Нерешенные вопросы

Леса Карелии. Величественные, великолепные и вечные. Леса, которые видели, как перелистывались страницы истории, как люди крутили колесо жизни. Леса, скрывающие в себе базу МЧС. Они давно хотели домой, ждали возвращения. Потом привыкли к Ульяновску, к его городскому шуму, к его отличиям от Северогорска. Наладили быт, привели ведомственные квартиры в состояние, близкое к понятию комфортный. Но в день, которого ждут все, который для всех несет капельку чуда, в этот день их тянуло домой. Туда, где они жили, туда, где они становились. Саид давно обещал показать Зое места его боевых подвигов, говоря, что в ее положении это очень полезно. Коля так и вообще давно устал слушать от жены, как она хочет наведаться в Карелию, пообщаться с подругами, заехать к маме, которая вообще не одобряла отъезд дочери за мужем. Грек и Юля, наладившие хрупкое равновесие между отношениями на расстоянии и службой только и ждали минутки встречи. Шароль, оставшийся в Карелии, жаждал встретиться с друзьями, расспросить их об очередной громкой разборке с местными авторитетами. Старик и Пузырь вообще спали и видели не вернуться, так хоть навестить родные пенаты. Приехать обещалась даже Мира, пропавшая на просторах необъятной с очередным секретным заданием. Правда об этом обещании разумно не предупредили Шароля, потому что расстались они на ноте весьма неопределённой. Не поддержали компанию только Сокол с Викой, которым с маленьким ребенком куда-то выбраться было почти невозможно, да Семечкин, который нашел девушку и пообещал ей этот праздник как доказательство серьезности своих намерений. * - Эхх, город родной! – Петров оптимистично вытаскивал значительную поклажу из поезда. Несмотря на поездку вдвоем с женой (Машка из Карелии и не уезжала, но перебралась учиться в Петрозаводск), количество вещей было необъятным. Намного меньше вещей везли Саша и Юля, которые обошлись вообще одним чемоданом на двоих. Саид и Зоя полетели на самолете и должны были быть уже где-то на подлете к озерному краю. - Коля, аккуратнее! – Возмущалась жена на каждый опрометчиво резкий жест Николая. – Не дрова в сумках, а подарки маме и дочери твоей, между прочим! – О том, что в сумках была спрятана значительная часть подарков не только теще и дочери Петрова, Люся тактично умолчала. - Грек, я не понял, а ты чего стоишь? Помогай давай! – Одну из сумок Коля удачно повешал прямо на Грека, под смех Юли. – А когда, кстати, будут Прохоров и Балашов? - Прохоров и Балашов будут в семь ноль две, как два мистера «возьмем билеты попозже». Слышал, у них плацкарт, - весело заявил Грек. – Юль, была в Карелии? - Давно, еще в детстве. Пойдемте, холодно же! – Вся оказия двинулась к выходу из вокзала. - Если Макс нас не встретит, я обижусь. Старик, а, Старик? А ты чего налегке? Держи, тебе тоже груз найдется! Пузырь звонко гавкнул. * - Уважаемые пассажиры, наш самолет приземлился в городе Северогорск, погода хорошая, минус двадцать два градуса, - буднично объявила бортпроводница. – От лица всей авиакомпании желаем вам всего наилучшего и поздравляем с Новым годом! - Очень хорошая погода, - саркастично заявил Гиреев, вытаскивая чемодан на трап. – Интересно, наши уже приехали? Зоя! Зоя, ну, куртку-то застегни! В аэропорту было шумно и людно, все пытались успеть скорее покинуть воздушный порт и уже найти себе пристанище. Мало кому хотелось отмечать праздник в коридоре между зоной досмотра и прилета. Но на каждое людное место найдется зоркий человек, который разыщет тебя в толпе. - Саид! Саид! – Гиреев закрутился на месте, пытаясь понять, с какой стороны разносится знакомый голос, но общий гул скрадывал чувство пространства. – Да обернись же! Из толпы, почти перед самым его носом, ловко лавируя между прилетевшими, выскочила рыжая девушка, приветственно машущая рукой и смеющаяся. - Как долетели? – Мира сразу перешла к вопросам, а только через секунду заметила Зою, которую чуть оттеснил от Гиреева собственный чемодан. – Ой. Мира Север, не знаю, слышали ли вы про меня, но если вы – Зоя, то я про вас точно слышала! – Север хитро блеснула глазами, подала Саиду руку и продолжила как ни в чем ни бывало. – Давайте уже выйдем отсюда, иначе нас затопчут. - Ты ведь раньше должна была прилететь, еще утром, а сейчас почти четыре, - забубнел за спиной Гиреев, пытаясь угадать, как расценит такую бесцеремонность Зоя. - Ой, это длинная история, но, вообще, у меня рейс задержали, добиралась чуть не на собаках. Вот и подходящее такси. * Макс ждал всю честную компанию с самого утра. Ждал, нетерпеливо бросая взгляды за окно базы, на которой когда-то был так много. Спасибо всем высшим силам, что за сегодня не было еще ни одного серьезного вызова. Было ли ему обидно, когда перевели всех, кроме него? Когда расформировали привычный и уже родной отряд 42-21? Очень. Все его друзья сорвались на новое место, эксперимент с присутствием Миры в отряде вообще был расценен отрицательно и ее услали в неизвестном направлении так скоро, что они не успели толком и попрощаться. На звонки она больше не отвечала, сообщений не писала и, вообще, как в Лету канула. А ему только и оставалось, сначала со Стариком, потом и без него, охранять безопасность местных жителей. Звук колес с улицы заставил встрепенуться. Петров с женой, Грек и незнакомая красавица. Хотя, заочно знакомая. О существовании Авериной он узнал из новостей. - Сколько лет, сколько зим! - Здравствуйте, Юля. Обрывки радостных фраз, смех, и как будто возвращение домой. Когда началась подготовка салатов, а часы показывали без десяти пять, двери базы бесцеремонно открылись. - О, а я думал вы там пропали и решили лететь в Корею, а не в Карелию! - Не дождётесь! – С каким-то притворным сарказмом усмехнулся Гиреев, помогая Зое снять пуховик. Макс тут же с интересом бросил на нее взгляд - Всем привет! – Из-за спин Саида и Зои вынырнула Мира, кажется, изменившаяся, но оставшаяся все той же. – Если я сейчас не покурю, то умру от недостатка никотина. - А если продолжишь курить, то умрешь от его избытка, - подал голос откуда-то из глубины Грек. - А тебя не спрашивали! - Саид, познакомь с дамой, - Шароль галантно кивнул, стараясь не замечать происходящего. - Зоя, это Макс, отличный спасатель. Макс, это Зоя, моя жена. Макс бросил на Гиреева удивленный, почти ошарашенный взгляд. «Есть еще порох в пороховницах». «А то!» «Никого больше не заметил?» «Не лучший момент». И все это в секунду и только взглядами и полужестами. И, да, они вернулись домой. В праздничной кутерьме личные разговоры места себе не находили, хотя поговорить было о чем. После приезда докторов, оживленно споривших о чем-то едва не на латыни, стало вообще не до этого. Но в половине одиннадцатого все приготовления были закончены, а люди постепенно разбредались по комнатам базы, чтобы привести себя в порядок и поговорить еще в этом году. * - Знаешь, я должен был встречать этот Новый год с Алевтиной… а теперь. Я ведь правда ее любил, до сих пор люблю, я должен был погибнуть в той аварии, а она ведь ни при чем… Она так боялась, а я обещал ей быть рядом, защитить ее, и не смог. Даже рядом меня не было. Даже диагноз верный поставить не смог. Балашов и Прохоров нашли общий язык сразу. Прохоров был толковым врачом, хорошим человеком, а Балашов периодически появлялся на базе от того, что некуда было пойти. Так, слово за слово, зародилась дружба, в которой можно было открывать многие тайны. - У всех врачей свое кладбище, - спокойно пожал плечами Прохоров. Только фраза эта из уст врача звучала как-то ближе, чем из уст всех остальных. – Без такого никуда. И слова тут бессмысленны. Говорят, время лечит. Константин подкупал тем, что он ничего не утверждал, ничего громко не заявлял, но все его слова звучали так веско и уверенно, будто он знал чуть больше, чем другие, относительно данной Вселенной. Чуть больше знал, чуть больше видел, может, чуть больше чувствовал. Он вызывал доверие одним взглядом, даже ни слова не говоря. - Сказки про принятие тебе любой расскажет, но нужно понять, что брать на себя вину за всех погибших пациентов, даже ты не можешь. * - Сереж, я надеюсь ты не расстроился, что у нас дочка будет? Просто обычно… ну, обычно мужчины хотят сыновей, - замялась Зоя. Несмотря на то, что она, якобы, была полностью увлечена макияжем и сидела к Гирееву спиной, все ее существо было напряжено. Напряжено с того момента, как им на узи сказали пол ребенка. Напряжена, вспоминая то секундное выражение лица Сергея, которое появилось при фразе «у вас будет девочка». Саид тут же отвлекся от увлеченного разглядывания снега за окном, ошарашенно глядя на жену. Конечно, конечно, она заметила его реакцию, только истолковала… Господи, неверно. - Зоя… - вся решительность вдруг вмиг исчезла из подполковника, будто и не было никогда. – Ты все не так поняла… - Мне просто показалось…. - Подожди, не перебивай, - как можно мягче постарался сказать Гиреев, лихорадочно выстраивая предложения в голове. – Я действительно отреагировал… смешанно. Но не потому, что я… не смей даже думать, что я не хочу этого ребенка! Неважно, мальчик это или девочка… Просто, я уже не молод. И, понимаешь… Понимаешь, дочка… - Мысли в голове путались, сознание будто не желало подсказывать нужные слова, а разум и вовсе взял отпуск. – У меня ведь была дочка, Таня. И после того, как Таня… - Я знаю, Сереж. Знаю, что твоя дочка… И оба они сознательно умолчали. Умолчали, что случилось с Таней. С умницей-красавицей Танечкой Беловой. - И я боюсь не уберечь и эту девочку. И тебя боюсь не уберечь. И то, что случилось с Таней было мне уроком. - Я понимаю тебя, Сереж. Понимаю. И, кажется, в объятиях становится легче дышать. * - Коль, может, попросишь перевода обратно? Все же чужой город, чужое там все. А тут бы Маша приезжала на каникулы, да и вообще. Николай сел рядом с женой на кровать, обнимая ее за талию и возвышаясь над ней на добрые двадцать пять сантиметров. - Люсь, ну, мы же это уже обсуждали, - спокойно начал мужчина, даже без попытки свести все это в шутку. Знал он, как непросто его жене жить на чужбине. Знал и испытывал к ней чувство глубочайшей благодарности. Их отношения уже давно не были той юношеской влюбленностью, которой они были пропитаны, когда Люся была в белом платье и фате, а он в костюме. Не были и вечной ревностью, которая однажды чуть не разрушила их брак. Не были страстью или похотью. Они были семьей. Скалой. Вместе и силой, которая готова была преодолеть многие преграды. Их отношения уже давно стали той спокойной любовью, которую не описывают в бульварных романах, но которая способна творить те самые чудеса, которые этому чувству любят приписывать. В его голове, несмотря на множество улыбок и комплиментов посторонним девушкам и женщинам всегда был только один любимый образ, который он не променял бы и на тысячу длинноногих красавиц. Люся была его женой, а он ее мужем и для них двоих эти слова значили куда больше, чем просто матримониальный статус, штампы в паспортах. Нет, это была жизнь, одна на двоих. Дом, дочь. – Место – не главное, а люди все свои. - И как мы до сих пор не развелись с тобой? – С хитрой улыбкой спросила женщина, устраивая голову на груди мужа. - Так ты же любишь меня, забыла? И эта маленькая сценка заслуживала всех наград. * - Юль? - М? – Девушка стояла перед зеркалом, осторожно накручивая локон на плойку. - Ты красивая, - Грек положил девушке руки на талию, пытаясь отвлечь ее от занятия. - Ой, Грек, перестань, укладка же! – Юля шутливо ударила его по рукам. – Саш, ну, правда! Грек принял правила игры, убрал руки с тонкой талии и сложил на собственной груди, активно изображая обиду. В первую минуту Юля этого не заметила, но потом обернулась с привычной ласковой улыбкой. - Ну, Саш, ты чего как маленький? Я хочу красивая Новый год встретить, а не вот так, - она указала на половину завитых волос, половину еще прямых. – А у меня, между прочим, еще платье мятое и макияж не весь, - нервно пожала плечами Аверина. - Ваш вызов принят, верный спасатель выезжает на поиски утюга, - Грек не сдержал улыбки, глядя на то, как Юля пытается объяснить ему причину своих нервов. Уже через пять минут в комнате появился «верный спасатель» с утюгом и гладильной доской. - Ты мой спаситель! – Улыбка Юли стала шире, а глаза благодарно засияли. И, нет, ей не нужно было, чтобы ради нее доставали звезды с неба или сворачивали горы. Это, конечно, приятно, но уж очень недолговечно. - А что полагается спасителю? - Скромное ожидание, - рассмеялась Юля, возвращаясь к своей плойке. – И скромность! И, может быть, спасенная уделит ему время, если успеет привести себя в порядок. - Знаешь, даже если ты останешься в этой футболке и джинсах с половиной кудрей, то все равно будешь самой красивой девушкой. - Ты – бессовестный льстец, Грек! - Это вы бессовестно напрашиваетесь на комплимент, Юлия Владимировна! - У меня плойка горячая! - Молчу-молчу, - примирительно поднял руки Саша. * - Мир, можно? - Заходи. Мира отвернулась от открытого окна, в которое выпускала дым, и повернулась, наконец, к дверям. За те два года, что он ее не видел, она изменилась. Не только внешне, что-то появилось новое и в ее движениях. Даже голос изменился, хотя, тут изменения были ясны. Пауза затянулась, пока они рассматривали друг друга. Ее волосы все еще рыжие, но теперь до плеч. Глаза как будто стали ярче, но это, наверное, из-за посеревшей кожи. Он стал будто выше (или это она уменьшилась?). - Я рада тебя видеть, - она толкнула раму окна, засовывая окурок в опустевшую пачку. – Как ты? - У нас здесь ничего не меняется. Постоянство, - и это был не то, что намек, а вполне такое жирное напоминание об их последней встрече. И не встрече, кстати, тоже. - Прости, у меня не было другого выбора, - после короткой паузы произнесла она. – Точнее, альтернатива меня не устраивала. - У тебя что-то случилось? – Долгого разговора в русле взаимного холода выдержать он не мог, да и не хотелось, если честно. Он ей все простил давно. Не хотел, был уверен, что не сможет, но смог. Только стоит ли ей знать об этом? - Меня комиссовали. Но это неважно. Важно другое, - она замялась, заламывая руки. – Мне все это время было интересно, насколько сильно ты ненавидишь меня за это? За мой побег. - Ничуть. - Врешь. - Или тебе хочется, чтобы я врал? - Совсем нет. - Но… ты обижен на меня. Я это вижу. Но я хочу попросить прощения. Если ты, конечно, мне его дашь. - У меня есть условие. - Условие? – Ее губы тронула легкая улыбка, будто она наконец нашла выход из очень темной пещеры. А то, что он собирался предложить было очень большой дерзостью. По отношению к ней – тем более. - Выходи за меня. И, кажется, даже ее великий разум этого не ожидал. Макс ждал паузы, непонимания, но она прекрасно все расслышала, прекрасно все поняла. - Я согласна. - У меня нет кольца. - Я их не ношу. - Неужели? - Да. Улыбка, какая-то недоверчивая и в то же время радостная. - Мира! Макс! Где вы есть, что не найдешь, - голос Коли раздался из коридора невовремя. – Без пятнадцати уже, за стол пора! За фору в секунду Мира быстро поцеловала Макса в щеку и выскочила из комнаты, взметнув рыжими волосами. А ему оставалось не понимать, правда ли все это. Или просто показалось. * За столом уже все собрались. Весело звенели бутылки, из которых наполняли фужеры. Проводить старый год, встретить Новый. Салаты, шампанское, нарезка. - У меня тост! – Неожиданно для себя с места поднялся Макс, держа в руке бокал. – Давайте выпьем за то, чтобы все вопросы в Новом году оказались отвечены, а нерешенные остались в прошлом! И у каждого был свой вопрос, на который он нашел ответ. И оставался только один не отвеченный. - Эхх, когда еще вот так все вместе соберемся? – Печально протянул Коля, глядя на веселое мерцанье елки. - Ну, вообще, есть предложение, - Макс бросил взгляд на Миру, сидевшую за другим концом стола, - на нашей с Мирой свадьбе. И дальше уже было непонятно, за что пили: за Новый год, за встречу или за грядущую свадьбу.

И все было хорошо.