил о девочках? Он сделал глубокий вдох и сказал: — Мне особенно приятно, что эти вещи сказал мне ты, Баджи. — Почему? — Потому что ты мой лучший друг. Я восхищаюсь тобой. Конечно, мне приятно, что ты обо мне так отзываешься. Немного помолчав, Баджи поинтересовался: — А что тебе нравится во мне? — Твоя энергия, сила, решительность, необузданность, преданность Свастонам, воля, а из внешности — твои волосы. — Да, волосы у меня клевые, — протянул он так серьезно, что Чифую не смог сдержать смех. За ним к веселию присоединился и сам Баджи, и так они и смеялись, валяясь в снегу, без курток, дрожа от холода, и невольно приближаясь друг к другу — к теплу. Смеялись они долго, пока в своем желании погреться возле друг друга, они не прикоснулись локтями. — Знаешь, я читал в журнале, что когда люди считают друг друга красивыми, это значит, что они нравятся друг другу, а раз они нравятся друг другу, они могут поцеловаться, — сказал Баджи. — Там, конечно, было про девочку и мальчика, но раз тебе плевать, кто тебя считает красивыми, и кого ты считаешь красивым… — Ты хочешь поцеловаться? — практически прошептал Чифую. — Ну, я ведь тебе нравлюсь? Чифую кивнул. — А мне нравишься ты. Так почему бы и нет? — Давай, — пролепетал Чифую быстро, боясь, что он или Баджи передумает. — Лежи, я сам. Баджи привстал на локте, возвышаясь над Чифую. Его тень легла на лицо Мацуно. Баджи наклонился, положил руку на живот друга, отчего тот весь вздрогнул, и прежде чем прижаться к его губам, подул горячим дыханием на щеки другого. На немой вопрос Чифую он ответил: — Они у тебя слишком замерзли. И поцеловал. И Чифую снова бился в холоде и в огне одновременно.