Цветы в волосах

Мундроп медленно, почти невесомо проводит по волосам Санрайза. Пальцы еле касаются белых кудрей, похожих на облака в чистом голубом небе. Неспешно перебирает прядки, заплетая их. Санни не сопротивляется — если бы он не хотел, то не дал бы это сделать. Волосы Санрайза и правда отросли. Он несколько забыл про них ещё пару месяцев назад и не особо волновался по этому поводу — а зачем? Санни совсем не мешает это в работе, разве что дети, бывает, цепляются за его шевелюру. Через несколько минут Мун начинает петь. Он поет тихо и спокойно, специально для того, чтобы расслабить Солнце. Санрайз улыбается, его глаза медленно закрываются. Это почти незаметно, если только не вглядываться слишком долго, но тому, кто вглядывается, становится ясно, что Санни действительно засыпает. Его чуть сильнее тянут за уже начинающую получаться косу, дабы дать понять, что спать сейчас — не лучший вариант. Солнце послушно открывает глаза, некоторое время смотрит на потолок, потом переводит взгляд на часы. Видно, что он в каком-то полурасслабленном состоянии. С его лица еще не исчезла дурацкая улыбка, а сам он старается не дёргаться — не хочет мешать Муну делать то, что он запланировал. Луна бормочет что-то непонятное, но вдохновенное. Он продолжает аккуратно, стараясь не причинить боли, — все же опыт в подобном у Мунни небольшой, — заплетать волосы Санрайза, и Санни вздрагивает. Они уже давно в отношениях, а Солнце все не привыкнет к этому. Хотя чему тут удивляться? Их любовь началась, кажется, с первой же встречи, когда Луна усиленно пытался уложить спать Санни, а он, в свою очередь, молил не выключать свет. Со временем такая практика превратилась в ритуал, но теперь Солнце не боялся — с ним рядом всегда был Мунни. Блондин знает, что рядом с парнем ничего не может случиться. Мундропу нравится в партнёре все. Парню так нравится целовать его милые веснушки, становящиеся ярче на солнце. Нравятся его волосы, его глаза, его улыбка — все. Он совершенен. Идеален. Луна почти доплел волосы Санни, оставалось совсем немного. Берет белую резинку из пачки, которую положил на тумбочку в их кабинете ещё тогда, когда понял, что волосы Сана достигли такой длины, что их можно собирать в прически. Будто бы из ниоткуда достает ромашку, любимый цветок его Солнца, и заплетает в косу — последний штрих. Вот и все. Мун считает его немного странноватым. Или, может быть, просто слишком воспитанным и стыдливым, не очень понятным, слишком многосторонним — Мундроп не знает. Он знает только то, что любит его со всеми его странностями. И будет любить. Что бы ни случилось.