Одинокий бог и глупый клоун

Вечер июня выдался довольно прохладным. Весь день моросил дождь, поэтому трава была покрыта мелкими каплями. Хмурое небо казалось черным от затянувших его туч, а где-то вдалеке шумел гром, в предвещении новой грозы. Ничто не нарушало тишину кладбища, кроме спрятавшихся в траве цикад. Казалось, кроме них никто не осмелиться сунуться сюда в такой день. Только одна одинокая высокая фигура двигалась вдоль рядов могильных плит. Дойдя почти до конца ряда, человек останавливается. - Ну здравствуй, Тетта. Ханма присаживается на корточки и рассматривает буквы на могильной плите. Так и не получив ответ от холодного надгробия, достает пачку дешевых сигарет и закуривает. - Прости, я не в слишком презентабельном виде. Снова. Но ты же не против? И снова нет ответа. Шуджи вообще не похож на себя. Волосы отросли, челка спадала на лицо, а от постоянных бессониц под глазами не сходили темные круги. Толстовка, видавшая лучшие времена, совсем затерлась. Быть в бегах оказалось не так-то просто. Кисаки бы увидев его в таком виде наверняка нахмурил бы брови и сказал, что он выглядит нелепо. - Забавно... Вот уж не ожидал, что придется разговаривать с тобой таким образом. Достает из кармана баночку пива и с щелчком открывает. - Мне это кладбище не очень нравится, но раз уж ты теперь здесь, придется потерпеть, - сделав несколько глотков парень продолжает, - я ведь дал обещание. Рассказать, почему я за тобой следую. Я часто думал, может, стоило тебе ответить на вопрос еще тогда на крыше. Твою ж мать... - Ханму пробирает какой-то истерический смешок, - знал бы, что ты так быстро помрешь, рассказал бы там. Приступ начала истерики быстро проходит и Ханма замолкает. В последнее время такое часто бывает. Первый раз увидев искалеченное и окровавленное тело на асфальте первое, что смог выдать Шуджи "четенько сдох". Скорее всего, у него был самый банальный шок, потому что он начал смеяться как сумасшедший, а по лицу градом лились слезы. Одним чудом ему удалось более менее прийти в себя и свалить до появления копов. Несколько недель прошли как ни в чем не бывало. Правда из-за копов пришлось на время скрыться и не привлекать к себе внимание, но это не особо напрягало. Он так же курил дешевые сигареты, изредка дрался с придурками, которые осмелятся на него бычить, иногда подворовывал, чтоб были деньги на эти самые сигареты и лапшу быстрого приготовления. А в какой-то момент пришло осознание. Кажется, он услышал что-то по телевизору, и подумал: "хаха, надо будет Кисаки рассказать". И в ту же секунду его прошило холодным потом. Он не сможет рассказать ничего, потому что Кисаки мертв. В тот день Ханма весь вечер захлебывался от слез и криков, так и отрубившись на полу. Он без конца повторял "почему", но кроме холодных стен, которые всегда хранили молчание, некому было ответить на бессмысленный вопрос. Что может быть страшнее, чем осознать, что человека больше нет? - А ты верил в загробный мир? Я не особо. Да и ты скорее всего тоже, хехе. Но мне приятна мысль, что ты где-то там, все еще продолжаешь жить. Ну... в каком-то смысле этого слова. Как глупо. - Уж прости, я не умею как ты красиво толкать речи, но ты сообразительный, думаю, сможешь понять меня, - Ханма делает паузу и собирается с мыслями. Будто сейчас будет откровенничать с настоящим Кисаки, а не его надгробием. - Раньше все было по другому. Мне было так скучно. В отличии от тебя, я никогда не преследовал какие-то цели. Я всегда жил настоящим. Чаще всего это означало дешевое пойло и драки. Это было правда весело, пока не превратилось в какую-то гребанную рутину. Каждый день одно и то же... В какой-то момент все надоело. Все было таким серым... И когда я уже смирился, что не видать мне больше настоящего веселья появляешься ты. Ты сразу привлек меня. Слишком уж отличался от остальной швали. Мне показалось забавным, что даже тот с виду грозный гопник - Осанай вроде его звали? - слушался твоих приказов, - Ханма смеется и отпивает еще из банки. - Мальчишка который умел проникать в голову к другим людям, управлять их сердцами, оставаясь в тени... В тринадцать лет грезивший покорить преступный мир Японии. Я прям чуял, ты сможешь развлечь меня. Ты устроишь настоящее шоу. И чтоб им любоваться с первых рядов я был готов быть твоей пешкой. Ханме всегда было интересно, что творится в этой гениальной голове, какие цели он преследовал. Сначала он думал, что юным гением движет банальное желание власти, или жажда внимания, или еще что-нибудь в таком духе. Что-нибудь такое скучное. А однажды он услышал от Кисаки правду. Они как-то решили выпить пива и то ли от усталости, то ли от градуса выпитого алкоголя Кисаки признался, почему все это делает. Оказалось, что юный гений еще со младшей школы поуши влюблен. - И ради нее ты хочешь стать самым крутым гопником? - спросил тогда Ханма. - Да, - без малейших колебаний ответил Тетта. - Хья♡. А что, твоих прекрасных очков и начеса недостаточно чтоб покорить девичье сердце? После этого он получил ощутимый тычек по ребрам, отчего загоготал еще сильнее. Как же ее звали? Хината? Тачибанна Хината? - А ведь эта девчонка так и не приходила к тебе. Ханма уверен в этом на все сто, потому что могила выглядела чуть ли не заброшенной. Вообще не было никаких признаков, что ее кто-то посещает кроме него. - Забавно, да? Ты готов был весь мир уложить к ее ногам, а она не потрудилась даже прийти с тобой попрощаться. Глупый глупый влюбленный мальчишка. - И все это было ради нее... Ханма отставляет полупустую банку и зарывается пальцами в волосы. - Мой милый глупый клоун. Только рядом с тобой я чувствовал себя живым. Меня забавляло даже то, как на мои выходки ты кривил губы и называл меня долбоебом или шпалой. С тобой всегда было так весело, - Ханма невольно хихикает от теплых воспоминаний, но быстро становится серьезным. - Я хотел навсегда быть твоей правой рукой. Помочь тебе взобраться на самую вершину преступного мира Японии. Сначала их отношения можно было назвать просто взаимовыгодными. Каждый получал, что хотел. Кисаки - пешку, ставшей его правой рукой, а Шуджи - развлечения в бесконечной череде серых дней. Что только не умудрялся вытворять этот мальчишка... Не сказать, чтобы Шуджи был глуп и не мог проследить ход мыслей Кисаки. Но все же, он больше полагался на грубую силу, ему нравилось драться, а не выстраивать планы и обмозговывать возможные варианты событий на два, три шага вперед. Тетта же умудрялся все обдумывать вперед шагов на пять. Только ему хотелось подчиняться. Только рядом с ним Ханма был согласен быть ведомым. Он уже не просто чуял - он видел, что Кисаки способен на многое. Шуджи был прямо восхищен. Ему нравилось думать, что они какие-никакие, но друзья. Хотя Кисаки считал, что все люди вокруг него - пешки, инструменты для достижения поставленной цели. Шуджи был не против такого расклада. Пока Тетта его развлекает, пусть думает, что хочет. А в какой момент пешка начала чувствовать нечто большее к юному гению. Это не было любовью. Ханма вообще не признавал это чувство. Но и слепой преданностью и восхищением это назвать уже было нельзя. Что-то начало грызть изнутри. Что-то, что заставляло мысли путаться, а во время встреч и долгих разглагольствований насчет дальнейших планов, до неприличия долго пялиться на профиль мальчишки. И только после раздраженного: "чего втыкаешь?", он мотал головой и отворачивался, мол: "да ниче такого". Ханма долго думал, чувствует ли он к Тетте тоже самое, что и к девушкам. Но быстро пришел к выводу, что нет. Как бы ему не хотелось списать все на повышение тестостерона из-за долгого отсутствия половой жизни, но это было совсем не то. Ему не хотелось просто развлечься в постели. "Да еще и с тем, кто не достиг хотя бы возраста согласия" - часто про себя угарал Шуджи, любивший постебать его по поводу юного возраста. Хотя глупо было отрицать, Тетта был привлекателен - невысокий рост, острые черты и выразительные глаза. С Кисаки вообще все было не так! Мальчишка очаровывал, захватывал внимание, мысли и заставлял забыть обо всем и всех. Он был подобен свету, к которому неосознанно тянешься, который притягивал взор, но ослеплял, если смотреть на него слишком долго. Хотелось всегда следовать за ним, помогать претворять даже самые безумные планы, параллельно участвуя в спектакле, где этот якобы клоун дергал всех за ниточки. Если бы Ханма помог ему взобраться на вершину, может тогда Тетта признал бы его. Увидел бы кого-то больше чем просто пешку. Вот этого Шуджи точно никогда не узнать. Порыв ледяного ветра налетает слишком резко, заставляя вынырнуть из мыслей. Парня пробирает от холода и он ежится. - Мне интересно только одно... - Ханма опускает голову, по щекам предательски льются слезы, а горло сковывает спазмом, - если бы... если бы я не отвлекся на Дракена... если бы был рядом с тобой... я смог бы тебя спасти? Это была случайность. Просто нелепая случайность! Сколько раз он мысленно возвращался в тот день. Если бы Кисаки не выбежал на дорогу? Или водитель грузовика успел затормозить? Или Ханма не позволил бы ему драться с Такемучи? Если бы Тетта заметил чертов грузовик, который летел на него без возможности вовремя затормозить?! Шуджи впивается пальцами в виски. Опять бесконечные "если". Какой смысл думать о том, что все равно не сможешь изменить. И все же что-то заставляет снова и снова спрашивать себя. - Я знаю, у тебя бы все получилось, - одними губами шепчет Ханма. - Мы построили бы настоящую империю... если бы ты только выжил... Как жестоко, сначала привязал к себе, а потом так бессовестно кинул. Он знает, больше никто не сможет его так развлечь. Его свет угас навсегда. И теперь Кисаки остается только гнить в сырой земле, пока Ханма обречен скитается в череде серых скучных дней. - Я никогда тебя не забуду, Кисаки Тетта.