Dunkle Flecken

Альбедо силен. От тонкого меча, проходящего сквозь чью-то грудную клетку, кровь стынет в жилах — стынет, и секунду спустя вскипает. Он серьёзен в бою больше, чем обычно, но, боже правый, как бы ему пошла улыбка, пронизанная самодовольством; самодовольством, упоением и дерзостью. Не то, что бы Кэйа витал в облаках, пока его неожиданный напарник расправляется с монстрами, но взгляд то и дело цеплялся за взлетающие светлые кудри и сияющие, словно весеннее небо, сосредоточенные глаза. Наверное, именно они были причиной тому, что он чуть не пропустил несколько ударов. Альбедо не просто силен. Он силен настолько, что в возбужденном мозгу вскидывается острое чувство опасности: Кэйа смакует его, чувствуя, как сердце ускоряет ритм, а пальцы начинают подрагивать. Рука сжимает меч крепче — количество монстров не убывает, а первые признаки усталости дают о себе знать. Альбедо, наконец сломав щит митачурла, расправляется с монстром за считаные секунды: художественно-резкие, но аккуратные, словно пером в альбоме, взмахи мечом отточенны и быстры. Во вспоротом воздухе остаются только отблески лезвия, и Кэйа все-таки пропускает удар, теряя равновесие и падая навзничь. Небольшой заминки хватает, чтобы вскочить на ноги и дать отпор, но этого достаточно, чтобы укорить самого себя за чрезмерную невнимательность. По распахнувшимся глазам Альбедо заметно — тот все видел. Они расправляются с врагами через какое-то время, и, признаться, Кэйа вымотан. Меч, подкинутый вверх, растворяется в воздухе, и рыцарь устало плюхается задницей на траву, игнорируя стекающий со лба пот и глубоко дыша. Альбедо вслед за ним делает то же самое, и это усталое единение после битвы заставляет сердце Кэйи биться самую малость чаще. Его рубаха немного изорвана и мокрая насквозь — слишком хорошо ощущается, стоит только подуть ветру. Кэйа зябко ведет плечами и косится в сторону алхимика, осматривая его. Интересно, что он чувствует в этот момент? — Вы сегодня не в лучшей форме, сэр Кэйа. — произносит Альбедо, не поднимая взгляда от земли у себя под ногами. О, Кэйа, кажется, он тебя пристыдил. — Знаю, — нехотя отвечает капитан, ковыряя землю мыском сапога, — Не могу сосредоточиться. Мысли о том, что он подвел Альбедо, просто на него засмотревшись, укоризненно ворочаются где-то внутри черепной коробки, и повисает неловкая тишина. Взгляд Кэйи мрачнеет с каждой минутой затянувшегося молчания. Он уже почти что порывается подняться с земли, чтобы дошагать до реки и смыть наконец с себя всю грязь, как вдруг Альбедо негромко произносит: — Я видел, как вы смотрели на меня. Я не против, но только не на поле боя. Сердце вздымается трепетом, а щеки вдруг обжигает тепло. Когда их взгляды пересекаются, Кэйа не замечает всей той серьёзности, что была заключена в его голосе: от глаз алхимика веет чем-то искренним, и совсем немного — игривостью, такой, от которой в низу живота у Кэйи сгущается сладкая тяжесть. Светлые губы мягко складываются в полуулыбку, и одни только архонты знают, как бы Кэйа хотел их коснуться. От сладких мыслей щеки румянятся только больше, и, растерянный, капитан отводит взгляд в сторону, не зная, чем ответить. Он прекрасно слышит добрую усмешку Альбедо, несмотря на то, что собственный пульс отдаётся в ушах гулкими ударами. Желание пульсирует внутри, где-то в груди, нетерпеливо-запретно: ещё немного — и сорвётся. Воцарившаяся тишина — вязко-карамельная, пропитанная ожиданием чего-то; никто не решается её нарушить, хоть и кажется, словно все уже давным-давно известно. Кэйа вновь переводит взгляд на Альбедо — оказывается, алхимик смотрел на него все это время — и в глазах рыцаря плещется столько всего сразу, что светловолосый невольно ахает от удивления. Кэйа… Интересный. Колено Альбедо накрывает ладонь в перчатке. Он не успевает обдумать это: в какой-то момент капитан оказывается слишком близко, настолько, что губы опаляет чужое дыхание, а зрачок в форме звезды, давно его интересовавший, теперь можно рассмотреть во всех подробностях. Как было бы чертовски хорошо сейчас это зарисовать… Исследовательский интерес маленьким огоньком загорается где-то внутри, и Альбедо пытается отвлечься на него, игнорируя трепещущее от близости сердце и резкую слабость в конечностях. Из-за чего это? Разве он… — Могу я?.. — от густой, возбужденной хриплости в голосе капитана бросает в жар. Низ живота сладко сводит; слова застревают в пересохшем горле, и все, что может Альбедо — лишь склонить голову по-птичьи и податься вперед, не прикрывая замутненных глаз, чтобы встретить губами губы. Кэйа прижимается к нему, сокращая все оставшееся расстояние, по-хозяйски ведет ладонью выше по бедру, забираясь пальцами под кромку шорт, и с силой вцеловывается в его рот, так, что Альбедо чуть ли не стонет. Алхимик не умеет целоваться, но то, как его губы обхватывают и прикусывают другие, кружит голову почти как те-самые-зелья. Кэйа жмется ближе и ближе, целуя жадно и нетерпеливо, настолько, что Альбедо чувствует сквозь одежду, как часто и гулко бьётся его сердце. Светловолосый сдавленно мычит в губы, когда вторая ладонь Кэйи ложится на его талию, подтягивая к себе, и обхватывает капитана за шею, теряя равновесие.

***

Они падают на траву, приминая цветки-сахарки. Капитан едва ли не рычит, пытаясь приблизить их бедра друг к другу, трется пахом о пах и терзает губы Альбедо, пока тот, притягивая его ближе, наконец не начинает подмахивать бедрами в ответ. Отстранившись от губ, спускается к шее и почти сразу же пятнает её; проезжается языком по отметине в виде звезды и упивается услышанным стоном. Альбедо уже давно не контролирует себя: он откидывает голову, освобождая больше места для новых укусов, и выгибается в спине, открытый, податливый и едва ли не теряющий сознание от ощущений. Он никогда не чувствовал ничего подобного, и потому каждый поцелуй, каждое прикосновение или мазок языка по остроте ощущались сравнимо с электрическим зарядом. «Интересно, откуда взялось электричество, у Кэйи ведь крио глаз бога…», — на секунду задумался алхимик. Мысль оборвалась, стоило Альбедо почувствовать прохладный язык на внутренней стороне своего бедра. Он лежал, полностью обнаженный снизу, и ветер легко обдувал его вздернутый кверху член, на головке которого успела собраться мутная капля предэякулята. Кэйа же лежал у него между ног, обхватив его бедра руками и вылизывая одно из них подозрительно близко к паху. Альбедо, приподнявшийся, чтобы увидеть это, застонал и откинулся обратно на траву, запуская пальцы одной руки в шелковистые волосы капитана, и, не церемонясь, с силой сжал их в кулаке, когда тот осмелился прикусить нежную кожу. «Больно, наверное, когда так тянут…» Кэйа поднял на него внимательный взгляд, резко поднявшись выше и проведя языком по всей длине члена, помедлил секунду, а после обхватил губами сбоку и лизнул ещё раз. Смуглые руки тем временем переместились на талию, мягко ее сжимая. Алхимик нетерпеливо дернул бедрами навстречу, тяжело дыша, но волос не отпустил, только перехватил поудобнее, чтобы не распадались; Кэйа в ответ на это послушно обхватил губами головку, и, позволив ей до безумия медленно проехаться по нёбу, взял полностью. — Т-твой рот… Горячо… — выдохнул Альбедо, сдерживая рвущийся из горла стон. Рука будто бы сама собой направила Кэйю, как нужно, и тот, не сопротивляясь, увлечённо задвигал головой, постепенно ускоряясь и вылизывая ствол с разных сторон. Перед глазами заплясали звезды, и теплый узел внизу живота начал скручиваться все сильнее, вынуждая алхимика сжимать траву в пальцах свободной руки и часто-часто дышать. Мир кружился и танцевал, в какой-то момент даже заложило уши — он не почувствовал, выгнувшись и издав полузадушенный стон. Узел внизу резко распустился, разлившись по всему телу теплом и подрагиванием конечностей. Такая стимуляция явно была перебором для ходившего по краю Альбедо — Кэйа закашлялся, явно неготовый к тому, что в его горло кончат, и выпустил член изо рта; вид помятого капитана с губами алого цвета, пытающегося откашляться от его, Альбедо, спермы и сглотнуть остатки, почему-то отпечатался на сетчатке. Тёмные пятна, пляшущие перед глазами, правда, мешали все рассмотреть получше — наверное, не следовало жмуриться до боли — и Альбедо без раздумий проклял все на свете. Член плевками выпустил еще немного эякулята, реагируя на будоражащую картинку, и алхимик, дрожаще вдыхая всей грудью свежий воздух, кажется, мысленно смирился с тем, что горячее того, что было сейчас, он больше никогда не увидит. Боже, что он творит? — Кажется, тебе понравилось, — шелестяще заметил восстановивший дыхание Кэйа, подбираясь к нему поближе, — ничего не хочешь сказать? — облизнул губы, заглядывая в голубые глаза. О, Альбедо бы хотел сказать. Альбедо в принципе сомневается в том, что было сейчас — трахнул ли он рот Кэйи, или рот Кэйи — его. Альбедо бы хотел сказать, насколько он… Нет, это, пожалуй, лишнее. Однозначно лишнее. Нельзя разрушать то, что и без того было только-только построено. — Ты прекрасен, — выдыхает Альбедо, смотря куда-то сквозь Кэйю. «Я ведь не это хотел сказать…» — Я бы хотел предать исследованиям все твоё тело. «Блять.» — Только если будет не больно, — улыбается капитан, смотря на него с какой-то невероятной нежностью, — оно и так твоё.