«Ты не один» — это хорошие слова,
Но с ними ты в кино не сходишь.
Друг, не грусти, ведь ты живешь среди людей,
Ты должен это помнить!
Какая беда у тебя ни случится –
Всем пофиг, пойми, все хотят веселиться!
Грандиозно опоздав аж на 30 минут и выслушав миллион не самых лестных слов от Сынмина, Минхо всё же добрался до бара «Montero» вместе со своим другом. В заведении, как и обычно, царила атмосфера свободы. Люди приходили сюда, чтобы скрыться от ежедневной рутины, забыть о домашних делах, горящих дедлайнах или куче непрошенных мыслей, которые то и дело посещают каждого из нас. Это место не имело ничего общего с наиболее распространённым мнением о подобного рода заведениях: световые лучи от аппаратуры не резали глаз, а интерьер отличался соблюдённой концептуальностью и тёплыми древесными оттенками; здесь крайне редко встретишь пьяных в хлам тусовщиков, не знающих меру и не отдающих отчёт своим действиям. Отчасти это заслуга хозяина бара, с самого начала работы требовавшего от сотрудников чётко следить за соблюдением правил: нарушавших их охрана немедленно провожала на выход. Работать в этом месте тоже было весьма приятно: атмосферное помещение, дружественный коллектив, приемлемые зарплата и график, в основном адекватные клиенты. Днём в просторном лофте зачастую проводятся различные лекции и мастер классы, ближе к ночи место преображается и становится площадкой для вечеринок и концертов. Неудивительно, что это место притягивает творческую молодёжь и становится своего рода убежищем как для работников, так и для посетителей. На втором этаже бара находились кладовая, в основном используемая для хранения музыкальных инструментов и прочего инвентаря, а также комната для персонала, куда как раз направлялись Минхо с Сынмином: Сынмин — на законном основании оставить вещи в собственном шкафчике, чтобы не стоять потом в очереди в гардероб, Минхо — воспользоваться привилегиями друга штатного бармена. Коллеги Кима давно знакомы с его лучшим другом, но Минхо всё равно каждый раз стесняется находиться в помещении для работников. Кто знает, может он подсознательно боится, что Ким затащит его в это дело на постоянной основе? Работать в баре Ли пока готов не был. Оставалось около десяти минут до выхода на сцену группы, уже месяц игравшей в «Montero» каждую пятницу, возглавлял которую, по словам Сынмина не кто иной, как Хан Джисон — отличник и любимчик всех преподавателей. Вечно в идеально выглаженных рубашках, брюках и с приветливой улыбкой на лице. Минхо уже заготавливал фразочки, которые передавали бы в полной мере его возмущение и обиду на друга, посмевшего так нагло ему врать. Примерно на столь лаконично выстроившемся в голове сочетании слов: «Как жить в мире, где человек, которому я доверял больше, чем себе, поступил со мной так жестоко…» нить мыслей Минхо резко оборвали три вышедших на сцену парня. Пока барабанщик от имени группы приветствовал всех присутствующих, садясь за ударные, двое гитаристов ещё раз проверяли настройку инструментов и регулировали микрофонные стойки. Внимание зала главным образом было приковано к высокому синеволосому парню, уже сидевшему за барабанной установкой, но глаза Минхо были направлены лишь на одного человека: да-да, на того самого отличника и любимчика всех преподавателей. Однако вместо идеально выглаженных брюк и рубашки на парне была майка, открывавшая вид на подкачанные руки, прямо сейчас закидывавшие ремешок гитары на шею, и чёрные штаны с джинсовыми вставками на коленях. Пока в голове Ли мысли бились о черепную коробку подобно заброшенному в узкую комнату попрыгунчику, Сынмин усмехнулся и пожалел о том, что не поспорил с другом на деньги. Минхо не моргая пялился на солиста. Некая потерянность, отразившаяся лишь на долю секунды на лице Джисона по непонятным причинам, не ускользнула от чуткого внимания Ли, но он абсолютно не был готов разбираться в эмоциях на чужом лице, в то время как свои собственные били через край. Кажется, в таких случаях говорят так: «Потерял дар речи». Мгновение, три удара барабанных палочек друг о друга, и по всему залу разлился звук гитары, служивший открытию концертной программы.Нервы — Безысходность
Ли Минхо, учащийся третьего курса «Управление персоналом», добросовестно посещавший все мероприятия, на которые его группу посылала кафедра, ожидал услышать стабильный и мелодичный вокал, столь привычный слуху студента, но вместо этого все мысли заглушил надрывный голос солиста. С первых секунд все три парня играли так, будто от этого зависела их жизнь, не иначе. На довольно динамичный и весёлый мотив песни очень складно ложился вокал светловолосого парня, умело перебирающего струны и активно двигающегося в такт музыки. Энергетика артистов мгновенно распространилась по залу, настроение сменилось сразу: публика буквально восприняла строки «Давай плясать с тобой, мой друг» и оживлённо последовала призыву. Несмотря на всё ещё помутнённое сознание, Минхо расслышал ноты отчаяния, которыми была пронизана вся эта, казалось бы, заводная песня. Ли был из тех слушателей, которые всегда обращают внимание на лирику: если песня иностранная, то перевод всенепременно гуглился при втором же прослушивании (во время первого он решал, зацепило ли его звучание), если трек на родном языке, то каждая строчка сразу пропускалась через чуткое сердце и привыкшее к постоянному анализу всего подряд сознание брюнета. Попасть в плейлист Минхо — задача не из лёгких, ведь должно сойтись всё: от запоминающегося текста до цепляющей мелодии, которую захочет переслушивать потом неделями, месяцами, а то и годами. Эту песню он бы точно добавил. Только услышав оттенки знакомого голоса во время более спокойных партий, Минхо сообразил, что происходящее — самая настоящая реальность, в которой перед ним по сцене в безрукавке и джинсах в обтяжку, прыгает и носится не кто иной, как его однокурсник. Тот самый парень, сидевший на три ряда ближе к преподавателю на поточной лекции по финансовой математике. Тот самый парень, который вечно улыбается и приветливо помогает каждому. Тот самый парень, без конца исполняющий гимн их университета с одной и той же гитарой в руках. К слову, о гитаре… сейчас блондин играл на электрической вместо привычной (по крайней мере, для образа Джисона в голове Минхо) акустики. Этот факт стал чёткой жирной точкой в процессе осознания и принятия факта: Ли ничего не знал об этом парне. Отныне всё, что казалось ему очевидным, стоит подвергать сомнению.