Вино и специи

      Мариан, выросшая в Ферелдене, помнила этот рецепт наизусть.       Для того, чтобы разогнать кровь, разогреть окоченевшие на ветру пальцы и онемевшие щеки, нужно было всего ничего: полбутылки вина, несколько фруктов, специи, мёд, сахар и немного бренди.       А для того, чтобы согреть её сердце, нужно было кое-что другое. Просто она ещё об этом не знала.       — О, монна Хоук, вы решили почтить мою скромную обитель своим присутствием. Чем обязан?       Варрик встретил её в дверях люкса, очевидно, направляясь к стойке: из-за плеча у него не торчал арбалет, а рубашку из тёмно-красного хайеверского полотна не скрывала лоскутная куртка. Зато за его спиной виднелся стол, заставленный спиртным и закусками, а также мелькали смеющиеся и румяные от ветра лица.       В Висельнике было тесно, шумно и тепло; пахло опилками, капустой и кислым пивом. А ещё именно здесь разношёрстная компания Хоук сегодня праздновала Первый день.       — Знаете, мессир Тетрас, на улице нынче бушует такой ураган, что благоухание дешёвой выпивки разносится отсюда по всему городу. Как же я могла пройти мимо?       Варрик слегка усмехнулся, и Мариан не смогла сдержать улыбки, глядя на лучистые морщинки в уголках знакомых глаз. Его добродушный сарказм мог означать досаду на то, что она появилась намного позже, чем обещала; однако они оба не могли долго обижаться друг на друга.       — Проходи, Хохотушка. Мы тебя заждались, даже Солнышко уже здесь.       Варрик спустился в набитый до отказа общий зал и, подозвав Нору, начал тихо с ней о чём-то договариваться. Мариан шагнула в его номер, и её мгновенно захлестнул нестройный приветственный хор.       — Гляньте, это же Хоук!       — Мариан, где пропадала?       — Легка на помине... Нам пришлось начать без тебя!       Ближе всех ко входу сидели Себастьян и Андерс, рядом с ними — Авелин и Бетани. По левую руку Варрика расположилась Изабелла в компании Фенриса. Единственное свободное место осталось по правую руку Варрика, рядом с Мерриль. Как только Хоук села, ей сразу же подсунули полную до краёв кружку и тарелку с куском старкхевенского рыбного пирога.       — Уверена, без меня вы тут времени даром не теряли.       — Ещё бы, сестра... В следующий раз приходи вовремя!       Бетани, сидевшая неподалёку, подпёрла щёку кулаком. Её глаза уже слегка блестели — Мариан не стала отвечать, что задержалась из-за несвоевременного разговора с матерью.       Лиандра Хоук, обеспокоенная поведением своих благородных дочерей, прочитала ей целую лекцию. Сгладить родительское негодование удалось только клятвой: не нарваться на неприятности и устроить тихие семейные посиделки на следующий вечер.       — …А однажды сэр Ланселап пробрался в лазарет, разбил склянку с настоем кошачьей мяты и все вылакал. Огрен ляпнул, что во всей Башне кроме него не найдётся нормального собутыльника…       Андерс, сидевший рядом с Бет, развлекал её историями из своей серостражеско-отступничьей жизни — теми из них, которые не отбивали аппетит. Мариан отметила про себя, что через пару кружек сестричку надо будет спасать от его манифестаций.       — …Так ему по приказу коммандора целый месяц в тавернах наливали только мятный настой! Как же он смехотворно ругался…       Тем не менее, что-то подсказывало ей, что на этот раз всё обойдётся. Наверное, то, как он шептал Бет на ухо какие-то смешные пошлости, а она в ответ покрывалась румянцем? Трудно сказать.       — Дамы и господа, не налегайте так сильно на местные помои! — Вернувшийся из зала Варрик прошёл к своему месту за спинами гостей. — Скоро нам принесут кое-что получше.       Он уселся во главе стола, как и подобает гостеприимному марчанину, и любезно отодвинул от Мариан нетронутую кружку. Развалившаяся напротив Изабелла хитро ей подмигнула. Судя по всему, она тоже уже успела выпить; закинув бронзовые ноги на колени Фенриса, она увлечённо рассказывала ему и притихшей справа от Хоук Мерриль о своих путешествиях. В середине повествования было трудно уловить суть, но кое-что из пиратских историй компании было уже известно.       — …И вот мы взяли этот парусник на абордаж — крошечный, как игрушка из бутылки, но напичкан золотом. Про таких говорят: «мал да удал»… — Ривейни недвусмысленно покосилась на хозяина торжества, отпила вина прямо из бутылки. — Пока мы кричали и размахивали кинжалами, разыгрался шторм…       Краем уха Хоук слышала, что Авелин и Себастьян затеяли очередной спор о законности и морали. Впрочем, никто из них не переходил на личности, поэтому беседа приняла неожиданный философский уклон. Наверное, частичное сходство их взглядов сыграло свою роль, несмотря на то, что Авелин с присущей ей категоричностью отвечала на все рассуждения Певчего, связанные с кровной местью.       Мерриль, очевидно, не могла решить, что интереснее, и пыталась слушать сразу всех.       — …Зов Сирены чуть не пошёл ко дну, а то судёнышко уже клевало носом. Штурман кричал, что мы сошли с курса и скоро разобьёмся о скалы, старпом гонял матросов по палубам, чтобы скорее перевозили золото, а боцман пытался прирезать старпома за то, что тот не приказал всем покинуть тонущее судно… — Изабелла сделала драматичную паузу, чтобы снова отхлебнуть из горлышка. — Я же смотрела на то, как они суетятся у кормы, и понимала, что мы не выкарабкаемся.       — И что же было дальше?       Мерриль наконец сделала свой выбор в пользу Ривейни.       — Я приказала им выжить. Бросить награбленное, скинуть сундуки с золотом за борт и держаться за канаты.       На какое-то время над столом повисла тишина. Даже Себастьян прервал свой страстный монолог, а Андерс и Бетани ненадолго перестали шептаться.       Нора внесла в люкс несколько кружек с чем-то дымящимся и ароматным. Одну из них поставила перед молчавшим до сих пор Фенрисом.       — Наверное, команда была не в восторге. Не представляю, какой авторитет должен быть у капитана, чтобы такой приказ был выполнен.       Варрик втянул носом пар, вьющийся над душистым напитком, и сделал маленький глоток.       — Я уверен, что они подчинились. А самым ценным на корабле было совсем не золото, верно, Ривейни?       — Браво интуиции писателя. — Изабелла отсалютовала ему бутылкой. — Мы затащили на борт весь экипаж и пассажиров потонувшего золотого кораблика. Был там один благородный юноша, за которого нам впоследствии дали неплохой выкуп… — Мечтательная улыбка тронула губы пиратки. — Да и сам юноша оказался очень даже неплох.       Надо же, ни одно приключение Изабеллы не обходилось без… приключений. Мариан переглянулась с Тетрасом и усмехнулась. Кружка, которую принесла Нора, была горячей, а внутри оказалось то самое, в момент прогревающее всё тело, пряное вино по ферелденскому рецепту. И оно действительно не походило на кислятину из бочек Висельника.       — Задумчивый пожертвовал часть запасов Агрежио Павали, — пояснил Варрик, отвечая на её незаданный вопрос. — В честь праздника.       В честь праздника. Мариан хмыкнула и, встретившись с Фенрисом глазами, благодарно ему кивнула. Обветренное лицо понемногу обретало чувствительность, душистый пар ласково лизал щёки, глиняные бока кружки приятно обжигали негнущиеся пальцы. Только сейчас Хоук поняла, как сильно замерзла по пути.       Было очень непривычно и даже радостно сидеть вот так, за общим столом, согреваясь едой и выпивкой, пока снаружи беснуется зимняя буря. Было в этом что-то обнадёживающее, правильное и важное. Видимо, сорок первый год века Дракона и правда будет… Другим.       — Кстати, Ривейни, это была отличная история. Всё по законам драмы, даже любовная линия… Могу я взять её за основу своего следующего романа?       — Ты неисправим, Тетрас — даже сейчас думаешь о своей писанине… Дарю! С первым днём.       — С первым днём!       — Поздравляем!       Андерс подхватил, а Авелин продолжила порыв Изабеллы, и вот уже все поднялись со своих мест и неловко чокались друг с другом дымящимися глиняными кружками.       Может быть, — думала Мариан, глядя на то, как горячее вино переливается через край, — может быть, этот год будет тяжёлым и полным испытаний. Может быть, — размышляла она, обводя взглядом улыбающиеся и смеющиеся лица, — не всем удастся обойтись без потерь и выйти из битвы победителями. Но есть одна вещь, только одна вещь, — мысленно говорила она своим друзьям, — которая до сих пор давала ей надежду даже в самый холодный шторм.       И это — все они.       Вместе или по отдельности.       — Вижу, монна Хоук, вы согреваетесь. Нам ещё стоит попросить Блондинчика или Маргаритку поджечь таверну?       Варрик обратился к ней, как только все расселись.       — Я подумаю. Возможно, через пару кружек они сделают это сами.       — Исподнее Андрасте, надеюсь, до этого не дойдёт! — Варрик поднял руки в притворном испуге. — Здесь ещё слишком много недопитого.       Пока остальные напивались, они просто прислушивались к тому, что творилось за столом, и отпускали меткие комментарии. Бетани в конце концов включилась в пространный диалог Авелин и Себастьяна, который с каждой порцией алкоголя становился всё менее понятным постороннему наблюдателю. Андерс, не иначе надеясь услышать описания кровавых оргий и жертвоприношений демонам, расспрашивал Мерриль о жизни в клане. Фенрис и Изабелла, похихикивая, добавляли красок её рассказам.       — В моем клане родился и вырос Герой Ферелдена. Мы вместе ходили к тому древнему эльфийскому зеркалу. — Мерриль немного смутилась, оказавшись в центре внимания, и поспешила перевести тему с элувианов на что-то более нейтральное. — Говорят, он выжил благодаря ведьме из Диких Земель. Ещё говорят, что у них есть сын…       — Да, Страж-Командор времени в походах не терял!       Сегодня Андерс впервые на памяти Мариан говорил о ком-то из Стражей без отвращения, даже… Со светлой грустью?       — Если уж Страж с отступницей додумались зачать ребёнка в гуще Мора и гражданской войны, то вы, маги, действительно способны на всё.       Фенрис беззлобно ухмыльнулся, откинулся на спинку кресла. Мариан уже перестала удивляться дружелюбию самых непримиримых сторон и просто наслаждалась теплом пряного напитка.       — Но нельзя же оставлять такое безнаказанным! — С дальнего конца стола послышались возмущённые восклицания Себастьяна. — Преступники должны отвечать за свои злодеяния, и кара должна быть жестокой и справедливой.       — Нельзя и уподобляться преступникам. Так мы сами рискуем ими стать, а я видела, что это может сотворить даже с образцовым стражником.       — Ты говоришь о гневе, который порождает гнев, и о насилии, которое порождает насилие. — Бетани поддержала довод Авелин. — Это порочный круг.       Мариан уже собиралась пошутить, что в их компании не стоит слишком часто упоминать слова «справедливость» и «круг», но Андерс самолично её опередил. А потом Себастьян и вовсе завершил спор, признав, что это не лучшая тема для разговора за праздничным столом.       Самой Мариан оставалось только обменяться с Варриком поражёнными взглядами и молча отпить вина. Ощущение, что они попали в самое око шторма, теперь приобрело совсем иной смысл.       — Что ж, — когда разговоры слились в нестройный шум, Изабелла стукнула пустой бутылью о стол для привлечения внимания, — думаю, мы закончили со светской болтовнёй. Пора приступать к веселью!       — А тот, кому вдруг перестанет быть весело, пусть отхлебнёт вина. — Полушутя продолжил Варрик.       — И так до тех пор, пока не будет навеселе, — хохотнула Мариан.       Изабелла хитро оглядела их и положила бутылку на бок. Хоук знала этот взгляд. Она наверняка подозревала их в тайной любовной связи, но попросту не могла подкрепить доказательствами голос интуиции. Хорошо, что Мариан и Варрику было нечего скрывать…       Ну, или почти нечего.       — Сегодня мы сыграем в игру, очень известную в портовых кабаках. Она крайне простая, ведь для того, чтобы сыграть, нужно всего лишь немного выпить. — Изабелла слегка крутанула бутыль. — Те двое из вас, на кого укажет горлышко этой бутылки, должны будут поцеловаться!       Варрик немного нервно прыснул.       — Ривейни, ты уверена, что мы достаточно пьяны для подобных игр?       — В том-то и дело, что нет, — Изабелла перевела взгляд на Мариан и поиграла бровями. — Нам будет, что вспомнить до того, как пустимся во все тяжкие.       Все, кто сидел за столом, дружно заозирались. Кто-то не скрывал робкой улыбки, кто-то хмурился. Себастьян, посовещавшись с Авелин, решился спросить:       — А что, если я никого не хочу целовать?       — Так и знала, что вы двое будете занудничать… В таком случае вас никто не заставляет играть.       В назревающую ссору вмешался Андерс.       — Иза, расскажи правила полностью! У всех разные взгляды, и они это учитывают.       Авелин хотела было вставить язвительный комментарий насчёт широты взглядов Изабеллы, но мудро промолчала.       — Ну ладно. — Ривейни вздохнула. — Вас и правда никто не заставляет. Хочешь — целуешь. Не хочешь — не целуешь.       — А как… Это делать? — не без стеснения спросила Бетани.       — Как угодно. В щёчку, в губы, взасос… Можете, конечно же, просто обняться. Лишь бы нравилось обоим. Ну что, начнём?       Хищная улыбка Изабеллы заставила Бет слегка покраснеть. Андерс, напротив, побледнел, а Мерриль уткнулась в кружку. Остальные почти не изменились в лицах.       — Видимо, никто не возражает…       Изабелла крутанула бутылку в полную силу. Пока она кружилась, все напряжённо следили за каждым её оборотом. Замедлившись, она наконец остановилась и горлышком указала на Мерриль. Та растерянно охнула.       — Не переживай, котёночек, я подберу тебе кого-нибудь симпатичного.       Бутылка завертелась во второй раз. И указала на Бетани.       — А мне нравится, к чему все идёт! Ну что, обниметесь или в щёчку?       — Взасос. — Девушки ответили одновременно, глядя друг другу в глаза, чем изрядно позабавили собравшихся. Изабелла поражённо моргнула.       — Вот это я понимаю.       Бетани встала и обогнула стол, решительно привлекла к себе неловко топтавшуюся на месте эльфийку. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом их губы соединились — вначале осторожно и мягко, а потом с нарастающей страстью они поцеловались у всех на глазах.       Девушки расходились по своим местам под одобрительный гул и аплодисменты. Изабелла солнечно им улыбалась.       — Уверена, вы только что осчастливили многих новой фантазией. Продолжаем…       Теперь горлышко остановилось сначала на Фенрисе, потом на Андерсе. Хоук ожидала, что в наэлектризованном воздухе повиснет напряжение, как перед бурей. Вместо этого спустя пару мгновений безмолвия достопочтенная публика разразилась смехом и улюлюканьем.       — Даже не знаю, какой из дуэтов горячее! Как думаешь, Варрик, о ком можно сочинить лучший выпуск Распутной Вдовы?       — Ривейни, я думаю, что ты просто находка для писателя!       Изабелла послала Тетрасу воздушный поцелуй и подмигнула Мариан. Подойдя друг к другу на расстояние в минимум пару шагов, Андерс и Фенрис, раскрасневшиеся от вина, сдержанно пожали друг другу руки.       Настала пора третьего захода. Ривейни с торжественным видом раскрутила бутылку, и она, мучительно медленно сбавляя скорость, остановилась, указав горлышком прямо на Варрика.       Мариан улыбнулась, глядя, как еле заметно изменяется его лицо. Она смотрела только на Тетраса, и потому пропустила момент, когда бутылка завертелась в шестой раз.       После полкружки пряного вина в её голове поселилась приятная пустота, а в желудке — аппетитный кусочек пирога. По груди, шее и лицу разлилось тепло, всё тело ощущалось лёгким и цельным. Пока Варрик, скрывая волнение, наблюдал за крутящейся бутылкой, она невольно сравнивала своих друзей с ингредиентами согревающего напитка. От этого бессмысленного занятия ей становилось как-то особенно хорошо.       К примеру, сама Мариан была вином. Она объединяла остальных, имея что-то общее с каждым, а без неё они бы, самое безобидное, передрались.       Изабелла — имбирь, потому что тоже добавляет остроты ощущениям. Фенрис — лимон, так как часто ходит с кислой миной. Мерриль — яблоко, простое и чистое, хотя в некотором смысле запретное. Андерс — корица, ведь от запахов его целебных трав и склянок то и дело тянет чихать.       Бетани — апельсин: солнечная и яркая младшая сестренка. Себастьян — мускатный орех, ведь Мариан никак не может понять, что это за фрукт, и её это временами раздражает. Авелин — чеснок; её резкость и прямота иногда способны буквально ударить в нос.       Оставались мёд, тростниковый сахар и бренди. И всем этим для неё был Варрик.       Тот самый Варрик, который так беспомощно смотрел на неё сейчас.       Переведя взгляд на стол, Мариан с недоверием приподняла бровь: горлышко бутылки смотрело на неё. Вся честная компания дружно уставилась на них с Варриком, и у всех в глазах читалось любопытство вперемешку с пьяным азартом. Тетрас не выдержал первым.       — Знаете, а здесь, кажется, душновато. Да и непривычно, когда столько внимания уделяется моей скромной персоне…       — Но это ведь не значит, что ты против.       Изабелла с наслаждением наблюдала за своим же спектаклем. Семь пар блестящих от веселья глаз были обращены во главу стола, туда, где Варрик Тетрас, Краснобай, известный во всем Тедасе писака, впервые не знал, что сказать.       — Мы чего-то ждём?       Тихий голос заставил всех обернуться.       Мерриль, от смущения которой не осталось и следа, с улыбкой прижимала к груди опустевшую кружку, а искрящийся блеск её по-эльфийски огромных глаз выдавал среднюю степень опьянения.       — Когда это Маргаритка успела всё выхлебать?       — Не отвлекайся. Или тебе слабо?       Изабелла снова поиграла бровями, подперев щеку рукой. Мариан, смекнув, что к чему, обратилась к растерявшемуся Варрику сама.       — Мы просто можем обняться или пожать друг другу руки.       — Можете… Если никто из вас не хочет большего.       Бетани заинтересованно склонила голову, пока Андерс, разлёгшийся на столе, очарованно созерцал её профиль. Фенрис флегматично отхлебнул вина, Авелин покашляла в кулак. Мерриль снова уткнулась носом в свою кружку.       Кроме непосредственных собратьев по несчастью только Себастьян выглядел так, будто всё происходящее — чистая случайность.       Они все сговорились, — поняла Мариан, — Изабелла что-то заподозрила и всех подговорила, они ждали этого момента. Её пьянеющий разум одновременно злорадствовал и ликовал. Злорадствовал — потому что Хоук доказала, что соображает даже будучи навеселе, а ликовал — потому что все их подозрения были верны, и это почему-то развязывало ей руки.       — Хорошо, я повышаю ставку. Скажем, на поцелуй в щёчку?       Мариан была убеждена, что стеснение было чуждо Варрику Тетрасу. Её уверенность немного его подстегнула.       Сейчас он был сахаром — благодарным, хрупким, неловким.       — А, вот ты как, Мариан. Ну ладно. — Варрик сделал вид, что тщательно обдумывает предложение, взвешивая все «за» и «против», затем стукнул ладонью по столу. — Я тоже повышаю. Дважды!       — Вот это дух предпринимательства! Принимается.       За общим гулом Мариан не услышала ёмкого комментария Изабеллы, короткого смешка Андерса, удивленного восклицания Бетани и богохульстенной фразы Себастьяна. Не увидела улыбок Фенриса и Авелин, взметнувшихся бровей Мерриль.       Всё перестало существовать.       Они не вставали с мест, потому что и так сидели очень близко — зато встали почти все остальные. Мариан прислушалась к биению своего сердца, к ритму сближения их губ. Когда время замедлилось, почти остановилось, а они были в каком-то дюйме друг от друга, произошёл взрыв — как будто удар о воду во время прыжка — и подтаявший сахар смешался с вином.       Поцелуй вышел слегка смазанным, хотя нежности в нем было больше, чем она повидала за последние несколько лет. Было немного неудобно из-за разницы в росте, но в сидячем положении она становилась минимальной, и Мариан об этом почти не думала.       Теперь Варрик стал мёдом — тягучим, душистым, обволакивающим. И Мариан очень хотела растянуть удовольствие.       — Эй, голубки, да вам грозит ещё одно повышение ставок!       Изабелла вернула их в реальность. Варрик, не спешивший отстраняться, напоследок погладил Мариан по щеке тёплой, шершавой ладонью.       Они играли ещё долго, но больше друг другу Мариан и Варрик не попадались. Потом, когда Изабелла, не рассчитав силы, отправила бутылку в камин, переключились на порочную добродетель. В заключение праздника спели самые разухабистые песенки из пиратско-кабацкого репертуара и, пошатываясь, как матросы после многолетнего плавания, разошлись по домам.       Мариан осталась одна за опустевшим столом, и Варрик, проводив Бетани и Андерса, закрыл за ними дверь люкса.       — Ты же знала, что я жульничал?       Он вернулся к столу, но сел не во главе, а лицом к камину, рядом с Мариан. В воздухе над ними до сих пор витал аромат имбиря, корицы и цедры лимона, приятно покалывающий нос.       — В порочную добродетель? Да вы с Изой и Андерсом мухлюете как дышите.       — Нет, в той, что была до неё. В бутылочке.       Мариан недоверчиво сощурилась, закинула уже обе ноги на угол стола.       — А как в ней можно мухлевать? Или это ты подговорил Изу и остальных, чтобы они нас проверили?       — Нет, Мариан, — Варрик коротко хохотнул, — это целиком заслуги твоей сестры.       Мариан только хмыкнула и пожала плечами. А Бет молодец — настоящий кукловод, только подёргала за ниточки. Видимо, поняла, что правды от старшей сестры не дождёшься…       — В ту игру нельзя было играть, если испытываешь к кому-то настоящие чувства.       А может, старшая сестра и сама не знала всей правды?       — Это негласное правило, и я его нарушил.       Варрик поглядел в свою кружку, взболтал остатки содержимого. Поставил обратно. Мариан молча нашла его руку своей. Сжала. Положила свою голову ему на плечо.       — Знаешь, а я ведь никак не могу выкинуть из головы то смешное утро в твоей постели… После очередной пьянки, когда проснулась в полной уверенности, что развлечение удалось. А потом ты, заспанный, смахнул со стола целый ворох исписанных черновиков, только чтобы поцеловать меня в лоб.       Теперь Варрик усмехнулся и покачал головой.       — Да… За всё утро у меня так и не вышло ничего путного. Вообще ни строчки.       — А потом я вспомнила о Бьянке.       Мариан нашла глазами арбалет — вот же он, немым упрёком маячивший на границе зрения, всё это время находившийся совсем рядом, в этой же комнате.       — Из-за этого ты посчитала произошедшее ошибкой?..       Хоук не посчитала нужным отвечать. Вместо этого задала свой вопрос.       — Хочешь сказать, то, что между нами было, случилось не просто так?       — Определённо. Ты ведь вообще ничего не делаешь просто так. А я… Понял, что уже давно не боялся изменить Бьянке. Я боялся признаться самому себе, что люблю тебя.       От слов признания всё внутри как огнём обожгло. Не позволяя чувствам взять верх, Мариан снова покосилась на арбалет.       — С Бьянкой мы расстались по переписке сразу после экспедиции. — Дальше Тетрас, проследивший за её взглядом, говорил без особой охоты. — Это была годовщина её свадьбы с этим, как-бишь-его-там, и она просила меня выдать местоположение шахты с красным лириумом… Я не захотел. Слишком уж опасный свадебный подарок.       Теперь Варрик был брэнди — глубоким, терпким и искренним. Его пальцы слегка напряглись, и Мариан сжала их в ответ.       — А боялся я потому, что любые чувства в этом проклятом городе — большой риск. Нам было куда легче идти вместе, пока мы не были привязаны друг к другу по рукам и ногам, а теперь… Я не знаю, что будет дальше.       — Нам же уже всё объяснили. — Мариан забрала кружку у Варрика из рук и залпом допила пряное вино. — Пропасть, прыжок и полёт. Меня волнует только одно.       Кружка вернулась на своё место, взгляд — на беснующийся в камине огонь.       — Что, умею ли я летать и обращаться в дракона? Вижу ли я будущее, как Флемет? Или… Прыгну ли я в пропасть вместе с тобой?       Усмешки в его голосе почти не осталось. Мариан молча кивнула.       — Мариан… — Варрик повернулся к ней, взял её руку в свои ладони. — Век Дракона — плохое время для подобного, но тебе я обещаю.       Хоук внимательно смотрела в сверкающие светло-карие глаза. Цвета тростникового сахара, дикого мёда и бренди.       И эти глаза ей улыбались.       — Просто покажи мне, куда прыгать.       В следующий раз она усмехалась уже прямо ему в губы — и этот поцелуй был куда жарче предыдущего. Задыхаясь, она один за другим отщёлкивала крючки его красной рубашки и с наслаждением следила за тем, как он пытается нащупать застёжки её кожаного доспеха.       — Пока мы всё же не пустились во все тяжкие, — Мариан жарко дыхнула Варрику в висок, — придёшь завтра на наш семейный ужин? Сестричка, видимо, только за.       — Буду рад... Сделаем ещё вина со специями.       Мариан, выросшая в Ферелдене, помнила рецепт разогревающего пряного вина наизусть.       А для того, чтобы согреть её сердце, ей понадобился один Варрик.