Чудо на День Жизни

Первое, что почувствовал Кайло, преодолев самую последнюю версию системы безопасности авторства Хакса в его каюте, — удовлетворение от взлома сложного запорного механизма. Второе, что почувствовал Кайло, — небольшое, но мощное излучение бушующей кошачьей ярости, исходящее из дальнего угла комнаты. Миллисент, широко оскалившись и скривив недовольную гримасу лот-кошки, смотрела на безупречно, хоть и несколько аскетично украшенное дерево Дня Жизни. Третье, что почувствовал Кайло, — замешательство. Хакс праздновал День Жизни? Он бы ни за что не поверил в это, если бы прямо перед глазами не маячило доказательство. Ёлка была высокой — почти до потолка — и безупречной. Ни одной торчащей иголочки, никакой опавшей хвои на полу. Ветви были украшены тонкими, мерцающими, словно звёздочки, гирляндами и сверкающими игрушками. Сверху красовалась идеально масштабированная модель «Финализатора». Подставка была окружена кольцом из нескольких десятков мандаринов. Ребёнком Кайло отмечал День Жизни и знал, что в разных культурах существуют разные традиции, связанные с праздником, но он никогда не слышал, чтобы кто-то вот так использовал фрукты. Конечно, на некоторых сельскохозяйственных планетах жители вешали на ёлку разнообразные плоды, имитируя урожай, но клали ли они их на пол? А свежие мандарины в таком количестве обошлись невероятно дорого. Должно быть, у Хакса имелась веская причина, но, какой бы она не была, Кайло её не раскусил. Милли завыла, призывая Кайло обратить внимание на неё, а не на ёлку. Он не мог читать мысли кошки, как читал мысли людей и представителей прочих разумных рас, но мог составить общее представление о её настроении. Счастье, грусть, голод, разочарование — эмоции, размазанные широкими, пёстрыми пятнами, и если Кайло приглядится получше, то увидит нарисованную картину. Он обратился к Силе. Первым слоем и правда была бушующая ярость, поразившая его, когда он вошёл в каюту. Заглянув глубже в поисках подсказок и намёков, Кайло уловил неприязнь к высокому и оранжевому. Он усмехнулся. Что же сделал Хакс, чтобы так расстроить Милли? Дверь спальни со свистом отъехала в сторону, и Хакс перешагнул порог гостиной, с датападом в руке, сосредоточенный то ли на отчёте, то ли на задании. Остановившись, он поднял взгляд и вздохнул. — Опять ты? — сказал он, хотя в голосе его не было злобы. — И сколько времени ушло в этот раз? — Двадцать две минуты, — ответил Кайло с ухмылкой. Судя по выражению лица, Хакс был слегка впечатлён. Хотя Кайло не был уверен: впечатлён тем, что он потратил всего двадцать две минуты, чтобы вскрыть замок, не сломав его, или тем, что замок продержался так долго. Хакс посмотрел на Кайло, снова взглянул на датапад и уставился на Милли, которая по-прежнему недовольно фыркала на ёлку. — Миллисент Клэр, ты же знаешь, что тебе нельзя на ёлку, — сказал ей Хакс. Запихнув датапад в карман, он наклонился и поднял кошку. Милли впилась коготками в лацканы шинели и замурлыкала, но под этим мурлыканьем Кайло всё равно улавливал нотки недовольства. — Ой, так вот почему она злится, — хохотнул он. Хакс вновь посмотрел на Кайло: — Ты заметил, да? — Она довольно громко заявила об этом. «Оранжевый плохо». — А-а-а, мандарины, — кивнул Хакс и, усадив Миллисент на кошачью лежанку, направился на кухоньку. — Ага, мандарины, — сказал Кайло, притворившись, будто знал, что Милли всё это время злилась на мандарины. И последовал за Хаксом. — А что с ними не так? — Ну, ей нельзя на ёлку, — начал Хакс и, открыв холодильник, взял из нижнего ящика свежий мандарин. — Будешь? Когда Кайло протянул за ним руку, Хакс продолжил: — Милли нельзя на ёлку, потому что в первую же ночь после установки она забралась почти на макушку и сбила половину украшений. Я только-только заснул, и тут из соседней комнаты раздался оглушительный шум. Нужно ли говорить, что я был недоволен. Зато она была чрезвычайно довольна собой. Я подмёл осколки, чтобы она не проглотила их или не порезалась. У меня даже не было времени вызвать мышедроида, пришлось всё делать самому. — А при чём тут мандарины? — напомнил Кайло. Облокотившись о столешницу, он чистил мандарин, отрывая кожуру длинными полосками. — Ах да, мандарины, — кивнул Хакс и сел за стол — свой плод он собирался очистить более аккуратно. — Котёнком она однажды атаковала мандарин и, когда вонзила в него коготки, тот брызнул. Ну ты знаешь, как это бывает. Она была напугана и глубоко оскорблена. И теперь, если нужно оградить её от определённых мест, например во время важных переговоров по голосвязи, которые нельзя прерывать, или прыжков на ёлку, надо просто разложить на её пути мандарины. Она боится, что они снова будут защищаться, если она подойдёт слишком близко. Кроме того, у них большой срок хранения. Так что, когда я через неделю уберу ёлку, они по-прежнему будут пригодны к употреблению. — Гениально, — сказал Кайло с полным ртом мандариновых долек. — Ещё бы, — согласился Хакс и сменил тему: — Ты пришёл по делу или потому, что тебе было скучно? У меня совещание через полчаса, так что я скоро уйду. — Главным образом потому, что было скучно, — ответил Кайло. Доев мандарин, он бросил кожуру в контейнер для пищевых отходов, смыл с пальцев липкий сок и белые волокна. В этот момент что-то коснулось его ноги. Опустив глаза, он увидел Миллисент, которая пришла поздороваться — раз уж с мандаринами было покончено. Кайло подхватил её на руки, и она снова замурлыкала. — У меня есть несколько свободных часов. Не возражаешь, если я побуду здесь? — Ну, если Миллисент не против, думаю, да, — пожал плечами Хакс. — По-моему, она не против, — сказал Кайло и, вернувшись с Милли в гостиную, уселся на диван. Она свернулась у него на коленях в мурчащий клубок. — Отлично, — произнёс Хакс и вытащил датапад из кармана. — Увидимся — или нет, твоё дело — после совещания. Хакс быстрым шагом покинул каюту. Как только дверь за ним захлопнулась, Кайло посмотрел на Миллисент: — Ну что ж, мы остались вдвоём. И как ты развлекаешься, когда Хакс уходит? — спросил Кайло лот-кошку и сосредоточился, пытаясь придумать, как перевести слова в понятные ей эмоции. Вскинув голову, Милли мрякнула и ответила: «Сон. Еда. Игрушки. Прыжки. Охота. Наблюдать. Карабкаться». Кайло огляделся. Игрушек, которые могли утолить её охотничий аппетит, хватало, но карабканья? Лотал был равнинной планетой, не особо полазишь. Может, потому ей так хотелось этого? Но каюта Хакса выглядела не слишком пригодной для карабканья. Да, у него были стеллажи, но по гладкому дюрастилу и расположенным далеко друг от друга полкам лазать не легко. Может, с рабочего кресла на стол? На кровать? На диван? Стоило Кайло подумать об этом, как Милли оживилась, потянулась, зевнула и запрыгнула на спинку дивана рядом с головой Кайло. Усевшись, она осмотрелась по сторонам. «Наблюдать», — подумала Милли. «Высокий», — добавила она словно между прочим. — Высокий? — переспросил Кайло. «Высокий, — повторила она. — Высокий. Наблюдать лучше». — Да, так и есть, — сказал Кайло. Быть высоким — в этом действительно имелись свои преимущества. Склонив голову набок, Милли посмотрела на Кайло, потом на Дерево Жизни и снова на Кайло. «Высокий», — настойчиво подумала она. И тут его осенило. — Вот оно что! Ты хочешь на ёлку? Потому что это самая высокая штука здесь, на которую ты можешь забраться самостоятельно? Точнее, могла до появления мандаринов. «Оранжевый плохо, — прошипела Милли. — Высокий». — Так ты хочешь на высоту, да? — спросил Кайло и встал. Подхватив Милли на руки, он подошёл к ёлке. — Постарайся не разбить украшения, ладно? Я имею в виду, мы-то с тобой повеселимся, но твой папа будет сбит с толку, и я правда хочу увидеть это. Я посмотрю на его реакцию, а ты окажешься на высоте, ладно? Милли довольно уркнула, и Кайло уловил её согласие. — Так, давай взглянем, что можно сделать, — сказал Кайло и подошёл к ёлке ещё ближе. — Если ты не расскажешь папе, как забралась туда, то и я не расскажу. Уложив Милли на сгиб локтя, Кайло нащупал самую крепкую ветку у верхушки. Милли заголосила и, выпустив когти, попыталась поскорее дотянуться до ёлки. — Полегче, сейчас я найду тебе местечко, — произнёс Кайло и слегка повернулся, чтобы не упустить извивающуюся лот-кошку. — Ну вот, нашёл. Кайло усадил Милли на ёлку. На мгновение ему показалось, что один из шариков вот-вот соскользнёт вниз и разобьётся об пол. Но в итоге игрушка осталась на ветке, и Милли устроилась на ней. Зевнув, она снова замурлыкала. — Счастлива? — спросил Кайло. «Счастлива», — отозвалась Милли. *** Моргнув, Кайло пробудился. Он славно подремал, поскольку явно нуждался в этом, но теперь, проснувшись, обнаружил перед собой в высшей степени мрачную физиономию Хакса. — Кайло не-знаю-как-тебя-по-батюшке Рен, объясни мне, пожалуйста, что Миллисент делает на моём дереве Дня Жизни? — спросил Хакс, чеканя слова. — Все украшения целы, мандарины на месте. Не верю, что она сама туда забралась, разве что преодолела свой страх перед цитрусовыми и научилась аккуратно лазать по ёлке за невероятно короткое время. Что ты можешь сказать по этому поводу? Кайло резко принял сидячее положение и, оглянувшись за спинку дивана, увидел довольно мурлычущую Милли, красующуюся именно там, куда он её усадил. Он уловил исходящую от неё радость, почти самодовольство. Она была на ёлке, она наблюдала, и всё в галактике было правильно. Кайло вновь посмотрел на Хакса и пожал плечами: — Не знаю. Я заснул, ничего не слышал. Возможно, это чудо Дня Жизни? Она любит высоту, может, подарить ей что-нибудь для… лазания? — Я сейчас же закажу ей такой комплекс, — сказал Хакс, взглянул на Милли на ёлке, снова на Кайло и вздохнул: — А пока кому-то из нас, и я имею в виду тебя, придётся снять её, прежде чем наступит время обеда. Страшно представить, что может случиться, если она метнётся вниз с той же скоростью, с которой бежит к кормушке. — Да, пожалуй, я справлюсь, — согласился Кайло и, когда Хакс отвернулся, показал Милли большой палец.