Взаперти клетки чужого разума

Медленные шаги на пару с хаотичным клубком мыслей понемногу перерастали в быстрый бег, не оставляя места для сомнений. Ощущение отчаянности с каждой секундой только сильнее давило на грудь, заставляя задыхаться. Не раз убедившись в своей беспомощности и никчемности, глаза становятся стеклянными, а руки начинают дрожать. За тремором следует учащенное сердцебиение, что так же предательски покалывает. Палитра ощущений внутри была похожа на слияние черного и белого. Изнеможенный от бега, я обессиленно падаю на землю, с каждым мгновением все сильнее и сильнее впитывая в одежду капли дождя, что никак не намеривал заканчиваться. Хмурый танец угрюмых, свинцово-серых туч, задавил собой не только солнце, но и меня самого. Коварное чувство тревожности только нарастало, а страх заставлял оставаться на месте, как бы предлагая в ужасе ожидать следующих мгновений. Капли дождя, скатившиеся по моему лицу, заставили вернуться в реальность, откинув бессмысленные думы в сторону. По всему телу прошлась неприятная дрожь, руки никак не успокаивались, а чувство испуга нагло трепетало в сердце. Чувство чего-то приближающегося, чего-то, что внимательно за мной наблюдает, не отрывая взгляда ни на секунду, беспокоило больше всего. Все сильнее и сильнее усиливающийся дождь нагнетал жуткую атмосферу, на смену которой пришел сухой ком в горле. Легкое касание плеча чем-то, похожим на металлическое острие, безболезненно, но заметно обожгло кожу, словно специально привлекая мое внимание. Не в силах сопротивляться, я будто под чьим-то назиданием повернулся к Неизвестному: сверкающие в темноте глаза, явно лишенные жизни, и длинные, черные когти. Казалось, что вокруг все замерло: страх поглотил меня с головой, я хотел кричать, что есть духу, но не мог ни пошевелиться, ни вытянуть из себя слова. Все, что я мог сейчас – разглядывать Неизвестное, потерявшись в пространстве и времени, лишившись всех мыслей, словно что-то завладело моим разумом и телом. Резкое движение клыков сменилось легким, в то же время уверенно нарастающем тумане: когда он поглотил меня полностью, я словно проснулся от зловещего сна, но не физически, а морально. Отвратное послевкусие и острая боль в сердце ударили в голову, вынудив пошатнуться и слегка потерять равновесие. Только сейчас я смог открыть глаза и задуматься над тем, где я вообще нахожусь: вокруг была лишь пустота, словно меня заперли в собственной голове. Откуда-то издалека послышались хлопки и, повернувшись на звук, я пытался вглядеться в источник звука: не спеша из пустоты появился нечеткий силуэт “человека” с когтями и клыками, уже более не походящего на что-то живое. - В точку, парень! Я предполагал, что ты догадаешься, но не так же быстро… Хотя ты и смышлёный, этого будет недостаточно, иначе было бы слишком просто и скучно. – особенно выделяя последние слова, существо хищно осматривало меня с нескрываемым интересом, ожидая моей реакции. События этой ночи в один миг отпечатались в памяти, заставив приблизительно осознать ситуацию и серьезность происходящего, что больше походили на глупый сон маленького мальчика. Тело словно было скованно невидимыми цепями, не оставив места для движений, как и этой ночью. Место дрожи заменила пугающая уверенность, появившаяся из ниоткуда. - Что я здесь делаю? – словно уже зная ответ на этот вопрос, я одернул себя и уставился на существо спокойным взглядом. Ощущение нереальности самого себя пугало до чертиков и пробирало до костей, выделяя каждое движение чудовища током по телу. - Тебе нужно лишь признать себя, чего ты никак не можешь сделать. Прими наконец правду такой, какой она есть, - до этого спокойный и уравновешенный голос существа перешел в гневный крик, заставив очередную волну мурашек быстрым ходом пробежаться по мне, - прими же, что ты – это я! Громким эхом в голове отразились последние слова, словно разум специально выделял их для меня, заставляя прислушаться, мысли словно освежились и продолжили бродить внутри меня. Временное удивление от услышанного сменилось шоком от отсутствия здравых мыслей: в них не было страха или беспокойства, словно они к этому уже были готовы и просто выжидали, голова была забита той же пустотой, что была вокруг меня. Это совсем не пугало, а по какой-то неведомой мне причине, наоборот, приносило чувство спокойствия и умиротворенности, будто я был в комфортной для меня обстановке, будто я был дома. Не думаю, что сам смог бы найти этому какое-то логичное объяснение даже через сотни или тысячи лет. Это было ранее неизвестное мне чувство идентичной схожести с чем-то неживым, с чем-то, что уже давно мертво: осознание этого окончательно выбило меня из колеи и принудило заглянуть прямиком в безэмоциональные, заполненные пустотой и в то же время разочарованием, глаза чудовищу. Легкая ухмылка озарила его страшное лицо, словно он получил то, чего так долго просил и добивался. Неприятный смех существа отдался звоном в ушах, приближаясь ко мне все ближе и ближе, не отрывая от себя взгляда. Следующие мгновения запечатлелись в моей памяти чересчур четко, принуждая запомнить это навсегда: в глазах чудища отразилась моя жизнь, показанная за считанные секунды, после чего оно остановилось в паре миллиметров от меня, заглядывая в самую душу. Медленным и тихим, но пронзающим до боли голосом оно начало: - Быть может, ты только что понял, быть может нет: это не имеет значения, я в любом случае объясню твою задачу. Слушай внимательно, ведь я иду тебе навстречу первый и последний раз. Если хочешь вернуть СВОЕ тело и СВОЙ рассудок – тебе нужно будет пройти через все коридоры в ЧУЖОМ разуме, чтобы вернуться к жизни. Во избежание лишних вопросов, скажу, что этот разум – альтернатива истинному тебе: если бы в той или иной ситуации ты поступил иначе и это привело бы к совершенно другим последствиям и исходу. Твоя задача – поступать так, как поступила бы совершенно другая версия тебя, что бы сказала и что сделала. Не оставив мне времени на обдумывания и ответ, существо исчезло так же резко, как и появилось, оставив меня наедине с уже трезвыми мыслями. Спустя пару минут голова закружилась, а ноги подкосились, вынуждая упасть в пропасть. Я не мог понять, сон это или бред моей выдумки или, что еще хуже, пугающая только своим названием, – реальность. В любом случае, внутри не осталось совсем ничего: не было ни страха, ни беспокойства, ни опасения того, что случится в следующий миг. Падение казалось бесконечным, пока передо мной не начал показываться до боли знакомый силуэт, проходящий через темноту, как через двери своей комнаты. Такие же черты лица, такое же телосложение: все было идентично, кроме одного – глаза, в которых виднелись одни лишь ненависть и презрение, явно принадлежали не мне. Что заставило меня ужаснуться еще больше, так это то, каким холодным, словно сталь, взглядом, он прожигал меня. Из ниоткуда появилось такое чувство, словно во мне бушует цунами, не планирующее успокаиваться ближайшие года. Резкое потемнение в глазах сменилось сменой обстановки: беспорядочно разбросанные вещи по всей комнате и юноша, сидящий на полу в одежде, что до нитки промокла от дождя. Слова чудища наконец обрели для меня смысл, когда, переступив через ауру отчаяния, что витала в комнате, я приблизился к парню и, внимательно вглядевшись в его лицо, узнал маленького себя. С уверенностью могу сказать, что он либо по правде не видел меня, либо очень хорошо притворялся, что не имело как такового смысла. Юноша встал с пола и быстрым шагом направился к выходу. За фальшью его легкой улыбки уголками рта и взглядом в никуда последовал хлопок двери, за которую выбежал мальчишка. Сейчас шел такой же сильный, непрерывистый дождь, он бежал по той же улице, что и я этой ночью: ощущение того, что случайного совпадения быть не могло, подтолкнуло на неприятные мысли, которые тут же рассеялись после оглушительного крика. Память будто улетучилась, я абсолютно все позабыл, но то, что я видел сейчас, казалось до боли знакомым. Настолько, что откуда ни возьмись меня посетило чувство того, что это всегда было в моей голове. Слегка встряхнувшись, всеми силами пытаясь избавиться от споров в собственной голове, я продолжил наблюдать за мальчиком, не в силах сопротивляться собственному разуму. Ноги бежали за ним сами собой, их невозможно было остановить или направить в другую сторону, словно ими управляло что-то потустороннее. Вмиг мальчик, что есть силы, ринулся прочь, а в следующую секунду обессиленно лежал на мокром и холодном асфальте. Его руки потянулись к глазам и он, заслонив лицо ладонями, некоторое время не двигался, словно устав от всего на свете. Уверенными, но в то же время аккуратными шагами, я ближе подбирался к маленькой версии себя, но оказавшись в метре от юноши передо мной появился невидимый барьер, который было невозможно преодолеть. Как и ожидалось, даже сейчас я не в силах что-то сделать. Моя жизнь, что ранее была освящена хоть каплей надежды, сейчас казалась совсем бессмысленной. Чувство опустошенности внутри сильно давило на грудь, отчего я задыхался и приходилось отчаянно хватать воздух. Все, на что я был сейчас способен – наблюдать за изрядно потрепавшимся мальчиком, не в силах хоть как-то ему помочь. Парнишка собрался с силами и еле как поднялся. С его уст сорвался скованный смех, относительно быстро переросший в громкий крик, полный боли. Охваченный чувством собственной ничтожности, я молча наблюдал за тем, как мальчишка, в разы моложе меня, сражался с эмоциями гораздо лучше и смелее меня самого. Я не хотел быть тем, кем являюсь сейчас: слабая, чувствительная, ни на что не способная сторона, возомнившая себя человеком, но поистине являющаяся лишь ее пародией. Признать то, что я значительно уступал этой маленькой, совсем другой версия меня, было трудно и унизительно. Меня словно заперли в клетке своих мыслей, каждая из которых понемногу убивала меня, лишь констатируя факты. К горлу снова подступил сухой ком обиды, но на этот раз не от “несправедливости жизни”, а от обиды на самого себя. Осознание того, насколько я был слеп всю свою чертову жизнь, прошлось дрожью в глазах, отчего я был готов вот-вот предательски расплакаться, как последний идиот. Меня настигло неистовое желание погрузиться в воду с головой и ощутить чувство нехватки воздуха в легких, освежить мысли и начать все с чистого листа: как минимум, начать жить, а не существовать. Улица начала темнеть, словно исчезая перед моими глазами, которые, как бы я усиленно не тер, продолжали видеть эту картину. Мальчик, которого заслонил туман, отделяя от меня и унося все дальше и дальше, в последний миг будто взглянул в мои глаза и быстро кивнул. Внезапно настигшее меня чувство утомления сменилось облегчением от мыслей о том, что мне удалось либо пройти этот коридор, либо увидеть длинный сон. Признаться честно, меня рассмешил тот факт, что если это действительно было сном, то я уснул посреди улицы под дождем. Это было последним, о чем я смог подумать, прежде чем провалиться в глубокую темноту, которая продлилась не так уж и долго. Когда я открыл глаза и увидел, что нахожусь у себя дома в кровати, первым, что мне пришло в голову, было облегчение от мысли касаемо сна: кажется, это было нереально. За ней последовало непонимание того, каким образом я оказался в постели: меня кто-то нашел и принес сюда? Тяжелый вздох раздался неприятным эхом в ушах, который заставил меня вспомнить о событиях вчерашней ночи. В спешке приспустив рубашку и обнажив плечо, я ущипнул себя несколько раз и осторожно коснулся ожога, что получил от существа на улице, полный надежд, что это мне мерещиться. Отметина на плече стала свидетелем тому, что мои догадки касаемо того, что это был сон, оказались ошибочны и глупы. Стоило мне только об этом подумать, как передо мной возник силуэт того же чудовища, выглядевшего уже менее пугающе, чем вчера. Сглотнув слюну, я со страхом смотрел ему прямо в глаза, не осмелившись выдавить из себя ни слова. Оно неспешно приблизилось ко мне и явно удовлетворенным голосом сказало: - Ты должен был пройти через три коридора, но твой разум осознал и принял всё гораздо раньше, так что в большем просто не осталось необходимости, поэтому, как и было обещано, ты получил своё тело и свой рассудок обратно. Надеюсь, ты правильно воспользуешься тем, что узнал, и мы не встретимся снова. Словно выразив так свою признательность и похвалу, существо исчезло так же резко, как и появилось. Сейчас мне явно нужно было время для того, чтобы всё понять, но одно я знал наверняка: “Я справился, у меня получилось”. Ранее неизвестное для меня чувство радости и гордости за самого себя вызвало теплую улыбку, что впервые за долгое время появилась на моем лице. Я пообещал себе, что с этого самого дня буду жить, несмотря ни на что, и это обещание вселило в меня жажду и стремление, которые ранее заменяла безысходность.