***
Ужин был назначен на двадцать пятое декабря. Таким образом, до него оставалось меньше недели, и Итачи боялся, что волнения Наруто выйдут на новый уровень, но нет. Узумаки держался молодцом, тайком от Саске выспрашивал у Итачи о том, как лучше произвести хорошее впечатление на Микото с Фугаку. Ответ всегда был один. — Просто будь собой и не волнуйся ни о чем. Наруто обреченно вздыхал и пытался спросить по-другому, но Итачи лишь лукаво улыбался и повторял свой ответ. В день накануне ужина Наруто отрабатывал свою последнюю смену, после которой с ним должны были рассчитаться, а Саске сосредоточенно доделывал курсовой проект, который должен был закончить ещё вчера. И как итог, двадцать пятого декабря они встали после полудня, проспав к чертям все будильники, и ускакали из квартиры на поиски костюма для Наруто, оставив после себя небольшой беспорядок и легкий шлейф паники. Но, тем не менее, они успели вернуться в квартиру вовремя, чтобы доехать до ресторана на машине вместе с Итачи, с которым они столкнулись буквально в дверях. Старший согласился подождать их в машине, пока они оба переоденутся и приведут себя в порядок после суматошного дня. За двадцать минут ожидания Итачи успел прогреть двигатель и почистить от снега лобовое стекло. В итоге в ресторан они все равно приехали раньше родителей. Впрочем, как и всегда.***
Рождество — это единственный день в году, когда отец заезжает за матерью на работу. Микото попросила Фугаку об этом всего один раз, когда у неё спустило колесо, но по итогу это стало частью традиции, и теперь Фугаку каждый год заезжает за бывшей женой в больницу в Рождество. Так что они по традиции появляются в зале ресторана вместе. Фугаку ухаживает за Микото: немного отодвигает её стул и подталкивает его обратно, когда она садится, и наполняет её стакан водой. Микото вежливо улыбается, шепчет тихое «Благодарю», и только после этого Фугаку обходит стол и занимает своё место напротив Микото. С этого момента ужин считается официально открытым. Но не успевают они толком поздороваться, как у Фугаку звонит телефон. Он извиняется, убавляет тон голоса и быстро с кем-то о чём-то переговаривается. По работе, конечно. Саске вздыхает и, чтобы не закатить глаза и не усмехнуться, берет свой стакан и делает пару глотков воды. Нужно успокоиться. Наруто чувствует неловкость, потому что его всё ещё не представили, и кидает беспомощный взгляд на Итачи, тот смотрит мягко и едва заметно улыбается, как бы заверяя, что всё в порядке. Наруто предпочитает верить Итачи и немного успокаивается, но уже буквально через десять секунд он от неожиданности подпрыгивает на своем стуле, когда Фугаку, завершив разговор по телефону, заводит разговор о нём. — Прошу прощения, возможно, я что-то упустил, но кто этот молодой человек? — не очень вежливо гремит голос Фугаку, который вместо того, чтобы обратиться к Наруто, пренебрежительно игнорирует его и спрашивает о нём почему-то у Итачи, а не у Саске, который сидит рядом с Узумаки. — Если бы твой телефон не прервал меня, я бы познакомил вас, — всё-таки огрызается Саске. Он сын своего отца, что вы хотели. Фугаку переводит напряженный взгляд на младшего сына, и Наруто понимает, что нужно сглаживать углы. Срочно. — Меня зовут Наруто, — говорит он, улыбаясь и слегка кланяясь сначала в сторону Фугаку, потом в сторону Микото. — Я друг Саске. Рад знакомству. — Почему не отмечаешь Рождество с семьей? — холодно звучит Фугаку. — Это всё-таки семейный праздник. — У меня нет родителей, — честно отвечает Узумаки. — Поэтому Саске пригласил меня отметить Рождество вместе с вами. — Ясно, — сухо прилетает от Фугаку, который открыто сканирует глазами Наруто, как какого-то преступника. Саске хочет, чтобы отец прекратил — всё-таки он не на работе, а Наруто не его подозреваемый. — Я рада, что ты присоединился к нам, — говорит Микото с очаровательной улыбкой на лице, и младший Учиха в этот момент ей искренне благодарен. — Саске, ты правильно сделал, пригласив Наруто. Первый раунд «обмена любезностями» завершается с приходом официанта. Фугаку заказывает первым и, пока остальные диктуют свой выбор официанту, хватает телефон, чтобы ответить на несколько сообщений с работы. Вообще-то у них есть правило: никаких телефонов во время ужина, но сегодня Фугаку почему-то решил этим правилом пренебречь. Микото недовольно подмечает эту деталь, но пока решает не акцентировать внимание и заводит отвлеченный разговор с сыновьями и Наруто, спрашивая у них о делах на учебе и работе, и пока Итачи поддерживает разговор, Саске опускает ладонь на колено Наруто под столом и, слегка поглаживая, интересуется, всё ли в порядке. Учиха знает, что его родители, а в особенности отец, довольно трудные люди, которые могут вогнать человека в стресс за доли секунды, поэтому участливо интересуется о состоянии Наруто. Блондин благодарно кивает и заверяет, что всё в порядке, и он не врет. Узумаки чувствует поддержку Саске, ловит успокаивающие взгляды Итачи и его одобрительные кивки, и это помогает ему справляться с волнением. Когда приносят еду, за столом на некоторое время воцаряется тишина, нарушаемая лишь звоном приборов. Затишье перед вторым раундом, который снова открывает Фугаку. — Чем ты занимаешься, Наруто? — спрашивает он и звучит, как обычно, строго. Но только это «как обычно» для Саске с Итачи, которые в детстве раз в неделю приходили в кабинет отца, отчитывались за прошедшую неделю и, покорно выслушав замечания, уходили осмыслять сказанные отцом слова. Но для Наруто тон Фугаку агрессивно строг, и обычный вопрос звучит как претензия. — Мы с Саске учимся в одном университете, только на разных факультетах. — И что изучаешь ты? — действительно, как претензия. И либо Саске ввиду редкого общения с отцом успел позабыть его манеру речи, либо же сегодня Фугаку не в настроении. А когда он не в настроении, он обычно портит его всем окружающим. — Реклама и связи с общественностью. Фугаку в ответ лишь незаинтересованно хмыкает. Он с факультетом информационных технологий младшего сына так и не смирился до конца, что уж говорить о «какой-то» рекламе и связи с общественностью. Для Фугаку серьезными и достойными профессиями считаются только те, которые могут принести реальную пользу человечеству. К таким профессиям он относит полицию, медицину, педагогику и спасательные службы. Остальное для него «несерьезно», а доводы о том, что каждая сфера деятельности важна, он предпочитает в лучшем случае игнорировать, а в худшем — оспаривать, при этом не совсем уважительно насмехаясь. Фугаку довольно узколобый человек, но Саске наивно надеется, что отцовской широты мышления хватит, чтобы принять тот факт, что его сын в серьезных отношениях с парнем. Микото уводит разговор в отвлеченное русло и совсем не к месту пускается в увлекательный рассказ о смешных случаях с работы, которые Саске с Итачи слышали уже не один раз. Но Наруто смеется над каждым из них, и Саске впервые готов просить маму не прекращать. И вроде бы былое напряжение начинает немного спадать, но повторяющийся звук входящих уведомлений на телефон Фугаку методично сбивает всех присутствующих за столом с расслабленного настроя. Саске с Итачи стараются игнорировать незаинтересованность отца беседой (в частности) и ужином (в целом), однако с каждым новым уведомлением они опасливо смотрят на Микото, которая начинает терять терпение, но Итачи всякий раз вовремя успевает подхватить диалог и увлечь мать беседой, чтобы избежать очередного «обмена любезностями» за столом. Потом у их стола появляются сразу два официанта с горячими блюдами на подносе, и пока один ловко меняет пустые тарелки из-под закусок и салатов на блюда с горячим, другой убирает использованные салфетки, меняет графин с водой и аккуратно ставит на стол бутылку вина, которое Микото попросила подать вместе с основными блюдами, потому что на голодный желудок распивать алкоголь не самое здоровое решение. Официанты, пожелав хорошего вечера, откланиваются и моментально растворяются где-то в зале. Итачи откупоривает бутылку и разливает вино по бокалам (всем, кроме себя, потому что он планирует уехать за рулем своего авто), пока Фугаку во что-то внимательно вчитывается на экране телефона. Микото угрюмо смотрит на него недобрым взглядом, но ничего не говорит и лишь благодарно улыбается, когда старший сын наполняет её бокал. Время первого тоста. По традиции его произносит Фугаку на правах главы семейства, но сегодня он слишком сконцентрирован на своем телефоне. Он и раньше отвлекался во время ужина, так было всегда, и до развода тоже. Саске с Итачи даже между собой придумали этому название: Фугаку ушел с работы, а работа из Фугаку нет. Было бы смешно, если бы не было так грустно. И Микото совсем не смешно. Она коротко кашляет, привлекая внимание бывшего мужа, и тот, заметив тишину за столом, поднимает глаза, быстро ориентируется и соображает, чего от него все ждут. Он поднимает бокал и произносит слова, которые повторяет из года в год на протяжении всех восьми лет. Но не успевает стихнуть звон бокалов, как телефон Фугаку начинает разрываться мелодией входящего вызова, и всё внимание Фугаку моментально обращается к звонку. В этом году он впервые отвечает на звонки за столом в разгар ужина. Впервые пренебрегает правилами, согласно которым можно отвечать только на очень важные и неотложные сообщения и нельзя говорить по телефону во время ужина. На то он и семейный ужин, чтобы провести время с семьей. Микото ставит свой бокал на стол с таким громким стуком, что Саске удивляется, как у того не рассыпается на стёкла хрупкая ножка. Раздражение Микото замечают все, кроме Фугаку. Он слишком занят для этого — разговаривает с кем-то по телефону. Из контекста понятно, что звонят с работы. Он говорит еще две минуты, и все эти две минуты за столом сгущается напряжение до такой степени, что ещё чуть-чуть, и его можно будет резать ножом. Итачи хочет пнуть отца ногой под столом, чтобы тот, наконец, убрал свой телефон. Саске борется с тем же желанием. Наруто чувствует себя не в своей тарелке и уже не считает верным решение прийти на этот ужин. Фугаку наконец-то завершает вызов. — Может, нам всем стоит позвонить тебе по видеосвязи, чтобы ты перестал отвлекаться? — словно обухом по голове прилетают слова Микото. — Что? — резко отзывается Фугаку, хмурясь сильнее обычного. Он терпеть не может, когда с ним разговаривают в таком тоне. Обвинительном и нападающем. Он сам так разговаривает на допросах с подозреваемыми, так что к себе подобного отношения он не терпит и моментально раздражается. — Убери чертов телефон, — холодно произносит Микото. — Ты на ужине со своими детьми, со мной. Саске пригласил друга. Так что будь добр и прояви к нам немного уважения. Спасибо, — ядовитое «Спасибо» в конце — визитная карточка злости Микото, предупреждающий сигнал, что дальше её провоцировать не стоит, иначе будет хуже. Фугаку хватило полугода жизни с ней в одном доме, чтобы понять это, так что он прислушивается к её замечанию, выключает звук на телефоне и убирает его во внутренний карман пиджака. — Всё для тебя, — с неприкрытой иронией отвечает Фугаку. Да, он знает о ядовитом «спасибо» бывшей жены, но кто сказал, что он не может плюнуть ядом в ответ. Губы Микото натягиваются в напряженной улыбке. Яд сочится из её темных глаз, но она всё-таки сдерживает себя, не портит ужин и новое знакомство. Ах, да, знакомство. — Следующий тост предлагаю поднять за знакомство, — улыбается она уже более искренне, обращая свой взор (больше не ядовитый) к Наруто. Узумаки тушуется, но благодарно кивает словам Микото, которые поубавили градус напряжения за столом. Снова звенят бокалы. Итачи отпускает непринужденную шутку, и все подхватывают её ненавязчивым смехом. Все, кроме Фугаку, который теперь сделался угрюмым, как небо перед грозой. Замечание Микото задело его, и главным образом из-за тона, которым оно было произнесено. Как будто Фугаку какой-то нашкодивший мальчишка, так что остаток вечера он молчит, стреляет глазами во всех присутствующих и прикладывает куда больше усилий, чем нужно, когда режет стейк. С каждым новым бокалом вина Фугаку постепенно хмелеет и буквально обрастает колючками и так и норовит уколоть кого-нибудь в отместку. И почему-то под раздачу попадает именно Наруто. Фугаку нападает на него с резкими вопросами. Они слишком прямые, не всегда вежливые и уместные. Наруто отбивается с достоинством, иногда у него получается перевести всё в шутку и ловко избежать ответов на слишком личные вопросы. Вместе с ним в команде отбиваются Саске с Итачи, и младший Учиха быстро устаёт держать удары отца и тоже начинает раздражаться и язвить, за что время от времени получает коленом от Наруто под столом и предупреждающие взгляды со стороны Итачи. Предупреждающие взгляды Итачи посылает и отцу тоже, но тот их не замечает, либо же намеренно игнорирует, потому что он продолжает атаковать Наруто вопросами, его ответы встречает с насмешкой, говорит с ним снисходительно и как будто изо всех сил пытается донести до Узумаки, что он лишний за этим столом. — Ответь-ка мне, парень, — «Парень». Фугаку даже по имени к Наруто не обращается, — почему Саске пригласил тебя? — Простите? — искренне не понимает Узумаки. Он, если честно, тоже уже начал уставать от морального давления со стороны Фугаку, так что ему становилось всё труднее находить правильные ответы на реплики мужчины. — Ужин сугубо семейный, — выделяет Фугаку. — Отец, — вклинивается Итачи, понимая, что дело принимает дурной оборот, но его предупреждающий оклик растворяется в раскатистом голосе Саске, когда тот одновременно с ним говорит: — Именно поэтому я и пригласил Наруто, — не очень уважительно гремит голос Саске, ставший на несколько тонов выше. — Что? — с вызовом бросает Фугаку, злясь на повышенный тон сына, а Наруто шепотом просит Саске остановиться. Но уже слишком поздно. Саске завелся. Он взведен, как курок, и в следующую секунду выстрел всё-таки гремит над столом. — Наруто мне не просто друг, — говорит он громко и чётко. — Он мой парень. За столом повисает тишина. Даже температура воздуха, кажется, снижается на несколько градусов, обдавая разгоряченные тела неприятным холодом. А потом Фугаку резко ударяет кулаком по столу, и реальность гремит, тишина рассыпается на осколки и с тонким звоном падает по периметру стола. — Мой сын не пидор, — рычит сквозь зубы Фугаку. Саске усмехается и скалится в ответ. Итачи хаотично пытается придумать план, как разрешить сложившуюся ситуацию с минимальными потерями, а Микото, кажется, впервые в жизни растеряна и не знает, как быть, и только беспомощно наблюдает за происходящим. Наруто же хочет отмотать время назад и попросить Саске повременить со знакомством. — Но я пидор, к твоему несчастью, — рычит в ответ Саске. О да, он тоже заводится с пол-оборота. Эту черту он унаследовал от Фугаку. — Значит, ты мне не сын. Температура за столом снижается еще на несколько градусов, и холод, едва ощутимый до этого, становится болезненно колючим. Итачи бросает попытки придумать способ нейтрализовать спор. Во-первых, это уже бессмысленно. Фугаку сбросил атомную бомбу, взорвав к чертям всё. А во-вторых, Итачи не мог поверить в услышанное. В отличие от Наруто. Узумаки был готов к такому повороту. По скудным рассказам Саске о родителях он смутно нарисовал в своем сознании образы Фугаку и Микото, и за ужином понял, что не был далек от истины. Так что весь вечер он сидел в напряжении, потому что боялся, что, в конце концов, они придут к этой ситуации. И вот они здесь. Дошли до точки кипения. Наруто понимает, что нужно уводить Саске, пока не стало слишком поздно, пока они не дошли до точки невозврата. Они потом остынут, поговорят. Позже, когда будут не на эмоциях. А сейчас нужно уводить Учиху отсюда, из эпицентра взрыва. Наруто накрывает сжатую в кулак ладонь Саске своей и тихо, но четко произносит: — Саске, давай уйдём, — его приглушенный голос звучит мягко, но всё равно умудряется достучаться до возбужденного сознания Учихи, и тот, посверлив гневным взглядом отца, молча поднимается из-за стола. Наруто поднимается следом, напоследок ловит взгляд Итачи и его короткий кивок, как одобрение и гарантию, что прямо сейчас он поступает правильно, решив увести Саске отсюда, хотя внутри всё клокочет из-за жестоких слов Фугаку и стремления вступиться за Саске, поставить Фугаку на место, осадить его и заставить осознать небрежно брошенные слова, с которыми следовало быть предельно осторожным. У этих слов острые края и огромная сила. Они могут глубоко ранить и оставить шрамы на сердце. Такими словами бросаться нельзя. Вообще. В принципе. Никогда. И Узумаки до скрежета зубов хочется донести это до Фугаку, но он заставляет себя промолчать. Он лишь смеряет старшего Учиху тяжелым и осуждающим взглядом и уводит за собой Саске. И это тоже защита. Уводя Саске, Наруто защищает его от ругани и скандала, от более грубых слов, которые могут сорваться в пылу ссоры и разрушить всё окончательно. Им обоим нужно остыть: и отцу, и сыну. Потому что они оба на эмоциях, могут сейчас круто рубануть с плеча и в силу своей тяжелой учиховской породы дойдут до точки невозврата. Наруто не хочет такого развития событий для Саске, не хочет, чтобы тот оборвал и без того зыбкую связь с отцом. Поэтому и уводит Саске, дает отцу и сыну еще один шанс на разговор, когда оба успокоятся и всё обдумают. А до тех пор их нужно развести в разные углы ринга. Всё. Брейк. Тайм-аут.***
Саске вылетает на мороз декабрьских улиц без куртки, совершенно позабыв о ней. Но раскалённый жаром от гнева и злости, кипящих в нем прямо сейчас, он и не чувствует холода, по-зимнему низкие температуры не оказывают на него совершенно никакого эффекта: они не остужают пыл, не отрезвляют мысли и не тушат пожар внутри, который разгорелся от грубых слов отца. Ох, поправочка, у него же больше нет отца. Наруто почти сразу же выбегает на улицу следом за Саске, потеряв лишь несколько секунд у гардероба, получая их куртки. Оставлять Учиху одного нельзя, и Наруто, открывая тяжелые двери ресторана, очень надеется, что брюнет не успел уйти в неизвестном направлении, поддавшись влиянию гнева. Но слава богу, Учиха стоит на тротуаре прямо напротив выхода из ресторана и сразу же цепляется колючим взглядом за фигуру Узумаки. Блондин быстро спускается по ступенькам и оказывается рядом с Саске. Учиха часто и глубоко дышит, его черные глаза стали еще темнее из-за бушующей в них злости, плечи напряжены, челюсти стиснуты, а сам он дрожит, но Наруто уверен, что это не из-за холода. — Сука, я ещё и куртку из-за него чуть не проебал, — шипит Саске, буквально вырывая пуховик из рук Наруто, и агрессивно натягивает его на плечи. Молнию Учиха не застегивает. Он распален гневом, ему жарко. — Классно поужинали, — шипит он, голос пропитан ядом, злобой и обидой, весь буквально сквозит негативом, и Наруто больно от всего этого. Его сердце болезненно сжалось ещё там, за столом, когда Фугаку произнёс те ужасные слова, и сейчас, глядя на такого Саске, Наруто чувствует, как боль усиливается. Он подходит к Учихе почти вплотную, чтобы заполнить собой всё его поле зрения, чтобы он не видел ничего, кроме его лица и глаз, чтобы сфокусировался только на нём. Узумаки берет руку Саске в свою и несильно сжимает его ладонь, и пожар внутри Учихи в миг затухает, благодаря родному теплу Наруто. Блондин мягко гладит большим пальцем тыльную сторону ладони Саске, таким образом успокаивая его. — Пойдем отсюда, а? — предлагает Наруто. Слова он произносит на грани слышимости, чтобы Саске пришлось сконцентрироваться на звуке его голоса. Да, Наруто имеет рычаги давления на Саске. Он знает, как его развеселить, знает, как завести, знает, как расслабить и помочь уснуть. Наруто знает. И конечно, он знает, как Саске можно успокоить. С ним нужно разговаривать в полголоса, брать его за руку и смотреть в глаза. И самое главное, при этом самому быть спокойным. Чтобы Саске пропитался этим спокойствием и отпустил злость. Учиха в ответ молча сжимает ладонь Наруто и коротко кивает. Им, в самом деле, больше нечего делать в этом ресторане, за тем столом. Саске не горит желанием даже в зал возвращаться, ведь там весь воздух пропитан дымом и порохом. Они уходят с людной улицы и, петляя по дворам и проулкам, проходят по мосту и спускаются к набережной. Людей здесь не так много, потому что из-за особенностей расположения и архитектуры на набережной довольно ветрено. Узумаки заставляет Саске застегнуть пуховик и надеть капюшон. Они неторопливо прогуливаются вдоль набережной. Учиха всё это время шипит и ругается. Выплескивает свой гнев, разбирая по косточкам неудавшийся ужин, особенно критикуя каждое слово или жест отца. Наруто в свою очередь внимательно слушает все высказывания своего парня, кивает на каждое его гневное слово и ругательство. Он знает, что Саске необходимо выпустить пар. И не просто так вхолостую, в никуда. Ему нужно излить все чувства кому-то, кто выслушает, просто молча согласится, что все вокруг мудаки и что всё вокруг дерьмо. Наруто это знает. Поэтому он слушает и кивает. Да, все мудаки. Да, всё дерьмо. И постепенно пыл Саске остывает, и он начинает лишь громко вздыхать и периодически бубнить под нос остатки своего гнева. Конечно, злость не улетучивается полностью. Она остаётся, закрадывается под сердце, расталкивает своими лапами затаившуюся там обиду, и та, неохотно ворочаясь, просыпается и выходит на сцену вместо выплеснутого наружу гнева. И Саске начинает гундеть — это из него льётся обида. На отца и на его слова, на то, что он всегда был слишком строг и даже не пытался узнать что-то большее о своих детях, чем просто успеваемость в школе. Наруто не пытается его утешить словами, он понимает, что сейчас слова не будут услышаны и восприняты адекватно. Поэтому он просто обнимает Саске, топит его в своей заботе и любви, и Учиха искренне благодарен Наруто за это. С каждым часом на улице становится всё холоднее. Капюшоны от усиливающегося ветра уже не спасают. У них с собой нет ни шапок, ни перчаток, ни шарфов, ведь они думали, что вернутся домой на машине вместе с Итачи, но всё пошло по одному месту, так что… — Я замёрз, — говорит Наруто и намеренно делает акцент на себе, хоть и замечает, что Саске тоже замёрз, но Узумаки отлично знает, что Учиха будет всячески отнекиваться и притворяться, что все в порядке, лишь бы не прекращать их прогулку. — Тогда возьмём такси до дома? — предлагает Саске, мгновенно переключившись на Наруто, но блондин все равно замечает печальный блеск в любимых глазах — Саске не хочет домой, возможно потому, что не хочет пока говорить с Итачи, который наверняка приготовил какую-то речь. И Наруто отрицательно мотает головой. — Как насчёт того, чтобы перекусить где-нибудь? Я проголодался, охренеть как. Саске соглашается с предложением Узумаки и достаёт телефон, чтобы загуглить ближайшие кафе. В пятнадцати минутах ходьбы от них находится круглосуточное кафе фастфуда, куда они и решают пойти погреться и поесть.***
Небольшое кафе встречает парней теплом и ярким запахом картошки фри. В зале за разными столиками сидят несколько человек. Небольшая компания из троих молодых людей; курьер, которого легко узнать по огромной квадратной сумке и фирменной одежде. Наруто замечает его усталый взгляд и думает, много ли ещё заказов у него осталось. За столиком у стены спит мужчина, устроив голову на сложённых на столе руках. Перед ним несколько пустых кружек из-под пива и недоеденный твистер. В помещении работает подвешенный едва ли не под самый потолок маленький телевизор, по которому крутят лучшие песни этой недели, и время от времени на экране появляются ведущие с новостями шоу-бизнеса. Над стойкой для заказов висит мишура, скорее больше для галочки, чем для красоты, потому что выглядит она на самом деле жалко. А за прилавком крутится уставший, можно сказать даже заёбанный парень с отросшей щетиной, тёмными кругами под глазами и криво натянутой на голову шапочкой Санты. Наруто занимает столик у окна, пока Саске покупает им еду. К заранее обговорённым бургерам, картошке фри и наггетсам Учиха ещё покупает им по пиву. И пару минут они молча набивают желудки фастфудом, запивая его алкоголем. — Кайф, — выдыхает с набитым ртом Учиха, откусив свой гамбургер. Оказывается, он был нехило так голоден, но из-за злости даже не замечал этого. — Мгм, — согласно мычит в ответ Узумаки, пихая в рот картошку. Ещё через десять минут, натянув на спину эту неудобную сумку, курьер уходит, а Саске идёт делать ещё один заказ, потому что ему вдруг захотелось куриных крылышек и ещё пива. И на второй бутылке Учиха начинает постепенно хмелеть. Из него снова льётся обида, он снова начинает раздражаться. Наруто не злится, он понимает. Всё-таки Саске при всей своей внешней холодности и невозмутимости очень чувствительный и ранимый. Его легко задеть и обидеть. А произошедшее в ресторане — это не просто оскорбление, это предательство для него. Фугаку ведь буквально отрёкся от него, прямым текстом сказав, что Саске ему больше не сын. Черт, как он мог такое сказать? Наруто, правда, не понимает, как Фугаку вообще посмел сказать такое Саске. И он тоже зол, но молчит, не выговаривается, прячет свою боль от глаз парня, чтобы тот ни в коем случае не начал винить себя за испорченный ужин. Потому что Саске не виноват, уверен Наруто. Виноват только он сам, потому что решил, что имеет право пойти на ужин с близкими своего парня. Правильно Фугаку акцентировал, что ужин сугубо семейный. У Наруто с самого начала не было права быть там, а теперь из-за него Саске разругался с отцом. Из-за него. Не стоило идти. Спустя ещё два часа, шумная компания из трёх человек покидает кафе, а Саске берет ещё одну бутылку пива и чипсы. Наруто краем сознания думает, что Микото, как медик, не одобрила бы всё это, но даже не пытается остановить своего парня, потому что тоже откупоривает третью бутылку и тоже с удовольствием хрустит чипсами, обсуждая вместе с Учихой сплетни шоу-бизнеса, которые крутят по телевизору. Под утро работник кафе тормошит спящего мужчину, велит тому выметаться. Тот неразборчиво мычит в ответ, но мычит грубо и отмахивается, так что в этом жесте работник легко угадывает агрессию и ответное пожелание свалить куда подальше, но сотрудник, явно привыкший к подобным сценам, спокойно сообщает, что идет вызывать полицию. Пьяное тело на это заявление никак не реагирует. Наруто смотрит на часы. 05:32. Метро начинает свою работу. — Пойдём домой? — предлагает Узумаки, и Учиха согласно кивает, громко зевнув. Тепло, еда и алкоголь разморили, и теперь Наруто с Саске хотят одного: добраться до кровати и уснуть. Они одеваются, открывают приложение с картой города на телефоне, строят маршрут до ближайшей станции метро и покидают кафе. Идут молча. Саске временами громко зевает, его разморило сильнее, чем Наруто. Злость на время отпустила, свернулась клубочком где-то под трепетным сердцем и заснула до поры до времени. И Узумаки решает, что сейчас лучший момент извиниться, потому что сейчас Саске способен не просто слышать, он способен услышать. Наруто останавливается, собираясь с мыслями. Сонный и расслабленный Учиха, не заметив этого, уходит на несколько шагов вперёд. — Саске, — зовёт Наруто. Брюнет растерянно оборачивается и смотрит расфокусированно из-за алкоголя в венах и явного желания уснуть прямо здесь и сейчас. Он шагает к Наруто и смотрит вопросительно и в какой-то степени обеспокоенно, потому что Узумаки весь сжался побитой собакой, как будто сделал что-то непоправимое и непростительное. — Прости меня, — с глубоким сожалением в голосе произносит Наруто. — Я не должен был идти на ваш ужин. Из-за меня ты поссорился с отцом. Мне так жаль. Правда. Я не хотел, чтобы ты поругался с отцом из-за меня. Чтобы ты вообще с ним ругался. Саске вдыхает холодный воздух и несколько раз моргает, смахивая пелену с глаз и возвращая ясность мышления, потому что он не может понять, почему Наруто просит у него прощение. За что? — Я всё испортил. Прости, пожалуйста. И это последнее «прости» звучит так разбито и так задушено, оно звонкой оплеухой опускается на щеку Саске, моментально отрезвляя его. И он наконец понимает, почему Наруто выглядит таким подавленным. Он чувствует себя виноватым. И Саске хочет ударить себя по голове чем-нибудь тяжелым. Он злится на себя за то, что так глупо сорвался, вместо того, чтобы побеспокоиться о Наруто, который наверняка опустошён после такого знакомства с родителями своего парня. Саске чувствует себя идиотом. Ну, почему он не может быть более внимательным к своему любимому человеку, который всегда поддерживает его, хотя сам тоже остро нуждается в поддержке? Учиха сокращает между ними расстояние, пользуется теми же приемами, что Наруто: тоже подходит к нему вплотную, заполняя всё его пространство одним собой, чтобы Узумаки видел и слышал только его, потому что прямо сейчас он собирается сказать кое-что очень важное, и Наруто должен его услышать. — Тебе не за что извиняться, слышишь? Ты ни в чем не виноват. Ни в том, что согласился пойти со мной, ни в том, что произошло в ресторане. Я тебя не виню. Ни в коем случае. Я не злюсь на тебя. Ни секунды не злился. Даже в мыслях не было. Прежде всего ты для меня важен и драгоценен. Я люблю тебя. Всё так же сильно, что сдохну без тебя. Так что не надо, Наруто, не извиняйся передо мной. Ты не сделал ничего неправильного, так что тебе не за что извиняться, слышишь? Наруто кивает и тихо всхлипывает. Он чувствует сейчас так много, что слёзы просто не удалось сдержать. Только что своими словами Саске разбил на крупицы давящее тяжестью чувство вины, вырвал ядовитые корни сожаления из сердца Наруто и заполнил его любовью. Саске мягко улыбается, так, как он не улыбается больше никому, и заботливо стирает большими пальцами слёзы с глаз Наруто, а затем, нежно обхватив щеки парня ладонями, притягивает его к себе и целует в лоб. И в этом простом жесте Узумаки чувствует столько любви и тепла, что готов остаться жить в этом моменте навсегда, но Саске зовёт его домой, потому что они оба устали. — Пойдём домой, нам нужно отдохнуть. Наруто обессилено и благодарно кивает, слабо улыбнувшись. Учиха ловит его улыбку, поцеловав Наруто в уголок губ, и берет его руку в свою, переплетает их пальцы и утягивает Наруто к метро. Они заходят в пустой вагон, в который кроме них так никто и не заходит. Всю дорогу голова Наруто лежит на плече Саске, а их пальцы крепко переплетены друг с другом. Они выходят на нужной станции и, не размыкая рук, идут до самого дома.***
Квартира встречает их почти гробовой тишиной, так что Наруто и Саске стараются не шуметь, предполагая, что Итачи спит. Учиха помогает Наруто снять пуховик и манерничает, изображая образцового джентльмена, на что Узумаки сдавленно хихикает и пихает его в плечо. И слишком занятые друг другом, они не замечают две пары обуви в коридоре, которых здесь до этого никогда не было. Но они буквально врастают в пол, когда проходят по коридору и замечают на кухне сидящих за столом Микото и Фугаку и стоящего у окна Итачи. Все замирают. Двое замирают в дверном проеме, так не выпустив рук друг друга. Ещё двое замирают за столом, глядя на младшего сына с Наруто. А Итачи замирает в ожидании реакции брата. Всё то время, что они с родителями сидели на этой кухне, разговаривали и ждали возвращения Саске с Наруто, Итачи пытался прикинуть, как отреагирует брат, увидев отца. Он ставил на вспышку злости и немедленное нападение, которое выльется в очередной конфликт. Но вместо этого Саске не произносит ни единого слова, просто молча встаёт перед Наруто, закрывая его собой, и напряжённо смотрит на отца. Фугаку тихо хмыкает и, выдерживая тяжелый взгляд сына, спокойно говорит: — Нет нужды защищать его, мы здесь за тем, чтобы поговорить. Микото про себя облегченно вздохнула и легонько кивнула, когда Фугаку закончил свою фразу. Она боялась, что бывший муж снова скажет что-то ужасное, вроде того, чем швырялся в ресторане. После ухода Наруто и Саске, она и Итачи мигом осадили гнев Фугаку, всего лишь дав понять, как сильно он разочаровал всех только что. И старший Учиха, осознав что именно он сказал младшему сыну, тут же ощутил водопад отвращения к себе, а в груди от боли горело сердце. До сих пор горит вообще-то. — Ты вроде уже всё сказал, — нападает Саске, его заснувшая злость мигом пробудилась и обратилась враждебностью против Фугаку. Но Наруто его одергивает, мягко коснувшись тёплой ладонью его плеча. — Выслушай его, Саске. Фугаку снова хмыкает и, встретившись взглядом с глазами Узумаки, коротко кивает ему. — Спасибо, Наруто. Блондин на мгновение теряется. Этот мужчина как будто только что признал его. Весь вечер он делал вид, что его либо не существует, либо изо всех сил пытался показать ему, что он лишний за столом. А сейчас называет по имени, смотрит ему в глаза и даже благодарит. — Мы с мамой пришли поговорить, — снова пытается Фугаку, вновь глядя на сына. — Но я здесь за тем, чтобы, прежде всего, извиниться. — Что? — не верит своим ушам Саске, он смеряет отца скептичным взглядом, а затем растерянно смотрит на мать, сидящую по правую руку от Фугаку. — Саске, нам всем нужно поговорить, — вступает в разговор Микото. Ее голос звучит спокойно, хотя внутри всё трясётся из-за боязни, что сын откажется от разговора, и она в итоге может его потерять. — Пожалуйста, Саске, Наруто, уделите нам время и поговорите с нами. Обещаем, без скандалов, упреков и оскорблений. Саске поворачивается к стоящему за его спиной Наруто и вопросительно смотрит на него. Если честно, то он немного в шоке от того, что его родители сидят на кухне Итачи в шесть утра и просят уделить время. Саске за всю свою жизнь такого от родителей не видел, поэтому он слегка растерян и ждёт решения Наруто, потому что если он не захочет говорить, то Учиха его заставлять не станет. Но Узумаки молча кивает, мол, да, нам всем действительно нужно поговорить. И этого кивка Саске достаточно, чтобы пройти к столу и сесть на стул рядом с Наруто. На пару мгновений между ними повисает тишина, но Фугаку быстро ориентируется, что свой ход сын сделал, теперь его черёд ходить. — Скажу откровенно, вы застали меня врасплох, — начал Фугаку, его голос был по обыкновению твёрд и суров, но всё же в нем сквозила мягкая неуверенность вины. — Но это всё равно не оправдывает того, как я отреагировал и что в итоге сказал. — Он поднял взгляд на сына. Саске смотрел на него своим фирменным тяжелым взглядом в упор. — Мне очень жаль, Саске. Я хочу, чтобы ты знал, что я не имел в виду то, что сказал. Не знаю, как у меня язык повернулся произнести те слова. Прости меня за них. Я пожалел о них сразу же. — Что это с тобой? — усмехается Саске, но не потому что хочет посмеяться над отцом, совсем нет. Он просто крайне удивлён и не знает, как ещё реагировать на слова Фугаку. — Так быстро переобулся? Теперь ты больше не гомофоб и готов смириться с тем, что твой сын — пидор? Фугаку уязвлено прикрывает веки, сгорая от стыда и ненависти к себе. Боже, он действительно сказал это Саске? Буквально плюнул ему в душу, произнеся подобное. Отец года, браво, Фугаку. — Мне жаль, — хрипит мужчина и прочищает горло, надо же, голос неожиданно дрогнул. — Я вёл себя как настоящий идиот. Не только с тобой, но и с твоим другом тоже. — Парнем, — поправляет Саске. Фугаку на секунду зависает, но затем, кивнув, продолжает: — Да, верно, парнем. И я, правда, сожалею. — Почему? — гремит Саске, впиваясь строгим колючим взглядом в отца. — Что изменилось за эти несколько часов, что ты вдруг сожалеешь обо всём? — Потому что я понял, что могу навсегда потерять тебя, — просто и откровенно отвечает Фугаку, и у Саске на мгновение даже спирает дыхание. Он не думал, что услышит подобное от отца хоть когда-нибудь в жизни. Периодами младший Учиха из-за отстраненности и чрезмерной строгости отца доходил в своих мыслях, что Фугаку его не любит. А сейчас он сидит на маленькой кухне Итачи, как преступник на скамье подсудимых, и молит о прощении, потому что боится потерять сына. Немыслимо. — Знаю, я был не лучшим отцом, — словно прочитав мысли, продолжает Фугаку. — Но это не значит, что я не люблю тебя и не боюсь потерять. Саске совсем теряется. Ему непривычно. Непривычно видеть родителей такими: кротко сидящими и глядящими в ответ виноватыми глазами. Непривычно слышать от них подобные слова, говорящие о любви и прощении. Поэтому младший Учиха молчит — он не знает что сказать в силу элементарной растерянности. — Мы оба не были образцовыми родителями, — заполняет повисшую паузу Микото. — И мы даже не замечали этого, погружённые в работу. Мы думали, что делаем это ради вас с Итачи, чтобы вы ни в чем не нуждались, но в итоге мы обделили вас самым важным: нашим вниманием, заботой и любовью. Саске сглатывает и опускает голову. В горле появился ком, грудь сдавило, а глаза защипало от соленой влаги. Боже мой, это что слёзы? Ему хочется плакать? Почему эти слова, с которыми родители, казалось бы, опоздали на много лет, вдруг так легко проникают сквозь грудную клетку через зазоры между рёбрами и достают до самого сердца? Почему они сейчас, спустя столько лет родительского молчания и внешнего безразличия, вдруг кажутся своевременными, нужными и по-прежнему важными? Саске думал, что давно перерос это, что ему они больше не нужны. Но вот они, эти слова, произнесены, и на маленькой кухне кажутся такими громкими, что в итоге гремят, отражаясь от стен и потолка, и звенят, звенят, звенят. В ушах и в голове, в мыслях и в сердце. Колются так больно, будто пытаются прорваться сквозь мышечные стенки сердца в самую его полость и влиться в кровоток, чтобы циркулировать по организму и напитывать все клетки родительской любовью, которая, как оказалось, всё ещё нужна. Несколько капель всё-таки срываются с глаз Саске и падают на темно-синюю ткань классических брюк, и на ткани проступают влажные следы, уличая Учиху в слезах. Наруто единственный, кто замечает маленькие круглые пятна на брюках Учихи, и поэтому только он и понимает, что брюнет плачет, потому что Саске плачет беззвучно, и всем остальным кажется, что он просто задумчиво опустил голову. Наруто мягко поглаживает его по спине, медленно водя ладонью вверх и вниз. У Узумаки тоже ком в горле стоит, и глаза на мокром месте, но он держится, остаётся сильным для Саске, просто потому что любит, вот и всё. — Да, мы оба облажались, — Фугаку подхватывает слова бывшей жены. И возможно, звучит это несколько сухо из уст мужчины, но на самом деле эти слова обдают всё внутри сильной горечью и кислотой обжигают внутренности. Признавать, что ты оказался недостаточно хорошим родителем, больно. Но особенно больно понимать, что твой ребёнок со временем оброс сомнениями в твоей любви и уверовал в чувство собственной неважности. Фугаку даже боялся представить, сколько боли испытывали его дети, пока росли обделённые родительским вниманием и заботой, которые были им так необходимы. Саске сидел, ссутулившись на табурете, по-прежнему не поднимал головы, и из-за этого он казался маленьким ребёнком, таким уязвимым и раненным. Микото трудно было смотреть на него такого, ведь она привыкла видеть сына безупречным, одетым со вкусом, гордым и статным, с отстранённым, но при этом не утратившим аристократичного шарма, взглядом и бесстрастным выражением лица. И Микото всегда думала, что это и есть ее Саске. Холодный и уверенный в себе молодой человек, гордый и в какой-то степени заносчивый, но даже эта заносчивость не портила его. Наоборот, в сочетании с холодной гордостью и уверенностью его недостатки выглядели как достоинства. А теперь он сидит перед ней с опущенной головой, ссутулившийся и сжавшийся, словно побитый щенок, и Микото понимает. Понимает, что тот по-королевски безупречный образ был создан для них, для неё и Фугаку, которые с самого детства поощряли сдержанность и силу, порицая при этом любое проявление искренности, называя её слабостью. Материнское сердце сжалось от боли (уже не сосчитать в который раз за последние часы). Тяжело и горько осознавать, что именно ты был тем, кто причинил столько боли своему ребёнку. Она прикрыла веки на мгновение, чтобы не дать слезам скатиться по щекам. Нет, она не может плакать. Она не в праве. Особенно перед Итачи и Саске. Она беззвучно выдыхает и поворачивается к Фугаку в поисках поддержки, смотрит ему в глаза и видит то же самое, что чувствует сама. Фугаку едва заметно кивает, одними глазами говорит ей, что понимает ее боль. Он накрывает своей большой ладонью ее сжатую в аккуратный кулачок ладонь. Он понимает. И он делит эту боль с ней. Потому что она у них одна на двоих. Микото благодарно смотрит в ответ. Губы Фугаку дергаются в короткой улыбке, которая исчезает, едва коснувшись его губ, но Микото этого более чем достаточно. Мужчина переводит взгляд к Итачи, до сих пор стоящему тенью у окна. Его руки скрещены на груди, выражение лица серьёзное и непроницаемое, но его взгляд… Он открытый. Фугаку видит в глазах сына столько чувств и эмоций, которые Итачи, наверняка, привык прятать. И отец понимает, что старший сын, хоть и сказал им, что перерос всё это, что уже давно перестал ждать чего-либо от родителей, и просил их сконцентрироваться на Саске, дать ему то, чего они не додали за все годы, но на самом деле Итачи тоже нужно услышать эти слова. Он тоже должен (и хочет) знать, что всегда был важен и любим родителями. И даже если он смог убедить себя, что уже достаточно взрослый для этого, то его открытый взгляд говорит об обратном. Каким бы взрослым ни был ребёнок, ему всегда важно знать, что мама с папой любят его. Несмотря ни на что и вопреки всему, любят. На том простом основании, что он — их дитя, а они — его родители. Вот и всё. — Итачи, не стой там, — говорит Фугаку, Он не хочет, чтобы старший сын выступал лишь в качестве организатора этого разговора и простоял тихо за их спинами. — Бери ещё один табурет и садись к нам. Табуретов, правда, больше нет. Их всего четыре в квартире. Но Итачи всё равно отлипает от подоконника, о который опирался, обходит стол и встаёт напротив родителей, позади сидящих Наруто и Саске. Он опустил бы ладони на плечи брата, но Узумаки продолжает поглаживать того по спине, так что Итачи решает не вмешиваться в их пространство и прячет руки в карманы своих брюк. — Ты всё верно сказал, Итачи, — начинает Фугаку. — И в ресторане, и здесь. Мы с мамой всё поняли. Мы будем стараться стать хорошими родителями, пока не стало слишком поздно, и надеюсь, что однажды мы сможем стать лучше в ваших глазах. — И вы снова в нас поверите, — присоединилась Микото, — потому что будете знать, что мы вас любим. По кухне проносится короткий судорожный вздох — это Наруто не смог сдержаться. У него глаза блестят от выступивших слез. Не у него одного вообще-то. Микото тоже часто моргает, и ее полные слез глаза кажутся такими большими и выразительными, что Итачи, встретившись с ними взглядом, чувствует, как его глаза тоже наполняются влагой. Черт возьми. И только Наруто замечает, что влажных капель на ткани брюк Саске становится больше. — Нам всем давно следовало поговорить, — выдыхает Итачи, проведя ладонью по лицу. Если честно, он ужасно устал за сегодня, а откровенный разговор разбил его на части. — Но я рад, что мы сделали это хотя бы сегодня. И произнося эти слова, Итачи совсем не лукавит. Он предельно честен. Потому что этот разговор действительно был нужен. Родителям тоже. Но в особенности Саске, который сник и смолк едва ли не с самого начала, а всё из-за того, что он всю свою жизнь ждал этих слов от родителей. Слов, которые сказали бы ему, что да, мама с папой тебя любят, что они всегда думают о тебе и помнят, потому что ты — их драгоценный сын. Итачи уверен, произойди этот разговор лет десять назад, он бы тоже сидел, как брат, сжавшись, сгорбившись и спрятав глаза. — Да, ты прав, давно следовало, — поддерживает Фугаку. — Но мы говорим сегодня, сейчас, и я надеюсь, ещё не слишком поздно, — говорит он, боязливо глядя на замолкшего младшего сына. А вдруг не простит? — Саске, я понимаю, ты злишься, — робко произносит Микото, — и ты имеешь на это полное право, но, пожалуйста, посмотри на нас и скажи что-нибудь. На маленькой кухне сгущается напряжение, пока младший Учиха отмирает и начинает шевелиться. Он поднимает руки к лицу, не поднимая головы, трёт ладонями глаза и нос, делает глубокий вдох и медленный выдох, прежде чем выпрямиться и посмотреть, наконец, на родителей, сидящих напротив. И в момент, когда его глаза встречаются с глазами Микото и Фугаку, последние ошарашено замирают, увидев покрасневшие глаза и нос сына, который, как оказалось, беззвучно плакал всё это время. — Да, я разозлился сегодня, — хрипит Саске севшим голосом. — И возможно, я все ещё зол и обижен, но я никогда вас не ненавидел. Ну, разве что этой ночью я был в ярости на тебя, отец, но я… — Полагаю, я заслужил, — ненамеренно перебивает Фугаку и сразу же замолкает. — Полагаю, что ты также заслужил и право на амнистию, — пытается отшутиться Саске и хоть немного разрядить обстановку, и у него получается — на лицах присутствующих тенью проскальзывают улыбки. — Я был действительно очень зол, — продолжает прерванную мысль младший, — но я всё равно не возненавидел никого из вас. Хочу, чтобы вы об этом знали. И отец, буду честным, как ты всегда учил, и скажу прямо: я все ещё зол на тебя, твои слова задели не только меня, но и Наруто, так что тебе придётся дать мне немного времени, чтобы я смог отпустить это. Фугаку в ответ кивает. Саске всё справедливо сказал и честно, но при этом не отнял надежду, что всё наладится, что он сможет простить. За это Фугаку хочет крепко обнять его. Боже, а ведь они не обнимались примерно… никогда? Какое страшное упущение. — Но если вы готовы идти навстречу, то я тоже пойду вам навстречу. Это как в китайской мудрости про то, что людей разделяют ровно двадцать шагов. И если мы сделаем свои десять шагов, то… — Мы тоже сделаем своим десять и встретимся посередине, — цитирует Микото, а в глазах уже помимо грустного блеска начинает несмело искриться радость и облегчение от того, что всё идёт к благополучному исходу. Дети дали им второй шанс. — Да, — кивает в подтверждение Саске. Итачи копирует его и тоже кивает, положив всё-таки ладонь брату на плечо, потому что Наруто убрал свою руку с его спины. — Наруто, — вдруг обращается к нему Фугаку, и Узумаки едва не подпрыгивает на табурете от неожиданности. — Я был строг с тобой сегодня и груб. Приношу свои извинения. — Что Вы, я понимаю, что это было неожиданно для вас. — И всё-таки прими мои извинения. Наруто тушуется и чувствует себя крайне неловко, когда говорит: — Да, хорошо, спасибо. Итачи украдкой улыбается, наблюдая за ним, но он рад, что отец не забыл о блондине. Он действительно повёл себя не очень вежливо с Узумаки во время ужина. — Как насчёт ещё одного ужина? — предлагает Микото, улыбнувшись и сверкнув глазами так ярко, будто только что снова вернулась к жизни. — Познакомимся друг с другом, как следует. Пообщаемся. — И когда? Через год? — скептично выдыхает Саске. — Никаких «через год», — отмахивается Микото. — Отменим эту глупую традицию рождественского ужина. Отныне мы будем ужинать гораздо чаще. И не только ужинать, а проводить время все вместе как нормальная семья. Так что называйте любую дату и время. — И вы сможете? В любой день и в любое время? — не верит Саске. Итачи не верит тоже, но он предпочёл тактично промолчать. — Сможем, — одновременно отвечают родители. — Возьмём отгул, больничный, что угодно, но сможем, — кивнула Микото. Саске аж подвис. Вот это заявления. А раньше ведь всегда был один ответ: «Некогда». Ошарашенный Саске медленно, словно в режиме slow mo, поворачивается к Итачи, стоящему за его спиной, и в немом вопросе вскидывает брови: «Что делать будем, брат?». Итачи едва заметно улыбается растерянному выражению лица младшего и берет разговор в свои руки. — Можем встретить Новый год вместе, — предлагает Итачи. — Да, и чтобы с подарками и все как положено, — подхватывает Саске, ему идея брата очень понравилась, и подарки он всегда любил, а ныне действующее правило «никаких подарков, просто ужин» ненавидит всей душой. — Да, — снова кивает Итачи в поддержку младшего. — Благодаря подаркам, можно получше узнать человека, так что думаю, это неплохая идея. Все остальные думают так же и решают, что встретить Новый год вместе было бы замечательно. Только ресторан выбирают другой, потому что с этим связаны не самые лучшие воспоминания. — Наруто, ты, естественно, тоже приглашён, — говорит Фугаку. — Само собой, — вклинивается Микото. — Вы с Саске — пара, так что ты тоже часть семьи. — Спасибо, — искренне благодарит блондин, готовый разрыдаться от слов «ты тоже часть семьи», потому что у него семьи никогда не было. Разговор завершается скромным чаепитием, после которого Микото и Фугаку собираются на работу, наказывая троим детям как следует отдохнуть после бессонной ночи. Итачи уже в прихожей предлагает их подвезти, но отец с матерью отнекиваются и говорят, что доберутся на такси. Итачи с беспокойством закрывает за ними дверь — всё-таки родители тоже не спали всю ночь — и надеется, что на работе у них день пройдёт гладко.***
Когда Итачи возвращается на кухню, ему тут же в лоб прилетает вопрос от младшего брата: — С чего это они вдруг? Итачи выдыхает и принимается убирать со стола, он ставит чашки в раковину, включает воду и неторопливо начинает рассказывать, что произошло за остаток вечера и целую ночь. — Твой уход из ресторана очень сильно напугал маму. А потом и папу, когда до него дошло, что он сказал. Мы почти сразу приехали сюда, надеясь застать вас здесь. Всю дорогу они ругались. Мама говорила, что если бы могла, то ещё раз развелась бы с отцом. А потом они как-то оба сникли и замолчали. В лифте ехали молча. В квартиру зашли и тоже молчали, но когда поняли, что вы не вернулись, начали ругаться по новой. Мама всё винила отца, мол он слишком резкий, грубый, прямолинейный и узколобый. Отец же кичился, что она, порой, тоже бывает невыносимо упёртой. Пришлось их, как маленьких детей, посадить за этот стол и рассказать всё, как есть. Что они в каком-то смысле провалились как родители. Саске поражено вскидывает брови. Он и не представлял, что Итачи способен такое сказать. — Как-то слишком жестоко для тебя, — выдыхает он. — Зато честно, — пожимает плечами Итачи. — Ну сам посуди, сначала спихнули нас к бабушкам и дедушкам, изредка звоня и ещё реже приезжая. Потом вынужденно нас забрали обратно, но в итоге мы видели их между дежурствами и командировками и на еженедельном отчете у отца, после которого он нам давал карманные деньги на неделю до следующего отчетного дня. И спрашивая об оценках в школе, они никогда не спрашивали нас о нас. После этого они снова надолго замолчали. А потом отец сказал, что никто из них не выйдет из этой квартиры, пока вы не вернётесь. Он сказал, что если не поговорит с вами, то упустит единственный шанс на прощение. Возможно, он был прав, — подытоживает Итачи, закрыв кран и повернувшись лицом к брату, который сидел теперь с напряжённым лицом. Опять злится? Итачи подходит к столу и, уперевшись ладонями в край столешницы, слегка наклоняется вперёд и серьезно говорит: — Саске, они просидели здесь всю ночь, ожидая вашего возвращения. Мама раз десять измерила кухню шагами, а отец едва не задохнулся от злости на самого себя. Так что, я думаю, они нас услышали. Сделали тот самый шаг навстречу, о котором ты говорил. Теперь наша очередь сделать шаг навстречу им. Думаю, стоит попробовать. Ты согласен со мной? Младший брат в ответ кивает. Конечно же, он согласен. Он так давно ждал «возвращения» родителей, что сейчас не решится сделать шаг прочь от них. Особенно после сегодняшнего разговора. — Тогда думаю, сейчас нужно поспать, а после идти искать подарки для родителей, — усмехается Саске, изо всех сил стараясь не выдать переполняющей его радости. Но Итачи с Наруто все равно замечают блеск в его глазах и хитро переглядываются, в очередной раз поняв друг друга без слов. А Саске закатывает глаза: эти двое слишком тесно сдружились, раз троллят его уже без слов.