Они слишком часто ссорятся из-за мелочей. Казалось бы, что такого: не помыл посуду! Но Чую очень раздражает, когда посуда стоит грязной, особенно после работы, когда мыть её совсем не хочется. Или когда носки Осаму разбросаны по всему полу сплошь и рядом! И они ссорятся, кричат, подобострастно доказывая свою правоту, обижаются…
А потом не менее страстно мирятся в постели. Или у стены. Или на столе на кухне. Или в ванной… Где приспичит, там и мирятся. С громкими стонами, плачем, криками наслаждения. Иногда даже казалось, что они ссорятся только ради
такого примирения: ради горячих поцелуев, засосов по всему телу, ради наслаждения. Будто другого не дано, хоть они и знают, что могут заняться сексом когда угодно. Ведь они — пара! Но эта негласная традиция — трахаться после ссор — стала уже родной, теплившейся в душе. И каждая обида тут же забывалась, а их ссоры вовсе не мешали любить друг друга, наоборот, подливали масла в огонь их странной любви друг ко другу.
— Ч-Чуя… — стонет шатен, ерзая по стене с поднятой вверх ногой, которую ну никак нельзя было отпустить. Пока в него нагло, сильно, на удивление точно вбиваются с громкими шлепками, Дазай стонет, царапает сквозь рубашку спину и пытается снять ее, но хорошо настолько, что не получается подцепить даже одну пуговичку. Да и Чуя тут же прижимает руки к стене, с укором смотря в глаза:
нельзя. Чуя тут главный. А Дазай лишь слабо, устало усмехается и громко стонет в очередной раз, выгибается и кончает на бедную рубашку, когда Накахара проезжается по простате членом особенно сильно. Чуя кончает на пол, выходя через время из ослабленного тела и едва успевая подхватить его, пока то не упало на пол и не ударилось тупенькой головешкой о дерево.
— Ч-Чуя…
— Понял, душ, — парень бережно, но устало после секса подхватывает на руки возлюбленного, всё ещё не пришедшего в себя после экстаза, и кладёт в ванную, включая тёплую воду.
***
— Тачихара, может, позже зайдём?.. — с неловкой улыбкой произносит Гин, прикрывая глаза и отводя руку от двери. Тачихара отвечает ей такой же неловкой улыбкой.
— Да… Думаю, у них есть дела поважнее, чем мы сейчас.
— Не то слово, — сдержанно улыбнулась сквозь маску девушка, закладывая прядь волос за ушко, — Кто вообще трахается настолько громко?..
— Ответ очевиден, Чуя и Дазай
— Но зачем так громко?..
— Я слышал, — заговорщически нагнулся Тачихара, — что у Чуи кинк на стоны. А Осаму как-то узнал об этом и теперь стонет вовсю, лишь бы возбудить и побесить его. Но мне кажется, он слишком старается…
— Ааа, ну тогда понятно, — усмехнулась Гин, — Главное, чтобы Дазай голос не сорвал, а то плохо будет…
***
Осаму лежал расслабленный в ванной, пока Чуя пытался мылить его тело. Первый, словно кот, подставлялся под руки любимого и ластился.
— Чуя-я…
— Ты хрипишь. Голос сорвал?..
— Угу…
— Не надо было так стонать!
— Для тебя, между прочим, стараюсь! — Дазай мокрым пальцем дал щелбан по носу парня, а потом затянул его в поцелуй.
— Всё. Никакого секса, пока не поправишься. — выпутавшись из рук мокрого Дазая, серьезно произнес Чуя, а Осаму обиженно надулся.
— Ну Чуя…
— Если мы сейчас поссоримся, то ты вообще без голоса останешься!
Шатен хихикнул, а после опустился в ванную по шею, блаженно прикрывая глаза.
— Ладно-ладно, мистер
«я-возбуждаюсь-от-твоих-стонов», без секса так без секса.
— Как ты узнал?.. — растерянно пробормотал рыжик, а в ответ ему лишь фыркнули.
— Элементарно, Ватсон, но я тебе своих секретов не скажу!
— Тварь… А ну говори, скотина!
И после этого Чуя долго и мучительно щекотал Осаму, но ответа так и не узнал,
ведь тот окончательно потерял голос.
Кажется, количество дней без секса кое у кого увеличилось.
