Биением твоего сердца моё забьётся в унисон. Ч.1

      Неделя, несмотря на опасения, прошла без изощрённой казни от Арсения. А Максим представлял это себе именно изощрённо: обязательно в подвале с паяльником, иголками под ногти, капающей водой на темечко и прочими прелестями пыток. А в конце Арсений обязательно вывез бы тела ребят в чёрных мешках в лес. Да, Максим определено пересмотрел ужастиков. И слишком утрирует. Арсений же не монстр какой-то. Наверно. Возможно. Может быть.       Во вторник ребята на парах не появлялись. Они посвятили день валянию в кровати, смотрели всякую фигню и поедали скромные запасы из холодильника. Максим перезнакомился с половиной женского общежития, что должно было вызвать неописуемую радость у любого нормального парня, но у Максима почему-то не вызвало. Такое внимание наоборот смущало и казалось лишним. Он, конечно, не имел ничего против девушек, встречался с ними, но когда вот такой толпой окружают, то это не очень комфортно. В общежитие Максим вернулся только к вечеру и после того, как Марк принёс ему вещи. Сосед сразу начал поздравлять его с ночёвкой у такой симпатичной блондинки. Парень не стал разочаровывать друга, рассказывая, из-за чего именно он оказался в женском общежитии, и лишь скромно кивал и улыбался. Но было бы забавно увидеть выражение его лица, если бы он узнал, что Максим там оказался из-за сообщения Арсения. И думал он в ту ночь далеко не о Наде.       В среду ребята с опаской шли на занятия. Но опасения оказались напрасны. За оставшиеся три дня они увидели Арсения лишь в пятницу, и то издалека, и быстро ушли в противоположном направлении. Он их даже не заметил. И это было прекрасно. Как минимум, Арсений не искал их целенаправленно. Ну, или любезно дал ещё немного пожить перед жестокой казнью. В то, что Арсений мог просто забыть, Максим не верил. Не забывается такое никогда.       Оставалась одна проблема: факультатив. И понедельник приближался со сверхзвуковой скоростью. А каких-либо новостей не видно и не слышно. И от этого было весьма тревожно. Максиму. Надя, судя по всему, не парилась и, вообще, уже забыла о том случае.       У Максима было две идеи. Написать и извиниться или не прийти на факультатив. А лучше и то, и другое. Чтобы наверняка. Но Надя точно собиралась идти и не видела в этом ничего страшного. А бросать девушку одну совесть не позволяла, всё-таки вместе косячили. Поэтому оставался один вариант.       Извиниться.       Максим просидел над этим извинением все выходные. Писал и стирал. Писал и стирал. И так по кругу. Всё было не то и не так. В итоге, в последний момент (в два часа ночи воскресенья или уже понедельника, кто ж разберёт это время), Максим всё же решился и отправил то, на что его хватило. Ёмкое и предельно понятное «простите». Ответа он не стал дожидаться. Отложил телефон и героически лёг спать. Только сон не шёл. Парень ворочался часов до четырёх. Он уже отчаялся и хотел сходить покурить, когда телефон издал звук уведомления. Дрожащими руками парень открыл сообщение от Арсения.       Арсений Фомин       «Жду на факультативе.»       Максим аж потерялся. Он не ожидал, что ему ответят. Совсем не ожидал. И даже несмотря на то, что его не послали на три весёлых буквы, Максиму было тревожно. Очень сильно тревожно.       Если бы Арсений не ответил, то можно было бы попробовать всё же отговорить Надю от авантюры с посещением факультатива. А теперь преподаватель чётко обозначил, что ждёт его на занятии. В Максиме боролись два варианта. Свалить, и тогда, возможно, Арсений сотрёт его в порошок когда найдёт. Или всё-таки пойти, и в порошок его сотрут на месте, но, возможно, чуть мягче. Оба варианта выходили не очень радужными. А на третий фантазии не хватало. С этими угрюмыми мыслями парень наконец уснул.

***

      — На-адь — Ребята сидели в курилке и пытались настроиться на факультатив. — Может, не пойдём? Я хочу ещё немного пожить. — Силы были на исходе, жутко хотелось есть и спать. Четыре пары они уже отсидели и больше, если честно, не хотелось. В целом, смерть от рук преподавателя не казалась уже такой страшной. Но это ведь придётся тащиться на пятую пару, а это страшнее, чем смерть от рук Арсения. Долбаный замкнутый круг.       — Да харе ныть. — Надя опустила голову на плечо парня. — Видела я сегодня твоего Арсения. В очень бодром и хорошем настроении.       — Это он предвкушает нашу смерть. — Максим встал, а Надя, которой не дали полежать, угрюмо на него посмотрела. — И вообще, он не мой.       — Твой, не твой, ваще пофиг. Я в ваши голубые дела не лезу. Пошли уже. — Надя не стала дожидаться, пока Максим вновь начнёт возмущаться, и пошла в здание.       А Максим всё равно возмущался. Правда молча. Но очень сильно. С чего она взяла, что между ним и Арсением могут быть какие-то «голубые» дела? Да Максим душу готов продать, лишь бы он его не трогал и держался подальше. Арсения он представлял себе как что-то страшное, бездушное, готовое испепелить за малейшую помарку. А слухи это только подтверждали. Чего только стоят рассказы старших курсов о великом и ужасном, к сожалению, не волшебнике. Хотя мнения разнились и некоторые чуть ли не боготворили Арсения. Впрочем, среди поклоняющихся в основном были девушки, поэтому не удивительно. Внешность увидели и нарисовали себе в голове героя. А Максим чувствовал каждой клеточкой тела, как его невзлюбили. Арсений даже говорить с ним не стал после оправданий, трубку сбросил. Не то чтобы Максим обижался на такое, но да, обижался. Мог бы хоть что-то сказать, а не молча оставлять в неведении.       В кабинете было тихо. И весьма немногочисленно. И ни одного парня, кроме Максима, который даже не стал осматриваться и сразу прошёл за свое место. Парень натянул капюшон толстовки на голову и улегся на парту немного поспать. Перед смертью, конечно, не надышишься, но сон для студента святое. Надя лишь фыркнула на это, утащила у девчонок, которые жевали, несколько чипсинок и села на свое место, тут же найдя себе собеседницу.       Максиму так спокойно стало под эту тихую болтовню, что он даже в сон начал проваливаться. А там так уютно было и спокойно, что он начал забывать о том, что кара близко. Может, Арсений не придёт. Или и правда забыл. Максим не понимал, какой из вариантов был лучше. Арсений, он... Он хоть и внушал страх и ужас, но Максиму отчего-то было интересно, что он за человек. Грустно, конечно, если все слухи о его жестокости правдивы. А если нет? Вдруг Арсений не такой, каким хочет казаться? Но как это проверить Максим не представлял. И не был уверен, что ему это вообще нужно.       — Не вставайте. — Арсений зашёл в кабинет и махнул рукой паре девчонок, что пытались встать, приветствуя преподавателя, и пошёл к столу.       Максим поднял голову на голос и залип. Чёрные узкие брюки, серая облегающая рубашка и очки. Всё сложилось в этом образе. Выглядел преподаватель просто потрясающе. Настолько, что взгляд невозможно оторвать. Хорошо, хоть слюни не пустил. Арсений будто не на факультатив пришёл, а на выставку «самый горячий учитель». Ну, есть же конкурсы вроде учителя года. Пусть и такой будет. Арсений точно победит. Зачем Максим представлял его на таком конкурсе, пожалуй, лучше не думать.       Надя смотрела на это всё весьма скептически. Мужчина явно чувствовал на себе заинтересованные женские взгляды и целенаправленно не торопился, давая студенткам получше рассмотреть его. Студенткам, которые, между прочим, пришли сюда совершенно точно не за знаниями. Ещё и Максим, как зомби, уставился. Цирк, да и только. Надя пихнула соседа по парте в бок. Максим что-то недовольно фыркнул, но всё же отлип от созерцания.       Арсений окинул взглядом класс, проигнорировал стул и облокотился на край стола. Прямо напротив Максима. Ткань обтянула все изгибы тела и парень опять начал залипать. Он честно старался не смотреть, отводил взгляд, но это было как-то… эстетично что ли. Да, точно, эстетично. Максим успокоил себя тем, что его просто потянуло на что-то прекрасное. И он вовсе не залипает на шикарного, голубоглазого, молодого препода. Совершенно точно нет.       — Давайте пробежимся по домашнему заданию. — Арсений взял ручку со стола, чтобы чем-то занять руки. — Кто уже начал делать, вопросы есть?       — А как сдавать будем? — Надя оказалась как всегда самой смелой.       — Три-четыре человека расскажут, остальные просто сдадут. — Арсений повернул в её сторону голову. — Именно расскажут, а не прочитают. На какой вы стадии?       — Да я уже всё сделала. — Надя гордо откинулась на спинку стула.       — Неплохо. — Арсений даже слегка улыбнулся. — Кто ещё не приступал, что вас остановило? — Девушка с первого ряда подняла руку. Арсений указал на неё ручкой. — Представьтесь, пожалуйста, я ещё не всех вас запомнил.       — Инга. А надо самим придумать или с учебника?       — Самим, конечно. Учебник я и без вас знаю. Цитирование интернета, мне тоже неинтересно. Мне нужны ваши мысли.       Арсений и правда был в неплохом настроении, как сказала Надя. Правда, Максим всё никак не мог понять, что же его так беспокоит. Вроде всё хорошо, их ещё не закопали, преподаватель улыбается, будто и не было того позорного звонка. Но в голове упрямо вертелось, что что-то не так. С Арсением или с Максимом непонятно. Но определённо что-то не так. Интуиция всеми силами уговаривала не расслабляться. А то расслабишься и не заметишь, как лопатой по голове прилетит. В фильмах ужасов же именно так всё начинается? Милый, добрый человек оказывается маньяком, бьёт свою жертву, утаскивает в подвал и там пытает. Не хотелось бы, конечно, повторять сюжет ужастика. Максим ещё такой молодой. Ему жить и жить. Он даже не пробовал ничего запрещённого. И не собирался, правда, но это уже детали.       — А в свободной форме или нет? — Очередная студенточка выкрикнула с места. Максим приготовился. Арсений не любил, когда выкрикивают с места, и по всем законам девушке сейчас должно быть не…       — Ира, кажется? — Арсений совершенно спокойно уточнил её имя. Настолько спокойно, что у Максима челюсть отвисла. — Как вам удобно — так и пишите, главное, чтобы было обоснование. Максим, — Арсений резко повернулся к парню и пересел поближе. Максим аж вздрогнул от неожиданности. — Сколько уже написал?       — Нисколько. — Парень опустил голову. Встречаться глазами с преподавателем совершенно не хотелось. Его вообще не существует. Он иллюзия, мираж, галлюцинация. Только отстаньте от него и спросите кого-нибудь другого. У него аллергия на допросы. Он мурашками покрывается и холодным потом обливается.       — Почему ещё не приступал? — По ощущениям парня Арсений сидел уже вплотную, так, что чувствовался приятный аромат его парфюма. Что-то явно кофейное. Казалось ещё немного и Максим ощутит дыхание на своей коже. По факту Арсений больше не сдвигался. Но то, что парень уставился на свои руки и снова начал ковырять пальцы, начинало подбешивать.       — Я не понимаю. — Максим даже не попытался поднять головы. У него внутри всё в комочек скручивало от нервов.       — Не понимаешь, что? Уточни, пожалуйста. — Арсений держался из последних сил. Бубнёж себе под нос очень сильно раздражал.       — Не понимаю, нахрена экономисту психология.       Максим так и не поднял головы. Ещё и посмел выражаться. Небольшому терпению Арсения пришёл конец. Последняя неделя явно не задалась. Отдохнуть нормально с Серёжей так и не удалось. Всё было не то и не так. Нет, они, конечно, отрывались по клубам, и Серёжа даже не особо докапывался по поводу психиатра. Но всё не то. Ещё и в пятницу на работу выдернули без предупреждения. Факультатив этот всратый, на который припёрлись студентки, которым психология абсолютно до лампочки, ещё и с места выкрикивают. Двое несчастных, которых следовало прибить ещё неделю назад, сидят, как ни в чём не бывало. Особенно та, что Надя. А тот, что Максим, вообще, в край офигел. И четыре пары подряд совершенно не способствуют уравновешенности и спокойствию, если что. Особенно, когда ты и без этого уравнобешеный.       Арсений обхватил подбородок парня рукой и поднял вверх. Заставляя Максима посмотреть на него наконец. Он не думал, что делает, просто действовал на автомате. Ему нужно видеть взгляд, нужно понимать, о чём думает человек, нужен контакт глаза в глаза. И новые мозги ему нужны, ибо от этих зелёных глаз внутри моментально всё скрутило, а по телу пробежали мурашки. Такие они были чистые, напуганные, искренние. Арсений уже давно не видел таких глаз. На него смотрели по-разному. Но чтобы так... Ещё и глаза у Максима такие красивые... Они завораживали, не давали оторваться, заставляли чувствовать что-то новое. Что-то такое, что одновременно нравилось и пугало. Что-то, что манило к себе и отключало мозги. Казалось, что Максим смотрел прямо в душу и бесстыже копался там, не давал захлопнуться, держал эти чёртовы двери и плевал на радиацию и опасность.       У Максима сердце пропустило удар. Он чувствовал себя кроликом, который смотрит на удава. Он как загипнотизированный проваливался в какую-то морскую бездну. Глаза у Арсения такие ясные, голубые, красивые... Такие подчиняющие, манящие... Всё вокруг перестало существовать, кроме обжигающих пальцев на подбородке и двух ледяных глаз. Такое жуткое сочетание парализовывало весь здравый смысл. А как он держал... Крепко, уверенно, но в то же время мягко и не причиняя дискомфорта. Руки не пугали, Максим будто чувствовал, что Арсений с ним ничего не сделает. А вот свои ощущения от этого всего пугали. Максим не понимал, то ли он убежать хочет, то ли так и остаться на вечность.       Арсений быстро отдёрнул руку, выходя из оцепенения. Правда это всё, на что его хватило от испуга. Он так и застыл, смотря в глаза мальчишки. Максим тоже не отводил взгляда. Что-то срочно нужно было делать, потому что пауза неприлично затягивалась. Ещё немного и их гляделки начнут вызывать вопросы у окружающих. А у Нади уже появилось парочку вопросов. Она оказалась ближе всех и с интересом переводила взгляд с одного на другого.       — Смотрите на меня, когда я с вами разговариваю, пожалуйста. — Арсений кое-как выдавил это из себя и поспешил отсесть от греха подальше. — С чего вы взяли, что экономика и психология не совместимы? — Мужчина взял себя в руки настолько, насколько это было возможно. Получалось с трудом, конечно. Нужно будет попросить другие успокоительные у психиатра. Эти как-то неправильно работают. Надя, смотря на всё это, нервно хохотнула каким-то своим мыслям.       — Потому что это совершенно разные и несочетаемые вещи. — Максим не пытался думать о последствиях сказанного. Все силы уходили на то, чтобы сказать что-то по теме, пока мозг упорно анализировал произошедшее.       — Подумайте вот над чем: почему, если у миллионера отобрать всё, то через какое-то время он станет снова миллионером. А если бедному дать миллион, он всё равно останется беден. — Арсений поднял глаза на студентов. — Это подсказка была для всех, если что. Психология затрагивает абсолютно все сферы, где есть место человеку. Психология — это наука о людях и для людей. Конвейерному производству, где всё автоматизировано, психология не нужна, а вот экономистам без неё никуда, ведь экономика — это люди.       — Но ведь конвейеры создают люди. — Очередной выкрик с места вновь начал расшатывать нервы, которые не особо-то и успокоились.       — Я уверен, что там, где обучают специалистов по сборке конвейеров, психология тоже есть. — Арсений пересел за стол. Пора заканчивать этот балаган. Ещё немного и он точно кого-нибудь прибьёт. А лишних жертв ему не надо. Только парочка особо бесячих. — Если по теме вопросов больше нет, то можете быть свободны. — Студенты с облегчением начали собираться. — Соколов и Петрова, задержитесь.       Надя лишь пожала плечами и остановила сборы. Максим же заметно напрягся. Собственно вот и тот самый пиздец, который уже неделю крадётся к ним. Мозг быстро сложил всё в одну кучу и то непонятное оцепенение от глаз Арсения приписал к страху. Да, он просто боится преподавателя. Вот и всё. И ничего тут такого нет. Нет же?       Арсений спокойно перебирал бумажки за столом, изредка поглядывая на собирающихся из-под своих очков. На всякие «до свидания» и «хорошего вечера» отвечал без энтузиазма, не поднимая головы. Надя откровенно скучала, раскачиваясь на стуле. Максим же нервно ковырял пальцы, рассматривая парту. Вы даже не представляете, какой интересной может быть обычная парта. Точечки, деревянные узоры, поцарапанный местами лак, где-то стёртый аж до самого дерева. А это было именно оно, а не пластиковое покрытие под дерево. Удивительно, как такие парты ещё сохранились. Ведь везде уже всё заменено на ДСП или…       — Значит так, котятки. — Голос Арсения весьма неожиданно вырвал Максима из размышлений. Надя тоже, похоже, не ожидала этого и громко опустилась на стуле в нормальное положение. — Потрудитесь объяснить, откуда у вас мой номер.       — У меня. — Надя поймала удивлённый взгляд Арсения. — Мне дали.       — Кто же тебе его дал, солнышко моё? — Голос мужчины звучал приторно сладко. От такого моментально сводило зубы и слипалась попа. А вообще, хотелось как можно дальше убежать от такого Арсения. Максиму вот точно.       — А это секрет. — Надя переняла тон Арсения и наклонилась ближе. — И вообще, вы же просили вас удивить, Арсений, ясно-солнышко, Анатольевич, — глаза Максима полезли на лоб от такой наглости Нади. Он думал, что хуже уже быть не может. Оказалось может, — вот я и удивила, как смогла. Какие ко мне претензии?       Максим молился всем богам, чтобы соседка прекратила их закапывать. Он ведь так молод, ещё столько всего в жизни не видел. Можно же тихо и спокойно извиниться и уйти целыми и невредимыми. Зачем вот это вот всё? Неужели она не боится? Где найти этого Гудвина, что забрал весь страх у Нади? Максиму тоже нужно от него избавиться. Иначе он поседеет слишком рано, станет некрасивым и никому не нужным. Если, конечно, останется в живых.       Арсений от такой наглости аж дар речи потерял на секунду. Какая нахалка попалась, а! Он таких не видел со времён динозавров. Не факт, конечно, что Арсений их застал, но иногда ощущал себя именно настолько древним. Повидал он прилично людей. И в неприличном количестве побывал, но это уже лирика. Главное тут то, что такой наглости он давно не видел и не слышал, и немного потерялся, вспоминая как вообще в таких ситуациях нужно реагировать.       — Хватит паясничать! — Милый тон испарился и Арсений еле сдержался, чтобы не стукнуть по столу. Помимо Нади тут сидел ещё и Максим, который по цвету начинал сливаться с потолком. Обмороков ему тут не надо, хоть и нервы были на пределе.       — Арсений Анатольевич, да никто не паясничает. Вы дали указания — я их выполнила. — Надя оставалась совершенно невозмутимой. — И я всё ещё хочу исправить двойку.       — Двойку, значит… — Арсений собрал всё своё самообладание в кулак. Успеет ещё убить её. В конце концов, на сессии отыграется. — Что такое бихевиоризм? — Максим даже поднял глаза на Арсения. Он решил, что преподаватель точно спятил, раз решил завалить Надю не существующими словами.       — Одно из направлений психологии. — Надя улыбнулась. Она внимательно смотрела за сменой эмоций на лице Арсения. Не на ту напал. — Изучает поведение человека как объективный феномен психики. Основоположник Джон Уотсон. Он разработал схему, в соответствии с которой поведение животного и человека можно объяснить с помощью стимула и последующей реакции. Пример надо? — Надя невинно хлопала глазами, Макс подбирал челюсть, Арсений злился.       — Не надо. Определение гештальт терапии. — Арсений, конечно, удивился познаниям девушки, но, возможно, это просто была случайность. Увидела определение где-нибудь в интернете, а сейчас повезло.       — Направление психотерапии, основанное на экспериментально-феноменологическом и экзистенциальном подходах. — Надя чувствовала, как офигевает Макс, а заодно и Арсений. И если первый от заковыристых слов, то второй явно в шоке от её познаний. — Зародилось в тысяча девятьсот пятидесятых годах, распространение получило…       — Достаточно. — Арсений понимал, что только за знание первого определения уже можно ставить пятёрку. Экономисту даже это не нужно знать на таком уровне. Но из принципа решил погонять ещё немного. Вдруг ошибётся. Будет обо что почесать своё самолюбие. — Конгруэнтность.       — Согласованность информации, передаваемой человеком невербальным и вербальным способом, — Надя чуть ли не впервые радовалась, что её интерес к психологии и заучивание основных определений не было бесполезным занятием. А говорили, что не пригодится, — а также противоречивость его речи, представлений, убеждений…       — Алекситимия — Если девушка и это будет знать, то остаётся один вопрос: что она забыла на экономическом?       — Состояние, при котором человек не может словесно выразить переживаемые эмоции. — В девушке проснулся спортивный интерес. Ей было любопытно, кому это надоест раньше.       — Тактичность. — Арсений не понимал, что делать с Надей. Понимал лишь только то, что она не такая уж и простая как кажется.       — Способность человека прикоснуться к другому человеку физически или словесно так, чтобы не причинить ему боль.       — Репаративная терапия. — Арсений прикусил язык. Слова вылетели раньше, чем он успел подумать. Оставалось надеяться, что Надя не знает это определение, и, вообще, у ребят память как у рыбок, и они не пойдут гуглить. Максим сидел тихо, как мышка, возможно, Арсений забудет о его существовании, и всё будет хорошо. Надя удивлённо приподняла бровь.       — Известна также как конверсионная, переориентирующая или дифференцирующая. — Надю не покидало ощущение, что Арсений хотел спросить не это. Оно же совершенно ненаучное. А Арсений не похож на сторонника таких методов, которые не признаёт ни один адекватный человек. Арсений в принципе не похож на того, кому нужна эта самая терапия. — Включает в себя одну или несколько методик, нацеленных на изменение…       — Достаточно. — Арсений решил, что дальнейшее вслух произносить не обязательно. И так понятно, что эту битву он проиграл. — Зачем вам факультатив?       — Нужно. — Надя могла бы слукавить и придумать что-то, но Арсений не дурак, чтобы верить во всякие отговорки.       — Это не ответ. — Вот что-что, а факультатив ей был не нужен точно, в этом Арсений был уверен. Оставался вариант, что девушка тут из-за него, но она совершенно не походила на тех студенток, что пялились на него всю пару. Уж эти взгляды он отличить может. Зачем она тогда здесь?       — Ответ. — Надя беззаботно пожала плечами. — Я же не спрашиваю, зачем вы меня гоняли сверх программы. - Девушка заметила, как Арсений напрягся и улыбнулась. Один-ноль в пользу студентов.       — Свободны. — Арсений решил, что хватит с него на сегодня студентов. Надо переварить всё, что произошло за сегодня.       — Я исправила двойку? — Надя даже не шелохнулась, в отличии от Максима, который моментально подорвался к выходу, лишь бы про него не вспомнили.       — Исправила. — Арсений нарисовал в журнале поверх двойки красивую пятёрку и отвернулся к окну.       Надя, довольная исправленной оценкой, встала и не торопясь пошла к выходу. Цель выполнена. Двойки больше нет, Арсения она удивила, представление посмотрела, выводы сделала. Не день, а сказка.       Максима же по ощущениям размазало катком. Несколько раз. Он ничего не понимал и мечтал хоть в чём-нибудь разобраться. Да даже в той же ретивной, или как там, терапии. Что в ней такого, что Арсений моментально отстал от Нади?       — А что это за терапия такая? — Максим плёлся за весёлой Надей и решил не сжирать себя мыслями, а спросить у того, кто явно знает.       — У Арсения спроси. — Надя улыбнулась и вышла на свежий воздух. На улице уже темнело, и на смену более-менее тёплой дневной погоде пришёл мерзкий холодный ветер. Ещё и влажный.       — А ты почему не скажешь? Что это за фигня такая, о которой нельзя просто взять и сказать? — Максим поджёг Наде сигарету и достал себе.       — Если бы Арсений хотел, чтобы я рассказала, он не тормозил бы меня на полуслове. — Надя улыбалась, а Максим наоборот мрачнел. Так классно разжигать интерес в наивном парне, кто бы только знал. — Есть такое понятие, называется тактичность. Я ж говорила о нём. Советую запомнить, а лучше выжечь прямо на мозге, чтобы навсегда запомнить. А ещё главное вовремя притормозить, чтобы тебя не размазало на полной скорости о стену. — Надя подняла голову к небу и выпустила сигаретный дым.       — С каких пор ты начала вовремя тормозить? — Максим тоже поднял голову к небу. Вдруг там какое озарение сходит, а он всё пропустит.       — Это долгая и неинтересная история. — Надя перевела взгляд на Макса. — И вообще, я всегда вовремя останавливаюсь.       Какое-то время ребята молча стояли и курили. Надя думала, как подобраться к Арсению поближе, ведь под этой маской строгого преподавателя скрывается что-то очень и очень интересное. Максим же пытался понять, что между этими двумя происходит, что у них уже какие-то секреты. Ему это всё не нравилось. Не нравилось, что Надя знает что-то интересное и не рассказывает. Не нравилось, что всё непонятно. Не нравилось, что Арсений только Надей и занимался, когда их оставил, а про него совершенно забыл. Нет, это не ревность. Да, ему пофиг на Арсения. Просто неприятно, что про него забыли. Вот и всё. Чего началось-то? Он, если вы забыли, испариться мечтал и молился всем богам, чтобы его не заметили. И, кажется, молитвы сработали. Только чего он тогда недовольный такой? Объяснит кто-нибудь?       — Надь. — Девушка посмотрела на Максима. — А зачем тебе факультатив, ты же и так шаришь.       — Надо, Максимка, надо. — Надя похлопала парня по плечу. — До завтра, мой любопытный друг. — Девушка выкинула окурок и пошла в сторону своей общаги.       — До завтра. — Максим произнёс это одними губами и поплёлся к себе. Больше всё равно нечего было делать. Потом как-нибудь попробует ещё раз разузнать. Надя же болтушка, всё равно не выдержит и выложит.       Арсений тем временем внимательно следил за ребятами в окно, погруженный в свои мысли. Он видел, как Надя ушла в свою сторону, как Максим постоял немного на месте и тоже ушёл. Он видел как Надя на секунду обернулась, глядя прямо на его окно. Она не могла разглядеть Арсения с такого расстояния, но у него было полное ощущение, что девушка смотрит прямо ему в душу. Арсений качнул головой и отошёл от окна. Хватит ему душу проветривать и пускать туда кого попало.