Душа

      Приехав в поместье в Троицком, Дарья приказала Авдотье обойти и осмотреть новые владения, пока сама барыня и ее сын обходили дом. Рядом с ними, позади в двух шагах, шел кучер Иван. Салтыкова часто оглядывалась, дабы убедиться, что он идет за ними.       Так как прибыли они далеко после полудня, то солнце за горизонтом скрылось довольно быстро и поместье погрузилось в сумерки. Дарья сидела в своей комнате, уже переодевшись в сорочку, и, сжимая в руках письмо, задумчиво глядела в окно. Девушка томно вздохнула, когда позади открылась дверь. Салтыкова обернулась.       -Это ты…-Коротко улыбнулась она вошедшему кучеру. Барыня поспешила убрать письмо в шкатулку, после чего вновь повернулась к юноше.-Ну, иди же сюда,-ласково позвала Дарья, протянув Ване руку. Тот, боязно взглянув на нее, все же подошел.-Не бойся меня, Ванюша, не надо…-На грани слышимости произнесла Салтыкова, вновь поманив к себе.-Подойди ближе.       Парень с минуту переминался на месте, глядя на девушку исполобья, после чего сделал еще шаг. За ним еще один, и еще. Он оказался напротив нее, в полуметре. Дарья протянула свою руку к его, осторожно касаясь тыльной стороны чужой ладони. Ваня опустился на колени, беря руку барыни в свою.       -Ну же, не бойся. Вот так, мой хороший, вот так…-Шептала Салтыкова, ласково глядя на кучера.-Вот видишь, ничего страшного, правда?-Юноша кивнул, не прекращая глядеть на барыню.-Все теперь будет по новому, Ванюша. Абсолютно все…-Дарья коснулась кончиками пальцев чужой скулы.-Ты же будешь со мной, Вань? Будешь?-Парень вновь кивнул, ластясь к чужим нежным прикосновениям.-Это хорошо, Ванюша. Только не предавай меня, слышишь? Не предавай…Никогда не предавай…       В тот вечер он остался в ее покоях до самого утра. Дарья просто изливала ему свою душу, а тот слушал, изредка кивая. Салтыкова, уложив голову тому на колени, что-то тихонько шептала, а Ваня гладил ее по голове молча, другой рукой то сплетая, то расплетая пальцы их рук. Кучер ласково проводил ладонью по ее голове и с его прикосновениями будто уходили все невзгоды, что произошли до этого. Все рядом с ним забывалось. И мучения по матери, и страх нежеланного брака, и убийство мужа, и покушение дядьев…Все оставляло ее душу в покое, когда он был рядом.       Так и началось их пребывание в Троицком. В целом все было спокойно. Дарья позволяла сыну гулять, однако, не разрешала ему выходить на воздух без ее личного сопровождения. С ними гулял и Иван. Они с барыней шли, переплетя пальцы рук, пока Сережа с Настей играли в различные игры. То в догонялки, то в прятки, естественно, в поле зрения Дарьи. Ваня все так же трепетно и заботливо прижимал вдову к себе, когда она того попросит, все так же ласково гладил ее по волосам. Все было спокойно. Все было хорошо.       Пока в один день Сережа с Настей не ушли гулять без ведома барыни. Та приказала Авдотье бежать в деревню и пустить всех на поиски мальчишки. Так она и сделала. Оказавшись в деревне, подняла тревогу, крича о том, что сын Салтыковой пропал. Все сразу же двинулись на поиски. Все, кроме кучера. Иван, узнав об этом, первым делом к барыне побежал, забыв обо всем на свете. Зная, как сильно она любит сына и печется о его безопасности, особенно, после похищения, он только представлять себе мог, как сильно она сейчас мучается.       Стоило Ване только зайти в покои Салтыковой, как та сразу же бросилась в его объятия, плача навзрыд. Он осторожно проводил ту до кровати и, усадив на нее, стал осторожно целовать ее руки, пока Дарья билась в рыданиях.       -Они, Ванюша, это все они. Дядья опять Сереженьку похитили. Господи, что же будет теперь? Где мой сын? Что с ним, Ванюша?-Срывала голос Салтыкова, уткнувшись носом в чужую макушку.-Ванюша, миленький, что же будет. Что будет…       С горем пополам, кучеру все же удалось успокоить Дарью. Она, прорыдав с половину часа, теперь молча сидела, смотря будто в никуда. Кожа вокруг глаз покраснела, сильно выделяясь на фоне остальной, цвета молока. Она безжизненной куклой находилась в объятиях Ивана, переодически шепча имя сына. Вдруг, в коридоре послышались шаги, а затем и звонкий мальчишеский смех.       -Сережа,-в пол голоса произнесла барыня, выскальзывая из чужих объятий.-Это Сережа!-Радостно пробормотала она, сразу же двигаясь к дверям. Распахнув их, она застала Настю и своего сына. Улыбка сразу спала с ее лица.-Вы где были?-От холодного ее тона у Вани по спине пошли мурашки, однако, он понимал, что мальчишка провинился, поэтому лишь поднялся с чужой кровати, оставаясь ждать барыню.-Отвечайте немедля! Были где?!       -Извините, госпожа, мы просто решили прогуляться чуть дальше обычного, да зашли в гости к одному моему другу. Князь Цицианов. Он стар, добр и совершенно безопасен.-Улыбчиво начала Настасья, однако, по мере того, как она говорила, улыбка медленно сползала с ее лица.       -Представляете, маменька, он изобретатель. Построил такое, на чем можно будет улететь,-так же радостно сказал Сережа, глядя матери в лицо. Салтыкова хмыкнула, приказав им идти в детскую. Мальчишка хотел еще что-то сказать, однако, двери барских покоев захлопнулись.       -Ванюша…-Вновь ласково позвала Дарья, протягивая кучеру руку. Он, удивившись резкой смене тона голоса, коротко взметнул брови к верху, после чего все же подошел к барыне.-Ваня, иди в деревню. Найди Авдотью, передай ей от меня записку. Пусть сюда возвращается. А сам иди к себе, хорошо?-Кучер закивал. Салтыкова села за стол и, написав на небольшом листочке о том, что Сережа найден, пусть крестьяне возвращаются к своим делам, а она пусть идет в дом, отдала его Ване.-Ну все, ступай, Ванюша. Ступай…       Иван ушел, передав Авдотье записку. Та сразу же прибежала к барыне, падая в ноги и бормоча извинения, мол, не доглядели. Салтыкова на это лишь тихо хмыкнула, закатывая глаза. Когда же крепостная перестала биться лбом о пол, Дарья приказала ей подняться.       -Скажи-ка мне, Авдотья. Что делают с крестьянами, которые, мало того, что волей барыни пренебрегли, так еще и внушили другим?-Салтыкова обошла женщину, после чего заглянула той в глаза.       -Знамо что, барыня. Плетей штук 20, чтоб не повадно было. Вы мне только скажите кто, барыня, сама выпорю,-Дарья усмехнулась, отчего сердце Авдотьи предательски сжалось, предчувствуя что-то дурное.       -Настасья твоя,-хмыкнула Салтыкова, после чего прогнала женщину прочь. Сегодня вечером безрассудную девчонку выпорют. Она решила, что приведет и Сережу посмотреть на это,чтобы знал, что безнаказанным не останется никто. Особенно, если дело касается ее сына.       Вот тогда все и началось.       Так думала сама барыня. Тем же вечером она, будто душевнобольная, хваталась за Ивана, срывая горло в рыданиях. Она показала пример, что будет с тем, кто ее ослушается. Она защитила сына. Так что же так дурно на душе? Почему хочется пойти, да в реку броситься?       -Если бы она только извинилась должно, Ванюша,-кричала девушка, тычась лбом в чужое плечо.-Если бы только, я бы простила ей. Слышишь? Простила бы! Ой, Ваня, Ванечка!-Рыдала Салтыкова.       Кучер гладил по голове, сочувствующе глядя куда-то вдаль. Всенепременно, он бы заглянул барыне в глаза, да только та спрятала их. Ничего ему не оставалось, кроме как гладить по спине успокаивающе, да оставлять легкие поцелуи на макушке. А ей большего и не надо было. Она чувствовала его поддержку. Ощущала, что может ему доверять и этого было достаточно.       Время близилось за полночь. Салтыкова уж успокоилась давно, и в комнате стояла тишина, только вот отпускать Ваню она все никак не хотела. Да тот и не рыпался особо. Только, когда заметил, что барыню в сон клонит, намеревался уйти, как та резко схватила его за запястье, да принялась ему руку целовать, шепча о том, что не пустит никуда. После этого попыток уйти со стороны кучера не было боле.       Заснула Дарья под утро. Была ласково раздета и уложена Иваном в постель. Однако, сам он не осмелился лечь рядом, хоть та и тянула за руку до последнего. Сел на край кровати, рядом с ней. Взяв ее руку в свою, нежно гладил тыльную сторону ладони кончиками пальцев, заставляя медленно, но верно проваливаться в сон. Салтыкова, поняв, что тот никуда уходить не собирается, все же отдалась усталости и спокойно закрыла глаза, перед этим все же предупредив его, чтобы никуда не уходил, а если спать хочет-пусть рядом ложится.       Проснувшись, Даша сперва увидела Ивана лицо, что находилось напротив ее собственного. Тот, пока она спала, пересел на пол и уложил голову на простыни, все так же не выпуская ее руки из своей. Салтыкова улыбнулась коротко, осторожно проводя пальцами по его щеке, убирая волосы, что были, как обычно, в растрепанном состоянии.       Кучер резко глаза распахнул, стыдливо взгляд спрятал, да руку намеревался убрать, но барыня сделать этого не позволила:       -Тише, тише, Ванюша. Ты чего. Испугался меня? Это же я…-Тихо шептала девушка, продолжая водить пальцами по чужой щеке.-Посмотри на меня, Ванечка,-парень, поколебавшись, глаза поднял, коротко дергая уголками губ.-Ванюша, вот так,-Улыбчиво шептала Дарья.-Молодец, что не ушел. Но, коли спать хотел, чего не лег-то?-Иван вновь головой замотал, опять глаза пряча.-Ну чего ты?-Ласково посмеялась помещица.-Неужто побоялся?       В дверь постучали. Иван резко поднялся, а Салтыкова приказала войти. Авдотья. Была, словно сама не своя. В глазах пустота была, словно яма бездонная, а движения были странными. Будто отточенными. В прочем, барыне до этого дела не было. Она приказала стол накрывать, после чего прогнала служанку прочь. Итак ее дочь провинилась, ей-то тут чего маячить?       Дарья медленно поднялась с кровати, после чего подошла к стулу, где аккуратно висело ее платье. Салтыкова постояла с минуту, будто боясь прикоснуться к ткани. Столько заботы она видела в этом жесте, что сердце ее трепетало словно, а душа ликовала. Все же платье она в руки взяла, да только не как обычно, а так, будто то может исчезнуть от малейшего ее прикосновения.       -Ну, давай.-Как-то хитро глянула она на кучера, что до сей поры стоял на том же месте.-Вчера помог снять, теперь надень,-Дарья подошла к парню и, вручив ткань тому в руки, повернулась к нему спиной.       Иван на этот раз медлить не решился. Завтрак уже накрывают, так что нужно торопиться. Он осторожно накинул на нее корсет, нечаянно задевая оголенные участки кожи, отчего барыня, прикрыв глаза, томно вздыхала. Затем, начал его затягивать. Дернул раз, другой, кинул вопросительный взгляд на барыню, чтобы удостовериться, что той комфортно.       -Ослабь слегка, Ванюш. Дышать невозможно,-парень повиновался. Теперь же, когда корсет затянул был, настала очередь самого платья. Оно было так же осторожно надето на барыню и зашнуровано. Теперь же, когда Салтыкова была плотностью одета, она повернулась к Ивану, смотря на того исподлобья.-Ванечка, хороший, верный и преданный…-Ласково шептала она, проводя руками по его плечам.-Пойдем завтракать, а после у меня для тебя подарок будет. Пойдем,-Иван кивнул и она, взяв его за руку, потянула кучера к выходу.       Завтракали они вместе. Вдвоем. Сереже теперь приносили завтрак в его покои, ведь барыня не желала лишний раз выпускать того из комнаты. Поиграли в доверие. Обманули ее? Значит, довольно игр. Теперь все будет строже. Гораздо строже.       Однако, мыслям этим долгого пристанища не нашлось в голове ее. Только глядя на преданный взгляд Ивана она была готова всем все простить, ведь сердце начинало биться в ускоренном ритме, а по телу разбегалось наслаждение. Отзавтракав, барыня приказала Ермолаю и еще нескольким гайдукам перенести вещи Ивана из выделенного ему недавно дома в одну из комнат в барском доме. К слову, комната эта, была одна из самых приближенных к ее покоям.       После того, как «псы цепные» ушли, Иван упал на колени перед Дарьей, хватая в руки полы ее платья, и, мотая головой, целовал их. Салтыкова же, осторожно вынув из чужих пальцев платье, села на стул, беря в руки лицо Вани. По щекам парня ручьем текли слезы, а изо рта вырывались непонятные хрипы.       -Ну, будет, Ванюша. Хватит. Чего ревешь?-Улыбнулась барыня, утирая чужие слезы.-Прекращай. Зато будешь поближе ко мне. Всегда рядом, Ванечка. Это ведь прекрасно, не так?-Кучер закивал, прикладываясь губами к тыльной стороне ладони девушки.-Все, хватит. Поди умойся, да успокойся. Прекращай,-в тоге голоса ее проскочила нотка стали. Иван этому особого значения не придал. И правда, чего это он так разревелся?       Затем, все пошло своим чередом. Иван все чаще стал оставаться у барыни в покоях на ночь, Сережа сидел в своей комнате, денно и ночно изучая разные науки, а крестьяне спокойно жили. Только, к сожалению, спокойной жизни пришел конец, когда барыня, устав видеть неприязнь к ней сына, решила устроить званный ужин, позвав всех соседей. Хоть сердце и подсказывало, что это была дурная идея, но доверие и радость сына стояли для нее выше, чем несколько часов шума и плясок в своём доме.       Про ужин прознала ее старая подруга из монастыря и тоже явилась. Дарья была ей, несомненно, рада, до поры, до времени. Пока та не начала болтать про Салтыкова. Про то, что он ходит в фаворитах государыни. Про то, что из ее покоев ночами никуда не выходит. Сердце болезненно сжалось.       Казалось, у нее есть Ваня. Верный, преданный, чуткий, ласковый. Ваня, который никогда не предаст. Который слушает ее ночами, трепетно прижимая к себе, словно маленькую беззащитную девочку. И сердце рядом с ним спокойно, и душа. Так отчего же сейчас тогда больно? Может, от того, что это ее первая любовь? Может, от того, что предана она ему была? Но, найдя письмо императрицы, она решила, что между ними больше ничего не будет. Решила и забыла.       Все мгновенно начало раздражать. И напускной смех сидящих за столом гостей. И их фальшивые улыбки. Часом назад одержанная над дядьями «победа» не казалась уже такой радостной и желанной. Глаза зацепились на крест на груди. То у одной женщины, то у другой. Почему-то, этот символ стал сейчас донельзя противен и омерзителен.       Раздражение.       Звон.       Боль.       Все резко замолчали, уставившись на нее ошеломленными глазами. Барыня, словно пребывая в прострации, перевела взгляд на руку. На ладони находились осколки, какой-то даже в мясо вонзился, а из рваной раны ручьем текла кровь.       Стало легче.       Сидящий рядом мужчина поспешил вытащить осколок из ладони и, очистив ту от кусочков стекла, перевязал какой-то тряпицей.       -Извините,-еле произнесла Дарья, холодно оглядывая гостей.-Сложно мне…       -Конечно, мы все понимаем. Скорбите по мужу…-Залепетали гости, начав мигом собираться.-И все же, не стоило вам так рано устраивать пиры, отдохнули бы…       -Не хочу заставлять ребенка грустить,а то сидит здесь один, аж потух,-все так же металлическим тоном произносит Салтыкова, провожая гостей взглядом.       В большой зале стало тихо. Вдруг, прямо напротив нее, по ту сторону стола, показался Сережа. Барыня на него долго глядела, после чего задала вопрос:       -Ну? Угодила тебе мать?-Мальчик молчал.-Чего молчишь? Аль не угодила?-Салтыкова поднялась из-за стола, делая несколько шагов по направлению сына. Тот поднял глаза на нее. В голове барыни что-то щелкнуло. Будто сейчас на нее смотрит сам Сергей. Сергей, который столько боли ей принес…       -Это же из-за тебя!-Помещица схватила мальчишку за одежду, начиная трясти.-Из-за тебя я все это слушала! Из-за тебя! Это ты виноват! Ты!-Она сама не заметила, как начала бить его. Один удар, другой. Мальчик свернулся на полу калачиком, закрывая от рук матери голову.       Как же сейчас было легко. С каждым ударом из тела будто уходила вся тяжесть душевных смятений, что копилась там за время застолья. Она и сама не заметила, как по щеками начали течь слезы, чья пелена застилала взор. Но она не прекращала бить сына.       Вдруг, на талии сомкнулось кольцо сильных рук и ее оттащили в сторону. Дарья уже было повернулась, чтобы дать пощечину тому, кто осмелился на такое, но, проморгавшись, встретила испуганный взгляд карих глаз. И стало до того противно от самой себя, что ноги подкосились. Так не хотелось, чтобы Ваня ее боялся. Однако, сейчас, что может она сказать в свое оправдание? Правильно. Ничего.       Только вот, не смотря на увиденное секундами ранее зрелище, кучер не дает Салтыковой упасть, вновь прижимая к себе и начиная гладить по голове. Дарья, находясь в смятении пару мгновений, вновь заходится громкими рыданиями, цепляясь за чужую рубаху до побелевших костяшек.       -Ваня, Ванюша! Это все они! Это дядья сделали меня такой! Из-за их покушения и преследования я такой стала, Ванечка. Веришь мне? Ты должен мне верить, Ваня, прошу, верь мне!-Ваня кивал, когда обращала барыня на него свой взор. Кивал, уверяя ее в том, что он верит.       Остальные крепостные поняли все. Подняв с пола мальчишку, быстро удалились из залы, оставляя барыню и кучера одних. А Дарье и до того было все равно, что они видят, а сейчас, почувствовав уединение, она просто закричала, что есть мочи, утыкаясь лицом в чужую грудь.       Как оказалась в своих покоях-не помнит. Будто вот только секунду назад находилась внизу, а сейчас уже сидит на кровати и смотрит на то, как Ваня проходится губами по ее рукам. Дарья уже успокоилась и могла без труда разглядеть все, ведь пелена слез боле не мешала обзору. Девушка перестала сидеть безжизненной куклой и, протянув руку к Ваниной рубахе, потянула за нее.       -Сними,-прошептала барыня, встретив вопрос в чужих глазах. Ваня глаза быстро спрятал за вечно растрёпанными волосами, но рубаху все же стянул, отложив ее на близстоящее к кровати кресло.-Молодец. Платье сними, будь добр,-так же тихо произнесла Салтыкова, поднимаясь и поворачиваясь к нему спиной. Иван вновь помедлил, но приказа ослушаться не смел.       Поднявшись с колен, он сделал небольшой шаг и оказался вплотную к помещице. Руками он осторожно провел по ее плечам, после чего, убрав выбившиеся из прически и мешающие на данный момент локоны волос, принялся расшнуровывать платье. Когда же и с ним, и с корсетом было покончено, Дарья откинула голову назад, кладя ее на чужое плечо и открывая взору кучера тонкую молочного цвета, как и вся ее кожа, шею.       Ваня, осторожно, взвесив все «за» и «против», практически невесомо провел губами по чужой шее снизу вверх, натыкаясь ими на точеную скулу. Дарья вздохнула, подаваясь назад и облокачиваясь на парня. После того, как он перестал как-либо действовать, она медленно повернулась к нему и, проведя ладонью по чужой щеке, осторожно потянула на себя. Иван противиться не стал. А смысл? Не только по воле барской он утешает и успокаивает Салтыкову, практически всегда теперь находясь рядом с ней.       Осторожное касание губ, отчего тела обоих будто ледяной водой окатило. Время вокруг будто замедлилось. Ваня, осторожно, боясь сделать что-то не то, провел ладонями по женской спине, сцепляя руки чуть выше талии, тем самым прижимая Дарью чуть ближе к себе. Она же не прекращала оглаживать большим пальцем чужую щеку, подаваясь вперед. И вот, спустя примерно минуту, Салтыкова отстранилась первой.       -Давай спать, Ванюш. Ложись, давай,-тот хотел было замотать головой, как Дарья испуганно глянула на него, будто дитя, что во тьме что-то увидело.-Ванечка, ты же не уйдешь, да? Не бросишь меня, Ванюша?       Она, переплетя свои пальцы с его, села обратно на кровать, потянув кучера за собой. Тот словно зачарованный глядел в ее глаза и противиться не смел. Да и не хотел он.       Дарья легла на кровать, уложив Ивана рядом с собой и умостив голову на его плече, что-то долго еще бормотала, пока не погрузилась в сон. А Ваня с искренней жалостью глядел на ее молодое, но уже измученное лицо, с трепетом проводя по ее щеке, цвета мрамора. Поместье, не долго церемонясь, в след за хозяйкой погрузилось в сон.       Утро для помещицы началось с головной боли. Голову будто бы распиливали на части пилой. Дарья, не открывая глаз, схватилась за виски, начиная с нажимом водить пальцами, пытаясь унять боль. С губ сорвался тихий стон боли. Рядом послышалось шуршание, однако, Салтыкова значения этому не придала, пока не рук кто-то не коснулся. Девушка резко распахнула глаза, уже занося одну руку, чтобы ударить, как взгляд упал на мгновенно закрывшегося руками Ивана.       -Ванюша,-прохрипела вчера в порыве истерики сорванным голосом Дарья, опуская занесенную руку.-Ванечка,-сипит девушка и осторожно касается чужого плеча. Иван открывает лицо, кидая быстрый взгляд на барыню.-Прости меня, Ванюш. Я думала кто-то посторонний. Напугала я тебя?-Не смотря на то, что кучер замотал головой, она все же извинилась.-Голова у меня разболелась, Вань. Да на душе не спокойно,-она уложила голову на чужое плечо, глядя парню в глаза.-Что же делать мне, а?       Ваня осторожно касается чужих висков, начиная массировать голову, отчего помещица прикрывает глаза, наслаждаясь чужими прикосновениями. Кучер с легким нажимом ведет дальше, до затылка, останавливается, проходится вновь до висков. Прикосновения его снова будто забирают боль, отчего Дарья коротко улыбается.       -Ой, Ванюша, что бы делала я без тебя?-Тянет Салтыкова, словно плавясь под его прикосновениями.-Спасибо тебе,-она открывает глаза, после чего приподнимается на локтях.-Вставать пора, Ванюша. Поднимайся.       Когда утренние процедуры были выполнены, они одеты, завтрак съеден-Ваня осторожно исподлобья глянул на барыню, поджав губы. Та вскинула брови и, оторвавшись от книги, посмотрела на кучера в ответ.       -Ну, о чем просить хочешь?-Ваня указал с начала на барыню, потом на себя, а затем в сторону окна.-На воздух хочешь?-Иван смущенно кивнул, пряча глаза. Спустя пару мгновений со стороны барыни раздался смешок, после чего та согласилась.-Ну, пойдем. Только на поле пойдем. Не хочу больше никуда.-Кучер радостно улыбнулся, поднимаясь с кресла.       На поле Иван с помощью жестов рассказывал барыне какую-то историю. Показывал людей, она угадывала не только их, но и события, и смеялась. Ваня тоже радостно улыбался, не прекращая что-то объяснять. Затем, он, попросив ее подождать, оставил помещицу одну, удалившись на пару минут.       Салтыкова присела на землю, устремляя взор вверх. Наблюдала за текущими по небу облаками, за самим небом, что было столь ясным, что даже не верилось. До ушей доносилось стрекотание разных жучков, отдаленно слышался шум воды, шелест деревьев.       На талии вновь оказались сильные, знакомые руки, на плече почувствовался чужой подбородок. Дарья опустила взгляд на руки, что оплетали ее стан и улыбнулась. В руках Иван держал небольшой букет каких-то цветов. Да, пусть это был самый обычный подарок, да и подарком-то это назвать было сложно, но Дарья осторожно взяла букет в руки, счастливо улыбаясь и начала разглядывать собранные кучером цветы.       -Спасибо, Вань,-она повернула свою голову к его и встретилась с кучером взглядами. Он как-то смущенно поглядывал на барыню, рукой проходясь по ее телу, от талии до скулы, останавливаясь на щеке.-Ванечка,-ласково прошептала Салтыкова, слегка подаваясь вперед.       Иван улыбнулся, ловя ее губы своими и шумно вздыхая. В груди вновь разлилось тепло, отчего он крепче прижал барыню к себе, а та лишь обвила руками его шею, не выпуская из пальцев подаренный ранее букет. Они целовались долго, осторожно, будто каждый чего-то боялся. И это и в прямь было так. Иван боялся сделать что-то не то и разгневать барыню, та же в свою очередь боялась напугать кучера.       Они целый день провели на улице. То играли в прятки в лесу, то в обнимку сидели на берегу озера и любовались на водную гладь, то вместе собирали какие-то травы, то просто шли, переплетя руки и коротко переглядываясь. Там же, в поле, они встретили вечер. Когда они пришли в поместье, Дарья позвала Ивана в свои покои.       -Авдотья?-Остановилась она перед лестницей. Крепостная подняла на барыню слегка вопросительный взгляд.       -Чего желаете, барыня?       -То, что я приказывала, выполнили?-Та кивнула, после чего ей было велено пойти прочь и она поспешила удалиться.-Ну, пошли, Вань.-Помещица двинулась вверх, кучер же последовал за ней.       Когда же они зашли в ее комнату, барыня выпустила руку Вани из своей, двинувшись к кровати. На ней лежала какая-то одежда. Она осторожно взяла ее в руки и повернулась к кучеру.       Красивое темно-синее платье с какими-то узорами, белоснежная рубаха и чёрные штаны были представлены Ивану. Тот удивленно уставился на одежду, слегка нахмурившись. Салтыкова подошла к кучеру, протягивая ему одежду.       -Держи, это тебе. Платье новое, а то сколько можно вот так ходить,-Иван упал на колени, принимаясь целовать полы платья помещицы, неразборчиво мыча.-Перестань, излишне. Вставай, Ванюша.-Тот смиренно поднялся, принимая из рук барыни подарок.-Сейчас выйдешь из комнаты, по коридору направо свернешь, тебя там девчонка ждет, Настькой зовут. Проведет тебя. Ванна готова. Вымоешься, тебя расчешут. Наденешь это и придешь сюда, понял?-Кучер, не веря своим ушам, закивал, удивленно глядя на барыню. Затем, он осторожно принял из ее рук подарок, а после вышел, направляясь туда, куда ему было сказано ранее.       Когда же он все выполнил, парень медленно пошел в покои барыни. Иван осторожно постучал и, услышав тихое «входи», открыл дверь. Девушка сидела напротив кресла, расчесывая волосы. В комнате было не очень светло-горело только три или четыре свечи. Салтыкова глянула на вошедшего и коротко улыбнулась, откалывая гребень и поворачиваясь к Ивану.       -Ну что ты там встал, Ванюш, ну иди сюда, давай,-Дарья протянула руку, после чего, Ваня, немного подумав, все же прошел к ней, беря ее руку в свою. Кучер осторожно поднес ее руку к своим губам, оставляя аккуратный нежный поцелуй на тыльной стороне ладони. Затем, он осторожно провел дорожку из практически невесомых поцелуев до локтя, после чего мягко провел кончиками пальцев от плеча до шеи.-Ванечка,-тихонько прошептала Салтыкова, мягко улыбаясь и ластясь к его руке,-тебе так идет этот наряд. Прими его, я настаиваю,-Салтыкова мягко огладила его щеку кончиками пальцев, после чего осторожно потянула на себя.       Они соприкоснулись в нежном поцелуем, сразу же притягиваясь друг к другу как можно ближе. Салтыкова начала подниматься, Иван последовал за ней. Девушка обвила его шею руками, после чего кучер, огладив ее талию, улыбнулся в поцелуй. Дарья мягко отстранилась, заглядывая кучеру в глаза.       -Ванюша, какой же ты хороший…А ты знаешь, Вань, я же люблю тебя…-Иван удивленно уставился на барыню, коротко улыбнувшись. Парень погладил большим пальцем не щеку, после чего вновь осторожно затянул ее в поцелуй.       Они двинулись в сторону кровати, пока она осторожно расстегивала его платье, а кучер аккуратно расшнуровывал ее корсет, намереваясь снять платье. Оба понимали, к чему идет дело, и оба чувствовали, как сердце в груди начинает стучать сильнее и быстрее. Касания будто оставляют ожоги на коже, а в комнате давно стало душно.       Платья упали на пол, так же как и остальная одежда в кратчайшие сроки. Кучер уложил девушку на кровать, сам нависая над ней и начал осторожно исследовать ее тело, слушая тихие вздохи прямо над ухом. Салтыкова притягивала его сильнее к себе, ловила его губы своими, заглядывала пронзительным взглядом в глаза, мягко улыбаясь и выстанывая его имя. Парень отстранился от барыни, приподнялся, глядя ей в глаза, и задул последнюю свечу, после чего из освещения в комнате остались лишь попадающие вовнутрь лунные лучи.       Прикосновения, поцелуи, ласки, взгляды. Все смешалось в одно, и все, словно пожар, обжигало и тело и душу. Под покровом ночи они сливались в одно целое, чувствуя нежность и любовь.       Им не было дела, что будет дальше, да и в принципе, важно ли оно? Они нашли друг друга и им вдвоем более, чем хорошо. На душе у Дарьи наконец-то спокойно, а Иван быстро подружился с Сережей и начал примирять его с матерью. Через пару лет у них родилась девочка Аня. Девчонка пошла прыткостью в Ивана, а умом и смекалкой в Дарью. Дети стали друг для друга самыми надежными друзьями, после чего всегда были подле друг друга. Все было хорошо, все было просто замечательно и они жили в мире. Дядья больше не трогали помещицу, что послужило спокойствию девушки. Крестьян больше никто не трогал, всем было спокойно. С тех пор «Троицкое» процветало.