happiness is in the little things

Наташа всегда была холодной. Любила холод, зиму и холодный кофе, который, как она говорит, супер-мега-бодрящий. А еще, она любила и любит Ванду Максимофф. Напарницу, подругу и возлюбленную. Конечно, возлюбленной она стала чуть позже, но напарницей и верной подругой она была всегда. А Ванда не любит холод, ёжится каждый раз, когда выходит на улицу зимой (или же очень холодной осенью). Она любит тёплое молоко с корицей и мёдом, большие и тёплые пуховики и шерстяные носки. Но она также любит Наташу Романофф, поэтому ради нее она готова пить холодный кофе по утрам и ходить гулять в - 5. Но обе одинаково любили Новый год. Любят всю предновогоднюю суету, елку с игрушками и подарки в красивой, разноцветной обертке. В Новый год, Ванда соглашалась выйти ночью прогуляться на морозе, а Романофф готовила и пила вместе с ней ее любимый напиток. — Ванда! Милая! — Наташа носилась по всей квартире, пытаясь разбудить спящую Максимофф, которая была явно не в восторге от криков своей дамы сердца с самого утра. — Что такое? Что случилось? — Ванда потирает лицо тёплыми ладонями, которые лежали все это время под одеялом. — Новый год сегодня! Ты же знаешь, что это значит, — она села к ней на кровать, ведьма лишь осторожно положила голову на её плечо, пытаясь окончательно проснуться. — Знаю-знаю, но сначала мы выпьем по чашечке тёплого молока с мёдом и корицей, только потом пойдем гулять, иначе я просто не выдержу с самого утра на мороз, — она взглянула на Романофф заспанными глазами, нежно улыбаясь. — Конечно, я пойду молоко разогревать, — Нат аккуратно чмокнула девушку в губы и побежала на кухню, заставляя Ванду улыбнуться. Максимофф заходит на кухню в тёплом свитере, на котором написано «я люблю Наташу», в прошлом году, на Новый год обе решили в шутку подарить друг другу такие свитера, на которых написаны эти надписи с их именами. Так сказать, для семейных мероприятий. — О боже, ты все-таки его надела! — воскликнула Романофф, увидев девушку. Она заливается громким смехом и, подлетая к девушке, вовлекает её в трепетные и крепкие объятия. — Он тебе так идёт, — Вдова целует её в рыжую макушку. — Я тоже заставлю тебя его надеть, — Ванда смеется, целуя девушку в уголок губ. Два часа за разговорами и четырьмя чашками теплого молока пролетели незаметно. — Слушай, ты же не обидишься, если мы в этом году салаты не будем готовить? — Романофф вопросительно взглянула на нее. — Ой, да к черту эти салаты, пойдем лучше полежим вместе, а потом погуляем. — Можем потом пиццу или суши какие-нибудь заказать, если ты хочешь, — добавила Ведьма, одновременно взяв холодную ладонь Наташи, она потянула её за собой в их комнату. Постель уже успела стать вновь холодной, но тепло, исходящее из глубин души как-то согревали даже больше, чем теплое одеяло Максимофф. На улице уже успело стемнеть, фонари зажглись, освещая улочки, припорошенные снегом, фонари светят тусклым, тёплым, желтым светом. Ванда лежит на груди своей возлюбленной, разложив руки в разные стороны, а Нат нежно перебирает её длинные, шелковистые волосы, пахнущие мятой и лесными ягодами, периодически целуя в макушку. — Я очень-очень люблю тебя, без тебя этот год был бы не таким потрясающим, не таким насыщенным, ты сделала этот год для меня в тысячу раз лучше, вот за это я тебе благодарна, Ванда, — Романофф прерывает тишину. Ведьма потягивается на вторую часть кровати к ней, чтобы быть с девушкой на одном уровне. Взгляды встречаются, Максимофф нежно улыбается, заставляя Наташу улыбнуться в ответ. — А я то как люблю тебя! — Ванда целует её, нежно, вкладывает в поцелуй всю благодарность, любовь и заботу, которые копятся у нее внутри. Всё это она отдает Наташе. Любимой Наташе Романофф. Уже давно за полночь, а Ванда все-таки согласилась выйти на улицу аж в - 10, но что же не сделаешь ради любимой девушки, которая так и жаждет выйти на мороз и подышать свежим воздухом. Обе падают в снег, щеки и нос обеих девушек становятся розовыми. Нат напевает песню Земфиры себе под нос, обнимая Максимофф, а та лишь положила голову на её плечо, наслаждаются моментом. — Я очень-очень люблю тебя, Наташа, — Ведьма целует обветрившиеся губы Романофф. — А я люблю сильнее.