Родной знакомый

Последние несколько часов Павлова старательно готовилась к встрече с новым годом: сначала уборка, стирка, после чего приготовление салатов и закусок. Что ж, для неё одной вполне хватило бы. Захватив с собой фарфоровую тарелку с бутербродами, Ирина Алексеевна присела на край дивана, периодически отхлёбывая горячий и ароматный чай. В голове пронеслась мысль о том, что именно сегодня никто не станет ее трогать: день нерабочий, что не могло не вызвать улыбку. Ещё бы год назад она отдала все, чтобы оказаться в эту ночь на смене в любимом НИИ, но сейчас - нет. Пусть они пришивают оторванные конечности, достают из желудков вилки и ложки, пытаются подобрать анестезию под уже отпраздновавших… пусть. Только в этот раз без неё. Этот год сам по себе выдался чересчур насыщенным, чтобы так красочно праздновать новый. «Что ж, посижу с салатами, выпью бокал шампанского и лягу спать. Может, хотя бы грядущий год пройдёт в таком же духе. Только, пожалуй, все-таки без алкоголя, пьющего сожителя мне хватило с головой». Улыбнувшись себе и своей мысли о тихой и спокойной ночи, Павлова уже хотела выключить телевизор, чтобы насладиться звенящей тишиной пустой квартиры, как раздался звонок. Это не мог быть мобильный, хотя бы потому, что она выключила его ещё утром, чтобы коллеги не могли доставать с расспросами о том, как она собирается праздновать, это не мог быть дверной звонок. Домашний? Домашний телефон? Блондинка точно была уверена, что на этот номер никто не догадается позвонить, разве что… «Кривицкий, иди ты в баню, что ж с тобой всё не как у людей…» - поразившись первой пришедшей мысли, Павлова помахала перед собой руками, словно это поможет отогнать подобный поток сознания, но силуэт Геннадия Ильича вырисовывался в ее голове против воли. «Нет, нет, он не миллиардер, точно не станет со своего израильского на московский… если только..» — Слушаю, - грозно изрекла Ирина, нервно теребя шнурки на своих домашних брюках. — Егорова! - послышался бодрый голос. Голос, который она ни с кем бы не спутала. Голос, который она последние месяцы слышала только в своих снах и на видео в телефоне ещё с той весны. — Егорова, если ты меня слышишь, - шум на фоне был неистовый, страх Кривицкого был оправдан, вот только он не думал о том, что Павлова действительно захочет вслушиваться не в окружающую действительность, а в мельчайшую интонацию голоса звонящего абонента. — А надо? - чувствуя, как к горлу подступает неприятный ком, ощущая вместе с тем лёгкое волнение и дрожь по всему телу, женщина сильнее сжимала телефон. Защитная реакция сработала на ура, присущая ей язвительность никуда не исчезла, добавилось лишь осознание, что своими ответами она отговорит его задавать вопросы. — Приезжай в Склиф. Это срочно, очень срочно, вопрос жизни и смерти, - по голосу не было похоже, чтобы Кривицкий шутил, но Павлову разразил истерический смех. — Какой Склиф? Какая жизнь и смерть? - продолжая нелепо улыбаться, внезапно она ощутила, что грудную клетку неприятно сдавливает с обеих сторон. Давно забытое ощущение возвращалось и нарастало с новой силой. — Погоди, ты серьезно? Но услышать ответ на вопрос заведующей уже было не суждено. Кинув телефон куда-то на комод, Павлова сделала несколько вдохов и остановилась на месте, устремив взгляд на кухню, где когда-то с упоением и особым пристрастием готовил Геннадий. «Докатились, Ирина Алексеевна. Ты уже не можешь контролировать эмоции, что дальше? Что ещё сделаешь для Кривицкого? Полетишь в Склиф?» Ещё несколько секунд обдумав сложившуюся ситуацию, уже вслух кинула она : «Да, полетишь». *** Водителя в такси торопить не приходилось, видимо, он и сам поскорее спешил оказаться дома, а не с блондинкой в пробке, так что путь дворами занял на полчаса меньше времени. Спасибо и на этом, больше бы ее нервная система не выдержала. Расплатившись, она скорее помчалась к институту. Ступеньки плыли под ногами, движения давались с трудом: конечно, на лице Павловой это не нашло отражения. Стеклянная дверь на входе распахнулась под тяжелым натиском ее рук, женщина едва не споткнулась, тщетно пытаясь ухватиться за воздух. Первым, что она смогла произнести на выдохе: — Нина… - Дубровская стояла на регистратуре, впрочем, как и обычно, но ее взгляд выдавал все внутреннее беспокойство. — Ирина Алексеевна, я пыталась его отговорить, честно. Павлова нахмурила брови и уже хотела высказать подчиненной всю гневную тираду, но все ее помыслы прервали равномерные шаги, отчетливо доносившиеся сначала со стороны ординаторской, а позже и стойки. — Ириш, - перед глазами появился Кривицкий, и Павлова несколько раз проморгала, прежде чем сказать хоть слово. Удостоверилась, что мужчина перед ней реален. Очень даже реален. Только он мог вырвать ее в новогоднюю ночь из тёплой уютной квартиры на работу, заставив потратить оставшиеся нервные клетки и напугав до смерти. — Кривицкий… Конечно, от кого же ещё можно было ожидать такого идиотизма! - показывая эмоции на руках, выплескивала чувства Павлова. — Ты хоть раз можешь по-человечески со мной поступить? - она развернулась в сторону выхода, как хирург погнался за ней, чего она явно не могла видеть спиной. Догнав и удержав ее за плечи, Геннадий резко притянул ее к себе, прижимая как можно ближе. — Девочка моя.. прости, прости, я дурак.. правда дурак. Напугал тебя… - несколько секунд они стояли в тишине, только изредка слышалось тяжелое дыхание женщины, практически переходящее в всхлипы. Кривицкий нежно гладил ее руки, целуя виски и макушку, после чего взял ее лицо в свои руки и провёл подушечками пальцев по ее бархатной коже щёк. — Пусти, - она убрала его руки со своего лица, пытаясь отодвинуться. — Тише, тише, - не отступал он, вновь обхватив ее талию и проводя руками чуть выше. Обнимал ее именно так, как она любила. — Ты же знаешь, это незаконно… я все равно тебя не прощу, как бы тебе этого не хотелось, - разрушив все надежды на быстрое примирение, Павлова все-таки сделала шаг назад, — сделай новогоднее чудо, пожалей меня, оставь в покое, дай хоть одну ночь провести спокойно без тебя. — Всего одну? Только одну и могу, но только не эту, - сегодняшней настойчивости Геннадия Ильича нужно было учиться ему ещё пару лет назад. — Зачем ты приехал? Нет, не так.. зачем ты мне позвонил? Поиздеваться хотел? - не успокаивалась блондинка. — У тебя получилось, я приехала сюда в домашней одежде с курткой поверх, - выглядывая из-за его плечей, Павлова крикнула Нине, - дайте ключи от моего кабинета, будьте добры. — Тут такое дело, - неуверенно начала сотрудница, почесывая затылок. — Пойдём, - он взял ее ладонь в свою и куда-то повёл. — Ты мой лимит терпения испытываешь, я не поняла? Или я как-то неясно выразилась? Каким ветром тебя сюда занесло? - добавив в голос металла, сыпала вопросами женщина. — Все, успокойся, - остановившись только перед дверями кабинета Ирины Алексеевны, Кривицкий решил объясниться, — если ты сейчас готова меня выслушать, я расскажу, - ожидая от неё слов, мужчина замер. Она же выжидающе смотрела на него. «Гляделки, Геннадий Ильич?» - я знаю, что обещанных двадцать лет не прошло. Но мы и сейчас уже изменились, — в надежде найти хоть огонёк веры в ее глазах, пристально глядел на неё он, — знаю, что тебе тяжело после всей этой ситуации с Алениковым… Объяснение постепенно возвращало ее в реальность, в суровую реальность, в которой он был ее единственным спасением. — Ты даже не представляешь, до какой степени. — Я надеюсь, этой степени хватит, чтобы потерпеть меня в своей жизни. Я больше никуда не денусь, даже не надейся. Буду круглосуточно пасти тебя, чтобы убедиться, что все хорошо, что ты в безопасности, - Кривицкий провёл рукой по ее щеке, по той самой, с которой неделю сходил след от руки Анатолия, давая понять, что он в курсе и этой ситуации. Легко касаясь кончиками пальцев ее лица, он всматривался в ее черты. Как же именно этого ему не хватало.. Дотронувшись до ее носа, он моментально отдернул руку. — Егорова, ты чего не сказала, что так замёрзла? Я стою здесь распинаюсь, а тебя от холода трясёт, - поправив ее куртку и посильнее запахнув, он провёл ее в открытый кабинет, - пойдём. — Кривицкий, ты меня пугаешь. Сначала прилетел в Москву, потом этот дурацкий звонок… Теперь вся эта.. забота. Ты когда таким стал? Израиль тебя исправил? — Нет. Ты, - незаметно за спиной он закрыл дверь. На столе стоял букет из белых лилий, запах которых распространялся по всему кабинету и кружил голову. По всему периметру стояли свечи, некоторые из которых уже успели потухнуть, над диваном висела цветная гирлянда. — А ты прям постарался, я смотрю, - оглядываясь по сторонам, не отходила от своей манеры общения Павлова. — Ты останешься со мной? - присаживаясь к блондинке на диван, спросил Кривицкий. — На эту ночь? — На всю жизнь, желательно. — Я не понимаю, что тебя так поменяло? Пытаешься загладить вину? — Конечно. Пытаюсь исправиться и заново влюбить тебя в себя, - не скрывая заговорщицкой улыбки, выпалил мужчина. — Уже и не надо, - ее голос снизился до шёпота, ещё несколько секунд, и она коснулась его губ. Ответных действий долго ждать не пришлось, мужчина только и выжидал этого момента. Робкие касания превратились в более уверенные, через какое-то время Ирина ощутила его руки на своём лице и шее, чуть позже те самые бабочки в животе и… пришло осознание. — Стой. Стой, - оторвавшись от его губ, но не отстраняясь далеко, она пыталась отдышаться, воздуха в лёгких катастрофически не хватало, — я не хочу опять наступать на те же грабли. — Ты во мне не уверенна? — Были поводы сомневаться. И вообще… с какого перепуга ты меня обманом выманиваешь сюда? Что за детский сад? Нельзя было позвонить? — А ты разве взяла бы трубку? - очередная его фраза дала понять, что он знает ее лучше, чем она сама. — Я же знал, что мобильный ты, конечно, отключила, а заявляться к тебе на порог квартиры… здесь у меня, в любом случае, было больше шансов. Пришлось и Нину подключить. — Все это только ради того, чтобы поговорить? - получив утвердительный ответ, она не смогла сдержать улыбки. — Ты открываешься мне с новой стороны. — Я и раньше пыталась достучаться до тебя, но ты… - увидев, что ещё бы слово, и он отправился в тартарары, Кривицкий вовремя замолчал. — Все, давай не будем о прошлом. — А что ты делать предлагаешь? Здесь всю ночь просидеть? — А почему бы и нет? - снова та же интонация, как и тогда после больницы, где они вспоминали приключения в машине. — Тем более, что до нового года остаётся чуть меньше десяти минут. — Ну, все, - рассмеялась она, - с кем Новый год встретишь… Дай хотя бы отойти к регистратуре, я там.. - она уже встала и направилась к двери, дёрнула за ручку, но та, естественно, не поддалась. — Узнаю твои фокусы, Кривицкий. Выпусти, а? — Никуда я тебя не отпущу, - подняв Павлову на руки, он, конечно, ожидал, что та начнёт немедленно сопротивляться, но расстояние до дивана, благо, было небольшим. Уложив ее на кожаную поверхность, он сам прилег рядом, прижимаясь к ней плотнее, — сильно замёрзла? — Если ты обнимешь, будет теплее, - подняв на него свои бездонные зелёные глаза, хитро и полушёпотом произнесла она. — Может, хотя бы шампанского выпьем? - уже решил потянуться за бокалами на журнальном столике он, как рука блондинки его остановила. — Потом, все потом. В этот раз был его черёд ее целовать. На этот раз их ничего не могло разлучить: ни выстрелы пробок, которые раздавались с приёмного, ни шум за окном, ни леденящий душу холод. На этот раз ничего. Эта ночь была только их: манящие и обжигающие поцелуи, касания, шёпот и признания в любви. Наконец-то признания в любви.