Далгурский оазис или королева светлячков

— Я спущусь за водой, — первым нарушил долгое и упоительное молчание Кормак. — У меня во фляге ни капли не осталось. А вода здесь дивная. Никогда такой вкусной не пробовал: словно в нее меда добавили, но утоляет жажду надолго. Лежащие в высокой траве и смотрящие в звездное небо Рэйвен и Эйрина никак на его реплику не отреагировали. Отсутствие реакции с их стороны Кормака немного смутило. Он шумно поднялся и искоса глянул на своих спутников: они не спали, просто не сочли нужным ответить. Кормак прочистил горло: — Может, и ваши фляги захватить? — Да, возьми мою, если не сложно, — улыбнулась заклинательница, и у храмовника отлегло от сердца. Не игнорирует она его. Впрочем, ни разу еще не проигнорировала с тех пор, как они путешествуют втроем. Эйрина — вообще не такая, как современные девушки. И выглядит она по-другому, и говорит, и пахнет. Отвязав флягу от пояса, она подала ее Кормаку. — Рэйвен? — еще раз уточнил Кормак. — Так принести тебе воды? — Как хочешь. Не утруждай себя, я и сам схожу. Стоило храмовнику удалиться, Рэйвен прикрыл глаза и невольно улыбнулся. — Ты ведь знаешь, зачем он на самом деле пошел? — спросил он Эйрину. — Нет. Мне казалось, он сказал правду. — Лишь отчасти. Воды он, конечно, принесет. А завтра утром, проснувшись, ты снова найдешь рядом с собой какой-нибудь экзотический цветок. И где он только каждый раз берет новый? Заклинательница покраснела. — Так это он? — А ты думала, я? — ухмыльнулся охотник на демонов. — Ну, у меня были разные предположения. Мало ли, может, ветер принес. — Какой галантный кавалер этот ветер. — Ну, честно говоря, я догадывалась, что это один из вас, но спросить не решалась. Как бы прозвучал такой вопрос: это ты мне цветы по ночам носишь? А если бы ответом было «нет», в каком положении я бы оказалась? — Ты права. И ты хорошо сделала, что цветы не выбросила, а заложила за ухо. Иначе бы наш стеснительный друг страшно обиделся. И кстати, извини, если лезу не в свое дело, но он тебе нравится? Эйрина задумалась. — Нравится, только… не совсем в том смысле. — Значит, не нравится, — вздохнул Рэйвен. — Мне его даже немного жаль. — Я сказала не это. — Но ты ведь не готова ответить ему взаимностью? — Я об этом пока не думала. — Мда, плохо дело. Значит, придется ему поискать себе другую даму сердца. А ведь он хороший парень. — А ты? — вдруг спросила она. — А что я? Хороший ли я парень? — Это странное выражение. В мое время так не говорили. Но я не об этом. Я… про даму сердца. — Чью? — удивился охотник. — Мою? — Твою. — Так у меня ее нет. — А была? — осторожно поинтересовалась заклинательница. — Смотря что под этим понимать. Пока я в Мертвых землях обучение проходил, дам сердца было предостаточно. Даже и любовь до гроба мы друг другу обещали. — И что? Не сдержали обещание? — Сдержали, — со всей серьезностью ответил он. — Они что же… все умерли? — Да. — Какой ужас. — Это нормальное явление среди наших. У нас, знаешь, как говорят: еще ни один охотник не умер от старости в своей постели. — И женщин это тоже касается? — Конечно. Чем они хуже? Они такие же храбрые воины, как и мужчины. — Неправильно это, когда женщина на войну идет. — Правда? — глянул на нее с удивлением Рэйвен. — А как же ты и твои сестры? — Мы — это отдельная история, и ничего хорошего в ней нет… То есть, если я правильно тебя поняла, кроме сестер по оружию, не было у тебя подруг? — Ну почему же? Вот как раз за пару дней до встречи с тобой зашли мы с Кормаком в таверну, чтобы снять комнату на ночь, а там подруг было на всех да не по одной. — Я не о том тебя спрашивала, — вздохнула заклинательница. — Я знаю о чем. То, о чем ты говоришь, у нас почти не случается. В нашей профессии в любой день могут убить и почти каждый день мы на новом месте. Не особо тут с чувствами разгуляешься. — Ради великой цели многим приходится жертвовать. — Если вообще не всем. — А ты желал бы другой жизни? — Я желал бы, — помрачнел Рэйвен, — чтобы моя семья была жива… А мое ремесло меня устраивает. Теперь я и не смог бы жить, как другие. — Не сидится на одном месте? — Что-то вроде того. Оседлая жизнь — жизнь бессмысленная. Однообразная. А у меня есть цель. — А если бы нечисть закончилась? Что бы ты стал делать? — Не представляю. Да и не может такого быть. Уж что-что, а гнусь всякая в Санктуарии никогда не переводится. Деньги, силы, любовь — это заканчивается, а зло бессмертно. — Если так, то и сражаемся мы зря. — Может, и зря, только я по-другому не умею. — И это очень грустно звучит, Рэйвен Рэйн. — Не стоит грустить из-за меня. Я вовсе не трагический герой из какой-нибудь пьесы. На этом разговор иссяк, и охотник уже было закрыл глаза, чтобы вздремнуть, как вдруг вспомнил про давно отсутствующего Кормака. Выругался про себя. Привстал и посмотрел по сторонам, пытаясь различить в темноте, что творится внизу под пригорком. За разросшейся до неприличия растительностью не было видно ни черта. — Кормак? — подал голос Рэйвен, коря себя за неосторожность. На его крик могут сбежаться падшие (а то и кто похуже) и тогда о ночном отдыхе можно будет забыть. Они и так с трудом расчистили пригорок, разрушив при этом алтарь Раканишу и убив его последователей. — Кормак, мать твою за ногу? Черт! Любитель цветов хренов! Найду — убью! Он поднялся и стряхнул с рубахи и штанов прилипшие травинки. Помедлил. Наконец потянулся за арбалетом. По хорошо сохранившимся ступеням спустился с пригорка. Тише, чем кот, подобрался к озерцу и спрятался в кустах. Над ровной гладью воды парили десятки светляков, а у самого берега ветер перебирал тонкие кисточки местного камыша — такого Рэйвен никогда раньше не видел. Впрочем, он и пальмы тоже видел впервые, и колючее алоэ, и столько песка и солнца, сколько глазу северного человека сложно вынести. Но на берегу был кто-то еще. Человек. Не мужчина. Охотник зажмурился и снова открыл глаза. Видение не исчезло… На берегу сидела и сонно смотрела на воду светловолосая девушка, а слева от нее, спрятанный в ножнах, темнел меч. Весьма привлекательная девушка и совершенно не местная. «Морок? — подумал Рэйвен. — В оазисах и не такое можно нагрезить. Бьюсь об заклад, что если ее сейчас окликну, она тут же превратится в какую-нибудь образину и кинется на меня с воем. Надеюсь, она не сожрала Кормака. Что делать? Стрелять без предупреждения? А вдруг она такая же чужестранка, как и мы? А, черт!» Уже не таясь и держа незнакомку на прицеле, он медленно вышел из укрытия. Девушка как ни в чем не бывало так же медленно повернула к нему голову. Лицо у нее было благородное и строгое, а взгляд пронзительно-зеленый и яркий, словно у королевы светлячков, если бы такая существовала. На левой щеке — сильно портящий впечатление шрам. Картина не идеальная и от этого чуть менее сказочная, чем Рэйвену показалось вначале. Она не стала хвататься за меч, а просто встала и сделала пару шагов навстречу, смотря на охотника так, словно тоже пытаясь понять, уж не призрак ли он. — Ты кто? — наконец не выдержал он. Девушка не ответила, но вместо этого подошла еще ближе, потянулась рукой к его щеке, слегка провела прохладными пальцами по коже. Кажется, первый раз в жизни Рэйвен по собственной воле выронил оружие. Пока он размышлял, что ему делать дальше, незнакомка уже обвила руками его шею и прижалась губами к его обветренным губам, и ему ничего не оставалось, как притянуть ее к себе и обнять. От нее пахло окровавленной сталью и долгой дорогой, неизбежностью и печалью. От нее пахло чем-то знакомым, но еще не познанным. Странной смесью невинности и преждевременной искушенности, нечеловеческим величием и постыднейшим унижением. Она была для него своей, словно родной, и в то же время непричастной к его собственной судьбе. — Кто ты? — прошептал он, всматриваясь в ее глаза-светлячки. — Откуда ты пришла? Она отлипла от него так быстро, будто ее насильно оттащили. Крепко схватив за руку, он попытался ее удержать, но ее пальцы выскользнули из его ладони и… вопреки всякой логике она ответила ему низким мужским голосом: — Рэйвен, ты что, бредишь? Жуть какую-то несешь. Проснись же! Охотник открыл глаза и узрел перед собой обеспокоенную физиономию храмовника. — Кормак? Ты вернулся? — Давно уже, и даже успел заснуть. — Ты нас напугал, — подала голос Эйрина. — Ты во сне разговариваешь будто не своим голосом. — И что я сказал? — Да кто тебя знает, — пожал плечами храмовник, — тарабарщину какую-то, но страшно аж жуть. — Хм. А воды ты принес? — Конечно. — И никого у озера не видел? Кормак на секунду задумался: — Ну, разве только светлячков.