У всякого волшебника должна быть тайна

У всякого волшебника должна быть тайна, а то и вовсе вагон шкафов со скелетами, а ещё лучше целый поезд с башнями до самых высоких вершин со шкафами, усеянными скелетами. Но что-то я отвлекаюсь. Меня вообще очень легко увлечь: однажды, спасая рыцаря в стальных широких латах, я случайно его раздел… Что-то меня опять понесло. Хотя, если честно, то было не совсем случайно… Ну, вот опять! О чём это я? Ах, да, тайны. Ещё когда я учился в Магической Академии заметил, что меня привлекает всё большое. Не, огромное! Впрочем, я ещё склонен к преувеличениям, но это и не для кого не секрет. Что я никому ещё не говорил за эти пятьдесят лет, так это то, что я испытываю нездоровую тягу к ограм. Ещё к троллям, но с ними ничего не получилось — камень царапал кожу сильнее, чем я предполагал. Так вот, огры. Они большие — правильно? Чертовски здоровенные зелёные ребята, но, увы, очень редки. Согласно бестиарию они не отличаются умом, круша и трахая (а мне это и нужно, смекаете?) всё подряд, из-за чего люди частенько нанимали тяжёлую артиллерию — рыцарей, волшебников, разъярённых толстых яжмать — и огры почти полностью вымерли. Но! После сорока лет изысканий, корпения над бумажками, опрашивания лесных фей и продажи тела эльфам (они высокие, знаете ли) я наконец-то смог отыскать след своего первого огра! Конечно, ещё были драконы. Большие грозные и благородные создания. Однако тут ключевое слово — «были». К вящему моему сожалению, последний дракон был изведён ещё до моего рождения. Кто же знал, что растущая численность рыцарей обратно пропорциональна количеству драконов? Я слышал, что они похищали не только принцесс, но и принцев… эх, какая жалость. Но вернёмся к нашим баранам, то есть, ограм. Я пишу эти строки на тот случай, если у моего избранника инстинкт «убить» победит над «оприходовать». Вооружившись волшебным посохом (нет, он деревянный), зельями регенерации и целым месяцем воздержания, я иду к своей цели. Так вот, если кто-то всё же читает данное письмо, значит я: а) мёртв; б) живу счастливую и беззаботную жизнь с папочкой-огром; и, наконец, в) разочаровался в размере. Что ж, в этой жизни всякое бывает.

***

Дракон отложил клочки исписанной бумаги в сторону. Очевидно, превратиться в огра, чтобы скрыться от душегубов — было реально плохой идеей. С другой стороны, он знал точно, что волшебник не разочаровался в размере. Нельзя винить существо за то, что он веками жил в подполье, скрываясь ото всех, и из-за этого не знал, что на огров охотились с не меньшим усердием, чем на драконов. Зато он встретил Человека. Волшебника. Драконы могли чувствовать своих сородичей, от того он знал, что являлся последним. И тут заявляется худощавый молодой (по меркам дракона — уж точно) маг и стреляет в него… глазками. Дракон аж поперхнулся, вспомнив тот момент, и украдкой взглянул на сопящего рядом волшебника. Когда тот догадался о сути огра, вручил ему это письмо в знак добрых (ну, почти) намерений. Сначала дракон заржал, но, увидев серьёзное и решительное выражение лица человека, засомневался в собственной ориента… кхм, рациональности. Решив проверить волшебника, он превратился в истинную форму, чем очень сильно рисковал, окажись тот засланцем Мерлина (или кто там был в ту эпоху у руля). Оба сердца дракона забились чаще, когда он заглянул магу в Душу, то есть в глаза. Там было сплошное обожание, вожделение (взгляд того был прикован к паху существа), перемешанные с необъятной радостью и отчасти сомнений в собственном везении. А дракон что? Он уже около тысячи лет ни с кем не общался и, тем более, не совокуплялся. После того, как он воспользовался шансом (и волшебником), он сделал это ещё раз, потом второй, третий… В общем, дракон уже не мог остановиться, полностью попав под гейские чары человека. И жили они долго, счастливо и без воздержания. Конец.